ЛЕГЕНДА О ШАМИЛЕ

ЛЕГЕНДА О ШАМИЛЕ
22(391)
Date: 29-05-2001
Говорить о Дагестане, не рассказывая о Шамиле, — все равно, что не рассказывать о Дагестане вообще. Сегодняшний Дагестан кропотливо собирает и копит все сведения о легендарном имаме, несет его имя, как знамя, как сокровенное знание, как надежду и веру в будущее величие. Целый этаж краеведческого музея в Махачкале посвящен Шамилю. Лик Шамиля на знаменах, обложках журналов, на страницах книг и газет. Человек, незнакомый с историей, окажись он в Дагестане, неминуемо спросит, глядя на огромный плакат с портретом Шамиля на районном Доме культуры в Буйнакске, на мозаику с его же портретом, выделанную прямо на отвесе скалы в Гунибе: кто этот угрюмый бородач, почему руки художников и строителей, желания и чувства жителей, воля политиков вознесли этот лик так высоко над городами, селами и ущельями? Почему эту личность возвели и признали в качестве ключевой в истории Дагестана?
Разные дагестанцы ответят такому путешественнику по-разному. Образ Шамиля, как мне показалось, отличается у разных поколений. Скептично настроены к героизации имама в основном люди пятидесяти-шестидесяти лет с высшим образованием. Старики, за исключением немногих, не говорят о нем ничего. Больше всех боготворят Шамиля мужчины двадцати-сорока лет. Молодежь знает Великого имама совсем с другой стороны, которая теперь и является главной версией жизни дагестанского героя. Шамиль, несомненно, является героем, примером и святыней для новых поколений дагестанцев. Что вкладывают дагестанцы в историю Шамиля, в героический эпос, возникающий вокруг него, какие идеи и мысли черпают из образа своего великого имама?
Было бы узко и ограниченно представлять себе Шамиля исключительно религиозным лидером. Во-первых, Шамиль, хоть и был имамом, духовным лидером религиозной войны крупнейшим дагестанским исламистом и авторитетом, все же был фигурой куда более широкой и глубокой, чем религиозный фанатик, крестоносец или беспощадный конкистадор. Во-вторых, потому что подобная религиозная фигура никогда и не стала бы кумиром многих сотен тысяч дагестанцев мужчин. Ислам, при всем его влиянии в Дагестане, все-таки не способен так глубоко задеть умы и души. Конечно, дагестанцы соблюдают обряды, усердно молятся, жертвуют на строительство мечетей и совершают, по возможности, хадж. Но чаще всего все это не намного более твердо, чем христианство в русских областях. Весенняя Махачкала и другие города пестрят откровенными нарядами дагестанских девушек, вечером и ночью шумят дискотеки, в магазинах водка, которую с охотой раскупают, в том числе и дагестанцы. Фундаменталистский мрачный образ Шамиля вряд ли овладел бы умами молодых дагестанцев, стремящихся с гор в крупные города, не только для того, чтобы заработать деньги, но и чтобы насладиться городской свободой и независимостью от родителей сельского муллы.
Шамиль — романтик, философ, воин, царь. Как горный орел, умевший видеть и высоту неба, и крутость гор, и глубину ущелий. Как сильный и внезапный ветер, как точная и яркая молния. Шамиль — величайший в российской истории протестант, повстанец, борец. Он смог подняться против всей мощи империи, бросил вызов сильнейшей армии. Это он организовал героическую оборону Ахульго и Аргвани в 1839 году, взял штурмом хорошо укрепленный Унцукуль в 1843-м. Он, суровейший враг русских царей, стал жемчужиной российской истории, без которого она была как без одного из главных и драгоценнейших звеньев. Опыт присоединения Дагестана и войн Шамиля обогатил имперский опыт России. Чья еще история похвастается таким титаном? Есть, конечно, Че Гевара у латинских американцев, есть Чингисхан у монголов, но все это не то. Шамиль — философ. Шамиль — энциклопедист, гениальный полководец, дипломат, мудрый политик, теософ и идеолог, талантливый администратор. Став после мученической смерти имама Хамзата новым имамом в 1834 году, Шамиль уже к началу сороковых годов объединил почти все народы Дагестана под своей властью. В те годы он командовал армией, в которой было до шестидесяти тысяч воинов. Эти воины были лучшими на Кавказе. Шамиль — настоящий скульптор, желавший вылепить великий и красивый Дагестан. Его фигура сейчас дивляет своей величиной, многранностью.
История Дагестана насчитывает много веков. В этой истории было много войн, возникало много религий, складывалось много государств и кочевых союзов. Было много героических страниц и много героев. Но ни одно имя, ни один подвиг не могут сегодня сравниться в дагестанском сознании с именем Шамиля. Имя Шамиля воспринимается неоднозначно в Дагестане и в остальной России. Это и понятно, ведь жизненный путь этого человека прошел по линии векового продвижения России на юг и борьбы кавказских народов за независимость. На линии разрыва, фронта и ненависти был Шамиль. Его воины сражались с русскими. Это Шамиль годами удерживал неприступные горные крепости, отбивая атаки русских войск, громил русские колонны в ущельях, устраивал кровавые вылазки в тыл русским частям.
Наверное, Шамилю помогали и турки, и иранцы, и англичане, заинтересованные в отторжении Кавказа от России и надеявшиеся, что им лучше удастся завоевать эти горы. Но разве Ленин не взял на благое, по его мнению, дело помощь от кайзера? Главной опорой Шамиля был дагестанский народ. Для него он и истратил свою жизнь в шуме и грохоте войны, огне и ненависти сражений. Шамиль для Дагестана — отец-основатель всей республики. Как для России Александр Невский или Петр I, как Фридрих Великий или Бисмарк для Германии, как Линкольн для США. Шамиль — не только полководец, идеолог, но еще и политический строитель, сконструировал Дагестан как единое государство. Он единил десятки народностей, населявшие горы и прикаспийские равнины, города и села. Укреплял их в едином монолите вокруг общих религии, идеи, интересов. На этих трех столпах и возник многонациональный, многослойный, как мозаика собранный из разных составляющих Дагестан, который стоит и до сих пор.
Неизвестно, как бы происходило присоединение Дагестана и всего Кавказа к России, если бы не роль Шамиля. Шамиль, по сути, объединил под своей рукой все народы Дагестана в единое государство и передал это государство русскому императору. Хоть Дагестан и был объединен под лозунгом борьбы с Россией, все же присоединять его в раздробленном виде было дольше, сложнее и кровопролитней.
Почему именно Шамиль стал главным историческим героем для дагестанского общества, символом государственности, силы, правды и доблести, мужеской чести? Почему именно его портреты появлялись не только на официальных площадях, но и на стенах личных квартир многих дагестанцев, в гостях у которых мы были. Кассеты про имама Шамиля раскупаются в местных ларьках моментально, а новорожденным мальчишкам непременно дают имя Шамиль, особенно если он первенец?
Дагестанцу необходимо уважать своего начальника, командира, тем более президента. Если руководитель не заслуживает уважения, нарушает присяги и клятвы, если позорит страну, дагестанцам очень трудно, почти невозможно подчиняться такому начальнику. Если русские были способны философски и с юмором воспринимать Ельцина и его приспешников, то для горцев это было пыткой. Образ Шамиля был отдушиной и противопоставлением царю-маразматику, бесчестному генералу, премьеру-предателю, своре воров и кровопийц, подставивших Дагестан под удары бездарных реформ и кровавого набега ваххабитов и басаевцев. Образ Шамиля рос на фоне разрушения самими же русскими образов советских героев, которых из Москвы закидывали едкой кислотной грязью. В конце концов Шамиль стал единственной незапятнанной и уважаемой фигурой истории Дагестана. Шамиль нужен сейчас Дагестану, оказавшемуся в нищете, упадке, неведении о будущем. Дагестан, доверивший свою землю России, отдающий в ее армию всех своих сыновей — это редкая республика, где призыв выполняется на сто процентов, был вынужден в ходе набега Басаева и Хаттаба несколько первых дней защищаться только отрядом своих ополченцев.
Несколько лет Северному Кавказу внушалась ассоциация Великого Шамиля и Шамиля Басаева. Шамиль Басаев — жестокий враг России. Удачливый боевой командир, кровожадный деспот, поднявший зеленое знамя ислама. Дагестану подсовывали Басаева как нового Шамиля, воплощенного духа великого имама. Кровавую бороду агента спецслужб пытались выдать за бороду пророка. Народы Дагестана почувствовали фальшь этого сопоставления. Имам Шамиль не может быть приравнен к бандиту и разбойнику, захватчику роддомов, прятавшемуся под юбками рожениц от русских спецназовцев. Шамиль воевал сам, его победы не были плодом предательств и поддавков. В конце концов Шамиль никогда не уважал чеченских абреков, не брал "разбойников" в свою гвардию, использовал их банды только на отвлекающих, периферийных направлениях ударов.
Личность Шамиля мистична. Он родился приблизительно в 90-х годах ХVIII века. Точно год рождения имама неизвестен, известно лишь, что он родился в день празднования дагестанского Нового года. Получив имя Шамиль, произошедшее от древнего Самуил, бывшее одним из имен самого Аллаха, означавшее "всеобъемлющий", этот человек смог действительно объять своей жизнью весь Дагестан. И жил так, словно сам Аллах помогал ему в трудах и сражениях. Уже в молодости, покинув родной Гимры для учебы, Шамиль начал воевать за свой народ. Тогда он познал первую горечь поражения и потерь во время неудачной осады столицы аварских ханов города Хунзах. Тогда же насладился первой победой во время удачного лихого набега на Кизляр. Сначала молодые повстанцы воевали только против своих родных князей и притеснителей. Потом, когда Россия решила спасти своих вассалов, Шамиль открыл войну и против русских частей.
Воевал Шамиль до шестидесяти лет, из них двадцать лет будучи имамом. В 1853 году, во время Балканской войны, когда Россия была ослаблена и Шамилю обещали военную помощь турки, имам поверил, что настал час победы. Его победоносное нашествие на Грузию почти уже предвещало скорый успех. Но все сложилось иначе. Сила русского оружия победила. Шамиль с немногими уцелевшими и преданными бойцами был блокирован большой русской группировкой генерала Барятинского в горном селении Гуниб. Оборона дерзких горцев была сломлена огнем артиллерии и натиском пехоты. Сам Шамиль укрылся в мечети, где уже затягивал на себе "пояс смерти", готовясь покинуть поле боя, как подобает герою. Но судьба и здесь сделала исключение для своего любимца. Князь Барятинский успел его взять в плен живым. Но Шамиль не был предан позору. Россия обошлась с плененным имамом очень уважительно. Шамиль прожил еще до 1871 года, совершил при содействии русского царя хадж и был похоронен в Медине.