ОСЕНЬ В ПЕРВОРОССИИ

| | | | |
Андрей Фефелов
ОСЕНЬ В ПЕРВОРОССИИ
Царственный, незабвенный Киев предстал перед нами в величии осеннего увядания. Из тесноты архитектурной круговерти дымящего трубами ТЭЦ старого Подола он восходил прозрачными мокрыми холмами к дворцам, стадионам и площадям сталинской эры, стократным эхом воспевая нежный, вольный языческий дух южнорусской Эллады.
Киев, голый осенний, дышащий стариной, плывущий над гладкими плесами и излучинами грандиозного, как небо, Днепра, кое-где желтел жухлой помертвелой листвой, а также яркими ядовитыми ленточками, повязанными к веткам кустов, фонарным столбам, к тонким антеннам дорогих, мокрых от дождя иномарок.
Отголоски митинговых столпотворений в чашах центральных площадей очумело блуждали по немым переулкам и ветхим тупикам старого города. Усиленный динамиками во стократ возбужденный гул речей носился в сумеречном пространстве.
— Ю-щен-ко, Ю-ще-нко!!!— неистово скандировала где-то толпа, потом этот крик погас и возник вновь, подкрепленный шумными всплесками звучания духовых инструментов. Над крышами и скверами потекла одухотворенная мимолетным восторгом разгоряченных масс помпезная невнятная мелодия. Город превратился в большой орган, и дрогнувшие дубы на Владимирской горке извергли из своих запутанных крон стаи ворчливых шумных ворон. Не было в этой странной песне ни радости, ни смысла, ни страдания. Только грай, колебания неведомой стихии и тайная тоска. Тоска по чему-то очень важному, необходимому и как будто почти утерянному.
Вульгарные дилеммы, которые предлагает сиюминутная логика политической борьбы, не отменили главного вопроса, поставленного еще Пушкиным. Неужели русское море действительно иссякнет, обмелеет, высохнет? И куда же тогда потекут "славянские ручьи"? Неужели чистая их влага остановит свое неутомимое, неугомонное движение, и все пространство окрест превратится в желто-бурое, стоячее болото?
Украина делает свой выбор. Но никакого выбора, по всей видимости, нет. Как нет его и у России. Нет выбора, но есть судьба. Удивительная, страшная, великая и, конечно же, общая.
Царственный город на Днепре своими заводскими трубами, шпилями и золотыми крестами медленно плывет на встречу с зимой.
На смотровой площадке под сенью чугунного креста грозного князя Владимира трехлетний мальчик увлеченно гоняет неулетающую стайку голубей. С восторгом и радостью бросается он в гущу белых говорливых птиц, которые при его приближении весело разметываются в стороны, чтобы через мгновения слететься снова.
Мальчик носится, таинственным образом напоминая о неизбежности скорой весны…