СЕРБИЯ: ПОРАЖЕНИЕ ИЛИ ВОССТАНИЕ?

Author: Илья Числов
СЕРБИЯ: ПОРАЖЕНИЕ ИЛИ ВОССТАНИЕ?
51(368)
Date: 19-12-2000
"МЫ ОКОНЧАТЕЛЬНО ИЗБАВИЛИСЬ от коммунистического дракона, но предстоит еще более страшная и жестокая битва — с извечным врагом Сербства и Православия"... Первая часть данной фразы вполне могла бы принадлежать кому-нибудь из лидеров Демократической оппозиции Сербии (ДОС), пришедшей в октябре к власти в СР Югославии на волне во многом спланированных, а главное — виртуально усиленных митинговых страстей. Между тем слово прозвучало из уст архимандрита Иулиана, настоятеля сербской лавры Студеницы и духовника патриарха. 19 ноября в беседе с русскими паломниками старец просто и ясно определил суть свершившегося и задачи дальнейшей сербской борьбы. В его тихом благостном взоре я прочел тогда ту исконную мудрость и решимость, которой так недоставало политическим и общественным деятелям, руководителям спецслужб и советникам президентов...
"Поражение" Милошевича породило немало разочарований в стане русских патриотов. Заговорили об общей усталости сербов, малодушии, предательстве, возможности вступления Югославии в НАТО и т.п. Безусловно, во внешнеполитическом плане Милошевич был гораздо лучше демократов, даром что придерживался пророссийской ориентации. Но разве в его положении можно было действовать иначе? А то, что его традиционно поддерживали сербские патриоты — так разве в 1993 году тысячи русских людей, прекрасно зная цену Руцкому, не вышли на защиту Верховного Совета? При анализе балканской ситуации ответ на многие вопросы, несомненно, даст позиция Сербской православной церкви (СПЦ) — силы, чья роль в обществе возрастает день от о дня, независимо от текущих политических раскладов.
Как структура СПЦ принимала активнейшее участие в общественно-политических процессах двух последних десятилетий. Не скатываясь при этом в клерикализм, что только способствовало росту ее авторитета (не будем забывать, что почти все сербы — крещеные). Российские СМИ создали миф о поддержке Церковью "молодой сербской демократии". Со страниц "НГ-религии" он быстро перекочевал на экраны телевидения. Но то — пропаганда. А как же обстоит дело в действительности?
Почти год выходил в Москве еженедельный бюллетень "Сербский крест", информировавший православную общественность о положении дел на Балканах (пока митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий не оказал нажима на издателей, заставив редактора сперва "убрать с обложки юдофобскую цитату", а затем — изменить характер самого издания, которое в итоге благополучно почило). В нескольких номерах вестника была подробно разобрана проблема взаимоотношений СПЦ с коммунизмом.
"Мы и ранее писали об отношении Сербской Церкви к коммунизму, а также к режиму Слободана Милошевича... и готовы повторить еще раз: СПЦ была и остается непримиримым противником "коммунизма" в онтологическом смысле... раз и навсегда осудив его наиболее последовательное историческое воплощение на сербской земле — кровавую антиславянскую клику Иосифа Амброза Тито, положившую начало геноциду сербского народа на Косово и в Метохии (что полностью соответствовало общей установке, сформулированной главным титовским идеологом Моше Пияде: "Сломать хребет великосербскому гегемонизму!"). Но СПЦ никогда не вступала в политическое противоборство с нынешними югославскими властями — по причинам опять же онтологического характера: обремененный роковым грузом чужеродного наследия, сегодняшний режим потому лишь и чужд сербскому народу, и в этом — их общая трагедия..." ("СК", №30).
Зимой 1996-97 гг. по Белграду прокатилась волна полустихийных антиправительственных демонстраций и митингов, намного превзошедших по своему размаху и по числу активных участников последующие организованные мероприятия 1999-2000 гг. Заметим, что в воздухе носились не только "требования демократических свобод". Большинство рядовых участников обвиняло Милошевича в предательстве боснийских сербов, а также Крайны, которую режим сдал под давлением российской дипломатии. Однако СПЦ не поддержала демонстрантов, поскольку ими дирижировал Запад. И только один епископ Рашско-Призренский Артемий поспешил солидаризироваться с митингующими студентами...
После провала "демократической кампании неповиновения" осенью 1999 года все тот же епископ Артемий выступил в начале декабря с "открытым письмом патриарху Павлу", где, в частности, были такие строки: "Ваше согласие на приглашение и личный визит к Милошевичу... как понять этот поступок, Ваше Святейшество... Как ответить тем многим, кто обвиняет Сербскую православную церковь за то, что поддерживала 8 лет преступный режим Милошевича и потребовала его отставки только когда стала не удовлетворена его успехами в ведении войн?" (Выделено нами. — И.Ч.). Данное письмо является для нас весьма ценным свидетельством. Написанное, возможно, под диктовку самой М.Олбрайт (которую несчастный владыка вынужден был ввести в Грачаницкий храм — ради сохранения оного), оно служит наглядным доказательством лживости всех утверждений о союзе Церкви и демократии.
В августе 1995 года (в пору великой трагедии Сербской Крайны) американские СМИ открыто называли Святейшего Патриарха Сербского Павла "фашистом". А белградские демократические издания, находящиеся на содержании у тех же хозяев, тиражировали оскорбительный коллаж: Патриарх с автоматом Калашникова в руках. Возвысив голос в защиту своего народа, патриарх вступил в серьезный конфликт и со Слободаном Милошевичем, предпочитавшим тогда не портить отношений с американцами.
Вероятно, теми же чувствами руководствовался и епископ Артемий, когда впервые выступил против Милошевича задолго до оккупации Косово и Метохии. Церковь предвидела неизбежность предательства, зная прежде всего внутреннюю уязвимость белградского режима, который так и не сжег до конца мосты ни с титовским прошлым, ни с заокеанскими и иными хозяевами прежней, социалистической Югославии. (Милошевич сдал бы Косово гораздо раньше, если бы не страшился народного негодования. Еще осенью 1998 года он допустил на территорию края "международных наблюдателей". По сути, целый воинский контингент, который разведал местность и подготовил все для будущей агрессии (тайные склады оружия для албанских бандитов, средства связи и наведения и т.д.). Было у югославского президента, правда, и свое алиби. Помню, как старый знакомый — ныне уже лицо официальное, а в ту пору обычный безработный, — шепнул мне, когда мы, покинув здание с идеальной акустикой, окунулись в шумный водоворот белградских улиц: "Белград сейчас просто наводнен вашими эмиссарами. Они выкручивают руки нашим идиотам, заставляя во всем слушаться американцев".)
Другое дело, что, не имея духовного и жизненного опыта старца-патриарха, владыка Артемий, находясь в самом эпицентре сербского страдания, не смог сдержать себя. И сделал невольную ставку на тех, кто были всего лишь марионетками в руках извечного врага славянства и Европы.
Святейший же патриарх Павел, мудрый и прозорливый старец, видевший на своем веку не одну сербскую голгофу, сам проведший на Косово и в Метохии 34 года в качестве епископа Рашско-Призренского (во времена, когда албанский террор против сербского населения поощрялся титовскими властями), терпеливо сносил искушения века сего. "Наш путь — крестный путь", — говорил архимандрит Иулиан, вспоминая друга детства и юности, вставшего под знамена Димитрия Летича, чей мужественный выбор был понят Церковью, но не принят, поскольку заведомо обрекал нацию на поражение.
КОГДА 24 МАРТА 1999 ГОДА сербский народ подвергся бандитскому нападению США и НАТО, СПЦ решительно поддержала югославское руководство. Осенью страна вновь оказалась на грани военной конфронтации с Западом, взбешенным поражением своей пятой колонны на белградских площадях. И патриарх Павел снова продемонстрировал готовность к диалогу с законно избранной властью, объективно отстаивавшей в тот момент интересы всей нации. Вместе с тем, именно СПЦ всегда стремилась удержать Милошевича от попыток "договориться" с палачами сербского народа. Патриарх неоднократно высказывался против постыдного фактического предательства боснийских и краинских сербов (равно как и косовских), прикрываемого грозными "национальными" и "державными" заявлениями. Еще раньше, в январе 1992 года, митрополит Загребско-Люблянский Иоанн произнес фразу, ставшую вскоре крылатой: "Сегодня иудеи вновь распинают Христа, а мы не хотим этого видеть!" Неудивительно, что после визита в сербскую столицу Черномырдина, этого отвратительного "голубя мира", возвестившего своим картавым карканьем о сдаче Косово и Метохии, появилось знаменитое Заявление Священного Синода СПЦ, неоднократно воспроизводимое впоследствии в различных редакциях, которое мировые СМИ поспешили открестить "требованием отставки Милошевича". Российские журналисты, в том числе и "православные", неутомимо вещавшие о союзе СПЦ и демократии, "забыли" уточнить, что заявление было сделано после капитуляции руководства СРЮ, принявшего в итоге все условия Запада, несмотря на военную и моральную победу, одержанную сербской армией и народом...
Сейчас, когда права нового президента СРЮ уже никем не оспариваются, пресса достаточно откровенно и цинично рассказывает нам о "механизме перемен". "Государственный переворот" в Белграде связывают с диктатом Кремля, действовавшего строго по инструкциям, полученным на саммите "большой восьмерки" на Окинаве. Журналисты жадно подсчитывают сумму "гонорара", смеются над югославским генштабом, вынужденным опровергать причастность к "переменам" российской дипломатии и спецслужб; оживленно комментируют заявлением Дмитрия Рогозина ("что у Путина на уме, то у думцев на языке"). Однако каждому здравомыслящему человеку ясно и другое: если бы Милошевич нашел в себе силы (захотел) преодолеть личные и партийные комплексы и протянуть руку сербским националистам и СПЦ, планы Запада никогда бы не осуществились.
Надежда на прозрение Милошевича до последнего момента не оставляла сербских патриотов. А ведь именно на них власти воздвигли гонения, практически не затронувшие демократов. Осенью 1997 года был арестован командир "Белых орлов" Драгослав Бокан — православный монархист, реальный и самостоятельный предводитель национальной военизированной организации — в отличие от связанного с органами Аркана (сербский вариант Баркашова, которым режим пожертвовал 15 января 2000 года, надеясь таким образом умилостивить жаждущих славянской крови и отсрочить собственное падение) и виртуального "капитана" Драгана, упорно не выговаривавшего звук "р". В начале 1999 года — накануне американо-натовской агрессии против СРЮ — были проведены "демократические чистки" в югославских СМИ (как утверждают злые языки, по настоятельной просьбе российского МИДа). Тогда же перемены затронули и Белградский университет. И все же сербские патриоты делали ставку на Милошевича. Почему? Речь шла прежде всего о христианской позиции. Крещеный славянин, Милошевич воспринимался как жертва наследственного греха (о семейном проклятии, довлеющем над бывшим югославским президентом, мне уже приходилось писать на страницах "Русского вестника") и собственной гордыни. Его всегда отделяли от прежней коммунистической номенклатуры с лицом Иосифа Амброза Тито и Моше Пияде (к коей принадлежала и супруга Милошевича — Мира Маркович, чей сын Марко — бесстыдный прожигатель жизни — открыл в блокадной Сербии дискотеку под названием "Мадонна", в честь американской порнозвезды).
Милошевич не внял предупреждениям националистов (см."Завтра", №39). Не порвал с ненавистными всем сербам "югославскими левыми". Многие аналитики утверждают, что в первом туре выборов он по инерции одержал победу, но его заставили подтасовать результаты в пользу своего демократического оппонента Воислава Коштуницы — компромиссной, но тем не менее знаковой фигуры. Милошевичу якобы обещали передышку перед вторым туром — и обманули самым циничным образом. По сведениям из ряда белградских источников, российские эмиссары — от Игоря Иванова до Константина Иосифовича Косачева — сделали то, что никогда бы не смогли осуществить без их помощи ни ЦРУ, ни американский госдепартамент. Однако за тщательно смонтированными кадрами "белградской революции" скрывалось и реальное разочарование сербского народа в национальном лидере, оставшемся заложником антинациональной идеологии и потому дрогнувшем в самый последний и решительный момент.
ВПРОЧЕМ, БОРЬБА на югославской политической сцене (и за кулисами) развернулась отнюдь не между социалистами и демократами. Предвыборные баталии стали всего лишь продолжением и отражением той грандиозной битвы, что ведется в последние годы на сербской земле между поборниками национальной идеи и их "общечеловеческими" оппонентами. 20 ноября в программе "YU-info" телевидения (РТС — Радио и телевидение Сербии находятся под фактическим контролем ДОС, которая стремится закрепить свои позиции теперь уже юридически, полностью вырвав национальный канал из рук социалистов и сторонников Вука Драшковича) Слободан Милошевич заявил, что "существует сценарий уничтожения экономики и нашей партии (социалистов. — И.Ч.), которая является единственным гарантом защиты народного государства и национальных интересов". Говоря о развале экономики ("Демократия — это хорошо, но электричество и дешевые лекарства — еще лучше", — пишет "Сербское слово" В.Драшковича), Милошевич не далек от истины. ДОС объективно поддерживает и сепаратизм: лидер воеводинских "автономистов" Драган Веселинов со страниц обновленной "Политики" уже обратился к Коштунице с призывом создать "Радио и телевидение Воеводины" под контролем местной скупщины. Демократия выступает также "за западные кредиты" и "профессиональную армию". Здесь Милошевич прав. Но он явно лукавит, говоря о том, что "его партия" есть главный гарант сербской независимости. Опыт Черногории ("Завтра", №39) свидетельствует скорее об обратном. Если бы не митрополит Амфилохий и националисты, республика, возможно, давно бы уже отделилась (но при этом "ЮЛ" сохранил бы всю свою собственность на ее территории). Именно "югославские левые" ("ЮЛ"), возглавляемые Мирой Маркович, яростно сопротивляются переходу здоровой части социалистов на национальные позиции (подобно тому, как это произошло в Черногории). Идейные наследники Тито готовы скорее похоронить всю страну, чем поступиться марксистскими принципами. Не случайно в мертвецах они видят самых надежных своих сторонников. Как выяснилось недавно, один из функционеров "ЮЛ" в Суботице "для отчетности" включил в партийный список сотню покойников с местного кладбища. ("Я выбирал тех, кто помоложе, стараясь, чтобы среди них было как можно меньше сербов и православных, лишь бы госпожа Мира осталась довольна".) "Интернационализм" стал сегодня главным знаменем антисербских сил. И неважно, кто и в каком виде отстаивает эти идеи: "юловцы" (и примыкающие к ним социалисты), с их старым титовским девизом "братство и единство", — или демократы, с их "общечеловеческими" ценностями. Разница столь же ничтожна, как и индивидуальные различия между Мирой Маркович и "досовкой" Соней Бисерко (председатель Хельсинского комитета по правам человека), ратующей за освобождение заключенных-албанцев из сербских тюрем, не зря ведь самые богатые из СРЮ люди — братья Каричи (еще недавно личные кассиры Миры Маркович, а ныне "борцы за демократию"), финансируют пребывание в Белграде албанских правозащитников.
Боголюбу Каричу принадлежит также идея превратить молитву "Отче наш" в доступный всем шлягер, чтобы "приобщить к Православию как можно больше людей, прежде всего молодежи". Против кощунства протестуют даже белградские панки и рокеры, однако Каричи по-прежнему готовы "раскошелиться на благое дело". Другие их единомышленники — и по ту, и по эту сторону политической баррикады — готовы "способствовать выдаче Международному трибуналу в Гааге сербских военных преступников", "бороться с проявлениями расизма и ксенофобии". Соня Лихт, Гарри Штейнер, Жарко Корач, Весна Пешич, Наташа Кандич, Алекснадр Зец, Ревекка Србинович (!) уже давно ведут эту борьбу; перещеголял же всех новый союзный министр Расим Ляич, встревоженный "ростом антисемитских лозунгов и настроений на улицах Белграда"... Выходит, прав был Владимир Максимович, еще в 1997 году писавший в своем "Путеводителе для сербской нации":
"Их главный центр — Фонд Сороса, возглавляемый у нас еврейской Соней Лихт... Еще одним важным проамериканским институтом в Белграде является Медиа-Центр еврея Гарри Штейнера... Они служат центрами притяжения всех неправительственных организаций, пацифистских движений, феминистских групп, гражданских и педерастических клубов, разных "независимых" союзов и объединений..."?
Сегодня все эти "союзы и объединения" лишь с большой натяжкой можно назвать "неправительственными". Опекаемые прежде госбезопасностью, после того, как Мира Маркович расставила там своих людей (вот она, смычка с "ЮЛ"!), ныне они уже и сами власть. Второй эшелон. Не всегда заметный за "первым рядом политиков-демократов" (Зоран Джинджич, Владан Батич, Велимир Илич и др.), но, возможно, даже более влиятельный. Слом "коммунистической системы" поднял их на поверхность. И они действуют вовсю. Формируют "гражданское общество". Преодолевают "маргинальное русофильство" (исполняя завет известного "сербского" писателя Данило Киша). На последнюю тенденцию обязано было бы — по долгу службы — обратить внимание российское посольство в Белграде...
Несправедливо, однако, было бы думать, будто слом прежней системы высвободил одну лишь негативную энергию. От объятий "коммунистического дракона" избавились прежде всего сербские националисты (демократов он практически и не душил). Не дожидаясь возведения новой Вавилонской башни, они обращают сегодня свой взор в сторону СПЦ, дальновидно признавшей свершившийся факт и легитимность перемен, коль скоро их признал сам Милошевич, окончательно упавший (как, впрочем, и Воислав Шешель) в глазах патриотов. Естественно, поступая так, СПЦ стремилась не просто избежать хаоса и анархии, но и по возможности направить процесс в национальное русло...
УСИЛИЯМИ ПАТРИОТОВ триумфальное шествие демократии сегодня приостановлено. Собственно говоря, ДОС с самого начала не справилась с первоочередной задачей: взять под контроль силовые структуры. Бывший генерал ЮНА Вук Обрадович, успешно обличавший когда-то "великосербский шовинизм", а затем не менее удачно торговавший оружием с хорватами, на сей раз подвел своих американских хозяев. Поэтому главными мишенями демократов являются шеф госбезопасности Раде Маркович и начальник Генерального штаба армии Югославии Небойша Павкович. Зоран Джинджич уже третий месяц упрекает Коштуницу за то, что тот "взял под личное покровительство людей Милошевича". Впрочем, реванша жаждет не только ДОС: "люди Милошевича" являются скорее людьми Миры Маркович (Павкович тоже успел породниться с ней через жену), возвращение в руководство госбезопасности некоторых старых кадров куда больше отвечало бы чаяниям сербских патриотов. Потому-то, возможно, Коштуница и не спешит откликнуться на предложение Джинджича — немедленно, не дожидаясь парламентских выборов в Сербии, назначенных на 23 декабря, то есть в обход закона, сформировать республиканское правительство по образцу союзного.
Разумеется, "конфликт" Коштуницы с Джинджичем во многом срежиссирован и старательно озвучивается СМИ. Дабы, не дробя демократические силы, привлечь на сторону Коштуницы всех, кто разочаровался в Милошевиче и Шешеле. Там, где мог, Коштуница сразу произвел "смену кадров" (один только новый министр иностранных дел СРЮ Горан Свиланович — сын цыгана и албанки, как утверждают злые языки, — чего стоит!). После 23 декабря, с помощью послушных депутатов, ДОС надеется провести подобных людей во власть на всех уровнях.
Джинджич, Батич, Илич и прочие вожди радикальной демократии имеют перед собой вполне конкретную цель: возглавить Республику Сербию, которая в случае планируемого Западом конфликта с Черногорией и распада федерации — останется единственным субъектом (Коштуница автоматически уходит, а они "углубляют демократию" на территории, оставшейся после окончательного отделения Косово и вероятного — Воеводины и Санджака). С другой стороны, выборы неизбежно (хоть сколько-то) усилят позиции Вука и Шешеля, переживающих ныне шок от неожиданного "вмешательства внешнего фактора", хотя это едва ли повлияет на соотношение сил в целом. Прежде всего потому, что основное противостояние проходит не по линии разграничения политических партий...
Через последнее потрясение Господь восставил всех истинных сербов или, как сказал хорошо знакомый русскому читателю замечательный публицист Драгош Калаич, "избавил от последних иллюзий" ("Отныне мы верим только в нашу славянскую кровь и во Христа Бога, Коему на протяжении веков хранили верность наши славные предки!") Сербские патриоты не связывают свою судьбу, судьбу страны и общества ни с одной из нынешних политических сил, но готовы сотрудничать и с социалистами, и с радикалами, и с Сербским движением обновления. Нейтрализованные в свое время "союзником и покровителем" — Слободаном Милошевичем, националисты проникают сегодня и во властные структуры. Именно оттуда устанавливают они контакты с наиболее здравыми политиками из оппозиции, не подверженными "синдрому Милошевича" (Александр Вучич, второй после Шешеля человек в Радикальной партии; ряд деятелей соцпартии). Кто-то действует под видом демократов. Используя виртуальный конфликт Коштуницы и радикального крыла ДОС, бьет врага его же оружием... И, конечно же, патриоты встречают безусловную поддержку со стороны Церкви, чью консолидирующую и направляющую роль сегодня трудно переоценить.
Первыми же серьезными шагами СПЦ на политической арене стали совместные с президентом и правительством заявления по Косово, а также организация визита Воислава Кошутницы в Москву (который сам Коштуница, не отличающийся особой симпатией к России, отнюдь не планировал, да и его там не особенно ждали). Последнее можно однозначно расценить как крупный успех.
17 ноября 2000 года, на торжественном приеме в Белградской патриархии, на котором присутствовали и российские дипломаты, и представители Русской православной церкви, Святейший Патриарх Сербский Павел сказал: "Человек не выбирает народ и расу, к коим принадлежит, подобно тому, как не выбирает своих родителей". Глава СПЦ подчеркнул, что сегодняшнее жестокое время дает нам дополнительный шанс доказать эту верность на деле, подтвердив тем самым личную преданность Господу. А я невольно вспомнил слова старого друга, бывшего командира бригады боснийских сербов, а ныне кинорежиссера-документалиста из Республики Сербской, лауреата "Золотого витязя" Драгана Элчича: "ХХ столетие принесло человечеству гораздо больше мучительных вопросов, чем подлинных ответов на них. И все же в эпоху повального безумия, ужасающего распада и катастрофического смещения естественной шкалы ценностей нас не оставляет надежда, что неповторимый лик Европы, подобно древним фрескам оскверненных храмов, вновь проступит сквозь плотную пелену чужебесия, мрака и одичания, неузнаваемо исказивших, но так и не сумевших стереть дорогие для нас черты". Занятые в очередной раз поиском некоей "национальной идеологии", мы вполне могли бы поучиться у сербов простым и вечным истинам.
|| || || || || ||