ЗА СОВЕТСКУЮ РОДИНУ

№44 (728) от 31 октября 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
ЗА СОВЕТСКУЮ РОДИНУ
Памятник Воину-освободителю в Таллине: новые свидетельства против лжецов-«историков»
Бронзовый памятник советскому солдату, до недавних пор стоявший над братской могилой наших бойцов в Таллине, был не только цинично демонтирован и перенесён "с глаз долой", но и много раз перед этим подвергся нападкам и оскорбительной клевете. Каких только гнусных доводов для снесения монумента не измышляли тогда злопыхатели! То называли его "памятником оккупантам", то дружно вопили, что, мол, не место захоронению среди города (узнаёте симптомы такой же шизофрении в конвульсиях московских крушителей Мавзолея В.И. Ленина?), а то вдруг и вовсе впали в маразм, объявив, что в могиле лежат, мол, не воины, а "бандиты и пьяные мародёры"… Кощунство над мёртвыми само по себе — удел последних мерзавцев, но если при этом они же ещё и лжесвидетели, грех оголтелых гробокопателей противен самому Богу. А в том, что они лжецы — сомнений не существует, и ниже мы публикуем одно из многих тому подтверждений. В каком нездоровом мозгу могла обратиться в "пьяного мародёра" девятнадцатилетняя девчонка, старшина медицинской службы Лена Варшавская, освобождавшая Таллин от гитлеровцев и погибшая здесь на исходе сорок четвёртого?.. Имя её было высечено на том обелиске, оболганном и униженном через десятки лет, и в братской могиле лежал её прах рядом с прахом таких же, реально живших и сражавшихся, ребят — а не вымышленных злодеев, о коих бесстыдно трубили эстонские антисоветчики.
Увы, бессердечное политиканство пошло ещё дальше. Вопреки протестам родных Елены Варшавской, живущих ныне и на русской, и на украинской земле, её останки в непостижимо короткий срок были выданы по требованию некоего единственного родственника, живущего в Израиле, и столь же спешно там захоронены. Известный прогрессивный журналист, давний автор "Завтра" И.Шамир с горечью написал об этом лукавом действе в тамошней прессе, а вот российские "правозащитники" ни слова не молвили в пользу остальных возмущённых родственников, справедливо считающих, что юная медсестра воевала за землю, где она родилась, росла и училась, откуда пошла на фронт. И только Уполномоченный по правам человека при Верховной Раде Украины Н.И. Карпачёва выступила против поспешной эстонско-израильской акции ещё до её проведения, но и этот голос не был услышан. Позже именно Нина Ивановна рассказала мне о публикации в газете "Вечерний Таллин" за 1973-й год и попросила помочь в её поиске. По моему запросу газету искали в Москве, в хранилищах Книжной палаты и "Ленинки", но даже их архивы в последние двадцать лет прошли через многие передряги и перетряски… И всё же, после нескольких попыток, в одном из подмосковных хранилищ Российской Государственной библиотеки была найдена та подшивка. Владимир Ильич Рычков, главный библиотекарь отдела газет РГБ оставался вечерами после работы и страница за страницей изучал объёмистый фолиант, пока уже ближе к концу, в середине ноября, не увидел то, что мы все искали. Спасибо ему за труд и за помощь. Добавлю лишь, что за истекшие четверть века и автор этого очерка, и большинство из названных им людей, которые были тогда ещё живы-здоровы, теперь, к сожалению, ушли из жизни — в том числе и муж Елены, работавший в Киеве учёный Юрий Павлович Горбатый, светлая им всем память… А мы публикуем сегодня с небольшими сокращениями очерк Константина СушаНа "Лена" — из эстонской газеты советских лет.
Евгений Нефёдов
ЛЕНА Этот очерк о Лене Варшавской — славной советской девушке-комсомолке, которая в тяжкую для Отечества военную годину, подобно тысячам своих сверстниц, встала на его защиту. Лене не удалось дожить до светлого дня Победы — она погибла, освобождая Таллин. Имя Лены Варшавской высечено в граните на монументе воинам, павшим при освобождении столицы Советской Эстонии.
В МАЕ 1943 ГОДА Я ПОЛУЧИЛ 10-дневный отпуск к родным, но уже на четвертый день мне вручили телеграмму: "Возвращайтесь немедленно".
И вот я в Москве.
Утренние улицы столицы еще пусты. И в бараках пусто. Видно, полк, поднятый по тревоге, ушел на фронт.
В комнате на Большой Оленьей улице, где раньше располагался штаб нашего полка, навстречу мне, кроме двух знакомых офицеров, поднялась совсем еще юная, небольшого роста девушка со светящимися карими глазами и длинными черными косами. Представилась: "Гвардии старший сержант медицинской службы Елена Варшавская". Так мы познакомились.
В тот же день Лена и все товарищи отправились на фронт, а я, арттехник, с шофером остался доводить до конца ремонт трех "катюш". Через три дня выехали в полк и мы. А еще через несколько дней подразделения полка ночью без единого огонька передислоцировались к линии фронта и заняли огневые позиции в лесу около деревни Клинцы. В двух-трех километрах южнее, на Дудинских высотах, зарылся в землю враг.
Лена была назначена медсестрой санчасти, но рвалась на огневые позиции. Обладая большим трудолюбием, веселым, боевым характером, она все время была в работе: наводила идеальный санитарный порядок, готовилась к боям — училась стрелять, бросать бутылки с горючей жидкостью. Товарищи единогласно избрали ее в комитет комсомола полка.
Почти месяц прошел в подготовке к наступлению. За это время сложился дружный треугольник: Лена Варшавская — Юра Горбатый — Ваня Салтовец. Они вместе обсуждали увиденное и услышанное, спорили, мечтали о будущем. Дружба крепла с каждым днем.
5 июля 1943 года разгорелись бои на Курской дуге. Наш полк входил в состав войск левого крыла Западного фронта.
12 июля 1943 года после полуторачасовой артподготовки наши войска прорвали оборону фашистов, захватили Дудинские высоты и начали с боями продвигаться на село Ульяново. На освобожденных Дудинских высотах разместились штаб и санчасть полка.
Дудинские высоты изрезаны балками и оврагами. Слева по склону высоты зеленели дремучие заросли крапивы, репейника — здесь были минные поля, противотанковые рвы, проволочные заграждения. Справа по дну балки вдоль ручья вилась тропинка. Вот по ней и решила пройтись Лена.
Был погожий летний день. Тихо журчал ручей. С юга еле доносились орудийные раскаты.
— Иду я по дорожке, букет собираю, — рассказывала потом Лена, — вдруг слышу — немцы разговаривают. Рядом совсем, за кустами. У меня аж волосы дыбом!
Мы, слушая Лену, дружно рассмеялись: представили себе, как поднялись две толстые черные косы и угрожающе, как кобры, уставились на лазутчиков.
Лена вспыхнула, отбросила за спину косы...
— Что делать? В санчасти пять человек: врач, фельдшер, санитар, шофер и я. Немцы могут всех перебить. Заберут продукты, медикаменты, а может, и удерут на санитарной машине, а там, бог знает, что натворят в нашем тылу! Что мне было делать? Тихонько обошла кусты, из-за которых слышалась речь, выхватила револьвер (тут Лена с укоризной посмотрела на меня. Взгляд говорил: "Не нашел для меня пистолета!"), достала из противогазной сумки гранату, подняла ее вверх и выкрикнула: "Хенде хох!". Из-за кустов поднялись двое в лягушачье-зеленой форме. Один пожилой, коренастый, второй — долговязый, молодой. Когда на их животах я увидела автоматы, ноги налились свинцом, думала, упаду. Но немцы от неожиданности подняли руки вверх. Так, с револьвером в одной руке и гранатой в другой, держа фашистов в пяти метрах от себя, довела их к своим, а оттуда они были отправлены в штаб полка.
За мужество и храбрость Лена была переведена на должность фельдшера дивизиона. А я вручил ей новый пистолет ТТ.
Сметая вражеские заслоны на промежуточных рубежах, уничтожая узлы сопротивления противника, наша гвардейская армия шла на Орел и Карачев. Хорошо было, когда шли лесами. Любую боевую машину можно было спрятать от глаз врага. Но вот мы вышли в орловские степи. Огневая позиция была оборудована на свекловичном поле, "катюши" все же хорошо замаскировали, но фашисты во время стрельбы засекли их. На нас обрушились бомбардировщики и пикировщики. Когда стервятники сбросили первые бомбы и ушли на разворот, Лена выскочила из щели и бросилась к раненым. Первым оказался командир огневого взвода гвардии лейтенант Павел Корсаков. Он лежал на земле, закусив губы. Лена подхватила его под руки и потащила к ближайшей воронке. В теплой, пахнущей гарью яме девушка осмотрела Павку. Осколки посекли его одежду, а четыре кусочка металла впились в тело. Раны на руке и ногах Лена обработала под новый грохот бомб, прикрывая товарища своим телом. На одной ноге комвзвода была задета кость, пришлось наложить жгут и шину. Но самым страшным было то, что один из осколков засел в кишечнике.
"Ты молодой, крепкий, мускулы, как железо, скоро поправишься. Лежи спокойно", — приговаривала Лена, склонясь над раненым. Потом побежала на помощь к другим пострадавшим.
Вскоре машина с ранеными уже шла в Сухиничи. Лена сидела в кузове рядом с ними, поправляла шинели, положенные под головы, поила водой, успокаивала, а перед глазами вставали одна за другой картины боя. Ведь это была первая в ее жизни фронтовая бомбежка.
Она и раньше представляла себе, что значит быть медсестрой или фельдшером на огневом рубеже. Год упорно готовила себя к встрече с трудностями, но настоящий бой был испытанием всех ее духовных и физических сил.
Пострадали не только люди, но и боевая техника. До полной темноты мы демонтировали узлы, ремонтировали части. Было решено из четырех "катюш" сделать три, а четвертую отправить на капитальный ремонт.
В полночь легли спать в своей "хате" — крытой полуторке. Посреди кузова из крышки снарядного ящика был сделан стол. Справа на ящике спал гвардии майор П.Герасименко. Слева от стола стояла моя "постель", над которой друзья потешались: "Если в твою "постель", Костя, — шутили они, — попадет разрывная пуля, то мы будем искать тебя на Луне". В ящике были пиропатроны, ракеты, капсюля-детонаторы и бикфордов шнур.
Часа в два ночи к нам кто-то постучал. Открыли дверь. Около лесенки стояла Лена. От усталости она еле держалась на ногах. Я подал ей руку, помог подняться в машину. Девушка поздоровалась и сказала:
— Мальчики, дайте мне поспать.
Это была совсем другая Лена. За один день, который она потом долго считала самым тяжелым в своей жизни, она стала совсем взрослой. Большие ее глаза, обычно со смешинкой и лукавинкой, теперь казались еще больше от окружающей их синевы, смотрели напряженно, грустно и печально. Губы были крепко сжаты, и около них обозначились две скорбные морщинки.
За мужество и храбрость, проявленные в боях в первый месяц пребывания на фронте, Елена Варшавская была награждена медалью "За боевые заслуги".
После освобождения Орла и Карачева полк принял участие в большом рейде по освобождению города Брянска. Лена принимала активное участие в боях в районах Невеля и Пустошки.
10 января 1944 года полк был снят с фронта и направлен в подмосковные леса на отдых и переформировку.
Три месяца прошли в упорной работе и учебе. За это время окрепла дружба Лены, Юры и Вани. Втроем они ездили в Москву в театр, кино, музеи и на концерты, были неразлучны. Каждое воскресенье Лена заходила домой. Для родителей встречи эти были праздником. А Лена брала скрипку или виолончель и играла. Мало кто из нас знал, что она настоящий музыкант.
После укомплектования, ремонта автомашин нас перебросили на Карельский перешеек. Необходимо было заставить Финляндию выйти из войны.
Наши войска быстро устремились вперед. На десятый день наступления был взят Выборг.
В бою около станции Хейниоки на наши батареи спикировали восемь бомбардировщиков. Земля переворачивалась, падали вековые деревья, все гудело и стонало. Самолеты улетели. Стало тихо. Лена подняла голову. Вскочив, почувствовала боль, но, увидев лежащих на земле товарищей, бросилась к ним на помощь.
Она перевязывала раны, накладывала жгуты и шины. Когда все раненые были отправлены, Лена села на землю, стерла пот с лица и тихо сказала:
— Мальчики, пожалуйста, стяните мне с правой ноги сапог.
Сапог пришлось разрезать. Он был полон крови. Один осколок прошил ногу ниже колена навылет, а второй, побольше, засел выше колена, но кость, к счастью, не была задета. Гвардейцы помогли своей сестричке наложить жгут, перевязать раны и в кабине машины, увозившей убитых, доставили в тыл.
Лена с самого начала знала, что ранена, чувствовала, что теряет кровь, но только сделав все, что могла, для других, подумала о себе.
За участие в боях на Карельском перешейке Елена Варшавская была награждена орденом "Красная Звезда" и получила звание гвардии старшины.
Между тем полк готовился к зиме в укрепрайоне. Делали блиндажи, склады боеприпасов и т. п.
Я по приказу командира полка проверял состояние оружия. В один из дней прибыл в дивизион, где военфельдшером была Лена, навестил ее.
Ее шалаш был маленький, добротный, из елового лапника. Справа в нем на столбиках стоял топчан — крышка снарядного ящика, покрытая сеном, ватным капотом и одеялом. Рядом — столик. На нем лежали школьные учебники: алгебра и геометрия Киселева, тригонометрия Рыбкина, физика, химия и т. д.
Я с трепетом перелистал один учебник. Перед глазами встала школа в далеком украинском селе, где я до войны учительствовал. Удастся ли снова заняться своим любимым, самым мирным трудом? Лена объяснила:
— Ваня и Юра ушли в армию с третьего курса института, а я успела окончить только восемь классов и вечерние курсы медсестер. Постараюсь их догнать.
Как-то раз работали мы, офицеры и сержанты, в штабной полковой машине. Был теплый солнечный день. Воздух напоен запахами хвои и цветущих лугов. Вдруг видим, взявшись за руки, идут Лена и Юра, направляются к машине командира полка. Что бы это значило? Впрочем, долго гадать не пришлось...
...Так уж повелось, что, если молодые люди решили соединить свои судьбы, они советуются с родителями. Но на фронте папы и мамы нет, есть командир.
Гвардии подполковник Андрей Григорьевич Карась встретил их, как отец, хотя сам был старше всего на пять-семь лет. Вместе взвесили все "за" и "против". Решили: война войной, а жизнь есть жизнь, и любовь побеждает смерть! Через полчаса радостные Лена и Юра на "эмке" летели в Ленинград, в загс. Мы же бросились собирать полевые цветы. По возвращении из города молодоженов дружно поздравили и преподнесли букет, лучше которого и быть не могло. Состоялась фронтовая свадьба. Ради такого случая отыскали даже бутылку шампанского.
НО ВОЙНА ПРОДОЛЖАЛАСЬ. Полк направили под Тарту, и там он с ходу вступил в бои.
В один из дней после освобождения Пярну к нашим расположениям подъехал начальник политотдела А.И.Орехов. Я дал команду для рапорта, но он ее отменил, всех приветствовал, а мне сказал:
— Надо поговорить.
Мы пошли по просеке. Тогда-то Александр Иванович и рассказал мне о смерти Лены.
А было это так. По узкой проселочной дороге темной ночью, без огней дивизион медленно двигался на Таллин. Лена стояла на подножке "катюши" и подсказывала путь шоферу. В это время навстречу колонне из-за верхушек деревьев неожиданно вылетел фашистский самолет. Его огонь кого-то задел. Лена спрыгнула с подножки и бегом бросилась вперед — туда, откуда слышны
были крики о помощи. Она успела добежать до раненого, склонилась над ним и быстро начала накладывать повязку на голову. А фашистский стервятник, развернувшись, уже с хвоста поливал колонну свинцовым огнем. Лена вскрикнула, поднялась во весь рост, упала, как подкошенная, и покатилась с насыпи вниз, но зацепилась за куст. Подошедшая боевая установка накренилась, стала сползать по мокрому откосу и, опрокинувшись, стабилизатором снаряда закрыла уже мертвое лицо девушки.
Гвардейцы мгновенно подняли "катюшу". Положили свою отважную комсомолку-москвичку на боевую машину и с удесятеренной энергией двинулись вперед, на город.
В этот день Таллин был освобожден. Но большая победа омрачилась гибелью верного друга.
Гвардейцы молча вырыли могилу. У многих текли непрошенные слезы. Одним она была дочерью, другим сестрой, третьи были обязаны ей жизнью. Снарядный ящик пригодился Лене в последний раз. Мы украсили его осенними цветами. Под залпы салюта при склоненном гвардейском знамени бойцы попрощались со своей чудо-девушкой и дали клятву бить врага с удесятеренной силой.
Все, что знал о Лене, я рассказал школьнице Тане Васильевой, в семье которой мы останавливались. Таня рассказала о Лене подругам, и они каждый день приносили цветы на могилу героини. Гибель дорогого, любимого человека особенно тяжело переживали Юра и Ваня. В одну из командировок в Таллин они установили скромный памятник из серого мрамора с золотой надписью: "Гвардии старшина медицинской службы Елена ВАРШАВСКАЯ".
Дату рождения я точно не помню, кажется, это декабрь 1925 года, дата смерти — 22. IX 44.
Ниже были написаны четыре замечательные стихотворные строки, но память их не сохранила…
Лена родилась в Диканьковском районе Полтавской области. Вскоре семья переехала в Москву. Лена была одной из самых лучших учениц музыкальной школы при консерватории. Во время одного из концертов в Кремле ей от имени правительства была подарена виолончель, с которой вы и видите девушку на снимке.
Варшавские потеряли в войну сына и дочь. Тяжелая утрата сказалась на здоровье родителей. И сейчас среди двухсот матерей, живущих в Москве и носящих фамилию Варшавских, нет Лениной матери, а еще раньше не стало отца.
Бывшие минометчики Таллинского ордена Богдана Хмельницкого полка свято чтут память тех, кто отдал жизнь за свой народ, кто навечно остался молодым. Они стараются работать и за себя, и за своего товарища, не вернувшегося с поля боя.
Наш командир полка Андрей Григорьевич Карась и командир дивизиона Я. А. Березин продолжают службу. Юрий Павлович Горбатый — кандидат наук, работает в Киеве. Иван Михайлович Салтовец — инженер-инспектор, живет в Одессе. Павел Корсаков после шести месяцев лечения вернулся на фронт, но по состоянию здоровья вскоре был отправлен в тыл, сейчас кандидат педагогических наук, живет и работает где-то в Сибири. Я тридцать четыре года работаю учителем, преподаю физику и математику. Являюсь лектором общества "Знание", членом Комитета ветеранов бывших гвардейских минометных частей, председателем полкового комитета ветеранов войны.
Константин Сушан
Газета "Вечерний Таллин", 17 ноября 1973 г.