ГОСЦИНИЗМ

| | | | |
№11(538)
10-03-2004
ГОСЦИНИЗМ
Политика — управление общественными делами ради выгоды частного лица. Амброз Бирс
Последние годы политических реформ и социально-экономических изменений в обществе вызвали, если и не полное недоверие к политическим ("демократия") и экономическим (свободный рынок) фетишам, но — что намного существеннее — распад социальных связей. Жертвой прежде всего оказалась вся цепочка социальных отношений между людьми: трудовая солидарность, кризис профсоюзов, межличностные отношения, коллективная поддержка, доверие и т.д. В кризисные времена на обочине социальной жизни всегда оказываются те, кто не способен в силу возраста или по-другим причинам к адаптации в наступивших современных условиях. Не являются ли апатия и бездействие граждан результатом постоянной эскалации имитации властью своего величия и симуляции становления гражданского общества при отрыве от социальных проблем? Имитация нормы развития — на поверхности, в действительности — беспрецедентное безразличие даже по отношению к своим наиболее незащищенным слоям?
Недавно меня поразила статья от 28 января нынешнего года в печатном рупоре российской власти — "Российской газете" — под названием "Пенсионерам добавят на лечение и жизнь". Первое, что бросается в глаза, — полная безапелляционность стиля изложения: "Статистика по пенсионной теме довольно бодрая: за последние три года размер пенсий увеличился в 2,35 (какая точность! — И.Ш), за два последних — более чем в полтора. В 2002 году правительство констатировало, что наконец-то средняя пенсия сравнялась с прожиточным минимумом пенсионера (кто установил этот минимум? — И.Ш), а в прошлом году превысила его на восемь процентов тем не менее правительство отдает себе отчет, что нынешний уровень пенсий все еще далек от того, чтобы обеспечить людям достойную старость". Комментировать здесь нечего, иначе можно стать участником игры, затеянной кем-то другим. Одно очевидно: статистикой пытаются подменить реальное положение дел, уже ставшее для многих жизненной нормой. Или же конструировать реальность "третьего возраста" в соответствии с абстрактной нормой. Для независимой социологии любые статистические опросы — простые инструменты для тех, кто, исходя из результатов, хочет управлять и манипулировать общественным мнением людей. Они мало имеют значения для тех, кто выступает их объектом; те же, кто ими занимаются, найдут там всего лишь еще одно подтверждение своим желаниям. Социально-политическое значение статистики — выдавать желаемое за действительное.
Статья начинается со слов: "Группой риска" людей, достигших пенсионного возраста, называть не принято. Но, в сущности, это действительно самая уязвимая в социальном отношении категория. Стариков у нас много — почти 30 миллионов, или фактически каждый пятый россиянин, и в ближайшие годы — таков демографический расклад — станет еще больше. Перепись помогла не только элементарно пересчитать этих людей, но и сделать важные выводы относительно их положения в обществе". Все в этих словах и их тоне — полнейший цинизм и проявление неуважения. Цинизм и неуважение власти (статья опубликована в рубрике "Госсовет") к тем, кто занимает, пожалуй, самую маргинальную и бедственную позицию в современном российском обществе. Почему использовано слово "старики"? Разве нельзя было выразиться этичней — например, сказать "пожилые граждане"? "Элементарно пересчитать этих людей"? Как это воспринимать? Для кого предназначен и к кому обращается этот текст? Эти слова можно прочитать так: мы сделали важные выводы по поводу "их" положения (хотя нигде в тексте статьи не упоминается ни о каких соцопросах, как будто журналисту все заранее доподлинно известно) и убедились в том, что не стоит отчаиваться, все не так плохо… Кому же не стоит отчаиваться?
Из текста мы узнаем, что для большинства пожилых людей (97,5 %) пенсия является единственным средством к существованию, что для семерых из десяти пенсия — все, что у них есть. Но обозреватель газеты, представляющей официальную точку зрения российской власти, — похоже, не унывает: "К счастью, 77% процентов стариков не одиноки — они живут в семье, и это спасает их от нищеты". Конечно, можно сослаться на бюрократический стиль письма, но в нем есть оценочные суждения, некорректность которых не вызывает никаких сомнений.
В статье автор описывает результаты заседания Президиума Госсовета России, на котором обсуждались меры по улучшению социального обеспечения пенсионеров. И нельзя исключить того, что автор независимо от самого себя просто воспроизвел тот язык, на котором проходило заседание. По крайней мере, представить это не трудно. Если на подобном заседании, где присутствуют многие чиновники по социальным вопросам, говорят о "векторах государственной социальной политики в отношении пожилых россиян" в социологических категориях ("старики" и "россияне" как объекты для сбора информации), то никакого гражданского общества у нас нет. И быть не может. Есть вообще "россияне" — школьники, студенты, бюрократы, рабочие, служащие, президенты, старики, нищие, олигархи и т. д., — но "граждан" нет. Отсюда можно сделать вывод: социальная политика имеет дело не с "гражданами", со всеми вытекающим отсюда положительными последствиями, а с абстрактными социологическими категориями и объектами. И в таком случае "социальная политика" — не больше, чем манипуляция. Это политика, в ходе которой пожилых граждан страны, с легкой руки российских бюрократов и социальных работников, превращают в "стариков", а с такими не церемонятся. Маргинальное — исключенное из строя производства — фактически исчезает с горизонта общественного и политического интереса. Здесь, конечно, мы имеем дело с непристойным желанием самой власти — любая "группа риска" или должна быть социализирована (трудовой кодекс), либо уничтожена (террористы), либо сама исчезнуть.
В том же номере газеты рассказывается история одного жителя Татарстана, который обратился в Конституционный суд с жалобой на нарушение его конституционных прав. Статья носит красноречивое название "Льготы, завоеванные для внучки". Вот выдержка из нее: "Седойкин полагал (sic!), что как бывший несовершеннолетний узник фашизма имеет право наравне с инвалидами ВОВ пользоваться 50-процентной льготой по оплате жилплощади и коммунальных услуг. Причем не только он сам, но также и живущие вместе с ним дочь и внучка". На таком языке говорят с теми, кто не имеет никаких прав и возможностей. Кто, по сути, никто. И это реальная картина, а не социологическая "реальность" Государственного Совета России…
Илья Шишкин