АПОСТРОФ

| | | | |
АПОСТРОФ
Из века в век. Украинская поэзия.— М.: Пранат, 2004, 800 с., 1000 экз.
В предисловии к этому сборнику Вячеслав Куприянов сочувственно цитирует Теодора Адорно: "После Освенцима нельзя писать стихи". После Освенцима, как известно от Адорно и других адептов "холокоста", нельзя также восходить солнцу, расцветать цветам, любить, рожать детей, защищать Родину и вообще жить. Если так, то человеконенавистничество Гитлера победило, и никакие германские компенсации Израилю не в силах отменить этого очевидного факта.
Впрочем, жизнь продолжается, а вместе с ней продолжается и поэзия. Освенцим и Дахау не "отменили" и не могли "отменить" Пушкина и Шевченко.
Антология "послевоенной" украинской поэзии в переводах на русский язык представляет 156 авторов: от Мыколы Руденко до Катерины Калытко. Причем очевидный уклон сделан в сторону украинской диаспоры и эмиграции, диссидентства советского периода, а также молодых поэтов, вступивших в литературу уже в годы "незалежности" — всех, чьи произведения практически неизвестны российскому читателю. Второй особенностью антологии является то, что подавляющее большинство ее авторов, за немногочисленными исключениями, продолжа- ют свой жизненный и творческий путь, то есть это антология "живой" украинской поэзии на переломе эпох, что, несомненно, отражено в ее названии.
Судя по всему, начатая данной книгой серия "Славянская поэзия ХХ—ХХI" будет продолжена — но даже этот первый блин, несмотря на отмеченные выше особенности его "кулинарного рецепта", не вышел комом. И есть надежда, что на других книгах серии практически неизбежное в украинском случае "восстановление исторической справедливости" скажется в гораздо меньшей степени.
Конечно, в идеале хотелось бы более тщательной работы над переводами. Ведь адекватно перевести 15-20-30 и тем более — 66 разных поэтов, как это сделал Виталий Крикуненко, даже с настолько родственного русскому языка,— практически невозможно. Чтобы не выглядеть совсем голословным, приведу строки Василя Стуса:
За мною Київ тягнеться у снах.
Зелена глиця i темнава червiнь
достиглих черешень. Не зрадьте, нерви:
попереду — твiй край, твiй крах, твiй прах...
И перевод Николая Переяслова:
За мною Киев гонится во снах.
Листвой каштанов, чистым снегом первым.
И я молю: не подведите, нервы,
ведь впереди — мой край, мой крах, мой прах.
Киев уже не "тянется", а "гонится" за автором, кроваво-зеленая цветовая гамма его "июньских" (червень!) видений превращена во вневременную бело-зеленую, заменой притяжательного местоимения "твой" на "мой" снято отчуждение поэта от самого себя, то же самое касается выражения "я молю", которое отсутствует у Василя Стуса. В результате запредельный, инобытийный трагизм его стихотворения понемногу "растворяется" в переводе.
Но — не ошибается только тот, кто ничего не делает. Перед трудоспособностью переводчиков, "вытащивших" на себе такое гигантское дело, можно только склонить голову.И есть надежда, что выход этого издания привлечет дополнительный интерес российского читателя к современной украинской поэзии.
Георгий Судовцев
Юрий БЕЛИЧЕНКО. Как первая любовь — ракетные войска. — М.: Граница, 2004, 64 с., 1000 экз.
У поэта-"краснозвездовца" Юрия Беличенко (1939-2002) в последнем прижизненном сборнике стихов "Прощеное воскресенье" есть вещие строки:
Хорошо понимаю,
что здешняя жизнь коротка,
но она, говорят, иногда продлевается
словом.
Продлевается, это верно. До сих пор в сердце стихи Беличенко, созданные им в период творческого расцвета, нарасхват пошло литературоведческое исследование "Лета Лермонтова". И радостно, что творческая жизнь писателя продолжается, приходят к читателю его новые книги.
Готов к печати в столичном издательстве "СиДиПресс" документальный роман "Пишу, чтобы жить", который подготовила к публикации жена и друг Юрия Николаевича — Ольга Юрьевна Ермолаева.
А эта небольшая книга стихов будет дорога всем почитателям таланта Юрия Беличенко, особенно воинам РВСН, Ракетных войск стратегического назначения. "Как первая любовь — ракетные войска", — искренне признался поэт, отдавший служению в них десятки лет. С гордостью могут назвать Юрия Николаевича своим однополчанином те, с кем он делил "ракетный хлеб" в шяуляйской дивизии в Литве и Латвии, в Гвардейске под Калининградом, в Острове Псковской области, на полигоне Капустин Яр.
Средства на эту книгу собирали, что называется, с миру по нитке. Сотрудники "Красной Звезды", где Юрий Беличенко проработал свыше четверти века, Союз ветеранов РВСН (председатель — генерал-полковник в отставке Владимир Муравьев), издательский дом "Граница" (генеральный директор Валерий Мурин), — все они, кому Юрий Беличенко особенно дорог, кем по-прежнему любим, внесли неоценимый вклад в издание этой книги, практически весь тираж которой будет передан в библиотеки РВСН.
Александр Долинин