ВИКТОРИЯ

| | | | |
Андрей Фефелов
ВИКТОРИЯ
Крохотная, худенькая белокурая девочка Вика в казенной белой ситцевой рубашке и розовых штопаных колготках, тебе всего три года от роду и ты знаешь еще очень немного разных слов, но многое уже понимаешь. Совсем недавно до тебя в этом мире никому не было дела. Никто не вспоминал о тебе и не повторял твое имя. Сейчас о факте твоего существования узнали миллионы. Мировая пресса сделала тебя частью сенсации. Одни удивились, другие умилились. Кто-то всплеснул руками, кто-то пожал плечами. Одни цинично улыбнулись, другие грязно выругались. Кто-то обрадовался, кто-то зарыдал от стыда и горя.
Крохотная девочка Вика, три года назад волею судеб ты была вышвырнута, выброшена, выплюнута в скорбный сиротский приют, на окраину огромного сумрачного северного города. Странного, дикого туманного города, второго по величине в гигантской, но рассыпающейся, тающей и увядающей на глазах империи.
Кто были твои родители? Кем был тот, кто зачал тебя, на кого ты так похожа? Знает ли он о тебе? Почему твоя мать отказалась от тебя? Была ли она бесчувственна, или в силу каких-то страшных и несчастных обстоятельств жизни обрекла тебя на одиночество, лишила любви, дома и родни? Бросила тебя в младенчестве на обочину страшной и несправедливой жизни, лишила защиты и покровительства?
Этого мы никогда не узнаем…
Белокурая девочка Вика, ты училась ходить и говорить среди чужих людей, и семьей для тебя стали такие же, как ты, несчастные, отринутые дети — безымянные дети огромного северного города. Ты плохо росла, часто плакала и была медлительной в играх. Тебя ожидали трудное взросление и тяжелая жизнь, путь преодоления неуверенности и одиночества, опасные встречи с мокрыми крысами, обитающими в протекающих трюмах попавшей на мель корабля нашей цивилизации.
К тебе и к твоим многочисленным братьям и сестрам приезжали иногда добрые взрослые люди. Они привозили красивые игрушки и вкусные конфеты. Но игрушки быстро ломались, а конфет всегда не хватало. Потому что эти хорошо одетые ласковые взрослые люди приезжали редко. Они улыбались, нежно смотрели на тебя, становились на колени и целовали тебя в беленькую макушку, а потом исчезали. С наступлением сумерек они всегда исчезали.
Голубоглазая девочка Вика, ты живешь на свете всего три года, но уже испытала перемены судьбы: сначала от тебя отказалась мать, а потом жена германского канцлера, приехавшая с визитом в северный город, посетила твой интернат и среди гама и шума услышала твой тихий детский вздох, влюбилась в твои золотые нежные локоны... И вот ты уже едешь в Ганновер, навсегда покидаешь родную, полную слез купель.
Очень скоро ты станешь взрослой красивой барышней, представителем европейской элиты. Тебя за глаза станут называть "русская дочь канцлера", и ты действительно будешь знать несколько русских слов, иногда бравируя своим русским происхождением. Ты будешь читать в подлиннике Шиллера и Гёте, получишь университетское образование в Лейпциге, усвоишь светские манеры, будешь разбираться в косметике и современной моде, но никогда, даже во снах, тебе не захочется вернуться на окраину когда-то отказавшегося от тебя странного северного города, возвратиться в бесприютную северную страну под названием Россия, в полутемную комнату с покрашенными масляной краской стенами и большим синим окном, за которым медленно падают снежинки.
Наш президент — ласковый и добрый. Он дарит детям подарки и целует их в лоб. Он помог своему другу канцлеру усыновить русскую девочку из интерната, а первый его указ был о детях своего предшественника. Президент гарантировал им на многие годы безопасность и процветание, освободил от налогов, обеспечил охраной.
В чем тайна жизни, в чем смысл политики и значение судьбы?
Крохотная белокурая девочка, будь счастлива! Госпожа Шредер-Кепф очень скоро станет тебе матерью, а долговязую Клару ты станешь называть Schwester. Они будут читать тебе на ночь немецкие сказки и объяснят, что твое имя по латыни означает "победа". Прощай, Вика!
Для справки: В Петербурге 103 детских дома-интерната.
У Владимира Путина — две дочери, которые получали среднее образование в московском Гете-центре, где преподавание велось на немецком языке. Но они неплохо знают и по-русски.