БЕН ЛАДЕН — ЗДЕСЬ

5(428)
Date: 29-01-2002
БЕН ЛАДЕН — ЗДЕСЬ (Феномен “международного терроризма” в контексте “нового мирового порядка”. Продолжение. Начало в №4)
ЯДЕРНЫЙ ТЕРРОРИЗМ
Угроза ядерного терроризма была осознана мировой общественностью еще в 70-х годах. Именно тогда в ООН прозвучали первые предложения о принятии международных правовых актов, которые способствовали бы минимизации этой угрозы. Разработка соответствующих документов была поручена Международному агентству по атомной энергии (МАГАТЭ). И в марте 1980 года 68 стран подписали разработанную МАГАТЭ "Конвенцию о физической защите ядерных материалов".
С тех пор ситуация в мире значительно изменилась. Расширился клуб ядерных держав, во многих странах, прежде использовавших лишь традиционные источники энергии, появились объекты атомной энергетики, введены в строй сотни промышленных и исследовательских реакторов, арсеналы стран, обладающих ядерным оружием, пополнились десятками тысяч ядерных боеприпасов, резко выросло число объектов ядерной инфраструктуры. Все это создает объективные предпосылки для расширения сферы деятельности преступных и террористических группировок, многократно увеличивает вероятность попадания ядерного оружия в руки террористов. Положение усугубляется также тем, что в обеспечение деятельности ядерной сферы вовлечены сотни тысяч специалистов и вспомогательного персонала, а это существенно повышает уязвимость существующих систем защиты.
Среди существующих опасностей эксперты выделяют хищение ядерных боеприпасов с целью их продажи или применения, хищение или незаконное приобретение расщепляющихся ядерных материалов и создание на их основе ядерных взрывных устройств, совершение диверсионно-террористических действий в отношении объектов ядерной инфраструктуры, способных привести к радиоактивному заражению больших территорий, источников водоснабжения, систем обеспечения жизнедеятельности. За период 1960-1980 гг. произошло более 150 инцидентов, которые в той или иной степени способствовали повышению уровня ядерной угрозы. В это число вошли взрывы в районе расположения ядерных объектов, попытки проникновения на них, похищения и убийства ученых-ядерщиков, кража и контрабанда различных ядерных материалов и т.п.
О некоторых из них, представлявших наибольшую угрозу, вероятно, стоит напомнить. Весьма опасная ситуация сложилась в 1961 году с ядерным оружием Франции, когда группа правых генералов, недовольных политикой президента де Голля, намеревалась захватить ядерный боезаряд на испытательном ядерном полигоне в Сахаре, с тем, чтобы предъявить Парижу некий политический ультиматум. Высшее руководство Франции, сознавая реальность угрозы, вынуждено было принять решительные меры по ускорению подготовки испытательного взрыва, и боезаряд был взорван задолго до планировавшейся даты его захвата.
В 1975 году в Бостоне (США) группа злоумышленников потребовала от властей крупную сумму денег, угрожая в случае отказа включить часовой механизм для подрыва ядерной боеголовки. Опасность была настолько серьезной, что о происшествии был поставлен в известность президент страны. Этот инцидент выявил полную неподготовленность официальных структур Америки к нейтрализации подобных угроз, и после его урегулирования в США была образована специальная команда, обеспеченная соответствующим оружием и оснащенная специальным поисковым оборудованием, обеспечивающим дистанционное обнаружение ядерных взрывных устройств и радиоактивных материалов. С тех пор эта спецкоманда находится в постоянной боевой готовности.
Среди угроз ядерного терроризма наибольшую опасность, по мнению экспертов, в настоящее время представляют региональные конфликты с участием “ядерных” держав, хищения готовых атомных боеприпасов и расщепляющихся мате- риалов, а также диверсии против гражданских объектов ядерной инфраструктуры. Самым слабым звеном в обеспечении их безопасности является “человеческий фактор”.
В СССР о попытках осуществления актов ядерного терроризма даже не думали. Они были совершенно исключены. Впервые серьезная озабоченность состоянием дел с ядерным оружием и опасения по поводу его возможного захвата экстремистскими националистическими силами появились у союзного руководства лишь накануне распада СССР в 1989-1990 гг. В то время советское тактическое ядерное оружие в количестве 15-18 тысяч единиц (по оценкам зарубежных экспертов) размещалось на территории всех пятнадцати союзных республик. Создавалась реальная угроза насильственного захвата ядерных боеприпасов, находящихся на базах хранения или во время транспортировки. Это побудило Генштаб ВС СССР предпринять быстрые и решительные меры по выводу тактического ядерного оружия на территорию России и размещению его на базах централизованного хранения. Несмотря на определенное противодействие со стороны националистических сил в ряде республик, отстаивающих собственный "ядерный статус", к июню 1992 года все тактические ядерные боеприпасы были перебазированы в Россию и размещены в хранилищах. С точки зрения обеспечения ядерной безопасности и предотвращения возможного захвата ядерного оружия террористическими группировками эта акция имела просто неоценимое значение и для России и для всего мира.
Несмотря на заверения официальных представителей РФ о сохранении полного контроля над всем ядерным оружием бывшего СССР, на Западе усиленно муссировались слухи о пропаже или продаже "странам-изгоям" некоторых образцов ядерного оружия. Им вторили некоторые российские политики и ученые, заявляющие с высоких трибун, в том числе и за рубежами России, об обнаруженной ими пропаже миниатюрных ядерных зарядов, так называемых "ядерных чемоданчиков", предназначенных для совершения диверсий на территории противника в случае развязывания войны.
Особенно преуспели в этом бывший секретарь Совета безопасности России (нынешний губернатор Красноярского края) генерал А.Лебедь и президент Центра экологической политики России, член-корреспондент РАН А.Яблоков, который был советником первого президента России и председателем комиссии по экологической безопасности в Совете Безопасности. Следовательно, у государства секретов от него практически не было. Хотя отношение самого А.Яблокова к этим секретам оказалось, мягко говоря, своеобразным. Судите сами: "Я посетил многие ядерные объекты России, включая Красноярск-26, Томск-7 — фотографируя на них(!),— Челябинск-65, даже Пензу-19, никогда не упоминавшуюся, но это очень интересное место, а также многие АЭС и многие научные институты... Я представил эти материалы средствам массовой информации. Я открыто говорил о существовании такого странного, малогабаритного ядерного оружия, которое никогда не упоминалось в российском или советском арсенале".
Фигуранты нынешних шпионских скандалов Пасько и Сутягин, выдавшие какие-то секреты японской и американской разведкам, купались бы сегодня в золоте где-нибудь на Гавайях, знай они хоть малую толику того, что было известно Яблокову, и о чем он совершенно безнаказанно говорил в средствах массовой информации и на слушаниях в комитете по национальной безопасности Конгресса США. Это выступление Яблокова даже американскими конгрессменами было оценено как антироссийское, а российскими журналистами — как клеветническое. Вот еще одна цитата оттуда: "...В начале 70-х годов в СССР было сделано некоторое количество — никто не знает его точно — некоторое количество малогабаритных, чемоданного размера, ядерных боеприпасов. Для чего? Для терроризма. Определенно: только для терроризма... Но этот вопрос о малых ядерных боеприпасах ставит, возможно, более широкий вопрос, связанный с ядерной угрозой, исходящей от России. Никто не может доверять нашему ядерному министерству. Никто не может доверять — вы должны понять это".
То есть, г-н Яблоков обвинил СССР, а следовательно, и РФ (как его правопреемницу) в подготовке террористических акций с применением ядерных "малогабаритных" боеприпасов. Против кого? Ответ однозначен, поскольку у Советского Союза был один вероятный противник — США. Надо ли удивляться реакции американских конгрессменов на признание российского ученого? Отнюдь... Удивляться надо другому — абсолютному отсутствию какой-либо реакции официальных представителей российской власти и спецслужб. Хотя журналисты отечественных СМИ сделали все, чтобы привлечь к этому скандалу внимание российской общественности. В "Независимой газете" 22 ноября 1997 года была опубликована статья сотрудника редакции А.Ваганова и пресс-секретаря министра по атомной энергии РФ Г.Каурова, под непривычно длинным заголовком "Скандал с "ядерными чемоданчиками", инициированный Лебедем и раздуваемый Яблоковым,— это блеф. Для достижения личных целей некоторые известные в прошлом персонажи готовы пожертвовать репутацией родного государства".
Кто же должен был позаботиться о защите репутации государства? Прежде всего, само государство. И для этого у него есть все средства, главным из которых, несомненно, является судебная система. Однако в суд обратились не представители опороченного Яблоковым государства, а... сам Яблоков. С исковым заявлением "о защите чести, достоинства и деловой репутации и о возмещении морального ущерба" к авторам статьи и к редакции "Независимой газеты".
И, самое поразительное,— несмотря на представленные авторами статьи документальные подтверждения их правоты (в том числе стенограмму выступления Яблокова в Конгрессе США), Басманный межмуниципальный суд "частично удовлетворил" иск Яблокова к "Независимой газете". А Московский городской суд, на заседание которого не явился ни один из официальных представителей Правительства РФ, Минобороны, Минатома России, Федеральной службы безопасности, Службы внешней разведки, оставил приговор Басманного межмуниципального суда без изменения. Честь и достоинство Яблокова были восстановлены судами двух инстанций, а вот честь и достоинство государства защитить было некому.
При таком отношении власти, ее военных, правоохранительных структур и служб безопасности к собственной репутации можно только удивляться, как это американский Госдеп не включил Россию в свой список стран-пособников террористов. С "легкой руки" А.Лебедя и А.Яблокова о "ядерных чемоданчиках" заговорили и зарубежные эксперты, занимающиеся вопросами международного терроризма. Адам Дольник, которого мы уже цитировали, писал буквально за несколько дней до теракта 11 сентября: "Одной из самых тревожных новостей стала информация о том, что "Аль Каиде" удалось получить "ядерный чемоданчик с бомбой". Российское руководство отрицает существование такого рода оружия, но некоторые официальные лица возражают против этого...
Один из источников даже говорит о том, что бен Ладен получил несколько таких бомб к осени 1998 года и отправил их на хранение на склады талибов недалеко от Кандагара. Тот же источник сообщает, что оружие еще не было использовано, поскольку оно защищено советской кодировкой, требующей поступления сигнала из Москвы для детонации боеприпаса. Эта информация находит свое подтверждение и в сообщениях другого источника, который также говорит о том, что бен Ладену удалось получить до 20 тактических ядерных боеприпасов".
А через два месяца после теракта очень похожее сообщение появляется в американской газете "The Los Angeles Times": "...бен Ладен купил у России несколько ядерных бомб, помещающихся в чемоданах. Бомбы не были приведены в действие только из-за того, что они были защищены советскими кодами, требующими для взрыва подтверждения из Москвы".
В этой связи следует сказать, что технология создания портативных ядерных устройств действительно известна и в России, и в США, и, возможно, во Франции. Но ни одна страна не производит их сегодня по той причине, что заряд "ядерного чемоданчика" может представлять собой только определенный набор изотопов — заменителей плутония, максимальный срок годности которых не превышает 6 месяцев с момента их получения. Никакой другой вид заряда "вогнать" в габариты "чемоданного" или "ранцевого" ядерного устройства просто невозможно.
Стоимость одного "чемодана" примерно равна стоимости ракеты с ядерной боеголовкой, срок хранения которой бесконечно долог по сравнению с ресурсом портативного ядерного устройства. Поэтому производить заряды, которые максимум через полгода придется уничтожать (а это тоже недешево) — занятие совершенно бессмысленное и разорительное. Так что надо еще посмотреть, что на самом деле нашли "источники" А.Дольника у Усамы бен Ладена. Может, это американские ранцевые ядерные фугасы (ADM, "atomic demolition munition"), которых, по признанию самих американцев, на вооружении армии США было в начале 80-х годов около 600 штук?
Гораздо более серьезными являются угрозы ядерным объектам на территории бывшего СССР. В список недавних событий входят, например:
— угроза взрыва на Игналинской АЭС в ноябре 1994 года после вынесения судом Литвы смертного приговора одному из лидеров преступной группировки (к этому инциденту мы еще вернемся в разделе "Кибертерроризм");
— угроза взрыва в цехе с реакторами на заводе ремонта подводных лодок, сделанная сотрудником предприятия по причине многомесячной задержки зарплаты;
— размещение чеченскими экстремистами контейнера с радиоактивным изотопом цезий-137 в Измайловском парке в Москве (ноябрь 1995 года).
Самым слабым звеном в системе обеспечения ядерной безопасности является так называемый "человеческий фактор", особенно с учетом того, что в общемировой ядерной сфере задействованы сотни тысяч человек. В американской печати описывался случай, когда сержант ВВС, находясь в состоянии психического расстройства, пытался выстрелом из пистолета в водородную бомбу "с треском свести свои счеты с жизнью". Для предотвращения подобных случаев в США был усилен контроль за личным составом, допущенным к ядерному оружию. Ежегодно десятки и сотни военнослужащих отстраняются от службы из-за обнаруженной у них склонности к алкоголизму, наркомании или психической неустойчивости.
У России есть свои специфические особенности, которые могут способствовать совершению террористических актов. В частности, еще недавно охрана многих военных объектов формировалась из числа военнослужащих — выходцев с Кавказа, где сегодня наиболее сильны позиции сепаратистов и экстремистов. В результате многие кавказцы (в том числе и чеченцы), проходившие когда-то службу на ядерных объектах, хорошо знакомы как с режимом их охраны, так и со всевозможными лазейками, дающими возможность несанкционированного проникновения на эти объекты. Задача террористов в значительной степени облегчается резким снижением уровня воинской дисциплины в подразделениях охраны, а также распространением коррупции среди сотрудников, имеющих отношение к обеспечению безопасности.
Впрочем, и без проникновения террористов на российские ядерные объекты чрезвычайные происшествия на них отнюдь не исключены. Особенно "богатым" на на них оказался 1998 год. Одно из таких происшествий произошло на секретном объекте радиохимического комбината "Маяк" в Челябинской области, где военнослужащий срочной службы расстрелял всех своих сослуживцев из состава караула, охранявшего объект. Другое — на ядерном полигоне Новая Земля, где пятеро матросов срочной службы, находившиеся на гарнизонной гауптвахте в поселке Белужья Губа, убили часового и завладели его автоматом.
Ворвавшись в местную школу, они захватили в заложники тридцать учеников и девять учителей, потребовали оружие и самолет, чтобы улететь в Дагестан. С прибытием на остров подразделения спецназа они были разоружены и переданы органам военной прокуратуры. Правда, хотя Новоземельский полигон числится ядерным объектом, на нем уже с 1990 года ядерного оружия нет.
Наибольшую опасность представляло ЧП на многоцелевой подводной лодке Северного флота "Вепрь", вооруженной торпедами с ядерными боеголовками (сентябрь 1998 года). Девятнадцатилетний матрос, находясь в состоянии психического срыва, расстрелял восемь человек из состава экипажа, после чего заперся в торпедном отсеке, угрожая взорвать подлодку. Рядом находились и другие субмарины, так что взрыв на "Вепре" привел бы к катастрофе чернобыльского масштаба с гибелью сотен и тысяч людей и радиоактивным заражением огромной территории. Видя безвыходность своего положения, преступник застрелился.
Эти происшествия вызвали большую озабоченность в Москве, поскольку обнажили серьезные просчеты в обеспечении безопасности ядерных объектов. Помимо того, что была усилена охрана и оборона ядерных объектов, все ядерные боеприпасы, кроме боеголовок МБР и БРПЛ, находящихся на боевом дежурстве, складировались на центральных базах 12-го Главного управления Мин-обороны. Выдавать их войскам можно только по приказу Верховного главнокомандующего — президента России.
Осенью 1998 года главком Стратегического командования США генерал Юджин Хэбигер совершил визит в Россию, в ходе которого осмотрел базы стационарных и мобильных ракетных комплексов, склад ядерного оружия, побывал на подводном атомном ракетоносце. Выступая на пресс-конференции по итогам визита, он признал, что на всех объектах надежно обеспечивается сохранность ядерного оружия, поддерживается высокий уровень ядерной безопасности. Однако вряд ли можно считать, что все пути для проявлений ядерного терроризма надежно перекрыты.
Серьезным источником опасности может стать ядерное оружие, которое в силу тех или иных причин оказалось утраченным. Такого "утраченного" ядерного оружия в мире предостаточно. Например, мощная американская термоядерная авиабомба, которую случайно обронил в море у берегов Испании в феврале 1958 года бомбардировщик В-47. Или две атомные бомбы, сброшенные с американского самолета из-за неисправности двигателя и до сих пор лежащие на дне Атлантического океана недалеко от города Кейп-Мей (штат Нью-Джерси). Еще две американские ядерные авиабомбы покоятся в акватории Тихого океана в районе залива Пьюджет-Саунд (штат Вашингтон) и в районе города Юрика (штат Северная Каролина).
Впрочем, нельзя утверждать, что лишь американцы создают проблему "бесхозного" ядерного оружия. В 1986 году в Карибском море погибла советская атомная подводная лодка К-219, на которой размещались ракеты с ядерными боеголовками. Американцы попробовали поднять подлодку и извлечь ядерные боеголовки, но безуспешно. В 1989 году в Норвежском море затонула многоцелевая атомная подводная лодка "Комсомолец", на борту которой находились торпеды с ядерными боеголовками. Поднять подлодку или хотя бы извлечь из нее торпеды тоже не удалось.
Серьезную опасность представляют хищения и незаконное приобретение расщепляющихся ядерных материалов. Конструкция атомного оружия секрета не представляет, и простейшие ядерные заряды могут быть созданы даже в довольно примитивных условиях. Ученые предупреждают, что это наиболее реально при использовании в качестве оружейного ядерного вещества высокообогащенного урана. Именно на основе его использования может быть создан заряд так называемого "пушечного" типа, в котором критическая масса создается путем быстрого соединения (выстреливания навстречу друг другу) двух подкритичных масс урана. Такой заряд может быть создан и доведен до высокого уровня надежности без проведения ядерных испытаний, что обеспечивает скрытность и внезапность его военного использования. Заряд именно такой конструкции "Литтл бой" был взорван над Хиросимой без проведения предварительных испытаний.
Возможность подобного развития событий, в частности, подтверждается тем, что еще в 1975 году студент одного из американских университетов на основе открытых публикаций собрал действующую схему взрывного ядерного устройства простейшего типа. Впрочем, по поводу возможностей "кустарного" изготовления ядерной бомбы у ученых до сих пор нет единого мнения. Так, британский физик Фрэнк Бэрнеби совершенно уверен в том, что при желании "ядерную бомбу можно изготовить буквально "на коленке". Об этом он пишет в своем докладе по поводу нового завода по производству ядерного топлива, который был построен в городе Силлафилд на северо-западе Великобритании компанией British Nuclear Fuels. Ф.Бэрнеби предупреждает британские власти, что "если завод начнет работу, его продукция, попав в руки преступников, может стать невероятной угрозой. Для изготовления атомной бомбы из... смеси оксидов плутония и урана, которое будет производиться в Силлафилде, не нужно никаких особых знаний и умений".
Может ли Минатом РФ гарантировать стопроцентную безопасность транспортировки отработанного ядерного топлива (ОЯТ), если уровень аварийности на транспорте чрезвычайно высок и не имеет перспектив снижения? В этих условиях мы можем получить “второй Чернобыль” и без “помощи” террористов.
В то же время, ведущий научный сотрудник Московского инженерно-физического института (МИФИ) А.Колдобский считает, что "хотя принцип действия ядерного взрывного устройства (ЯВУ) в наши дни общеизвестен, дьявол... сидит в деталях, а их в конструкциях реальных ЯВУ сколько угодно... Секретность технологий создания ЯВУ... является сейчас одним из главных препятствий, стоящих перед ядерными террористами". Исходя из того, что ни одного достоверного факта ядерного терроризма до сих пор не зафиксировано, А.Колдобский делает вывод о том, что "барьер противодействия ядерному терроризму в настоящее время выше, чем возможности террористов".
Очень возможно, что в какой-то части своих утверждений оба ученых правы. Изготовить ядерную бомбу вне специального предприятия, конечно же, исключительно трудно — в этом нельзя не согласиться с А.Колдобским. С другой стороны, история знает случаи, когда "народным умельцам" удавалось сделать в совершенно немыслимых условиях такое, от чего ученые только разводили руками. Вопрос лишь в том, есть ли у террористов такие умельцы. Вот этого мы пока не знаем, хотя 16 декабря 2001 года министр обороны США Дональд Рамсфелд сообщил, что на юге Афганистана в деревне Тарнак под Кандагаром найден центр по производству химического, биологического и ядерного оружия. Как сказал Рамсфелд, в этом месте было найдено множество документов и других предметов. "Находка была большой и значимой, и мы, возможно, найдем что-нибудь интересное",— добавил он. Как обычно, американцы не торопятся поделиться с нами своей информацией. Что "интересного" было обнаружено ими в Тарнакском центре по производству ОМУ, до сих пор никому, кроме них самих, неизвестно... Будем надеяться, что прав все-таки А.Колдобский, и террористам "Аль Каиды" не удалось преодолеть упомянутый им барьер. Но не будем забывать и о том, что существуют еще и другие угрозы, связанные с ядерным терроризмом.
В частности, продолжающееся "горизонтальное" распространение ядерного оружия (пример Индии и Пакистана), отсутствие у новых его обладателей эффективной системы обеспечения ядерной безопасности повышает риск хищений готовых боеприпасов и их использования в диверсионных или провокационных целях. Особенно это касается Пакистана, где, как минимум, половина населения поддерживает "террориста номер 1". Риск того, что после разгрома талибов в Афганистане, центр международного терроризма переместится в соседний с ним Пакистан, по-прежнему чрезвычайно велик. Тем более сейчас, когда президент Мушарафф стал еще более непопулярным в стране, пойдя на арест большого числа кашмирских террористов в связи с нападением на индийский парламент 13 декабря 2001 года.
Серьезную угрозу представляет сам факт продолжающегося балансирования Индии и Пакистана на грани полномасштабной войны. Хотя каждая из сторон заверяет, что не применит ядерного оружия первой, в случае неблагоприятного развития событий и Индия, и Пакистан вполне способны "забыть" эти обязательства, взятые на себя в довоенной обстановке. США, Великобритания (имеющая, кстати, наибольшее влияние и на Индию, и на Пакистан) и Россия делают все для того, чтобы убедить индийские и пакистанские власти в необходимости мирного урегулирования конфликта. Однако до сих пор такие попытки остаются безуспешными. Мало того, накал противостояния повышается, и 2 января уже нынешнего года передовые позиции пакистанской и индийской армий в приграничной зоне подверглись взаимному артиллерийскому обстрелу.
Как уже упоминалось, в Пакистане очень многочисленная часть населения (в том числе и офицеры вооруженных сил) не скрывают своих искренних симпатии к Усаме бен Ладену и столь же искренних антипатий к американцам. В СВР РФ не исключают, что запуск ракеты с ядерной боеголовкой в сторону России или США, произведенный с "неопознанной" (скорее, с пакистанской, чем с индийской.— прим.авт.) стартовой позиции, "может быть воспринят жертвой нападения как нанесение другой державой первого удара. Весьма вероятным исходом такого развития событий может явиться "ответный" для каждой из сторон ядерный удар, а в итоге — развязывание мировой термоядерной катастрофы".
И сегодня такого поворота событий не может исключить никто. Но это, конечно же, самый крайний вариант. Будем надеяться, что нынешнее тесное сотрудничество основных ядерных держав в рамках антитеррористической коалиции позволит всем нам избежать такой трагедии. У террористов имеется несчетное количество целей в любой стране, обладающей ядерным оружием или развивающей ядерную энергетику.
Во-первых, это — ядерные арсеналы, которые остаются в той или иной степени уязвимыми, несмотря на любые мыслимые и немыслимые системы физической защиты. Во-вторых, это — предприятия по производству и утилизации ядерных боеприпасов. В-третьих, это стационарные и мобильные объекты, связанные с производством, хранением, переработкой и утилизацией ядерного горючего (плутония, урана-235, урана-238, дейтерия, трития). В-четвертых, это — объекты, связанные с добычей и обогащением руды. В-пятых, исследовательские и промышленные атомные реакторы.
По мнению научного руководителя Центра стратегических ядерных сил Академии военных наук генерал-майора Владимира Дворкина, в развитом государстве, обладающем ядерным оружием, таких "целей" может быть до нескольких тысяч. Генерал Дворкин уверен, что "зная цели и возможности террористических организаций, учитывая общее количество ядерных объектов и их степень защиты, можно достаточно легко спрогнозировать несколько тысяч потенциальных сценариев терактов и принять меры для их предотвращения".
Конечно, справиться с таким количеством угроз ни одно государство просто не в состоянии. Но определить, какие из этих угроз реальны,— это уже работа для совместных аналитических групп ядерщиков и спецслужб, отвечающих за организацию ядерной безопасности. Уже в результате предварительного анализа часть вариантов будет неминуемо отброшена как нереализуемая. Оставшиеся сценарии террористических актов должны быть подвергнуты детальному экспертному анализу с учетом целей и возможностей каждой группы террористических организаций, уязвимости ядерных объектов и ущерба в случае их поражения. В результате такой работы должны быть определены наиболее вероятные сценарии ядерных терактов. И уже после этого можно с учетом контртеррористического потенциала каждой страны и сообщества государств концентрировать усилия на противодействии наиболее опасным сценариям.
За ядерный арсенал Российской армии отвечает 12-е Главное управление Министерства обороны РФ. Специалистов для него готовит специальный учебный центр в Сергиевом Посаде, который был развернут при финансовой поддержке правительства США с целью улучшения сохранности, транспортировки и утилизации ядерных боеприпасов российской армии. Этот проект является частью более широкомасштабной программы "Совместного уменьшения угрозы", известного в России как программа Нанна-Лугара.
Руководитель программы "Совместное уменьшение угрозы" Томас Кеннинг, бригадный генерал в отставке, подчеркнул, что только Пентагон за последние годы по линии программы Нанна-Лугара оказал содействие ядерному управлению минобороны России на сумму в 133 млн. долл. США. Еще около 150 млн. долл. США направили на улучшение сохранности российских ядерных боеприпасов и ядерного топлива для подводных лодок по линии Министерства энергетики США. Пентагон предоставил российским военным также значительное количество специальной техники и снаряжения, включая даже детектор лжи — специальный прибор, способный тестировать с высокой степенью достоверности морально-личностные качества персонала, обслуживающего ядерный арсенал. Эта помощь позволила значительно поднять уровень физической защиты российского ядерного оружия. Однако приняли мы ее не от хорошей жизни.
В СССР велись интенсивные работы по созданию и совершенствованию средств физической защиты ядерно- и радиационно-опасных объектов. И сегодня мы пользуемся американскими средствами защиты только потому, что не можем финансировать отечественных производителей нужного нам оборудования. В итоге американцы успешно вытесняют нас из этого сегмента не только международного, но и внутреннего российского рынка. Удивительнее всего, что этому активно способствует Минатом России, подписавший с американцами целый ряд соглашений по обеспечению защиты ядерных объектов. Тот самый Минатом, который совсем недавно уверял нас в том, что мы ни в коем случае не должны упустить возможности внедриться на международный рынок переработки отработанного ядерного топлива (ОЯТ).
Один рынок (совершенно безопасный) мы добровольно отдаем, на другой рынок (чрезвычайно опасный) внедряемся. Доходы на опасном рынке, возможно, на порядок выше, чем на безопасном. Но соизмеримы ли эти доходы с взятым на себя риском? Ведь в том, что доставка в Россию и переработка ОЯТ — дело очень рискованное, ни у кого нет сомнения. Тем более сегодня, когда международный терроризм бросил вызов всему цивилизованному миру, и угроза ядерного (радиологического) терроризма стала, как никогда, реальной.
Можно поверить Минатому, что места складирования чужого ОЯТ будут недосягаемы для террористов. А как насчет транспортировки? Может ли Минатом гарантировать ее стопроцентную безопасность? Ведь и без "импортируемых" ОЯТ номенклатура перевозимых по территории Российской Федерации радиоактивных материалов чрезвычайно широка: ядерные делящиеся материалы, ядерные материалы, радиоактивные вещества, собственное отработавшее ядерное топливо и собственные радиоактивные отходы, свежее ядерное топливо, уран и плутоний (в различном физическом состоянии и с различной степенью обогащения по делящимся нуклидам), изотопные источники и т.д. Только чужого ОЯТ, транспортируемые объемы которого могут превысить весь радиоактивный траффик России сейчас, нам и не хватало.
Ежегодно в мире транспортируется около 10 млн. упаковок с ядерными материалами и радиоактивными веществами различного вида. При перевозках неизбежно происходят аварии. Так, только в США в 1971-1981 гг. зарегистрировано 108 аварий подобного характера. В 90-е годы несколько подобных инцидентов отмечено в Германии. Показатель аварий и катастроф на транспорте в России в 2-3 раза выше, чем в других промышленных странах. Так, например, в 1993 году, по информации СБ РФ, на железнодорожном транспорте России произошло 2047 аварийных происшествий и инцидентов при перевозке опасных грузов. Цифра внушительная, и по мере дальнейшего старения и износа всего того, что относится к хозяйству МПС (локомотивов, вагонов, контейнеров, железнодорожных путей и т.п.), она неизбежно будет расти. Здесь и террористов не нужно — мы вполне можем угробить себя и без их "помощи". Такой рынок, приобретенный Минатомом РФ взамен утраченного, может таить в себе массу сюрпризов и для самого министерства, и для страны в целом.
Другая сторона проблемы непосредственно касается российских спецслужб. Поставляемые американцами средства физической защиты жизненно важных российских объектов могут оказаться приспособленными не только для выполнения защитных функций, но и для несанкционированного доступа к нашей секретной информации. А поскольку многие элементы защитных систем основаны на принципах излучения, приема и анализа сигналов, обнаружить установленные в них "жучки" будет непросто.
Система ядерной безопасности России предусматривает несколько рубежей предохранения от случайных или несанкционированных действий с ядерным оружием.
За исключением МБР и БРПЛ ядерные боеприпасы не устанавливаются непосредственно на средства доставки, а находятся в специальных хранилищах под охраной войск 12-го ГУ МО.
Порядок проведения различных процедур при хранении, перемещении, проведении регламентных работ, учений и транспортировке. Эти операции должны проводиться всегда группой лиц (никогда индивидуально), сильно формализованы, и хотя они не могут безусловно предотвратить несанкционированные действия с ядерным оружием, все же делают их весьма трудно осуществимыми.
Меры физической безопасности в местах хранения ядерного оружия. Как правило, эти хранилища окружены проволочными заграждениями, минными полями, обеспечены системами охраны и обороны, физическими барьерами, сковывающими действия нападающих внутри объекта и т.п.
Специальные устройства, "предохранители" внутри боеприпасов, предотвращающие случайный взрыв при пожаре, падении, механическом или электрическом ударе,— во всех случаях, кроме штатного применения.
Установленные на боеприпасах специальные датчики распознавания окружающей среды (ДРОС). ДРОС препятствуют взрыву во всех случаях, если боеприпас предварительно не испытал расчетного физического воздействия окружающей среды. Например, авиабомба с ДРОС не сработает, если не испытает ускорения свободного падения, изменения атмосферного давления, связанного с перепадом высоты на траектории полета, отрицательного ускорения в результате раскрытия парашюта или при столкновении с землей.
Кодовое устройство, предотвращающее взведение и взрыв боезаряда в случаях, если не был введен секретный код. Подобное устройство устанавливается либо на самом боеприпасе, либо на средствах доставки — на ракете, самолете и др. Попытки "вскрыть" кодовые замки занимают много времени даже у злоумышленника с очень хорошей технической подготовкой.
Специалистам, оценивающим эффективность систем защиты ядерных боеприпасов, можно верить: хищения ядерных боеприпасов в Министерстве обороны практически исключены. Хотелось бы сказать то же самое и о гражданских ядерных объектах (АЭС, промышленных и исследовательских реакторах). Однако, как уже отмечалось, все без исключения объекты атомной энергетики не имеют надежной защиты от воздушных атак, что в нынешней ситуации совершенно недопустимо. Что же касается хищений расщепляющихся материалов, радиационных источников, всевозможных гамма-излучателей, РИД-наборов и т.п. с гражданских (а в отдельных случаях и с военных) ядерных объектов, то здесь картина просто удручающая.
В Советском Союзе обеспечение безопасности атомных объектов была приоритетной задачей КГБ. Наряду с другими управлениями, вопросами безопасности таких объектов занималось и Первое главное управление КГБ (нынешняя Служба внешней разведки), специалисты которого знали, как решаются подобные проблемы за рубежом и всегда могли предложить новые нестандартные решения. В 1988 году по инициативе начальника Управления "С" (нелегальная разведка) генерал-майора Ю.И.Дроздова были проведены широкомасштабные учения в Свердловской области на Белоярской АЭС с привлечением сотрудников группы специального назначения КГБ СССР "Вымпел". Задачей учений было "вскрыть прорехи" в системе безопасности АЭС. Подготовка к учениям заняла больше месяца.
Учения проходили в условиях активного противодействия со стороны условного противника. В данном случае условным противником "Вымпела" было Управление КГБ СССР по Свердловской области со всеми его силами, средствами, взаимодействующими органами, включая МВД и персонал АЭС. После тщательной разведки руководитель группы доложил о готовности к "операции проникновения" на АЭС. И тут выяснилось, что начальник Свердловского управления КГБ категорически запретил бойцам "Вымпела" проникать на станцию. Объект был боевым, и не знавшая об учениях вооруженная охрана непременно встретила бы "нарушителей периметра" огнем на поражение.
Тогда было найдено компромиссное решение. Вымпеловцы должны были доложить подробный план проникновения на станцию, указать уязвимые места, а после выхода из "подполья" продемонстрировать способы преодоления периметра. Так и сделали. Во время показа периметр был предолен за 42 секунды, и электронная система защиты не сработала. В результате чекисты смогли на практике проверить всю свою систему защиты АЭС и устранить выявленные недостатки. Подобные учения КГБ СССР проводило на многих объектах, в том числе и на самом сложном и суперсекретном объекте страны — Арзамасе-16, о существовании которого в то время даже не подозревало подавляющее большинство граждан Советского Союза. И это себя оправдывало. Трудно сказать, смогли бы советские АЭС противостоять угрозе воздушного нападения террористов (об этом тогда никто и не думал), но против нападения с земли они были защищены очень надежно. А от хороших традиций отказываться вроде бы не принято.
Окончание следует