38(461)
Date: 17-09-2002
Author: Владимир Шумской
МЕТРО “КРАСНОАРМЯНСКАЯ”
Малый бизнес, столь лелеемый властью, опасен для жизни. Обычаи и нравы среднего класса — опоры режима — весьма и весьма далеки от цивилизованных. Историю, которую рассказала мне сметливая деловая москвичка, типична. Как и резюме: бездействие прокуратуры и милиции.
В девяностых годах она решила не выживать, а жить, и завела возле одной из станций метро сначала торговую палатку, а потом и целый ряд. Семейная жизнь у нее была, как говорится, не устроена. Но имелся друг, официально говоря, — сожитель, родом из далекой Армении. Звали его Погосян.
И вот однажды приводит этот Погосян в офис нашей московской купчихи молодого парня и представляет его своим односельчанином и родственником с гор Хачикяном. Просит сдать ему палатку в аренду. От хозяйки было получено добро. Новый продавец около года торговал, но когда станция метро закрылась на ремонт и доходы упали, перестал вносить арендную плату, а потом и вовсе сбежал. Долг за ним числился небольшой, и решено было Мариной Васильевной простить его.
Из-за малой доходности Марина Васильевна вскоре была вынуждена вовсе продать торговые ряды. Завершив таким образом очередной период своей жизни, она решила несколько встряхнуться и вместе со своим армянским другом уехала на недельку в Прагу. В том славном городе давно уже обосновалась целая колония "новых русских" армян. Делали друг другу визиты, пили аперитив и собирались на парти. Естественно, все интересы крутились вокруг бизнеса. И на одной из таких вечеринок Марина Васильевна вдруг встречает беглеца Хачикяна. Ну пожурила, он пылко покаялся. Опять стали друзьями. И вскоре после возвращения из Праги в Москву этот прощеный друг является в офис Марины Васильевны и выкладывает перед ней бизнес— план о покупке арахиса в Чехии. Ему требовалось для начала торговых операций 4000 долларов. Свои же люди! Дала она ему эти деньги. Он расписку написал и даже паспорт оставил ей в залог.
И пропал, как выражается Марина Васильевна.
К кому обратиться за помощью, или хотя бы за разъяснениями, бедной бизнес-леди? Конечно, к своему, почти что гражданскому мужу Погосяну. Поехала она к нему, а его и след простыл. Сказали, вернулся в Армению.
Немало времени и средств затратила Марина Васильевна, чтобы выловить его с помощью телефонной связи: "Ну, здравствуй, дорогой!"
Он из своего солнечного края пылко и, как казалось, убедительно обещал и сам вернуться, и подлеца Хачикяна за шкирку привести.
В ожиданиях прошло два года. В подтверждение благородства и деловой порядочности бывших партнеров однажды до Марины Васильевны долетает весть о том, что ее в магазине спрашивал некто Артур. Она обрадовалась. Так звали человека, задолжавшего ей четыре тысячи баксов. За чем же иным он приехал, как не затем, чтобы вернуть долг?
Встреча была коротка. Хачикян действительно сразу же заговорил о деньгах. Стал просить в долг миллион (начало всей этой истории происходило в то время, когда рубль был еще дешев). Тогда Марина Васильевна еще не оставляла надежд на продолжение гражданского брака с поручателем этого молодого армянина Погосяном, находилась под влиянием пускай иллюзорной, но, скажем так, привязанности "мужа". В общем, никак не могла не руководствоваться простыми человеческими, сердечными мотивами. Не исключает она теперь, что этот молодой красивый армянин обладал и неким особым даром убеждения, заключавшемся в молодости его, эмоциональности и всегдашней готовности пролить слезу.
Из всего вышесказанного читателю нетрудно будет догадаться, чем закончился разговор давних знакомых. Конечно, Марина Васильевна дала денег. Ведь они были нужны на такое благое дело, как "уплату долга за общежитие".
Казалось бы, теперь нашей предпринимательнице оставалось одно — ждать выплаты долга. По крайней мере она рассчитывала в следующий раз увидеть Артура хотя бы с частью занятой суммы. И он вскоре явился. Сказал, что обязательно все вернет , но с условием, что Марина Васильевна возьмет его на работу к себе в фирму.
— Но у меня не было вакансий,— рассказывает Марина Васильевна. — Конечно, он метил в продавцы, но к тому времени мне самой пришлось стать за прилавок. Таким образом, я как бы сама оказалась виновата в том, что он не может отдать мне долг.
Она его подкармливала. Давала разовую работу. В общем, возилась с "молодым и неопытным". На путь истинный наставляла. А в голове этого человека уже зрел раскольниковский сюжет. Вот она — "тетка с бабками". Зачем они ей? А вот он — цветок жизни, умный и обаятельный, но без копейки в кармане. У меня — все впереди. Деньги должны быть у меня. В этом высшая справедливость.
Он начал с того, повторим, что навязался к ней во внештатники. И сколько она ни оберегала подвал, где находился сейф с "денежной массой", как она скажет на следствии, но Артур все-таки несколько раз проскальзывал туда и высмотрел все, что нужно. В частности, то, что ключ от стального ящика Марина Васильевна по женской привычке "прятала" в кипу бумаг на столе.
Давая показания на следствии, Марина Васильевна сначала так и писала: " К сейфу я никого не подпускала и ни при ком непосредственно не отпирала его. Доступ к нему имел лишь мой зять". Но потом припомнила: "Хачикян часто набивался помочь что-нибудь отнести, спускался в подвал и приближался к сейфу".
Между тем дела в бизнесе шли туго.
"К концу года я прекратила торговлю, и помещение магазина пустовало,— пишет в следственных показаниях Марина Васильевна.— В это время Хачикян особенно активизировался. Он стал настоятельно предлагать в арендаторы моего магазина армян и характеризовал их как состоятельных людей и своих друзей. Я решила откликнуться на их предложение".
Они пришли — и в самом деле представительные, вежливые. Осмотрели магазин. Посетовали, что для их размаха маловато.
— Мы намерены оптом торговать. Склад нужен. Хороший склад.
"...И попросили показать подвал, что меня насторожило, но не настолько, чтобы я наотрез отказалась. Мы спустились в цокольный этаж".
Она не догадывалась еще, что перед ней разыгрывался театр. Респектабельные южане вовсе не собирались арендовать помещение. Они имели примитивное намерение — очистить сейф.
Подозрение, как уже говорилось выше, закралось в душу Марины Васильевны и выразилось в том, что она, пустив гостей вперед, сама осталась в закутке у сейфа, как бы прикрыла его своей хрупкой спиной.
Кандидаты в арендаторы, общаясь исключительно на своем языке, невнимательно осмотрели остальное помещение, вернулись в закуток и стали расплывчато рассуждать о достоинствах и недостатках помещений.
Как потом поняла Марина Васильевна, это была просто разведка, рекогносцировка. Они мило распрощались. И вскоре Хачикян сообщил, что его друзья решились на аренду, но хотят еще раз посмотреть помещение, тщательно обмерить, прикинуть, какую партию товара можно будет завезти в один раз.
Убедительность речей Хачикяна была такова, что наша бизнес-леди опять одна встретила их.
Далее лучше всего проследить за событиями по описаниям самой Марины Васильевны — они абсолютно безыскусны и потому сильно действуют.
"В назначенный срок я пришла в магазин и безрезультатно прождала полчаса, закрыла помещение, села в машину и собралась ехать домой. Тут к машине подскочил Хачикян, стал извиняться и представил трех своих друзей. О том, что их будет трое, Хачикян меня не предупредил. Но объяснил, что один из них нанят делать ремонт в помещении, и ему надо прикинуть объем работ. Когда мы осматривали магазин, Хачикян все время порывался спуститься в подвал. Когда я твердо заявила, что подвал не сдается, они стали нервно общаться по-армянски.
В кабинете я села за письменный стол, ждала, когда они закончат обсуждение. Дальше произошло вот что: один из них остался в торговом зале, а трое, включая и Хачикяна, переместились ко мне. Один встал справа от меня, другой слева. А Хачикян — в дверном проеме.
Мне было жестко заявлено, что я должна согласиться на их работу под маркой моей фирмы. Я им наотрез отказала. Заподозрив неладное, заявила, что ухожу. Тогда один из них перерезал телефонный провод и приставил нож к моему горлу. Когда я попыталась вырвать у него нож, на меня навалились все трое. Я попыталась нанести ножом удары, но они были в дубленках, и удары не остановили их. Наконец, они вырвали у меня нож, порезав при этом мою руку. Хачикян (этот нежный, слезливый юноша, заметим мы) стал бить меня по лицу и требовать ключи от сейфа. Я стала визжать, звать на помощь. Тогда они воткнули мне в рот кляп, а чтобы не выплюнула — обмотали голову скотчем. Я продолжала борьбу, и они вынуждены были связать мне руки телефонным проводом. Били меня кулаками в лицо и грудь. Когда я упала, то пинали до тех пор, пока я не потеряла сознание.
Очнувшись, сумела развязать шнур, вытащила кляп изо рта. И побежала в ближайшее отделение милиции. Выбегая из магазина, я оглянулась и увидела, что дверь, ведущая в подвал, притворена. Значит, их там уже не было. Я очень боялась за своих детей, торопилась. Думала, что грабители, достав у меня из кармана все ключи, теперь едут к нам домой, чтобы забрать паспорт Хачикяна и расписку в получении им 4000 долларов. А дети могут оказаться дома. Страшно подумать, что могли бы с ними сделать эти люди. Слава Богу, что дети в это время находились еще в школе на продленке.
На милицейской машине мы вернулись к складу. В помещении все было перевернуто кверху дном. Сейф — нараспашку. Я лишилась всего!.."
Потрясенная женщина ночью позвонила в Ереван к своему бывшему сожителю, через которого по его воле или стечением обстоятельств к ней пришла беда, и высказала, мягко говоря, все, что думает о нем . Она требовала, чтобы он срочно приехал в Москву.
Погосян не спешил. Объявился только через полгода. От помощи следствию отказался. А Марина Васильевна решительно отказала ему в продолжении отношений.
С тех пор прошло шесть лет.
Только нынешним летом в московском аэропорту был задержан Хачикян.
Вы скажете, свершилось возмездие. Преступник пойман, изобличен и наказан?
Увы. За это время в следственном отделе был утерян нож как вещественное доказательство. Сменились следователи. Да и Хачикян повзрослел, стал "умнее". Его посадили в Бутырку. Затем устроили очную ставку с Мариной Васильевной. Он все отрицал. Выходило, что Марина Васильевна сама себя связала, заклеила рот скотчем и избила. А Хачикян в день ограбления магазина, мол, тихо-мирно жил в Армении. Все сомнения, как нынче водится, толкуются в пользу подозреваемого. И вот вам рескрипт: " Уголовное дело в отношении Хачикяна прекратить ввиду непричастности его к совершению преступления".
Теперь Марина Васильевна обивает пороги прокуратуры, требует провести проверку.
Она уверена, что без подкупа милиции тут не обошлось.
1.0x
