| | | | |
№12(539)
16-03-2004
ОГНИ ОКРАИНЫ
Страна звучит.
Причем не только в нижних слоях атмосферы — попсой и роком, но в полную силу и в высотах классики. Пишутся замечательные пьесы и симфонии, прелюдии и сонаты.
Довелось в Доме композиторов побывать на заключительном концерте "Панорамы музыки России", этом трехдневном музыкальном марафоне. Что ни номер — то приятное удивление. Инструменты те же, что двести лет назад. Те же ноты, а расположение их в пространстве и времени — звучание — небывалое. Именно небывалое, ибо сочинено, можно сказать, только что, в наши дни композиторами, населяющими города и веси страны.
Тут был и программный авангард, и синкопы на органе, и синтез родов музыки, и удары смычком по деке, и множество других экзотических приемов в технике, композиции, но все не в лоб публике, не назло политической системе, как в советские времена, а от неизбежности поисков единственного и неповторимого отображения живых, современных чувств. И жанры — самые разные. В одном авторе как бы умещалось сразу несколько.
Такое впечатление окрепло в последнем отделении фестиваля, целиком отданном композитору Анатолию Тихомирову, выходцу из Республики Мари, выпускнику Нижегородской консерватории, ныне москвичу. Философские шутки композитора чудесным образом укладывались в вокальные миниатюры с самыми неожиданными мелодическими построениями. Короткие фортепьянные пьесы-посвящения были пронзительно откровенны. Насыщена мыслью и страстью — пьеса для саксофона. Виолончели в паре с фортепьяно было позволено высказаться убедительно и мощно о чем-то самом главном в жизни человека. И в финале — соната, полная дивных гармоний, как вечерняя заря июля, завораживающе долго бликовала всеми цветами в исполнении отличного молодого пианиста.
Такие вечера во многом отличаются от концертов в мире музыкального бизнеса, с их рекламным шумом, скандалами и эстетической агрессией.
А исключение и в этой, коммерческой, сфере опять же составляют, на мой взгляд, артисты провинциального, глубинного замеса, сохранившие там, вдалеке, и, как скрижали, принесшие с окраин России в столицу идею высокого служения искусству и не изменившие ей в условиях мирового мегаполиса.
В киоске Дома композиторов в антракте "Панорамы" купил книгу "Михаил Плетнев". И читал после концерта. Получилось, как бы третье отделение — по духу искренности и благородства.
Сильная, академическая в лучшем смысле этого слова работа профессора Московской консерватории Людмилы Кокаревой.
Написать книгу о Плетневе, музыканте, презирающем всякий пиар, кроме собственного воздействия на публику в момент исполнения, равносильно лауреатству на престижном музыкальном конкурсе.
В книге, выпущенной издательством "Композитор" Михаил Плетнев, тоже провинциал, уроженец Архангельска, предстает настоящим русским музыкантом, знающим и любящим Россию полей и рек. В таком отношении к родине он смыкается с Чайковским и Рахманиновым. Мне кажется, даже встает в ряд с этими художниками как пианист и композитор.
Москва и провинция — два разнородных, почти разнополых мира. Центр — воинственен, циничен, бесцеремонен. Окраина-скрытна, романтична и нежна. Столичный человек никогда не станет провинциалом — в лучшем смысле этого слова. Провинция же непременно остоличивается. Все миллионы москвичей — бывшие провинциалы в разных поколениях.
Но если находится у окраинного человека силы и желание остаться в Москве самим собой, хотя бы ради оригинальности интерпретации собственного "я" вообще в жизни, или в музыке в частности, тогда музыка его , или любое другое произведение души, обретает особые вкус и цвет, звук и жест.
Можно не любить в себе провинцию и "рвануть" в белокаменную. Но надо любить провинцию в себе.
Александр Лысков
1.0x
