ШКОЛА СОЗДАЕТ СТРАНУ

НОМЕР 5 (741) ОТ 30 ЯНВАРЯ 2008 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Алексей Егоров
ШКОЛА СОЗДАЕТ СТРАНУ
Размышления учителя
В России почти четырнадцать миллионов школьников. Прибавьте к этому числу родителей и учителей — получите десятки миллионов человек, кому особенно небезразлично, что происходит с нашей средней школой. В стране провозглашены и, по версии СМИ, успешно проводятся в жизнь нацпроекты, в том и числе и проект "Образование". Как сейчас выглядит рядовая самая обычная средняя школа? Об этом рассказывает молодой учитель истории одной из соседних с Подмосковьем областей.
Первое, что бросается в глаза — точнее, в уши — человеку, забывшему чудесные школьные годы, вошедшему вдруг в холл средней образовательной школы, — дикий шум. Слившиеся вместе вопли, смех, потасовка, выяснения отношений, топот. Даже не верится, как могут малыши так громко топотать в коридорах и рекреациях. Четыре сотни детей, подростков и юношей вместе шумят, как штормовое море или как в тысячу раз усиленный гул линий электропередач. Первые секунды тупо стоишь посреди холла и адаптируешься к звуковому фону.
Когда-то я нарочно вырабатывал в себе привычку не отскакивать на улице с пути несущегося на роликах придурка. Твердо идти своей дорогой, спокойно и холодно глядя в глаза шутника, желавшего тебя напугать, насладиться твоим страхом, тогда он в последний момент свернет…
Здесь это умение не годится. Ученики младших классов к коридорах набирают немалую скорость, но бегают обычно, обернувшись назад, перекрикиваясь со свирепыми преследователями-однокласниками. Некому смотреть в глаза. До последней секунды не веришь, что избегнешь столкновения. Но дети, не глядя, чувствуют эту последнюю секунду и виртуозно тебя огибают. Несмотря на скорость и беспорядочность движения малышей и тех, кто постарше, случаев сноса с ног учителя или учительницы еще не было.
Из-за угла выезжают знакомые с детства персонажи — мальчишки верхом один на другом. До сих пор вызывающие у меня ностальгию по детству конные бои. К концу перемены лица у младшеклассников красные, как звезда, волосы прилипли ко лбу. Из-под одежды — пар. Совсем не похоже, чтоб дети у нас были какие-то больные, немощные и тормозные. Активности, энергии хоть отбавляй. Сначала шокировавшие шум и беготня начинают радовать и веселить.
Недели, проведенные в школе, разрушили для меня еще один миф. С подачи в основном престарелых авторитетов, укоренилось представление о том, что молодежь у нас темная, сплошь олигофрены и дебилы, которых невозможно ничему научить. Скорее всего, это мнение старшего поколения из разряда вечного недовольства молодыми со стороны старших. Уверен, что мнение о наших стариках со стороны их дедушек было не лучшим. Не знаю как на счет алгебры или физики, но материал по истории народ схватывает на лету. С трудом запоминают даты, но суть дела, логику процессов ухватывают все за редким исключением. Одна проблема — безграмотность. Пишут не то что неправильно, а вообще зачастую непонятно. И чем младше класс, тем хуже. Редкие исключения — в основном, девчонки, пишущие грамотно и красиво, — не в счет. Русскому языку учатся явно не на диктантах и, не перечитывая книги, а общаясь друг с другом эсэмэсками, чаще всего латинскими буквами, а также в чатах, где грамотность по значению на последнем месте. В этом общении их русский язык в целом выполняет свою главную функцию передачи кодированной в буквах информации. Друг друга-то они понимают! Но я после нескольких письменных контрольных работ уяснил, что такие работы можно использовать только в качестве дисциплинарной меры, а никак не для проверки знаний. Устно ученики отвечают связно и ясно, обычно правильно. На бумаге непонятно, что имел в виду ученик. Некоторые работы так и остались мною нерасшифрованными, как письмена древних инков. Многие буквы незнакомы, а слов таких я раньше не слышал. Очень сложно в этом случае ставить оценку за содержание и знание материала.
Зато переполняла радость, когда приносили рефераты с информацией, скачанной из интернета. Умеют искать то, что надо, а не только музыкальные и эротические сайты да сайты знакомств. Уже в седьмом классе ребята способны выудить из сети с разных сайтов с десяток листов печатного текста по интересующему их вопросу. Как это не похоже на выстраданные в библиотеке несколько исписанных от руки листочков, называвшихся рефератом в начале девяностых! Как оказалось, дети неплохо набивают тексты на клавиатуре — по крайней мере намного лучше, чем пишут от руки.
Через несколько лет после моего окончания школы порой мучила совесть за то, как мы издевались над своими учителями. Не со зла, просто, но жестоко озоровали. Удивляюсь, как нашим учительницам хватало выдержки. Перейдя порог школы через пять лет в качестве учителя, сильно опасался исторического возмездия. Отольется мне сейчас всё сполна за детские шалости. Отчего-то ученики мне заочно представлялись отпетыми хулиганами и будущими уголовниками. На самом деле в классах я увидел совершенно нормальные, осмысленные лица, в большинстве своем живо заинтересованные в предмете. К моему счастью, даже хулиганистый в силу природно-возрастных объективных причин 8-й класс не владел и десятой доли тех методов доведения учителя до бешенства, какие использовали когда-то мы в том же скорбном возрасте. Вообще, заметил довольно уважительное отношение учеников к учителям.
С течением времени первые радужные впечатления стали рушиться.
На самом деле у современных школьников полно недетских проблем. Почти семьдесят процентов учеников растут в семьях без отца, испытывают с разной остротой материальные затруднения. Одеваются довольно скромно. Расфуфыренных див или мальчиков, приезжающих на уроки на собственном авто, здесь не увидишь. Такие учатся в модных лицеях и гимназиях. В неполных семьях часто, пока мать на работе, старшие сестра или брат должны следить и ухаживать за младшими братьями и сестрами. Это, конечно, не прибавляет возможностей для штурма знаний.
В былые времена школа была гораздо богаче. В девяностые пережила полную нищету. Сейчас ситуация выправляется, но невыносимо медленно. В школе компьютерный класс оснащен всего лишь четырьмя машинами. Господин Медведев недавно торжественно объявил, что все школы страны до самой глухой деревни уже компьютеризированы и подключены к интернету. Однокурсница, ставшая сельской учительницей, объяснила мне, что у них имеется в виду под компьютеризацией. Единственный компьютер на всю школу стоит на столе у директора и подключен к мировой сети. С этого момента школа числится компьютеризированной и включенной в интернет.
Впечатление о завидном здоровье школьников тоже постепенно смазывалось. Огромная их часть имеет ограничения по слуху или зрению уже в младших классах. Время от времени подходят родители и классные руководители — помягче оценивать одного, не трогать другого. У одного — черепно-мозговая травма, в школу ходит только, чтоб не оторваться от народа, у другого такая болезнь, у третьего другая. В каждом классе хотя бы один ученик на домашнем обучении. Как бы матери таких детей не лезли из кожи вон, зубря с ребенком после работы учебники до ночи, школы они не заменят. Учителя посещают таких детей дома, но это дает лишь несколько учебных часов, далеко не тридцать, не тридцать пять.
Школа выделяется среди унылых кварталов нашего поселка городского типа. Расположена на пригорке, возле реки. Этим летом школа нарядилась в новую плиточную облицовку. Внутри свежие следы ремонта и выглядит всё довольно опрятно, даже туалет.
Восемь-девять тысяч рублей в месяц сначала кажутся соблазнительными. Работы-то четыре дня в неделю, да и то лишь до обеда. Всё остальное время можно заниматься, чем угодно. Думалось, что останется время для подработки, и тогда финансовых проблем у меня не будет. Постепенно выяснилось, что всё не так благополучно.
На подготовку одного учебного часа (а оплата труда строится именно по количеству этих часов) уходит часа два. В итоге рабочий день начинается в 8-20, после двух, действительно, можно ехать домой. Но дома до ночи готовишься к завтрашним урокам, ни на что другое времени не хватает. Методические дни, которые во время учебы в институте всем нам казались резервом свободного времени, тоже уходили на подготовку к урокам. Библиотека, интернет. Проверка тетрадей, контрольных, рефератов, выставление оценок в журнал. В итоге получилась шестидневная рабочая неделя с ненормированным рабочим днем. Можно со всем этим не морочиться. Давать ученикам материал только из учебника под запись. По собственному детскому опыту знаю, что так материал не усваивается в принципе. Учитель, который не знает ничего, помимо учебника, не уважаем, неинтересен, сразу неинтересен и его предмет. Пока учитель не расскажет всё сам на уроке интересно и понятно, ученики ничего не поймут. Тем более, что пишут сейчас многие из них медленно и с большим трудом, а читать учебник попросту не любят и не хотят. При этом, я заметил, что лучше усваивают, если материал давать образно, любому явлению находя аналогии в современной, близкой к детям жизни. Так что учительская зарплата не является сколько-нибудь значимым побудительным фактором для работы в школе. Трудно так удержать молодого человека на работе. В итоге многие мои сокурсники, закончив вуз, даже не пробуют устраиваться в школы: хотят быть репетиторами у богачей, а если и учителями, то в какой-нибудь частной школе. Многие из тех, кто всё-таки начал работать в обычной СОШ, уходят через месяц, через полгода, особенно парни. Тем не менее, некоторые остаются. Это те, для кого быть школьным учителем — призвание. По сути — монашеский, подвижнический труд, которым не станешь заниматься, если не видишь в нем смысла жизни. Тогда каждый ребенок — как родной, а школа — как семья. Все радости и горести школы в целом, отдельного ученика, — всё проходит через душу. У нас, к примеру, каждый третий педагог моложе тридцати одного года. Отработали много лет, и уже точно не уйдут от детей даже, если потоп. Иногда посещает обидная мысль. Наверху догадались, что как мало ни плати учителям, "эти фанатики" всё равно будут работать…
Может, поэтому учительский коллектив — женский. Мужчина не сможет за эти деньги содержать, например, семью. Опытные учительницы, отработавшие не один десяток лет в школе, конечно, могут гораздо меньше времени тратить на подготовку к урокам. Всё идет по накатанной схеме. Тогда учитель может брать на себя дополнительные нагрузки. Классное руководство, факультативы, самодеятельность… Тогда, фактически проживая в школе, уходя домой только чтоб выспаться, женщины могут здесь заработать тысяч шестнадцать-семнадцать. Для нашей провинции это уже деньги.
Тем не менее, учителей не хватает, некоторые предметы не изучаются вообще — нет учителя. Уроки ведут все, включая библиотекаря. Директора школы до обеда не найдешь на месте — ведет уроки. Директриса — стройная, светловолосая, со вкусом одета. Выглядит молодо и бодро, хотя со всей этой учебной и организационной работой давно не может сходить в полноценный отпуск. Особенно много сил и нервов отнял летний ремонт. Наталья Игоревна сетует, что сейчас учитель не только страдает от низкой, по сравнению с лучшими временами и другими профессиями, зарплаты. Упал авторитет учителя в обществе. Сам учительский труд совершенно официально государство относит к сфере услуг. Как труд официанта или парикмахера.
На совещании по итогам четверти — угрюмое настроение. На всю школу, если не считать младших классов, всего два отличника, только тридцать процентов учеников — хорошисты. Двоечников больше, чем хорошистов. Причем резерв: те, у кого только одна тройка или двойка, то есть может в перспективе подняться в рейтинге, — невелик. В пример ставят всякие лицеи и гимназии, где сплошь отличники и хорошисты. Есть в соседнем поселке действительно сильный лицей, но остальные… У многоопытных учителей давно крепнет подозрение, что там просто завышают оценки, чтобы не портить показатели и не обижать влиятельных родителей. С большим интересом ждут, как там будут их отличники подтверждать оценки на ЕГЭ. "Наши-то этим летом свои школьные оценки подтвердили, некоторые даже сдали экзамен лучше, чем мы их оценивали во время учебы, а насчет лицеистских пятерок есть сомнения". Тем не менее, низкая успеваемость — головная боль для всего коллектива.
Старинные методы воздействия на прилежание ученика, вроде замечания в дневник, вызова в школу родителей или вообще визита учительницы домой к ученику и его родителям, сегодня часто не эффективны. Многие родители абсолютно не интересуются учебой своих отпрысков. Дневник не смотрят, вызовы в школу игнорируют. Одна учительница с горечью рассказывает, как пошла сама домой к отстающему ученику для встречи с родителями. Натолкнулась на истеричную ругань мамы ученика. "На помощь" пришел папа со словами: "Успокойся, жена, видишь — нормальная тётка". После этого спросил учительницу, сколько ей дать денег. Таких бешенства и обиды женщина еще не испытывала никогда. "Хорошо еще, тёткой назвали, а не как-нибудь по-другому".
В кабинете истории меня с самого начала ждало затруднение — крайне скудный запас наглядных пособий. Десятому классу всю четверть вел уроки по одной и той же карте. В остальных классах вообще на пальцах. Без карты объяснить, где была Древняя Персия или маршруты походов Васко де Гама и Магеллана, сложно. Пользоваться картами учебника, перелистывая страницы, ученикам не удобно. Учитывая это и отсутствие у меня практического опыта, обратился в районный методический кабинет. Специальное место, где новичкам должны давать ценные рекомендации, наработанный десятилетиями опыт: как сделать урок интересней, материал понятней, сохранять порядок и дисциплину во время урока. В методкабинете встретила молодая девушка. На все мои вопросы она показывала мне уже давно изученные мной учебники по истории, сообщила, что в каждом материал распределен по темам и параграфам, в конце учебника, оказывается, есть иллюстрации и карты. Рассказала мне, что урок должен быть увлекательным для учеников, что я должен особое внимание уделять дисциплине, особенно в младших классах. Сердечно поблагодарив за "большую методическую помощь", я ушел восвояси, поняв, что тут мне ничем не помогут.
На примере школы можно увидеть не только наши проблемы в образовании, но и в демографии. Учителя помнят времена, когда в каждой параллели было по четыре, по пять классов, по тридцать-сорок человек. Уроки шли в две смены. Сейчас смена одна. В параллели по два класса по двадцать человек, старшеклассников на всю школу восемьдесят человек.

Жаль, что в стране поселилось крепкое пренебрежение к школе. Оно живет во власти, и во многих родителях, в самих учениках. Провозглашенное на самом высоком уровне изменение отношения к средней школе, разворачивающийся нацпроект пока еще не изменил ситуацию в корне. Многие свято верят, что совсем скоро все станет в школе прекрасно и изумительно, поступит оборудования для специализированных классов, наглядные пособия, добавят зарплату. Но пока учебный процесс по-прежнему держится на энтузиазме учителей.