| | | | |
НАРКОФИРМА ЦРУ & МИ-6
В средствах массовой информации появились сообщения о том, что американские военные в Афганистане занимаются контрабандой наркотиков. За комментарием Александр Нагорный обратился к эксперту по вопросам организованной преступности, политологу Владимиру Филину.
— Владимир Ильич, американцы в Афганистане действительно занимаются наркобизнесом?
— Да, у них для этого идеальные условия. Они контролируют аэродром Баграм, откуда совершаются рейсы военно-транспортной авиации на американскую военную базу в Германии. Эта база за два года стала крупнейшим транзитным пунктом, откуда афганский героин поступает на другие американские базы и объекты в Европе. Особенно много идет в бывшую Югославию, в Косово. А уже оттуда косовская и албанская наркомафия вновь завозит героин в Германию и другие страны ЕС.
— Почему же так все сложно?
— На военных базах контрабандисты чувствуют себя в относительной безопасности. Там нет серьезного контроля. И немецкая полиция там не работает. Однако за пределами баз юрисдикция правоохранительных органов Германии вступает в силу. Конечно, любую полицию можно купить. Однако в Германии уровень коррупции не столь высок, как, например, в России. Поэтому американцам удобнее создавать распределительные центры в других местах. Я думаю, со временем такими центрами станут военные объекты в Познани, это Польша, а также в Румынии и Болгарии. Польша — член Евросоюза, Румынию и Болгарию собираются принять туда в 2007-м году. А коррупция там почти такая же, как у нас.
— Насколько велик объем американского наркотрафика в Европу и кто за всем этим стоит?
— Это примерно 15-20 тонн героина в год. Когда откроют Познань, я думаю, это может быть 50 и даже 70 тонн. А стоят за этим спецслужбы, ЦРУ и РУМО. Собственно говоря, так уже было в Индокитае в 60-70-е годы и в Центральной Америке в 80-е.
— Какую цель преследуют американские спецслужбы?
— Во-первых, личное обогащение. Во-вторых, спецслужбы получают огромные суммы. Эти средства они могут тратить по своему усмотрению, не ставя в известность Конгресс и даже президента США. Наконец, это позволяет решать политические задачи. Например, на основе общих коммерческих интересов договариваться с афганскими полевыми командирами, "крышующими" наркобизнес в своих вотчинах. И еще это серьезный рычаг влияния на косовскую албанскую диаспору, насчитывающую в странах ЕС более миллиона человек. Это своего рода "пятая колонна" США в "старой Европе".
— А какие ожидаются последствия для России?
— Новый американский канал трафика составляет альтернативу старым транзитным маршрутам. В том числе маршруту через нашу страну. Из России его уже не контролируют, сегодня его контролируют другие. Поэтому чем меньше транзит наркотиков через Россию, тем слабее наркомафия, имеющая выходы на внешние силы.
— А что, раньше мы разве контролировали транзит наркотиков?
— Как вам сказать? В 94-м году в Афганистан из Пакистана пришли талибы, которые заняли юг страны. В 96-м году талибы вошли в Кабул. А еще через два года они появились в Кундузе. У Ахмад-Шаха Масуда тогда оставались только Пандшер и небольшая территория на границе с Таджикистаном. В самом Таджикистане после гражданской войны у власти оказались кулябцы, которые полностью зависели от России, от нашей 201-й дивизии. Масуд тоже зависел от России. У него были наши советники, от нас шли поставки, его авиация базировалась на аэродроме в Кулябе. То есть и Масуд, и таджики полностью держались на России. Наше влияние было преобладающим. Правда, уже тогда на Памире появились англичане, точнее, "Фонд Ага-Хана IV". Но это было локальным явлением. Теперь о "спецтоваре". Основная его масса всегда шла и сейчас пока еще идет в Европу через Иран и Турцию. Через Таджикистан никогда не шло более 15 процентов.
— И кто конкретно этим занимался?
— Важны не персоналии, а тенденции. До 2000-го года Россия не являлась значимым потребителем героина. Население нищее, а героин был дорогой. К тому же у нас не было традиции его употребления. Поэтому основная часть "спецтовара", это 25-30 тонн в год, транзитом шла в Европу к косовским албанцам. Видите ли, все это непросто: из Афганистана в Таджикистан, оттуда в Россию, а оттуда еще и в Европу, в бывшую Югославию. Для этого была нужна серьезная организация с большими возможностями, с серьезным прикрытием.
— Так что, это были спецслужбы, армия?
— Почему обязательно армия? "Фонд Ага-Хана IV" этим тоже всегда занимался. А потом не вся же армия.
— Что изменилось после 2000-го года?
— Выросли цены на нефть, в стране появились дурные деньги, возник емкий внутренний рынок. Везти "спецтовар" из Таджикистана в Россию проще, чем через Россию в Европу. Монополия и централизация становятся здесь избыточными. Наоборот, тут эффективна децентрализация, ячеистая структура на базе множества мелких и средних, преимущественно этнических сообществ. Тех же таджиков. Кроме таджиков, к этому бизнесу стала подключаться Туркмения, причем на государственном уровне. Географически это выгодно: Каспийское море, Астрахань, Азербайджан. В Азербайджан пошли афганские наркотики и из Ирана. И через Турцию, пока этой весной не перекрыли Батуми. Думаю, временно перекрыли. В конечном счете весь этот героин поступает в Россию. Азербайджанская диаспора у нас составляет два миллиона, таджикская — миллион. Еще есть цыгане — это самые отмороженные. В общем, готовая дилерская сеть. С отмыванием тоже проблемы нет. Один строительный комплекс Москвы, рынок недвижимости чего стоят! Где-то года с 2002-го весь этот наркобизнес подмяли под себя англичане из МИ-6 и ДИС — британской военной разведки. Не напрямую, конечно. Но контролируют очень эффективно.
— Как это произошло?
— В конце 2001-го англичане появились в провинции Кундуз. Это их зона ответственности в Афганистане. Там, по распределению функций в многонациональных силах, они отвечают за наркобизнес вообще во всей стране, а не только у себя на севере. Точнее, как это официально звучит, отвечают за борьбу с культивированием опиумного мака. Не американцы, а именно англичане. Начали они с того, что завалили наркотиками свою собственную страну. Потребление героина за год выросло у них в полтора раза. При этом четыре пятых всего героина прошло транзитом через Таджикистан. Затем они посчитали, что для Англии этого достаточно, и принялись осваивать российский рынок.
— Каким образом?
— Завербовали крупных наркобаронов — видных государственных деятелей Таджикистана. Те, в свою очередь, влияют на таджикскую диаспору в России — это готовая розничная сеть, завязки с купленными ментами, чекистами, таможней. И, кроме того, у них давние отношения с некоторыми русскими, находящимися в Таджикистане как по военной линии, так и с пограничниками, у которых, когда мы вывели войска из Боснии и Косово, тем самым перекрыв прямой выход "спецтовара" в Европу, начались финансовые проблемы. Не то чтобы они обеднели. Просто они привыкли не считать деньги, а тут пришлось считать. Иными словами, эти люди не могут устоять, когда давние партнеры из числа уважаемых таджиков подходят к ним с "деловыми" предложениями. Это типичная коммерческая вербовка через промежуточные звенья — традиционный английский метод.
— Выходит, англичане контролируют наркобизнес в России?
— Да, косвенно, по героину процентов на 70. Как оптом, так и розницу. И делают это через таджикских и российских граждан, завербованных на коммерческой основе.
— Какой выход? Как с этим бороться?
— Ужесточение контроля за экспортом уксусного ангидрида в страны Азии радикально ситуацию не улучшит. Недавний арест Гафура Седого также всех проблем не решает. Надо что-то думать о реальной борьбе с коррупцией на российской таможне и в правоохранительных органах. Но об этом при нынешней власти можно только мечтать. Однако ограничить авиационный и железнодорожный грузопоток из Таджикистана, в том числе в интересах силовых ведомств, полагаю, все же возможно. Это затруднило бы крупные оптовые поставки. Затем надо что-то делать с миграцией как легальной, так и нелегальной. Это нанесло бы удар по дилерской сети. В общем, надо любыми путями сокращать приток в страну афганского героина.
— Но если есть спрос на наркотики, то будет и предложение?
— Бороться все равно надо. Надо изучать мировой опыт. Есть такая точка зрения, с которой я, правда, категорически не согласен, что если поставить, пусть даже временно, заслон героину, начнется переориентация рынка на кокаин. Такое произошло в США в 70-80-е годы, после их ухода из Индокитая. Кокаин — это, конечно, яд, но героин намного хуже.
— Чем же?
— Во-первых, больше вреда для здоровья. Во-вторых, кокаин дороже. Следовательно, он менее доступен. В-третьих, у нас нет колумбийской диаспоры, а в Колумбии нет в достаточном количестве представителей организации, "крышующей" российские морские порты. Колумбия — это не Питер, чекистам там находиться опасно, там идет война, могут похитить или убить. В общем, получается разорванная схема, менее восприимчивая к английскому и американскому влиянию. Наконец, упомянутые морские порты, куда заходят суда из Латинской Америки. У нас их всего несколько, а границы с Центральной Азией и Закавказьем необъятны. То есть мониторинг и контроль все-таки проще.
— Но вы сказали, что с этой точкой зрения не согласны?
— Конечно, не согласен. Было бы хорошо поставить заслон всем наркотикам. Правда, как это сделать, я не знаю.
1.0x
