В этом объемном труде (Ф.Кузнецов. "Судьба и правда великого романа" (М: РАН Институт мировой литературы, 2005) систематизирован и прокомментирован материал о второй атаке на автора "Тихого Дона".
Первые были предприняты в конце 1928—начале 1929 года и продержались недолго, потому что группа литераторов во главе с А.С.Серафимовичем выступила в "Правде" с заявлением о клевете на М.Шолохова, предупредила об ответственности тех, кто сочиняет и распространяет клевету.
Александр Солженицын через 45 лет решил реанимировать версию тридцатых годов, организовал новое криминальное дело против Шолохова. В 1974 году в Париже выходит книжка "Стремя "Тихого Дона". Автор — Д. После становится известным имя — Ирина Медведева-Томашевская. Она должна была доказать, что авторство романа принадлежит донскому прозаику, одному из сотрудников журнала "Русское богатство". Одобрительное предисловие к ее труду написал Солженицын, привел биографические данные о Крюкове. Томашевская никакого отношения к шолоховской теме не имела. Солженицын не знал Крюкова. Всё делалось наспех, ради сенсации.
Как отнеслись к ней в России?
Сам Шолохов, с кем лично мне пришлось обмениваться мнениями по телефону — с усмешкой. Его лишь тревожило новая тактика: начали с зарубежья, в расчете на то, что иностранцам легче внушить раскрытие тайны века.
Мнение о версии складывалось резко отрицательное. Академик М.Б.Храпченко заметил, что вступать в дискуссию, навязываемую на таком примитивном уровне, мы не можем. Так считали многие литературоведы, думая, что Шолохов не нуждается в защите, его художественное дарование признано повсеместно и давно... Но находились и такие "знатоки", которые приступили к самым решительным действиям.
...Литературный институт имени А.М.Горького. Студенты до этого творчески осваивали художественные открытия создателя "Тихого Дона" и других произведений, вчитывались в тексты, писали курсовые работы на шолоховские темы, проявляли повышенный интерес к его речам на съездах, статьям в печати и к литературоведческим исследованиям, дискуссионного содержания о его героях и проблемах, поднятых писателем. Шолохов незадолго перед этим посетил институт. Он был встречен с восторгом и студентами, и их наставниками. Зал, заполненный до отказа, встретил классика как величайшего после Горького художника. Он любил общаться с молодежью и, как всегда, выступал в желанной аудитории, давал советы.
Но вот появился слух о плагиате. Как раз в это время прислан был руководить кафедрой советской литературы Всеволод Сурганов. Его никак не устраивало, что Шолохов рассматривается в особом ряду. По его мнению, он средний художник — заявлял Сурганов на заседаниях кафедры. Еще более открытым он был на ученом совете Института, где прямо заявил — считает "Тихий Дон" принадлежащим другому автору.
В учебную программу ввел "злободневный" раздел — проблема авторства "Тихого Дона". Практически это приводило к тому, что студент должен был знать не столько самого Шолохова, а версии о нем. Сурганову помогала М.Чудакова. Правда, в авторстве Ф.Крюкова она скоро усомнилась, но искала свои способы "развенчания" Шолохова.
Приходилось беседовать с преподавателями литературы средних школ. Большинство склонялось к тому, что они будут раскрывать шолоховскую тему без всяческой оглядки на распространяемые слухи. Такого же мнения придерживались и преподаватели литературы высших учебных заведений, с которыми мне приходилось встречаться на семинаре в Педагогическом институте им. Н.К.Крупской. Но все считали необходимым, чтобы был переиздан Крюков, которого они не знали. Это требование было разумным и законным.
Не бывает худа без добра. Крюков был переиздан. Вышли три сборника — проза, публицистика, отдельные произведения появлялись в периодике.
Переизданный Крюков никак не поддержал тех, кто делал ставку на него как на автора великого романа. Это увидел и сам А.Солженицын. Но зато он выдвинул еще более безосновательную версию — автором был неизвестный нам участник гражданской войны, который погиб тогда же. Но роман, якобы, успел написать и даже заглянуть в 1922 год.
Началась беспримерная в истории литературы кампания по присвоению звания автора романа, теперь вместо Крюкова. Одни утверждали, что он создавался коллективом авторов, другие выдвигали донских прозаиков двадцатых годов, считали, что мог быть автором тесть Михаила Александровича бывший атаман Петр Громославский. Высказывалось мнение, что самым вероятным сочинителем был А.Серафимович.
Целая дюжина имен. Проводился как бы торгашеский конкурс на замещение места автора романа. И все имена назывались невпопад, создается лишь видимость, что настоящий автор найден.
Надо было обладать особым терпением, чтобы наблюдать подобные происки, пути и перепутья версификаторов. Их публикации отслеживал Валентин Осипов, указывал в заметках на нелепости, но они продолжали творить свое дело.
Приходится сочувствовать и Ф.Кузнецову, которому хватило терпения перерыть горы материалов, дать им научную оценку. Огромную заслугу Института мировой литературы надо признать в приобретении рукописи М.Шолохова. В книге читатель найдет целое повествование о том, как это непростое дело осуществлялось и самим директором Ф.Кузнецовым, и заведующим отделом новейшей русской литературы А.М.Ушаковым.
Ненавистники Шолохова подкрепляли свои доводы тем, что никто, якобы, не видел рукописей Шолохова. Но их на самом-то деле просматривала и группа литераторов весной 1929 года, и тщательно изучали в редакциях. Они случайно сохранились. Первым открыл и использовал их Лев Колодный в книге "Кто написал "Тихий Дон" (М.: Голос", 1995) Публикация некоторых мест из рукописи свидетельствовало о том, что эта находка служит в нынешней обстановке ценным подтверждением авторства Шолохова и разрушает все абсурдные гипотезы иного рода. Институт теперь располагает подлинником рукописи. Ф.Кузнецов опирается на рукопись, приводит из нее несколько страниц.
Ценность рукописи в том, что она промежуточная, содержит многочисленную правку, которую вносил Шолохов в первоначальный текст. Варианты сводятся к тому, чтобы довести текст до совершенства. Он обычно изводил много бумаги на черновики. Молодым литераторам автор советовал подмечать свои недостатки, но если они не научились этого делать, то им не следует писать только в надежде на то, что за них будут делать редакторы. Одного этого свидетельства изнурительной работы над текстом, доходящей до двухслойной и трехслойной замены слов и фраз, достаточно для того, чтоб наглядно видеть, кто и как был занят творческим трудом.
Автор книги опирается, кроме этого, на данные топографии, топонимики, подробно рассматривает прототипы. Он напоминает о семейных связях Шолоховых на Дону во время гражданской войны, о семье Дроздовых и других.Весомым доказательством становится история создания романа, его стилистика, язык и многое другое. Все аргументы, на которые опирается автор книги, убедительны и полностью снимают клеветнические упражнения ненавистников Шолохова. Но есть и некоторые критические замечания, которые, по-моему, должны быть учтены исследователями...
Думается, что надо резче подчеркивать удивительную силу образности Шолохова как главную особенность его творческого таланта. Созданные им картины и образы персонажей вызывают такую иллюзию достоверности, что некоторые экскурсанты, приезжающие в станицу Вешенскую, просят местных жителей показать могилу Аксиньи, чтобы возложить венок...
Книга Ф.Кузнецова настраивает на серьезное размышление. Это прежде всего о нападении на честное имя писателя, стремление опозорить, обесславить. Как могло такое случиться в самой читающей стране мира? Откуда появились создатели сплетен, хохмачи, беспринципные люди, в том числе в редакциях, периодике, на телевидении, которые поощряли такое непотребство? При этом не считались с тем, что писатель доживал последние годы, что он тяжело пострадал во время войны, подорвал здоровье при неудачной посадке самолета в Куйбышеве, много трудился в последнее время над тем, чтоб сказать свое слово о Великой Отечественной. Когда выпады печатались в отдельных газетах, они не производили такого гнетущего впечатления как собранные теперь вместе. Это поистине букет из колючих и ядовитых трав. Здесь возможны два вывода:
— несомненное падение нравственности у тех, кто выдавал сознательную ложь за дискуссию;
— пагубная позиция невмешательства со стороны идеологов, ведущих органов печати, государственных деятелей.
В книге назван один из таких пассивных деятелей — М.Суслов, который, как оказалось, сдерживал людей, способных дать отпор клеветникам.
В прошлом, когда находились беспутные головы и кричали: "Долой Пушкина с корабля современности!", — их попытки решительно пресекались.
Когда нападали на М.Горького, крикуны ставились на место. На этот раз такой реакции не последовало.
Книга Ф.Кузнецова напоминает об уроках, которые следуют из позорного явления. Тридцать лет муссировалась беспримерная выдумка о плагиате. Сам Шолохов был убежден, что на этом их дело не закончится, будут искать другие способы расправы.
Вот почему надо считать рецензируемую книгу очень своевременной и необходимой для всех людей, кому дороги великие произведения русской литературы и честные имена их создателей.
