| | | | |
ЛАТЫШСКИЙ СТРЕЛОК
Политическая реформа, затеянная Путиным после Беслана, не может не вызывать крайне неоднозначную реакцию, поскольку является "рваной", противоречивой и несвоевременной инициативой.
Начнем с того, что полное изменение системы прихода губернаторов к власти и ликвидация одномандатников "как класса" не имеет никакого отношения к "крестовому походу против терроризма", который провозгласил Путин и ради которого всё это, собственно, затевалось. Не очень понятно, каким образом назначение губернаторов поможет ликвидировать базы боевиков в горных районах Чечни, прервать потоки финансирования террористов из Москвы или Саудовской Аравии и искоренить тотальное взяточничество на милицейских блокпостах.
Очевидно, что после Беслана все мы ожидали от Путина нечто иное: для начала хотя бы головы Басаева с Масхадовым, например (не говоря уж о такой мелочи как отставка Патрушева). Пусть это был бы во многом символический шаг, нисколько не решавший проблему, однако он четко показал бы, что государство, по крайней мере, еще не разучилось карать своих врагов. Что у Кремля действительно есть силы и средства, чтобы расправиться с теми, кто встал у него на пути. Начинать масштабную реформу без подобного шага равнозначно попытке нокаутированного боксера, позорно вынесенного с ринга, встать и тут же надавать по щекам зрителям в зале: вряд ли это очень понравится зрителям и вряд ли у боксера вообще хватит на это силенок.
Задумка Путина сама по себе неплоха — лично я неоднократно высказывался за подобный же способ укрепления вертикали власти. Избираемый всем народом раз в четыре года президент назначает глав субъектов Федерации, те назначают глав районов и городов, а уже на низовом муниципальном уровне — в поселках и городских районах — префекты и главы администрации избираются народом.
Однако браться за реформу, которая может родить 89 новых Дудаевых, после того, как весь мир увидел импотентность твоей власти, чревато великой опасностью. Противодействие, неприятие и откровенный саботаж путинской реформы со стороны "народно избранных" губернаторов, мэров и пэров начнется уже очень скоро. И я боюсь, что всё это в точности повторит события пятнадцатилетней давности, когда попытка взнуздать провинциальных лидеров со стороны слабой кремлевской власти привела к полному развалу СССР. Я не сомневаюсь в том, что у лидеров Башкирии, Дагестана, Калмыкии или Татарстана хватит сил, средств и воображения, чтобы повторить, например, массовые народные волнения в Алма-Ате в декабре 1986-го, когда Москва сместила первого секретаря ЦК Кунаева и назначила на его место Колбина.
Я молчу о совсем уж тривиальных вещах в условиях современного кризиса власти: о том, что буквально все эти назначения будут зависеть от толщины "коробок из-под ксерокса" кандидатов на пост и сами по себе не увеличат власть Путина ни на йоту.
В других условиях я мог бы поддержать инициативу Путина с назначением губернаторов. Однако, помимо этого, он замыслил ликвидировать выборы народных депутатов по одномандатным округам, что абсолютно неприемлемо. Ведь единственной целью подобного шага является продление политической жизни одного человека — самого Путина, и никакие заботы о "вертикали власти" тут не при чем.
Схема самая простая. Кремль ликвидирует 225 одномандатных округов, которые он сегодня просто не в состоянии контролировать. Попутно, очевидно, повышается проходной барьер для партий — до 7-10%. В результате в Думу проходит не более пяти партий, влиять на которые администрации президента станет гораздо проще. Всё будет очень предсказуемо, казусы, угрожающие власти, исключены.
После этого происходит преобразование России из президентской республики в парламентскую. Правительство избирается думским большинством, президенту отводится роль английской королевы, а главной фигурой становится премьер-министр. Нетрудно догадаться, кто именно займет этот пост.
Казалось бы, что плохого в этой системе, если не считать того, что Путин останется главой государства еще лет на двенадцать? Могу сказать. Если уж мы решили во всем быть похожими на западные демократии, то укрепление личной власти — вещь последняя. Необходимо еще и настоящее разделение властей, и равный доступ партий к государственным СМИ (и не только в период выборов), и, конечно, равные условия для партийного финансирования. Если Путин хочет быть похожим на канцлера Германии или британского премьер-министра, то он должен в первую очередь выпустить из тюрьмы Ходорковского, которого посадили исключительно из-за того, что он финансировал "не те" партии. Как Россия может стать парламентской республикой, если сегодня единственная идеологическая партия страны, КПРФ, задыхается в отсутствие финансирования — и вовсе не из-за нехватки новых Савв Морозовых? Невозможно представить себе, чтобы в США, например, кандидат Буш сегодня взял и перекрыл каналы финансирования кандидата Керри; у нас же это — объективная реальность.
"Одномандатники", какими бы "купленно-проплаченными" ни были многие из них, сегодня — единственная связь власти с народом. У них — конкретный округ, конкретные избиратели, со своими наказами и проблемами, которые можно решать вполне успешно. Завтра будет ликвидирован и этот последний элемент народной демократии, напоминавший нардепов времен Советской власти. И все это — не для противостояния новым угрозам, не для укрепления распадающегося государства, а ради одного — личной власти Владимира Владимировича. Что ж он будет с ней делать-то?
Виктор Алкснис, депутат Государственной думы РФ
1.0x
