ИМПИЧМЕНТ

ИМПИЧМЕНТ (Специальные корреспондены “Завтра” ведут репортаж из Государственной думы)
20(285)
Date: 18-05-99
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Первый день заседания случился в четверг, 13 мая, на следующее утро после разгона Ельциным правительства. Реликтовый удар ящера разнес вдребезги стеклянное политическое равновесие, и в Госдуме на протяжение всего дня ощущалось томительное предчувствие скорого переворота. Никто из депутатов не мог быть уверенным, что этот день заседаний не станет для них последним; ежечасное ожидание удара в спину наполняло напряжением уютный прежде зал заседаний, когда-то размеренные думские коридоры, обычно говорливый пресс-зал, вечно запруженное телекамерами фойе.
В этот неясный день чувство опасности ночного заговора, подвоха, провокации причащало депутатов к заново творимой истории сильнее, чем величие небывалого судебного процесса. Все могло измениться, взорваться, пропасть с минуты на минуту. Где-то совсем рядом — в Кремле, в "Белом доме", на НТВ — противники лихорадочно просчитывали ходы, готовили удары на новых направлениях. Дума приступала к импичменту, будто облачалась в боевой доспех, и слежавшиеся тезисы докладов превращались в кислород победных сводок с фронтов.
Пот на лицах выступающих, их словесные битвы, оговорки, неожиданные ходы, смена тактик, сбивание темпа, проба на прочность, реплики с мест, невидимые глазу течения, интриги в кулуарах, — такое обычное думское бурление на этот раз преисполнялось неизведанной остротой и энергетикой. Дума шла в бой, и даже живая защита из красных знамен у центрального входа, вчера казавшаяся неуместной, теперь виделась надежным передовым дозором.
Думский процесс начался с трех полновесных докладов, занявших пять первых часов: Вадим Филимонов представил заключение спецкомиссии по импичменту, Виктор Илюхин произнес обвинительную речь против Ельцина, Александр Котенков выступил в защиту президента. Все аргументы, все доводы сторон содержались в этих докладах — так два войска перед битвой выстраиваются друг перед другом, демонстрируют мощь, пугают числом. Остальные два с половиной дня будет бой: сначала сшибка в вопросах-ответах, потом локальные бои отдельных отрядов-экспертов, изматывающие рейды по тылам чужих фракций — и, наконец, решающее сражение.
Итак, первым взял слово Вадим Донатович ФИЛИМОНОВ, Глава комиссии по импичменту. Седовласый, осанистый, неспешный, уверенный в себе, на трибуне он напоминал лектора, диктующего аудитории урок. Его стройная речь, логичность суждений, удачно расставленные акценты, академический тон ясно говорили: нам известно все, факты строго доказуемы, ничего эмоционального, все кристально ясно.
Филимонов начал с того, что Дума вовсе не собирается подменять собой суд. Ей совсем не обязательно устанавливать все признаки состава преступления Ельцина. Достаточно лишь "установить в действиях президента наличие характерных признаков преступления…". Филимонов доказал коллегам, что задача Думы правомерна и, главное, вполне решаема. И еще одну "линию обороны" Думы выстраивает Филимонов: "Статья 93 Конституции требует от спецкомиссии проверки обоснованности не самого обвинения, а выдвижения обвинения… Обоснованность обвинения в полной мере может быть установлена только в ходе предварительного следствия, проводимого правоохранительными органами, которое по делам о тяжких преступлениях является обязательным".
Таким образом, Филимонов подчеркивает три вещи. Во-первых, Дума не превышает своих полномочий. Во-вторых, ей вполне по силам стать на время своего рода юридическим органом без влезания "в дебри" законодательства. В-третьих, в случае успеха субботнего голосования Ельцина ждет "обязательное предварительное следствие" со всеми его неприятными процедурами.
После этого Филимонов перешел к выводам комиссии по конкретным пунктам обвинения.
"Первое обвинение — обвинение президента Ельцина в разрушении Советского Союза и ослаблении РФ путем подготовки, заключения и реализации Беловежских соглашений. Рассматривая обоснованность этого обвинения, комиссия установила в действиях президента Ельцина следующие признаки государственной измены.
Заключенные президентом Ельциным Беловежские соглашения нанесли колоссальный ущерб внешней безопасности и обороноспособности РФ. Нанесенный нашему государству ущерб явился результатом действий президента Ельцина, который в целях прекращения существования СССР, превращения России в самостоятельное государство совершил превышение власти. Он пошел на грубое нарушение Конституции и законов СССР. Президент Ельцин совершил указанные действия вопреки требованию народов СССР о необходимости сохранения союзного государства, выраженного во время референдума 17 марта 1991 года.
Разрушение СССР и ослабление РФ явились большой помощью тем государствам, которые враждебно настроены к нашей стране. Это позволило США и странам, входящим в НАТО, решать свои внешнеполитические задачи, не считаясь с позицией России. Действия президента Ельцина по разрушению СССР и ослаблению РФ носили целенаправленный характер. Это подтверждается тем, что при подготовке к разрушению СССР президент Ельцин издал ряд указов, ставящих своей целью неправомерное присвоение им союзной власти…"
Подводя итог первому пункту обвинения, Филимонов легко разбил аргументы защитников Ельцина, утверждавших, что Ельцин-де лишь "зафиксировал" разрушение СССР, что, кроме Ельцина, в этом повинны и все остальные тогдашние органы власти, и что ратификация Беловежских соглашений ВС РСФСР вообще снимает какую бы то ни было вину с президента. Во-первых, именно при "непосредственном и активном участии" Ельцина была принята Декларация о государственном суверенитете РСФСР и другие законы, которые поставили российские законы выше союзных и с которых все началось. Во-вторых, в деле разрушения СССР именно Ельцину принадлежит "выдающаяся" роль. Наконец, пресловутая ратификация не только не снимала вины с Ельцина, но и сама не имела юридической силы: по Конституции РСФСР у ВС РСФСР просто не было таких полномочий.
"Второе обвинение президента Ельцина — в совершении им в сентябре 1993 года государственного переворота… Издав указ №1400 и предприняв действия по его выполнению, президент Ельцин организовал и осуществил государственный переворот. При этом он осуществил захват государственной власти, принадлежавшей Съезду народных депутатов и ВС РФ, а также превышение властных полномочий… Им грубо нарушены статья 121(6) Конституции РСФСР и статья 6 Закона РСФСР "О президенте РСФСР", которые устанавливали, что полномочия президента не могут быть использованы для роспуска либо приостановления деятельности любых законно избранных органов государственной власти…
Осуществляя захват власти… президент использовал вооруженную силу, в результате чего имеются многочисленные человеческие жертвы… Тем самым он совершил действия, содержащие признаки по меньшей мере еще двух тяжких преступлений: превышения власти, сопряженного с насилием… и умышленного убийства при отягчающих обстоятельствах...”
Говоря о последнем преступлении, Филимонов сослался на международную практику, введенную еще на Нюрнбергском процессе, по которой "лицо, отдавшее приказ, несет ответственность за преступление, совершенное во исполнение этого преступного приказа".
По словам Филимонова, ВС РФ и Конституционный суд пришли в сентябре 93-го к совершенно правильным заключениям, расценив действия Ельцина как государственный переворот. Выясняя, кто в октябре 93-го отдал приказ на расстрел Парламента, комиссия пришла к выводу: "Такой приказ в письменной форме был дан по требованию тогдашнего министра обороны Грачева самим президентом".
Отрицая домыслы о якобы общей виновности в том кризисе всех ветвей власти, комиссия четко показала: "Первым, кто нарушил Контитуцию и совершил противоправные действия, был президент Ельцин. Трагические события… начались с издания указа №1400. Поступки тех, кто противостоял реализации этого указа, были совершены ими в состоянии необходимой самообороны". Объявленная вскоре после расстрела "Белого дома" амнистия участникам боев не распространяется на Ельцина, поскольку он не был привлечен к ответственности за участие в тех событиях. Кстати говоря, издание указа №1400 приравнивается не к простому участию в тех событиях, а к их организации.
Сторонники Ельцина, оправдывая нарушение им Конституции и расстрел Дома Советов, иезуитски прикрываются аналогией… с правом народа на восстание и неподчинение существующим законам. "Легко представить, — заявляет на это Филимонов, — как подобный взгляд может быть воспринят безработными, людьми, получающими нищенскую зарплату и пенсию, и особенно теми, кто их вообще не получает. Думается, эти люди с большим основанием могут ссылаться на приоритет права гражданского общества над правом власти".
"Третье обвинение — обвинение президента Ельцина в развязывании и проведении военных действий на территории Чеченской республики. Президент Ельцин, издав в ноябре-декабре 1994 года указы, предусматривающие ограничения прав и свобод человека и гражданина, а также отдав приказ на проведение военных действий на территории Чеченской республики, явно вышел за пределы полномочий, предоставленных ему Конституцией РФ. Совершенное им превышение власти привело к многочисленным человеческим жертвам, новому нарушению прав и свобод граждан РФ…"
Выполнение антиконституционных указов Ельцина о разоружении чеченских бандформирований очевиднейшим образом предполагало применение военной силы, на что президент в тех условиях права не имел. Удивительно, но именно с этим положением больше всего спорят защитники Ельцина: мол, ни о каком применении войск для разоружения боевиков Ельцин и думать не думал.
Комиссия пришла к выводу, что еще до начала боевых действий имелись все возможности для решения конфликта мирным путем. Однако Ельцин не использовал ни единого шанса для этого.
Наконец, высокопоставленные свидетели: Коржаков, Захаров, Митюхин — подтвердили, что решение о введении войск в Чечню никоим образом не могло быть принято без соответствующего решения президента.
"Четвертое обвинение — обвинение президента Ельцина в совершении действий, приведших к ослаблению обороноспособности и безопасности РФ… Крупный ущерб обороноспособности и безопасности РФ был нанесен прежде всего заключением и реализацией Беловежских соглашений. Большой ущерб… был нанесен Ельциным и после того, как он стал президентом независимого государства… Президент Ельцин получил право определять основные направления внутренней и внешней политики государства. Он, являясь верховным главнокомандующим ВС РФ, получил право определять основные направления военной политики страны… К крупному ущербу обороноспособности и безопасности РФ привело использование Ельциным своих властных полномочий. В настоящее время и оборонно-промышленный комплекс, и Вооруженные Силы РФ находятся фактически в состоянии полного развала…
Комиссии предстояло выяснить, явилось ли это результатом сознательного поведения президента или следствием небрежного отношения к его служебному долгу… Комиссия пришла к выводу, что президент Ельцин предвидел тяжкие последствия своих действий и сознательно допускал их наступление, что имеются основания признать: в его действиях есть признаки злоупотребления им должностных полномочий".
Следует признать, что, несмотря на громадный урон, который понесла наша страна в результате проводимой Ельциным политики, этот пункт обвинения с юридической точки зрения является наиболее легковесным.
"Пятое обвинение — обвинение президента Ельцина в совершении действий, приведших к геноциду российского народа… В числе возможных преступных последствий геноцида находится полное или частичное уничтожение национальной группы… Опасность указанного преступления не просто сохраняется, она намного увеличивается, когда происходит полное или частичное уничтожение не одной, а нескольких, тем более большого числа национальных групп. По мнению комиссии, в качестве пострадавшего от геноцида может рассматриваться и все население государства.
За годы, в течение которых президентом Ельциным осуществлялись меры по изменению социально-экономических отношений в РФ, в стране произошло резкое сокращение численности населения. Даже по официальным данным его естественная убыль за период с 1992 по 1998 годы составила 4,2 миллиона человек.
Тяжелые условия жизни народа России и значительное сокращение его численности явились следствием тех мер, которые были осуществлены в период с 1992 года под руководством и при активном участии президента Ельцина".
Те, кто обвиняет в геноциде в равной степени и президента, и другие органы власти, не правы уже потому, что именно Ельцин по Конституции имел и имеет гораздо больше полномочий, позволяющих проводить социально-экономический курс в стране.
"Есть серьезные основания считать, что сокращение численности населения также охватывалось намерением президента. Стремясь в конечном итоге добиться изменений в стране социально-экономического уклада и обеспечить с помощью нарождающегося класса частных собственников укрепления своей политической власти, президент Ельцин сознательно шел на ухудшение жизненных условий российских граждан, с неизбежностью влекущее повышение смертности населения и сокращение его рождаемости… Все предложения по изменению политического курса постоянно им отвергались".
Многие указы Ельцина, касающиеся кардинальных экономических изменений в стране, в частности, по приватизации, носили незаконный, антиконституционный характер. Однако важно заметить и то, что по всем международным конвенциям геноцидом может быть признана даже та политика, которая не противоречит внутренним законам страны.
Филимонов привел точку зрения апологетов президента, согласно которым уменьшение численности населения России объясняется как "длительное существование народа в условиях самоизоляции, которое лишило российскую популяциюмеханизмов иммунитета, способности жизнедеятельности в чужеродной среде"! "Только подумайте, — воскликнул Филимонов, — “народ в чужеродной среде!" Аплодисменты в зале.
Все пункты обвинения спецкомиссия признала обоснованными. Глава спецкомиссии подтвердил, что избрание Ельцина президентом в 1996 году не может рассматриваться как юридическое основание для прощения его преступлений.
В заключение Филимонов привел примеры и цифры, подтверждающие широчайшую поддержку со стороны граждан и организаций России проводимому Госдумой импичменту. И привел слова Камю: "Если ты не сражаешься с несправедливостью — ты сотрудничаешь с ней". Иными словами, остаться в стороне иным депутатам не удастся. Или — или. И в самом конце: "Кровь убитых и искалеченных, слезы умирающих, униженных и оскорбленных стучат в наших сердцах!"
В маленьком перерыве между докладами встрепенулся было Жириновский, который так накинулся на реплику с места депутата Биндюкова, сообщившего об отсутствии телетрансляции их заседания и потребовавшего от телекомпаний письменное объяснение этому: "Четыре года я прошу дать фракциям пропорциональное время в парламентском часе! Вы не даете! Почему они должны давать, чужие СМИ?! Мы не должны рыдать здесь!" Селезнев поставил его на место: "У вашей фракции не украдено ни одной секунды, а то, что вы перебираете время от времени, это тоже факт известный".
"Импичмент!" — надрываясь и позвякивая металлом, рычит мегафон. "Импичмент!" — кричит пожилая дама в коричневом плаще. "Ельцина под суд!" — скандируют студенты МАИ. Все несколько сот человек требуют одного — импичмента. Громадное море людей бурлит и волнуется. Бесчисленные красные флаги, плакаты, мегафоны. Напряженные и беспокойные лица. "Импичмент!" Проносящиеся мимо по Охотному ряду машины сигналят. Водители машут руками из окон.
"Импичмент!" Настроение в толпе торжественное и радостное. Наконец должно свершиться то, о чем мечтает страна несколько лет подряд. О чем молились, чего хотели, чего так долго ждали. Каждый стоящий в этой громадной толпе у стен Государственной думы относится к импичменту трепетно. Импичмент возник не в Думе, не в партиях и фракциях. Он возник в сердцах людей, там росло день за днем и год за годом неприятие преступного режима. Сама Россия отторгает Ельцина, и Дума должна лишь отразить боль и надежду своей страны — проголосовать за импичмент. За годы обмана и лжи люди привыкли не доверять власти. Поэтому каждый боится, что депутаты предадут людские чаяния, опошлят и испортят святое народное дело, прислушаются в момент голосования к мелочным и шкурным интересам, не услышат мольбы и боли своего народа. Поэтому и пришли сегодня сотни людей к зданию Госдумы, поэтому и кричат, надрываясь, в надежде, что голос их будет слышен в зале заседания.
Пестрая масса людей, над ними трепещущее красное море флагов, над ними хмурое московское небо. Неясно и непонятно небо, усеянное клоками облаков и прорывами синевы. Неясно и непонятно выглядит в глазах людей вереница депутатов, спешащих на заседание. Протискиваясь сквозь живой коридор пикетчиков, они устремляются прочь, поглощаемые массивными дверями. Одни из них прямо и честно смотрят в глаза собравшимся у крыльца людям — они знают, им нечего стыдиться этих глаз, верят, что смогут сделать то, что так нужно этим людям. Другие, пряча взгляд в мокрый асфальт, стараются поскорей проскользнуть мимо, стараясь не слышать голоса людей и не отвлекаться от своих корыстных мыслей, для них импичмент — редкая возможность преуспеть в политическом торге и тонких интригах. Третьи не скрывают своего раздражения, морщась и сторонясь красных флагов и русских лиц, как черт ладана, они чуть не бегом проходят по шумному коридору и скрываются в здании...

Вскоре на трибуну взошел Виктор Иванович ИЛЮХИН, Главный обвинитель президента Ельцина на этом процессе. Закрепляя выводы спецкомиссии, Илюхин привел обоснование обвинения главы государства.
На фоне размеренного Филимонова Илюхин сквозил энергетикой — до того беспощадным и гневным было его выступление, столь жестким, железным был голос настоящего прокурора. Он говорит не просто о развале СССР, но об уничтожении государства, не о виновных подчиненных Ельцина, но о холуйствующих приспешниках США, не только о превышении полномочий, но о насильственном захвате власти в 91-м, не только о государственном перевороте в 93-м, но о расстреле Дома Советов из танков прямой наводкой, не об ошибочности, а о преступности указов, приведших к войне в Чечне, не о сокращении населения, но о массовом истреблении народов России. Когда Илюхин говорил об оставленных Ельциным на стратегических направлениях за пределами России российских армиях, ощущалось, что это речь накануне возможной войны.
Начал Илюхин с того, что даже если Ельцин невменяем, это не может препятствовать его импичменту. Затем он подчеркнул, что обвинение носит уголовно-правовой, а не политический, как утверждали многие ельцинисты, характер. Наконец, лейтмотивом всех обвинений является признание того факта, что власть Ельцина по сути авторитарна, и именно президент в первую очередь ответствен за трагедию России.
По первому пункту обвинения — о разрушении СССР — Илюхин напомнил, как Ельцин сразу после Беловежского сообщения радостно проинформировал Дж.Буша, президента нашего главного стратегического противника — США — о том, что Советского Союза больше нет. И другую цитату Ельцина привел Илюхин: "В послании Федеральному Собранию 16 февраля 1995 года Ельцин признает, что "потеря части народа на отторгаемой территории есть такой же ущерб для государства, как потеря, например, руки для человека. По той же причине и действия, направленные на отторжение части государственной территории, должны считаться преступлением против государства в целом". Таким образом, Ельцин сам дал оценку своим деяниям, назвав их преступными".
Очень важным добавлением стала информация о том, что Верховный Совет РСФСР, денонсировав Союзный договор от 1922 года, фактически нарушил его, так как этот договор предусматривал лишь выход из него, но никак не денонсацию. Выход же из Союзного договора устанавливался Законом от 3 апреля 1990 года и предусматривал длительную процедуру, но был полностью проигнорирован Ельциным.
По дням расписал Илюхин непосредственные и активные действия Ельцина в августе-ноябре 1991 года, направленные на переподчинение союзных госорганов под российскую юрисдикцию, когда еще до Беловежья "была подготовлена база для полного разрушения союзного государства", что однозначно свидетельствует об умысле в действиях президента.
По следующему пункту обвинения, связанному с событиями 1993 года, Илюхин привел полную картину того, как Ельцин рвался к неограниченной власти, не останавливаясь перед вопиющими нарушениями закона. "Одно лицо отменяет Конституцию — даже монархи не позволяли себе подобного!" — восклицает Виктор Иванович.
Вспоминая те события, Илюхин напомнил депутатам не только о спирали Бруно, которой был опутан Дом Советов, но и о беспрекословном подчинении преступным указам Ельцина членов правительства, силовых министров, мэрии Москвы, попутно добавив: "Их деяния будут предметом других исследований".
Прошелся Илюхин и по апрельскому референдуму 1993 года, на который ельцинские защитники постоянно ссылаются как на обоснование правомерности действий президента. Он напомнил собравшимся, что по результатам этого самого референдума большинство граждан России высказались за досрочные президентские выборы и наоборот, против досрочных выборов в Верховный Совет. Ельцинская же Конституция 1993 года, за которую проголосовало менее трети всех избирателей, не может считаться "реабилитацией Ельцина народом".
В заключение этого пункта обвинения Илюхин, разбив несостоятельные аргументы оппонентов, показал, что именно от ельцинских апологетов веет сегодня "насилием, диктатурой, переходящей в фашизм".
Обсуждая третий пункт обвинения, Илюхин привел факты, однозначно свидетельствующие о том, что именно правящая верхушка России повинна в создании и усилении сепаратизма в Чечне. Подтверждая антиконституционность указов президента о пресечении деятельности незаконных формирований на территории Чечни и о введении войск в Чечню, Виктор Илюхин показал, что эти важнейшие указы не были своевременно опубликованы, что является грубейшим нарушением Конституции, повлекшим трагические последствия. Но главное даже не это, а то, что Чеченская война, по сути, велась не столько против боевиков, сколько против мирных жителей, российских граждан, чему способствовали указы Ельцина и чему он абсолютно не противодействовал.
Обосновывая четвертый пункт обвинения — о развале обороноспособности России — Илюхин привел ужасающие факты сегодняшнего катастрофического состояния и продолжающейся деградации нашей армии. Ситуация во многом напоминает лето 1941 года: на западном направлении соотношение сил России и НАТО — десять к одному в пользу вероятного противника, а на восточном направлении — сто к одному.
"В случае военного конфликта страна окажется в таком же, если не в худшем положении, как Югославия в балканском конфликте. О разрушительных процессах, идущих в сфере обороны, Госдума неоднократно информировала и предупреждала президента, но он сознательно отказывался их пресечь. Это дает нам дополнительное основание утверждать, что в деяниях Ельцина содержатся признаки государственной измены".
Обоснование пятого пункта обвинения Ельцина — в геноциде — Виктор Илюхин построил следующим образом. Прежде всего Илюхин, вслед за Вадимом Филимоновым, показал, что Ельцин взял на себя, по сути, неограниченную власть: он непосредственно руководит 14(!) российскими министерствами и ведомствами. Поэтому очевидно, что Ельцин несет полную ответственность за их деятельность, за всю внутреннюю и внешнюю политику государства.
Затем Виктор Илюхин привел определение геноцида из Конвенции ООН, к которой СССР присоединился еще в 1954 году, аналогичное определению в Конституции РФ. Согласно ему, геноцид есть не только массовое уничтожение какой-либо группы населения, но и "предумышленное создание какой-либо группе таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее, предотвращение деторождения в среде такой группы".
После этого Илюхин доказал, что это определение напрямую связано "с так называемым крупномасштабным реформированием общества, начатым в начале 90-х годов Ельциным и его командой, с заменой одного общественно-политического строя другим, что, несомненно, вызвало разрушение прежних жизненных условий граждан, без какой-либо компенсации понесенных ими потерь. Причины кроются в стремлении президента в кратчайший срок вытравить из сознания людей ранее сформировавшуюся идею патриотизма и предшествующую концепцию развития общества. Вытравить через уничтожение определенных групп людей — носителей этих убеждений. Поэтому геноцид в первую очередь обрушился на лиц пожилого возраста, пенсионеров, проживших большую часть своих лет в Советском Союзе, а также на работников образования, представителей науки и культуры…"
Перечислив социально мотивированные законы, которые год за годом отклонял Ельцин, Илюхин вслед за спецкомиссией сделал "однозначный вывод: Ельцин осознанно не допускал хотя бы минимального улучшения материального состояния вымирающих народов России".
Свое выступление Виктор Илюхин завершил словами: "Страна находится в разрухе, корчится в предсмертных конвульсиях, и это само по себе уже делает невозможным дальнейшее пребывание Ельцина на занимаемой должности. Мы полагаем, что его отрешение станет началом процесса возрождения страны… Наше положительное решение по вопросу обвинения будет серьезным предупреждением как для нынешних, так и для будущих правителей России".
Едва Виктор Иванович закончил доклад, как с места вскочил Юшенков и заверещал в микрофон: "В докладе господина Илюхина была допущена не только ложь, но и откровенная клевета. Он ссылался на слова Гайдара, которые никогда тот не говорил. Я уже связался с Егором Тимуровичем, и он подает в суд на депутата Илюхина за клевету!" Его угроза прозвучала, как взрыв воздушного шарика: Селезнев, объявляя перерыв, вскользь попросил депутатов "говорить правду и ничего, кроме правды", и о Юшенкове забыли.
Вслед за депутатами проходим внутрь здания. Вопреки надеждам митингующих, шум их голосов сюда не проникает. Здесь все спокойно. Народные избранники деловито и неспешно беседуют, смеются, проходят в зал. Спокойствие нарушается лишь журналистами, стаями налетающими то на одного, то на другого депутата. Те открещиваются малозначащими фразами. Для них импичмент — рутинная работа, вычитка и заслушивание докладов и выступлений. Мимо многочисленных телекамер, длиннющих микрофонов и протягивающих диктофоны рук быстро и молча проходят депутаты от оппозиции. Они напряжены, для них импичмент — серьезное сражение за страну, а не повод для позирования перед прессой. Останавливается, лукаво, уголками губ, улыбаясь в камеру, Коржаков. На вопросы отвечает заумно, как опытный интриган. Из его слов невозможно понять его отношения к импичменту, но вот, посмеиваясь, он говорит, что будет голосовать за четыре из пяти пунктов обвинения в адрес своего бывшего друга и шефа. Невзоров, прячась за широкой спиной придворного генерала, не хочет говорить. Оба скрываются в лифте.
Наконец, все исчезают за спинами охраны и рассаживаются в зале. Журналисты остаются одни. Ожидают ближайшего перерыва, чтобы накинуться на кого бы то ни было с расспросами, а пока развлекаются рождением и распространением самых невероятных слухов.

После перерыва на трибуну взошел представитель президента в Госдуме Александр КОТЕНКОВ. Но фоне предыдущих выступающих он смотрелся жалко. Он очень нервничал и совсем не производил впечатления уверенного в себе и своих словах человека. Его тягомотные нагло-обиженные зазывающие интонации, его размахивание с трибуны бумажками, его десять раз повторенная фраза "Кто хочет посмотреть — подходите, вот это у меня…" делали Котенкова безумно похожим на продавца в электричке. Главный же тезис его выступления был выражен так: Ельцин или не виноват совсем, или виноват вместе со всеми.
Едва начав защищать президента по первому пункту обвинения, Котенков тут же подменил факты. По его словам, спецкомиссия обвиняет Ельцина в нарушении порядка выхода России из состава СССР вопреки… результатам референдума 17 марта 1991 года. А так как, рассуждает Котенков, референдум носил лишь опросный, рекомендательный характер, то Ельцин вовсе не обязан был следовать его решениям, и поэтому выход РСФСР из Союза был вполне законным. О том, что Ельцин нарушил Конституцию СССР и законы СССР и РСФСР, Котенков не говорит ни слова.
Кроме того, СССР разрушил вовсе не Ельцин, а исключительно органы госвласти СССР; Ельцин же, оказывается, не предпринимал никаких шагов против Союза вплоть до декабря 1991 года. По словам Котенкова, СССР распался задолго до Беловежья; с жаром перечислял он даты выхода из единого государства союзных республик: Литвы, Грузии, Украины и пр. "Показателем того, что Союз ССР и фактически, и юридически перестал существовать уже в октябре 1991 года, является и то, что в состав сформированного после августовского переворота ВС СССР вошли представители только семи республик из пятнадцати. Вряд ли такое государство можно было считать прежним Союзом ССР… Выходить России было уже неоткуда", — твердо заявил Котенков. Но разве выход из Союза какой-нибудь Эстонии автоматически означал ликвидацию всего Союза?! Конечно, семь — это меньше пятнадцати, но и юридически, и по здравому смыслу любой Союз существует до тех пор, пока в нем остаются, по крайней мере, два его члена. Но такие тонкости Котенкова не волнуют: для него важно доказать, что Беловежские соглашения лишь "констатировали факт распада СССР, попытавшись спасти то, что еще можно было спасти". В общем, Ельцин — наш спаситель.
После этого Котенков, показав полное невнимание к предыдущим выступлениям, заявил, что ратификация Беловежских соглашений ВС РСФСР снимает с Ельцина какую-либо вину за их заключение. Несостоятельность подобной точки зрения понятна даже не юристу.
Рассуждения же представителя президента о событиях осени 1993 года вообще достойны занесения в учебники по схоластике. При чем здесь законы и Конституция! Оказывается, правильно оценить указ №1400 можно лишь в результате общей оценки общественно-политической ситуации, царившей в то время. Оказывается, ВС РСФСР к тому времени морально устарел, потому как не отвечал выдвинутому Ельциным принципу разделения властей. Котенков дошел до того, что "должность президента РСФСР стала более легитимной, нежели сформированный до проведения референдума Съезд народных депутатов и Советы народных депутатов". Ничтоже сумняшеся Котенков заявляет: чтобы выпутаться из этого тупика, "президент России инициировал в начале 1993 года процесс разработки проекта новой Конституции РФ. Однако в предложенном механизме урегулирования взаимоотношений между ветвями власти руководители Верховного Совета, к сожалению, увидели только одно: угрозу ограничения всевластия парламента…" Такой-сякой Верховный Совет! Меньше сопротивлялся бы — меньше танковых выстрелов получил бы. Ельцин, "издав указ №1400, исходил из тех целей и ценностей, которые он был обязан охранять и защищать". Короче, защищался спаситель наш.
По меньшей мере странно выглядит и следующее утверждение Котенкова о том, что между этим указом и событиями 3-4 октября не было никакой причинно-следственной связи. А уж его заявление, что 3 октября у милиционеров не было оружия, что они даже не могли защищаться, что переговоры были сорваны по инициативе Верховного Совета и что первыми напали, разумеется, "боевики из “Белого дома", является откровенной ложью представителя президента. Ни словом не упоминает Котенков решение Конституционного суда о незаконности действий Ельцина. Зато с каким возмущением интересовался он, откуда это в Доме Советов взялось столько оружия! То, что из этого оружия не было произведено ни одного выстрела, Котенкова не интересует.
Третий пункт обвинения, по признанию Котенкова, был "самым сложным и самым тяжелым". Тем не менее, "расправляется" он с ним так же лихо, как с предыдущими двумя. Начал Котенков с описания творимых до 1994 года в Чечне безобразий (за которые Ельцин, конечно же, не отвечает). И школы там были закрыты, и пенсии не выплачивались, плюс — "в течение трех лет жителям Чечни не было сделано ни одной прививки". Поэтому, ясное дело, и войну начали — чтобы прививки сделать.
На минутку Котенков заделался защитником русских, заявив о геноциде чеченских властей против нечеченского, и прежде всего русского, населения. Упомянув вскользь о громадном вооружении чеченских боевиков (откуда оно появилось — Котенкова мало интересует), представитель президента поведал депутатам, что секретный характер указа о разоружении боевиков объяснялся тем, что Ельцин не был намерен его применять, пока не были использованы последние мирные инициативы.
Настоящим перлом явилось следующее высказывание Котенкова о том, что в Конституции нет запрета на ведение военных действий на своей территории.
С младенческой простотой на лице объявил Котенков и о том, что президент не отдавал распоряжение о применении силы в Чечне. "Издание указа №2166 непосредственно не имело умысла и не могло повлечь за собой последующих событий". По Котенкову, боевые действия прямо указом Ельцина не предусматривались. Это силовые ведомства выбирали способы решения этих задач. Так что Ельцин не виноват: это недалекие военные не так истолковали его указы о разоружении боевиков и вводе войск в Чечню.
После этого Котенков получил краткий нагоняй от Селезнева за то, что превысил лимит времени, но решением большинства депутатов получил дополнительные двадцать минут и продолжил выступление.
По двум оставшимся обвинениям Котенков отчего-то пришел к выводу, что спецкомиссия превысила свои полномочия, выдвинув вместо заявленных ранее обвинений новые обвинения, что неконституционно. Тем не менее, даже в отведенные ему двадцать минут Котенков все-таки сумел позабавить слушателей. Так, рассуждая о четвертом пункте обвинения — о развале обороноспособности страны, — Котенков заявил, что "Ельцин, как мог, спасал армию от развала".
Что же касается пятого пункта обвинения — геноцида, — то Котенков непостижимым образом решил, что здесь следует рассматривать лишь период, начиная с 1 января 1997 года, со времени появления в российском законодательстве уголовной статьи о геноциде. Заканчивается же этот период, по Котенкову, уже в июне 1998 года — время, когда было выдвинуто обвинение. И конечно же, в это время в стране все было абсолютно замечательно!
Что же касается демографической катастрофы, то Котенков привел статистику, согласно которой, начиная с 1960 года и вплоть до настоящего времени, идет неуклонный спад естественного прироста населения по 1% ежегодно. Так что Ельцин, оказывается, и здесь не при чем.
И уж совершенно не понимает Котенков, как вообще можно рассматривать обвинение в геноциде, если, по определению, так называется преступное действие против конкретной группы населения. "Юридически ничтожным" назвал представитель президента вывод о том, что пострадавшим является весь российский народ. Похоже, однако, что ничтожен сам Котенков.
Завершил же свое выступление Александр Котенков тем, что поставил Госдуму перед очень странным выбором: либо она голосует за импичмент и наступает кризис, либо не голосует — и тогда сохраняется порядок, позволяющий в итоге провести конституционные выборы.
Всероссийский процесс отторжения грязной и страшной власти Ельцина сузился сейчас до размеров зала заседаний Думы, до четырехсот человек, которые в эти дни будут преломлять интерес страны через свои личные проблемы, настроения и совесть. Из зала выходит Жириновский. Вот его грузная фигура уже на улице, там его встречают, в предвкушении интервью, репортеры. Но интервью не получается, лидер противников импичмента мрачен, он набрасывается на своих молодых помощников. Помощники забыли вынести своему вождю плащ. Вождь злобно ругается, кричит, что он не турист и не должен мерзнуть. Кто-то быстро приносит требуемое и, надев плащ, Жириновский, как Наполеон, сцепив руки за спиной, подходит к журналистам. Не слушая вопросов, ругает коммунистов, обещает, что импичмент не пройдет, смотрит из-под нависших бровей, поджимает губы, и красные пятна бегают по бледному и неуверенному лицу.
В это же время в коридоре второго этажа к журналистам выходит Митрофанов. Довольное и пухлое лицо, быстрые, вороватые жесты. Подтверждает наличие слухов о предоставлении его боссу — Жириновскому — поста министра по работе с регионами в новом кабинете. Это значит, что фракция выгодно себя повела при обсуждении проблем России, не прогадала, и день можно считать удачным. Пока неясно еще, как будет голосовать ЛДПР, это решат только в субботу, чтобы уж точно не упустить своей выгоды.

На трибуне вновь докладчики. Время вопросов. Первым отвечает Владимир Филимонов.
Вопрос депутата Шейниса:
— Когда вы говорите о событиях октября 1993 года, то оправдываете действия людей, называвших себя Х съездом народных депутатов, тем, что они действовали в пределах необходимой обороны. С другой стороны, вы обвиняете Ельцина в издании ряда указов в августе 1991 года, которыми он переподчинил себе ряд союзных министерств и ведомств, по сути, блокируя попытку ГКЧП совершить военный переворот в стране. Нет ли здесь противоречия?
— Противоречия нет. Первым неправовые, противоправные действия в 1993 году совершил Ельцин своим указом №1400 и тем самым поставил и депутатов Верховного Совета, и его защитников в положение необходимой самообороны. Что касается событий 1991 года, то действия ГКЧП были также вынужденным следствием на действия того же Ельцина, который еще в 1990 году сначала провозгласил суверенитет России, а затем произвел еще целый ряд действий, не только противоречащих союзной Конституции, но и прямо направленных на развал Союза ССР. Как, например, объявленный приоритет российских законов и указов над союзными и ряд других.
От каждой фракции звучат вопросы. В большинстве из них поддержка и уточнение пунктов обвинения. И лишь депутаты от НДР упрямо выискивали в обвинении слабые стороны. Впрочем, без особого рвения.
На трибуну поднимается Виктор Илюхин. Депутаты задают вопросы докладчику.
Владислав Юрчик:
— Виктор Иванович, 21 сентября 1993 года Конституционный суд принял решение считать неконституционным указ президента Ельцина №1400. Ельцин проигнорировал это постановление. В связи с этим у меня вопрос. А были ли раньше случаи, когда Конституционный суд признавал решения президента России незаконными и отменял их?
— Да, Конституционный суд и раньше принимал решения, отменяющие незаконные указы Ельцина Б.Н. Так, был признан некоституционным указ президента о слиянии в единую структуру министерств безопасности, внутренних дел и еще ряда силовых ведомств. Я должен напомнить и о президентском указе от 20 марта 1993 года "Об особой форме управления в Российской Федерации", получивший в истории название "ОПУС". Этот указ был, по сути, прообразом указа №1400. В нем так же был предусмотрен роспуск или переподчинение лично Ельцину многих государственных структур и приостановление действий ряда статей Конституции. И этот указ был признан противоречащим Конституции. Тем самым суд фактически предупредил Ельцина о недопустимости подобных действий. И 21 сентября 1993 года Ельцин вновь, практически слово в слово, повторяет этот указ, но уже под номером 1400. Это дает нам право утверждать, что Ельцин осознанно шел на нарушение Конституции. И это только усугубляет его вину.
Сергей Босколов, НДР:
— Мне кажется, что обвинения президента по пятому пункту не выдерживают никакой критики и не содержат в себе ничего конкретного. Есть ли у вас, Виктор Иванович, реальные доказательства преступной деятельности Ельцина и его вины в геноциде российского народа?
— Я не могу согласиться с вами. Доказательств более чем достаточно. Налицо все признаки преступления, предусмотренного статьей 350 "Геноцид". Начнем с объективных фактов. В поступках президента есть действия и бездействия, направленные на геноцид нашего народа. 4 миллиона 200 тысяч человек — это только демографический ущерб правления Ельцина. Это то, что на юридическом языке называется последствиями преступных действий. Эксперты, которые были опрошены, единодушно указывали на прямую связь между социально-экономической политикой Ельцина и вымиранием населения России, его стремительным обнищанием и деградацией. Теперь о субъективной стороне. Мы уже указывали на то, что все социально направленные законы, все постановления и решения Думы о повышении пенсий и зарплат, о социальных гарантиях россиян постоянно отклонялись президентом и лишь после преодоления его вето вступали в силу. И это подтверждает личное участие Ельцина в преступных действиях, имевших своими последствиями геноцид нашего народа. Как здесь неоднократно говорилось выступавшими, и представитель президента признал это, — Ельцин был отлично осведомлен о трагическом, бедственном положении народа. И не сделал ничего, чтобы улучшить социальные условия, поднять уровень жизни. Еще раз повторю — налицо как преступные действия президента Ельцина, так и преступное бездействие высшего должностного лица государства, в то время как его народ вымирает.
Депутат Арбатов из "Яблока":
— Я всегда очень внимательно слушаю вас, Виктор Иванович. Вы сказали, что итоги декабрьского референдума 1993 года по Конституции не являются правомочными, и что ныне действующая Конституция может быть в любой момент отменена любым будущим президентом. Значит ли это, что в случае прихода к власти представителя КПРФ вы отмените Конституцию?
— Как бы это не было неприятно многим, но необходимо признать, что Конституция, принятая 12 декабря 1993 года, нелегитимна и не является правовым документом потому, что она не была одобрена хотя бы половиной населения Российской Федерации. Референдум был проведен не по закону о референдуме, который на тот момент не был отменен, а по указу президента Ельцина. И в итоге я констатирую, что нынешняя Конституция принята вопреки требованиям всех тогда действовавших законов и всего одной третью избирателей вместо как минимум — половины. То есть если быть точным, то сегодняшнюю Конституцию правильнее было бы назвать договором о политическом согласии в обществе. И как любой нелегитимный документ, она может быть в любой момент отменена. Этот мое личное мнение. И скорее предупреждение о том, как хрупка основа сегодняшнего политического перемирия, которое господин Ельцин столь бездумно и безответственно нарушает.

В пресс-центре журналисты ждут новых известий из зала. Иные дремлют, раскинувшись в креслах, остальные тешат себя разговорами. Милиция в это время оттесняет толпу от здания, и пикет располагается напротив, под стенами гостиницы "Москва".
Шесть депутатов-коммунистов покидают зал на полчаса, выходят в толпу митингующих на улице. Приветствуют пикетчиков, жмут руки, слушают с интересом давно известные лозунги, смотрят на знамена и на прорывающееся сквозь тучи солнце. Постояв, уходят снова на свои места, в зал, к микрофонам и трибунам.
Снова перерыв. Под обстрел камер попадают сгорбившийся под грузом содеянного Ковалев и интеллигентный Семаго. Семаго объясняет иностранным корреспондентам, что импичмент неизбежен, потому что он уже произошел в умах русских людей, и все обсуждение в Думе — формальность, каждый уже решил для себя, кто он и с кем. Ковалев ругает Ельцина, ругает Степашина, ругает Зюганова и коммунистов, ругает всех, дает понять, что один он честен и благороден.

Представитель президента Александр Котенков сначала предложил отвечать на вопросы с места. Но депутаты потребовали его выхода на трибуну.
— Я хотел бы, чтобы ко мне была применена та же процедура, что и к Виктору Ивановичу. Он отвечал ровно двадцать минут. И я бы хотел также уложиться в это время.
Ведущий:
— Вам выделено для ответов на вопросы тридцать минут. И вы будете в течение этого времени на них отвечать.
Татьяна Астраханкина из КПРФ:
— Я прошу вас уточнить обстоятельства, при которых было принято президентом решение применить Вооруженные Силы против защитников российской Конституции и Верховного Совета, и, в частности, кто принимал решение в ночь с 3 на 4 октября о штурме Верховного Совета?
— Итак, повторяю, что решение о введении чрезвычайного положения было принято президентом третьего октября в шестнадцать часов. В указе о введении чрезвычайного положения были определены органы, отвечающие за выполнение этого указа. Никаких свидетельств того, кто присутствовал на заседании в Генеральном штабе и о том, какие решения там принимались, не существует. Я там не был и ничего не знаю.
Ольга Беклемищева:
— Когда был открыт огонь по зданию Верховного Совета, не было принято никаких мер по предупреждению проникновения гражданских лиц в район боя. Это повлекло за собой гибель детей и подростков, оказавшихся в гуще боя. Не считаете ли вы, что открытие огня в городе без изоляции района боевых действий является преступной халатностью и антигуманным поступком?
— Я мог бы с вами согласиться за исключением одного — какова в данном случае конкретная вина президента? Здесь можно говорить о вине тех лиц, что вели огонь. Оцепление было, но если любопытные прорывались сквозь это оцепление, и более того, стояли толпами за оцеплением и там погибали, то это, извините, здесь больше их вина, чем президента Ельцина. Никто из вас не может предъявить ни одного документа или свидетельства о том, что президент приказал открыть огонь. Президент назначил конкретных лиц, ответственных за наведение порядка.
Владимир Плотников, Аграрная партия:
— Вы отвергаете обвинения президента в геноциде против собственного народа. Тогда поясните, пожалуйста. Накануне ельцинских времен на селе было развито товарное производство. Люди получали зарплату, строили школы, дороги, дома, больницы. А сегодня 80% производства носит натуральный характер, разрушили все, что можно. Люди годами зарплату не видят и получают под запись в амбарные книги соль, спички. Средний возраст мужчины в деревне — сорок восемь лет. Это что — прогресс, деградация или геноцид?
— Это не геноцид. Это просто деградация сельского хозяйства.(Возмущение в зале)И почему в этом случае вы говорите о вине президента? Вся полнота власти вне пределов полномочий федеральных органов принадлежит субъектам федераций. Таким образом, за положение дел в стране несут ответственность все органы власти в равной мере.
Елена Панина, "Народовластие":
— Вы утверждаете, что, издав указ №1400, президент предотвратил, цитирую вас: "применение несвойственных властным органам, но предусмотренных Конституцией функций", таким образом вы признали, что первичным было нарушение Конституции со стороны президента, что и повлекло за собой трагические события 3-4 октября. Но вы отрицаете эту связь. Таким образом получается, что человек, поджегший дом, не виновен, а люди, пытающиеся его загасить, виноваты. В чем ваша логика?
— Да. Президент в определенной степени нарушил Конституцию.(Оживление в зале)И в своем обращении к гражданам от 21 сентября он об этом говорит. Не захлопывайте и не засвистывайте меня. Я постарался подробно разъяснить эту конституционную коллизию, когда ряд внутренних статей Конституции противоречат основам конституционного строя. Как вам известно, основы конституционного строя преобладают в праве над иными положениями и статьями Конституции. И когда возникла эта коллизия: да, безусловно, и президент этого не отрицает. Ради основ конституционного строя он вынужден был нарушить другие статьи Конституции, которые противоречили основам конституционного строя. И поэтому между указом №1400 и последовавшими за этим событиями нет прямой причинно-следственной связи, поскольку президент не предусматривал в своем указе никаких насильственных действий.
Николай Герасименко, "Российские регионы":
— Вы приводили данные по демографии 1962 года, но по всем данным, именно с 1991 года в России отмечается так называемая "сверхсмертность" населения. Принимал ли президент какие-либо решения, направленные на снижение "сверхсмертности"? И несет ли президент страны ответственность за жизнь, здоровье своих граждан?
— Да. Президент несет за это ответственность. Но наравне со всеми другими органами власти. Посмотрите данные — идет снижение этой "сверхсмертности": с 15 человек на сто живущих в год до 14,2.
Николай Герасименко:
— Я задал конкретный вопрос. Принимал ли президент какие-либо меры по снижению этой "сверхсмертности" населения? Как вы выразились: "14 и 2 десятых" — это все та же "сверхсмертность".
Котенков:
— Я не могу сказать, какие конкретно меры были приняты именно по снижению смертности. Потому как она не является единичным фактором и ею не обуславливается конкретное умерщвление конкретного человека. Это, извините, следствие общегосударственной политики. (Оживление в зале)
Никгоев, Аграрная партия:
— Я хотел бы уточнить. Вы сообщили об огромном количестве оружия, якобы найденном в "Белом доме", и которое, по вашим словам, послужило причиной военной операции президентских сторонников. Имеете ли вы данные экспертизы или какие-либо другие документы, подтверждающие, что люди, раненные и убитые у здания Верховного Совета, были поражены оружием, находившимся в "Белом доме"?
— К сожалению, нам не удалось найти ни подтверждающих, ни опровергающих мои утверждения документов. Но мы и не ставили перед собой такую цель. Тем более, что по данным МВД — огонь велся из здания Верховного Совета, и есть данные о жертвах от этого огня. Я не следователь. И если вы не предоставили документы, подтверждающие, что из здания огонь не велся, то и мы не ставили себе целью найти документы, подтверждающие обратное.
Зоя Воронцова, "Народовластие":
— Как вы оцениваете то, что за годы правления Ельцина в России оказалось несколько сотен тысяч бездомных детей? Что почти миллион детей не посещают школы — такого не было со времен гражданской войны. Сегодня голодные обмороки детей стали обыденным явлением. Как вы оцениваете то, что 38 миллионов пенсионеров не способны на свои пенсии не только полноценно питаться, но и даже просто покупать лекарства, лечиться?..
Котенков:
— В чем вопрос?
Воронцова:
— Считаете ли вы, что президент Ельцин несет за это ответственность? И кто, по-вашему, виновен в уничтожении российского народа?
— Что касается уничтожения народа, то я никогда с этим не соглашусь — он еще не уничтожен. Что касается того, о чем вы говорили. И я еще раз повторю — да, это все результаты общегосударственной политики за последние годы. Но ответственность здесь равная для всех органов власти. Можно много говорить о страданиях народа, о страшных бедах, о периоде разрухи, но как юрист я обосновал то, что вменение президенту обвинения в превышении служебных полномочий должно быть отвергнуто, как и обвинение в геноциде. С юридической точки зрения.

Несколько раз Котенков заговаривается, повергая в хохот депутатов и журналистов. Смеются вместе со всеми и репортеры ОРТ и РТР, хотя и знают заранее, что не покажут, как защитник президента плавал и терялся при ответах. Проходят отведенные для вопросов тридцать минут, и Котенков, как двоечник у доски, заслышавший звонок, радостно и облегченно кричит: "Регламент!" Первый день заседания закончен. Появляется в коридоре седой, усталый, утирающий пот со лба Филимонов. На вопросы отвечает скупо, говорит, что надеется на победу, на положительный исход голосования в субботу. Люди хотят ему верить, боятся допустить мысль о предательстве депутатами народа. Но спокойствия нет, слишком обыденным делом для русских политиков стала измена.
На улице толпа прибывает. Шум усиливается при появлении депутатов. Старушка пытается прорваться через оцепление милиции к крыльцу, говорит, что хочет пройти на митинг. Сотрудники милиции объясняют, что митинг на другой стороне, но бабушка плохо видит. Тогда сержант с омоновским шевроном берет ее под руку и провожает через переход в самую гущу красных флагов. "Вот ваши," — говорит он старушке.
Первый день обсуждения импичмента завершен.
Александр БРЕЖНЕВ, Денис ТУКМАКОВ, Владислав ШУРЫГИН
ДЕНЬ ВТОРОЙ
Любовь к России, как всякая любовь, — сокровенна. Наиболее естественна — тихая, со сдержанной слезой. В ремесле депутата она — громкая, яростная с резким словом. Тут она продуманная, выверенная, напечатанная на принтере. Партийная она в Думе — любовь к Родине. Одним словом — профессиональная. Такой она показалась в выступлениях двенадцати наиболее известных народных избранников во второй день импичмента, после выхода экспертов. В двенадцати — как в венке сонетов — венок портретов.
Для разогрева режиссеры пустили на трибуну наукообразно излагающих депутатов, в чьи слова невозможно было вникнуть на слух. Зачитывался документ "из подшивки с надписью "Дело". Тусклыми протокольными выражениями объяснялось, что "Котенков совершенно не прав, что Советский Союз распался задолго до образования СНГ". В опровержение представителя президента перечислялись "пункты", каждый из которых стирался в памяти слушателей через мгновение после его озвучивания. Вот пункт четвертый, например: "Решения российского руководства о ликвидации СССР нарушали также принцип разграничения предметов ведения между РСФСР и республиками в составе РСФСР. В частности, статьи семьдесят восьмая, семьдесят девятая Конституции РСФСР. Пятое"...
Так же стерся в памяти и человек, зачитавший сей документ.
Вышедший затем на трибуну депутат Ганжаров от НДР, дабы его не постигла участь предыдущего коллеги, печатный вариант своего выступления передал в президиум, в надежде, что текст войдет в стенограмму исторического заседания и переживет таким образом автора, который затем попытался импровизировать на тему безобидности Беловежских соглашений. Тут завязалась интрига. Оратор в зале, накаленный негодованием по отношению к подсудимому, защищал его. "К моменту подписания Беловежских соглашений Советского Союза уже не было. Разрешите привести доказательства. Процесс распада СССР продолжался в течение нескольких лет. Инициирован был в 1988 году республиками Балтии. 11 марта откололась Литва. 9 апреля — Грузия. А после августовского путча 1991 года рассыпался остальной Союз. 20 августа "ушла" Эстония. 21 августа — Латвия. 23 — Армения. 24 — Украина. 25 — Белоруссия. Затем Молдова, Азербайджан..."
Затем пошли рассуждения об СССР как о колоссе на глиняных ногах, которого лишь случайно задел плечом слегка подгулявший Ельцин. Но он бы и без этого рухнул.
Вектор обсуждения был повернут в нужную сторону. И тут в направлении тотальной защиты президента протаранил Думу Жириновский. Мастер регламентных схваток, король скандалов потребовал для своего выступления сразу вчетверо больше остальных — двадцать восемь минут. Зал взвыл. Селезнев твердил сакраментальные слова: "Это требуется проголосовать". Скорострельная пушка Жириновского, сжимая слова до двух звуков, выпалила тираду о недемократичности поведения председателя. Жириновский претендовал на время четырех своих партийцев. Дума отказала. Он объявляет о болезни одного из своих товарищей. Замена! Оторопелая Дума соглашается. Прежде чем начать говорить, он грозит на следующий день задавить коллег своими выступлениями и выходками: "Рехнетесь у меня завтра". Забегая вперед, скажем, что он все-таки вырвет у заседания еще семь минут выступлений в защиту Ельцина по причине "неожиданного ларингита элдэпээровца Кузнецова”. Тирания Жириновского в палате безоговорочна. В этом "режиме состязательности" ему может противостоять только “яблочница” Мизулина. К сожалению, своими четкими и тончайшими измыслами она лишь нейтрализует яд "вождя". Но не в силах выпустить яд еще более сильно действующий, убийственный для Ж. Думе нужен второй Жириновский, чтобы они перегрызли друг друга.
Далее Жириновский был довольно пошлым. Зачитал набившую оскомину цитату Аллена Даллеса. И стал развивать мысль, что во всем виноваты янки и пятая колонна в СССР, а не Ельцин. Ну, голос у него был мощный, фразы энергичные, позы свободные, жесты размашистые и ярость неподдельная чувствовалась, образ вырастал над трибуной. Обаяние начинало распространяться после реверанса налево: "Как Горбачев нас обманул, и вас, коммунистов, и нас? Он нам сказал, что грядет просто продолжение Октября. Были ошибки — сейчас исправим. И исправили"... Последовала мастерская пауза. Затем такие слова:
— А сегодня вы хотите все взвалить на одного человека! Так уже было. Вы в семнадцатом году тоже нашли одного человека, виноватого во всем. Царя. И он согласился с вами. Он даже отрекся. А что вы потом с ним сделали?..
Трагическая патетика плавно перетекла в лирическую, когда Жириновский представлял себя единственным защитником СССР в августе 1991 года.
— Я вас любил! — воскликнул он в сторону думских левых. — У меня старший брат был коммунистом. А дядя — политрук на обороне Москвы...
Импровизация хороша лишь в момент исполнения. Прослушиваешь диктофон, и остается ощущение, как от плохого любительского, но очень громкого джаза. Вдруг барабан, барабан стал бить про то, что Югославия — это наша Брестская крепость, далее будут бомбить Молдавию, Украину и затем Москву. А Китай двинется на нас на Востоке...
Заканчивал свои первые семь минут Жириновский уже в образе будущего президента. В то время, как образ этот реял где-то над Москвой, за трибуну встал “яблочник” Садчиков. Какое сочетание слов! Жаль, что его тут же заменили неким безвкусным Митрохиным, который не захотел обвинять Ельцина в измене Родине.
— Здесь я хотел бы оттолкнуться от такой аналогии. Когда терпит катастрофу самолет, причины могут быть разные. Ошибка пилота, теракт... Но есть еще и такая причина, как изначальная ошибка в конструкции. Я полагаю, что в случае распада СССР мы имеем дело с каждой из причин, но решающую роль сыграла именно порочная конструкция того государственного образования — национально-территориальный принцип его построения. В самой идее права наций на самоопределение, которая была положена в основу, не было ничего порочного. Этой идеей до сих пор руководствуются во всем мире. Роковую роль сыграло у нас значение, которое вкладывалось в понятие нации. Как известно, в тот период нации делились на угнетающие и угнетенные. И самоопределение было "дозволено" только так называемым угнетенным нациям. А русские причислялись большевиками к разряду угнетающих и ни в коей мере не заслуживающих самоопределения...
После такого расклада выступающий Митрохин, строго и взыскательно поглядывая на коммунистов в зале Думы, не спеша довел свою мысль до необходимости создания российской нации, а импичмент объявил Ленину — посмертно.
Наконец пошли "наши". Депутат-аграрий Лапшин начал так:
— Мы, крестьяне, никогда не заблуждались относительно господина Ельцина. Все эти восемь лет на референдумах и выборах крестьяне четко говорили "нет" антинародной, антикрестьянской политике президента. У истоков развала деревни стояли указы, подписанные им: "О реорганизации", "О структуризации" и прочие, которые взорвали привычный уклад деревенской жизни. По Конституции 1990 года земля принадлежала нам, крестьянам. И вдруг нам навязали дележку. А фермерство предали. Россия таким образом получила продовольственную зависимость, полуголодное существование и унизительное стояние на коленях. И какие бы гневные речи здесь ни произносили в адрес американского империализма — а хлебушка-то у нас своего не хватает. Поэтому я поддерживаю обвинение президента в геноциде собственного народа.
Деревня не только голодает, но и дичает. Из шести миллионов деревенских школьников шестьсот тысяч не учатся в школе. Это значит, что триста тысяч будущих юношей пойдут в армию неграмотными. А триста тысяч будущих матерей не смогут прочитать своим детям первую книжку. В этом я тоже обвиняю лично Ельцина...
Жесткий, тяжеловатый на язык "крестьянин" Лапшин далее "пропахал" и чеченское обвинение президента. Вспомнил свою поездку в Сержень-юрт, укорил ельцинских летчиков ошибками в бомбометании. Пользуясь логикой оправдания войны с Чечней как с криминальным сообществом, предложил бомбить и солнцевскую группировку.
Вообще, все выступающие "по Чечне", даже Жириновский, не отрицали наличия опасности с гор в те времена. Замах был необходим. Но вместо точного нокаута получилось избиение младенцев. За этих невинных убиенных Лапшин и требовал суда над Ельциным.
На Охотном ряду, на панели, оцепленные омоновцами, в это время вторили крестьянскому обвинителю городские московские люди. С появлением Бабурина на трибуне, кажется, соединились энергии отрицания улицы и зала. Как всегда изящный и неуловимо ироничный, Бабурин внутренним жестом как бы сразу обратился к демонстрантам, сказал, что не важно даже, наберет импичмент достаточное количество голосов или нет, гораздо важнее — выдержит ли парламент тяжесть протестной задачи, возложенной на него народом.
— Для меня нет никаких сомнений в злонамеренном уничтожении Ельциным Советского Союза, — сказал Бабурин. — Он должен быть обвинен. За государственный переворот в октябре 1993 года президент должен быть обвинен. В преднамеренном разрушении Вооруженных Сил — виновен. И самое главное — в геноциде своего народа, в физическом уничтожении своих сограждан, в том числе в Чечне, как в апофеозе геноцида.
При ретроспективном взгляде ясно, что во всех перечисленных случаях Ельцин действовал не случайно, а комплексно. Каждый следующий шаг был увязан с предыдущими разрушительными решениями. Ведь уничтожение Верховного Совета произошло прежде всего с целью сокрытия конституционной основы для предъявления обвинений в развале СССР. Он руководствовался всегда интересом к власти, а не интересами народа. Решающую роль играли рекомендации из-за рубежа. Помните, как Ельцин докладывал Бушу? "Господин президент, мы выполнили вашу просьбу, министр Козырев остался на своем посту"...

Ничего конторского, бюрократического не чувствовалось в этот день в коридорах Думы. Дух народного представительства витал на этажах, по-парадному сверкали бронзовые таблички кабинетов депутатов. Знакомые их лица озарялись избранничеством. А племя камероголовых телевизионщиков кидалось с гранатами микрофонов прямо под ноги депутатов — на коленях внизу ползали звукооператоры, выше — интервьюеры, еще выше, на алюминиевых лесенках, вставали операторы.
Зажатый в одном конце холла, рокотал Зюганов. В противоположном кликушествовал Жириновский. Две знаковые фигуры импичмента. Один — непримиримый, мрачный обвинитель. Другой — красноречивый и пылкий защитник.
После перерыва вступила на трибуну Светлана Горячева. Самая советская по облику — и прической, и походкой, и говором, с низким голосом. Мы уже подзабыли, и она напомнила, что впервые недоверие Ельцину высказывалось еще в 1991 году.
— Тогда я работала в Верховном Совете его заместителем. Увидела и ужаснулась разнице в Ельцине — телеэкранном и реальном, предпочитающим не искать компромисса, а обострять конфликт. Человек единоличной власти. Презирающий законы и Конституцию. Тогда мы, шесть из восьми руководителей Верховного Совета, подписали заявление, где за десять месяцев до Беловежских соглашений предупреждали о том, что Ельцин в борьбе за власть разрушит Союз. И в марте 1993 года Ельцину было объявлено недоверие. 630 депутатов из 1041 проголосовало "за". Не хватило 60 голосов, чтобы отрешить его от должности. Жаль. Сегодня обстановка в стране была бы не столь трагичной. Тогда тоже Ельцину "мешали" депутаты. На самом деле он боролся за авторитарную власть. И вскоре пролил кровь людскую у "Белого дома". Я до сих пор отчетливо помню, как с утра до вечера в лучших традициях геббельсовской пропаганды ельцинские прихвостни призывали нас отречься от депутатского долга и получить за это пособие в два миллиона, квартиру в Москве. Затем в течение восьми часов по нам били из орудий, учили ельцинской демократии якобы по той причине, что у нас на руках было оружие. Полноте, господин Котенков. Если у вас еще осталась совесть, то вы бы лучше назвали число погибших в те дни и перечислили их имена. Хочу обратиться к тем, кто сомневается, как голосовать по импичменту. Нельзя отсидеться даже в самой роскошной каюте на тонущем корабле. Долг команды — заделать пробоины, поменять курс, поменять горе-капитана. Спасибо...
Сдержанную, но непреклонную волю Горячевой к осуждению Ельцина за октябрь 1993 года попытался сломить, размыть своей казуистикой депутат НДР Поляков. Неудивительно, что люди без сильного чувства, компромиссные, угодливые, как бы они ни были обстоятельны в своих выкладках, не запоминаются. Ярость в политике — необходима. Поляков отведенные ему семь минут вроде бы мудро и дельно толковал о непростом положении президента летом-осенью 1993 года, но, кажется, никого не убедил. В одной начальной фразе уже заключалась неудача:
— Я попытаюсь объективно оценить события октября 1993 года.
Объективно нас история рассудит да Господь. На грешной земле кое-что значит только право сильного и победившего. В 1993 году Ельцин одолел нас. Сегодня надо одолеть его. Или страстно, как Жириновский, защищать. Вялые слова вроде "оценка фактической обоснованности обвинений против президента Российской Федерации проведена односторонне, неполно и субъективно. Это мнение нашей фракции, и мы будем голосовать против этого пункта обвинения". Интересно было только услышать про некоторые детали той нарастающей трагедии, когда и Хасбулатов и Ельцин в один и тот же день решали один и тот же государственный вопрос — такова была Конституция. Оба упертые, они, естественно, гнули свое. Напомнил Никитин и о знаменитом жесте Хасбулатов — вращении пальцем у виска, относящемся к Ельцину, после которого кремлевский властитель вспомнил о танках.
Далее дословно с диктофона:
— Слово имеет депутат Кузнецов Юрий Павлович.
Большинству сидящих со мной в Малом зале гостей Думы эта фамилия мало что говорит. Но вот звучит добавление: "Фракция либерально-демократической партии России". И все настораживаются. Вострят уши. Сейчас что-то будет. И точно. Председательствующий вежливо, даже учтиво, спрашивает: "Юрий Павлович, что вы хотите сказать? Включите микрофон депутату Кузнецову".
— Ларингит! И говорить мне трудно. Очень прошу Владимира Вольфовича выступить вместо меня.
Недолгая пауза. И председательствующий, обреченно вздохнув, объявляет:
— Слово предоставляется депутату Жириновскому.
Не требуется описания ни походки, ни жестов, ни позы. Этот театр знаком всем. Играется довольно убедительно и скорбь по поруганной России, и ненависть к Америке. И любовь к президенту, проникновенное сочувствие к этому политическому деятелю, готовность глотку перегрызть за "други своя" Бориса — все это было явлено в страстном монологе.
— Я остановлюсь на эпизоде, который вызывает максимальное осуждение значительной части депутатов. Чеченская война. Я — действительно эксперт. Я — востоковед. Это моя профессия. Я там служил в Советской Армии. В политическом управлении. В отделе спецпропаганды...
(Обязательная самореклама)
— Сидел в Тбилиси. Изучал Кавказ и сопредельные государства. То есть лучшего специалиста по Кавказу я пока не видел...
(С этой усмешки, собственно, и начинается игра. Все остальное, слава Богу, нейтрализуется этой иньекцией иронии. Только тот, кто впервые слышит этого человека, еще примет его всерьез. Мы — начеку.)
— Так вот, кто дал право Горбачеву позволить Чеченской республике провозгласить независимость. Ноябрь девяностого года. Ельцин у власти? Нету никакого Ельцина. Кто дал право чеченцам захватить вооружение Советской Армии? Кто дал право выкидывать в Грозном из окон секретарей обкомов КПСС? Кто дал право захватить миллионы долларов в Минводах? Кто позволил вышвырнуть до 94-го года 450 тысяч русских из Чечни? Кто дал право изнасиловать всех русских женщин в Чечне, включая и восьмидесятилетних старух? Все это было задолго до начала войны. Да, генерал Грачев использовал опыт Великой Отечественной войны. Ему дали приказ захватить Грозный — и он использовал тактику захвата городов, как это делалось в той войне. Даже афганский опыт уже он не мог использовать, потому что там действовал спецназ. А ко времени захвата Грозного спецназ уже был разгромлен внутренними врагами. В Чечне осталась наша милиция. Против нее выступила тридцатитысячная армия, вооруженная до зубов. У Дудаева были сотни самолетов и танков. Что милиция могла сделать против него с пистолетами ТТ, которые стреляют на двадцать метров. Что должен был делать президент в таких условиях?..
(Тут и надрыв в голосе актера зазвучал, сдержанное рыдание по поводу трагической участи милиционеров. Все очень к месту. Чье-то слушательское сердце дрогнуло. И профессиональный декламатор поддал мощи.)
— Ведь Ельцин распорядился только ввести дополнительные Вооруженные Силы в регион. Приказа стрелять не было. Вводить войска в любое место государства — право любого президента. Солдатам просто был дан приказ охранять дорогу Баку-Ростов. Именно на этой дороге грабили поезда до 1994 года. Кто мог все это остановить? Милиционеры? И войска были направлены только для охранной функции, как караульные. Если часового вешают ночью, расстреливают днем, издеваются над ним, что должны делать наши солдаты? Они вынуждены были применять оружие.
(Тут надо заметить, что никто не обвиняет наших солдат, им не требуется такой защитник, как Жириновский. Но, ловкий оратор, он таким образом распространяет индульгенцию на Ельцина.)
— Бомбили село Сержень-юрт, рассказывает здесь Лапшин. И погибли мирные жители. Ну как летчику знать, есть ли в селе боевики, или они ушли. Столько предательства было в каждом полку. Боевиков информировали о том, что самолет вылетел на бомбежку села. И они уходили. Что, американские летчики специально бомбили китайское посольство? Лучшие асы НАТО.
Любой гастролер использует этот прием — обращение к злобе дня, привязку к местности, говоря на языке военных. Выступая в Киеве, обязательно упомянет о Крещатике. В Ленинграде — вставит что-нибудь про Невский. В нашем случае в ход идет бомбардировка Югославии, причем самый выигрышный момент. В общем, пылкий, умелый Жириновский мог бы произвести впечатление на депутатов, если бы вскоре Станислав Говорухин не зачитал текст обвинения президента, выработанный его комиссией по Чечне еще в 1995 году, и не продемонстрировал бы подпись Жириновского, по всем пунктам осуждающего Ельцина. Актер тем и отличается от политика, что имеет несколько ролей в репертуаре. Сегодня он на сцене гений — завтра злодей. Такое ремесло.
И наоборот, профессиональный актер Станислав Говорухин предстал в качестве человека. Всегда работники кино и сцены используют в выступлениях художественные наработки, это настораживает и отпугивает от них. Чем мельче артист в искусстве, тем сильнее он нажимает на уроки актерского мастерства. Говорухин не опустился до жанра:
— Имел несчастье возглавлять комиссию по расследованию чеченского кризиса. Пришлось ковыряться в такой грязи, раскрывая этот механизм страшного предательства своего народа со стороны верховной власти. Комиссия сделала свои выводы задолго до окончания войны. Да она и не закончилась, эта война, для матерей погибших, для калек-ветеранов, для сотен тысяч беженцев, для тех русских, которые остались в Чечне. "Гарант Конституции" бросил их в рабство. Заставил жить под занесенным топором. Она не закончилась и для чеченского народа, который испытывает такие лишения благодаря верховной власти. Война не закончилась для жителей приграничных с Чечней сел. Подписать капитуляцию под фанфары, оставив в плену своих солдат... Да в здоровом парламенте только за это должен быть объявлен импичмент! Еще в выводах нашей комиссии было четко сказано: "Основная ответственность за ситуацию, сложившуюся в Чечне, лежит на президенте Ельцине. Он не обеспечил государственной целостности, не оградил население Чечни от посягательств на права и свободы, не выполнил своих обязанностей по эффективному руководству армией”... Тогда же, в июле 1995 года, мы потребовали отрешения президента от власти...
Нижегородский депутат Беклемищева единственная, кто говорит от имени русской провинции и про нее:
— Мы в Нижнем Новгороде в 1993 году были поглощены собственной жизнью и не очень-то интересовались событиями в Москве. Поэтому Указ №1400 стал для нас шоком. Власть по собственной прихоти перестала исполнять договор с народом. Был момент страшного унижения. И в то же время — пассивности. "А что я могу сделать?" — под таким неразрешимым вопросом жила провинция в те дни. В Москве грянули танковые залпы. И я спрашиваю: почему не были приняты нападающей стороной необходимые действия для защиты гражданского населения? И кто ответил за допущенную гибель детей, подростков, женщин? Вот правительственные награды воякам, расстреливающим "Белый дом" президент вручил. Снять же погоны с тех, кто допустил гибель детей, он не удосужился. В ходе расследования всплыл потрясающий факт. "Скорой помощи" Москвы было запрещено оказывать помощь защитникам "Белого дома". Врачей заставили пренебречь своим профессиональным долгом. Только врачи-добровольцы из академии Сеченова помогали раненым. Трое из этих добровольцев погибли. После событий 1993 года общество обуяла военная психология. Если ты не на стороне победителя, то тебе не гарантирована ни жизнь, ни свобода, ни медицинская помощь. В обществе распространился цинизм. Нециничный Примаков оказался ненужным президенту. Я буду голосовать за импичмент.
И напоследок послушаем запись выступления депутата Лысенко. В этом случае обрисовывается портрет первобытного российского демократа, давнего сподвижника Ельцина и всех крутых вроде Чубайса. Тут интересен классический сюжет превращения симпатии в антипатию, друга во врага. Хотя элемент лукавства и верноподданничества все-таки присутствует, его не скрыть критическим настроем. Можно также различить и косвенное признание в любви к кумиру, прикрытое предложением об отставке:
— Много раз я и другие представители демократического движения пытались встретиться с президентом, чтобы предложить ему другие варианты. Но я думаю, что наши письма даже не показывались вам, Борис Николаевич. Я считаю, что вы сделали немало полезного для нашей страны. (Никакого юмора, заметьте. Совершенно другой способ мышления у них.) Но все это относится к первой половине девяностых годов, когда нужно было разрушать старое. Слом тоталитарного режима. Ликвидация монополии КПСС на власть. Демократические свободы. Создание основ современной экономии — все это ваши заслуги. Но созидательная работа, будничное, кропотливое проведение реформ оказалось не вашим призванием. Сегодня нужно набраться мужества и честно признаться, что либеральные реформы, провозглашенные вами, первым президентом страны, не получились. Либеральная альтернатива на долгие годы дискредитирована. Идет политический и экономический откат. Теперь или же мы вернемся к старым порядкам(понимай — советско-коммунистическим)или поднимемся до уровня демократии. Вы упустили за время вашего президентства уникальную возможность сделать Россию великой, процветающей страной. В июле 1991 года сорок процентов коммунистов поддерживали демократическую платформу КПСС. Но вы тогда не пошли по пути цивилизованного разделения КПСС на социал-демократов и коммунистов. Тогда не было бы ни августа, ни декабря 1991 года. И сегодня в России была бы нормальная двухпартийная система. Второй шанс был упущен после августа 1991 года, когда у вас была подавляющая поддержка населения и можно было провести кардинальные реформы. И самая трагическая ваша ошибка — развязывание войны в Чечне. Тогда была подорвана вера народа в разумность и справедливость вашего правления и начался упадок вашей власти. И вам нужно было уходить из власти в 1996 году, когда разрушительная часть работы была завершена, а созидательная у вас явно не получалась. И со здоровьем у вас начались серьезные проблемы. Но вы не сделали этого, ибо тогда уже сама власть стала для вас самоцелью. Вы отгородились от народа кремлевской стеной, и мы, — те, которые искренне поверили в демократический режим, вынуждены слушать проклятья наших граждан...
Те самые проклятья как раз и неслись в эти минуты с Охотного ряда, из рядов демонстрантов, не признающих Ельцина за президента.
Александр СИНЦОВ
Этот день не обошелся без легкого скандала. Противники импичмента — главы фракций ЛДПР и НДР — настаивали на продлении времени их выступлений.
Жириновский:
— Эксперты и докладчики — люди второстепенные. Главное — позиция руководителей политических сил страны. Мы обвиняем политическое руководство, а тем, от кого зависит общественное мнение, даем минимальное время.
НДР и ЛДПР уже в который раз выступают единым фронтом. Именно эти фракции выступают самыми активными противниками процедуры отрешения президента.
Жириновский — последний защитник Ельцина. В этом что-то есть... При этот аргументация применяется самая разнообразная. Депутат от ЛДПР Сергей Абельцев использовал в числе прочего и "югославский фактор”. "В критический момент, — сказал он в своем выступлении, — мы хотим свалить президента — единственную фигуру, скрепляющую на данном этапе Россию".
Жириновский:
— Я предлагаю дать тридцать минут лидерам тех фракций, которые хотят... Если Зюганову достаточно пятнадцать минут, пусть останется пятнадцать. Нам нужно дать... Всем остальным, тридцать минут...
Данное предложение ставится на голосование и не проходит.
Всплывает вопрос о принятом накануне постановлении, которое должно было бы обеспечить прямую трансляцию заседаний по телевидению.
Леонид Иванченко:
— Уважаемый Геннадий Николаевич. Уважаемые депутаты, избирателям очень трудно разбираться в том, что происходило вчера в Государственной думе. Я бы убедительно просил сообщить, в чем причина того, что российский канал игнорировал принятое решение Государственной думы.
Геннадий Селезнев:
— Вчера мы не получили ни одного вразумительного ответа. На ОРТ ощущение такое, что хозяин находится в Париже, а господин Шабдурасулов так глубоко ушел в подполье, что не найти. Там просто не с кем разговаривать... Повторите еще раз наш факс, чтобы они письменно нам объяснили причины саботажа. Поручим это Олегу Александровичу Финько.
Финько, человек Жириновского. Он "справился" с заданием. Швыдкой написал Думе ответ, где сообщил, что в сетку программ РТР войдут "важнейшие фрагменты заседания". Всем все стало ясно. С ОРТ обстояло дело так: Шабдурасулов объяснил, что по техническим причинам прямая трансляция невозможна.
Николай Травкин:
— Избирателям трудно разобраться не потому, что мало показывает телевидение, а потому что много врут докладчики.
Вчера Виктор Иванович Илюхин записал меня в идеологи развала Советского Союза. Когда Верховный Совет давал добро ратификации Беловежских соглашений, одна-единственная политическая партия — ДПР во главе с Травкиным — на Манеже митинговала против...
Характерно, что в ходе заседания многие видные демократы, а также представители ЛДПР будут натягивать на себя тоги "единственных спасителей СССР"...
Травкину делают замечание, чтоб говорил "по ведению", а не вступал в диспуты с докладчиком.
"Я по ведению", — обиженно огрызается Травкин.
Виктор Шевелуха:
— У меня большая просьба, она поддерживается некоторыми депутатами. Снять вокруг Государственной думы кольцо охраны и допустить трудящихся, чтобы они выражали отношение к нашему процессу.
Геннадий Селезнев:
— Виктор Степанович, мы с вами законодатели. Мы сами принимали соответствующие законы. Разрешение на пикеты вокруг Госдумы выдает центральная префектура. Центральная префектура выдала разрешение на пикет именно там, где сегодня пикет проходит. Зачем же нам вмешиваться в дела префектуры Москвы...
Вокруг списка экспертов, заявленных Госдумой, разворачивается целая драма. Оказывается, большинство экспертов не явились. Призванные свидетельствовать по "делу Ельцина" политические деятели времен "реформ" игнорировали заседание по импичменту.
Владимир Жириновский вопиет: почему не пришли заявленные ЛДПР Горбачев, Батурин, Илюшин, Паин и Савостьянов? Селезнев отвечает: силком сюда мы никого не приводим.
НДР предлагало Рыбкина, Шумейко, Илюмжинова, Руцкого — результат тот же.
Селезнев поясняет, что приход экспертов — дело сугубо добровольное, ибо у ГД нет судебных исполнителей, которые могли бы осуществлять приводы. Из списка "Яблока" Грачев и Ерин не пришли также, несмотря на то, что аппарат ГД всем указанным лицам направил письма и приглашения. Письма были вручены каждому под роспись.
Просят выступать присутствующих экспертов.
Сурен Авакян:
— Уважаемые депутаты Государственной думы. Я профессор международного права, заведующий кафедрой международного права юридического факультета МГУ имени Ломоносова. В рамках предоставленного мне времени я хотел бы высказать свое суждение по некоторым позициям, прозвучавшим вчера в выступлении полномочного представителя президента в Государственной думе. Он говорил о том, что...
Резкий вопль из ложи представителя президента.
Александр Котенков:
— Он приглашен для оценки обвинения, а не для оценки моего выступления. Мы заявляем протест.
Сурен Авакян:
— Я еще не сказал ни одного слова, а вы почему-то решили, что я буду говорить не по существу. Я буду говорить по существу, отталкиваясь от того, что вы сказали.
Котенков начинает буйствовать в ложе.
Геннадий Селезнев:
— Александр Алексеевич, вы нарушаете порядок...
Начинает вопить Жириновский. Докладчик спокойно стоит на трибуне.
Сурен Авакян:
— Уважаемые депутаты, у меня, конечно, нет опыта в ГД и, возможно, я что-то скажу не так, но позвольте высказаться по существу. Итак, первое. Вчера было высказано суждение, что в 1992-1993 годах случилась конфронтация между съездом народных депутатов и Верховным Советом, и это привело к известным событиям, легшим в основу второго пункта обвинения. Уважаемый представитель президента таким образом изложил отношения Верховного Совета и президента, я цитирую: "президент был более легитимным, чем съезд народных депутатов и Верховный Совет". Такое основание для того, чтобы объяснить действия президента, неубедительно, поскольку президент был избран и пост президента был введен всенародным голосованием. А Съезд народных депутатов, каждый депутат также были избраны, следовательно, тоже орган, избранный народом Российской Федерации. Поэтому никаких оснований для того, чтобы один орган конституционный, официально существующий, называть более легитимным, а второй менее легитимным — нет оснований.
Жириновский не унимается.
Сурен Авакян:
— Прозвучала такая идея, что избрание президента на второй срок и принятие новой Конституции реабилитировало президента, и вопрос о его ответственности снимается. Это не соответствует ни нормам, ни логике конституционного права и вообще права в целом. Если после избрания лица на определенную должность выявляются факты, заслуживающие оценки, в том числе и конституционно-правовой и уголовно-правовой ответственности, то эти факты оцениваются сами по себе, по существу, а избрание на пост не снимает вопросов, и вы это прекрасно знаете, в частности, по статусу депутатов Государственной думы. Вот все, что я хотел сказать.
Александр Котенков:
— Это политиканство!
Геннадий Селезнев:
— Александр Алексеевич, вы последнее время что-то очень нервничаете. Не заводитесь, я же вас не могу лишить слова. Это вообще будет нонсенс...
Михаил Астафьев, бывший нардеп, приглашенный "Народовластием", в своем обвинительном выступлении произносит такие слова: "Мы видим, как разворачивается детектив, когда преступник, заметая следы преступления, вынужден совершать новые".
Виктор Венедиктов приглашен КПРФ. Он — врач. Донес до депутатов резолюцию Пироговского съезда врачей России.
Виктор Венедиктов:
— В стране идет беспрецедентная депопуляция в связи со снижением рождаемости и ростом смертности. На протяжении последних десятилетий генетические механизмы и защитные силы населения, подорванные войнами и катастрофами, компенсировались социальными системами здравоохранения, социального обеспечения и другими, которые поддерживали эти защитные механизмы. Сейчас произошло внезапное обрушивание этих систем, что подорвало механизмы компенсации.
Депопуляция идет на фоне ухудшения здоровья всех возрастных групп населения. Рост инфекционных и других заболеваний. Ослабление иммунитета...
Есть все основания говорить о предуготовленном уменьшении численности народонаселения в ХХI веке до такой черты, за которой его сохранение и воспроизводство будут невозможны. Подрываются основы национальной безопасности, ибо вне нации, вне ее здоровья все остальные аспекты безопасности бессмысленны.
Жириновский:
— Эксперт Астафьев говорит, что президент дал приказ расстрелять Парламент. Я возражаю. Никто в парламент не стрелял, потому что ни один депутат даже волоса не потерял.
Сразу вспомнился нардеп Олег Румянцев, которого пьяные ельцинские слуги 4 октября затащили в подъезд, таскали за бороду приговаривая: "Жид, жид..."
В качестве эксперта на трибуну выходит Василий Белов. Селезнев призвал поприветствовать Белова как великого русского писателя. Звучат аплодисменты.
Белов выступил несколько сумбурно. Прекрасный прозаик никогда не блистал ораторским даром. Позже в выпуске новостей некий желторотый обозреватель выдал фразу: "Какой-то никому не известный писатель выступал в Думе..." Желаемое — за действительное?..
Василий Белов:
— Жириновский меня сможет перебить в любой момент. Геноцид в нашей стране по вине господина президента существует, и вы это сами знаете. Можно было без всяких экспертов обойтись.
Почему власть разделилась на фракции? Разделенный дом погибнет. В жизни нет ни левых, ни правых, ни центристов. Есть государственники и антигосударственники. К последним принадлежит Ельцин.
Жириновский во время выступления Белова чуть не выпрыгнул из депутатского кресла. Белов, обращаясь к Жириновскому, произнес ироничную фразу: "Я боюсь вас"...
Василий Белов:
— Кто убил Пуго, кто убил Ахромеева, кто Рохлина? Ответьте!
Завершил Белов свое выступление сентенцией о том, что юридические законы могут существовать только на основании законов нравственных. "Вы не должны забывать об этом", — сказал Белов, обращаясь к депутатам.
Жириновский хулиганит, его пытаются пресечь.
Геннадий Селезнев:
— Руководителям фракций, как говорится, даем без очереди.
Смешки в зале, депутат Финько просит в качестве эксперта от ЛДПР дать слово Жириновскому как участнику и свидетелю событий 1991 года.
Смех в зале и хлопанье. Снова всплывает проблема экспертов-свидетелей.
Николай Харитонов:
— Не надо строить иллюзий, что кто-то из приглашенных придет. Особенно те, кто решил судьбу государства в начале девяностых годов. Эти люди могут прийти тогда, когда будет повестка из зала суда, или тогда, когда за ними приедут на автомобиле.
К проблеме подключается юный парламентарий по кличке "страус".
Владимир Рыжков:
— Да, это неуважение к Конституции, к парламенту и к народу, правовое и гражданское безобразие.
На авансцену врывается "эксперт" Жириновский:
— Я единственный против всех демократов защищал Советский Союз 19 августа. Где была фракция КПРФ? Никого не было. Я против танков стоял...
Геннадий Селезнев:
— Депутат Жириновский, вы выступаете уже десятый раз...
Елена Мизулина:
— Для того, чтобы Жириновский мог выступить как эксперт, он должен сложить свои депутатские полномочия. (Аплодисменты в зале)
Елена Мизулина:
— Нельзя по одной проблеме выступать сразу в двух статусах... Это противоречит Конституции, а не только регламенту. Уважаемый Геннадий Николаевич, давайте не дискредитировать процедуру импичмента. Мы пошли на труднейший опыт...
Александр Козырев:
— Уважаемые коллеги! Геннадий Николаевич! У нас, в нашей российской Конституции, нет никакого импичмента. Не надо этими американизмами загрязнять нашу стенограмму. Это в конгрессе США может кому-то там хочется заседать с Моникой. У нас есть русские выражения. Отрешение от должности... У нас хороший русский язык.
Геннадий Селезнев:
— Я с вами совершенно согласен.
На трибуну поднимается “птенец Жириновского”.
Алексей Митрофанов:
— У меня такое ощущение, что мы сейчас присутствуем на большом партийном собрании, которое продолжается уже десятилетие.
Тактика ЛДПР остается прежней: в открытую не поддерживая Ельцина, "мочить" коммунистов.
Алексей Митрофанов:
— Началось с того, что сдали Каддафи, сдали Саддама Хусейна... Кто это делал? Коммунистическая партия.
На трибуне разразилась гроза. Депутат, невзирая на полноту, впал в экстаз. Ельцина пришлось "отмазывать" весьма экзотическим способом.
Алексей Митрофанов:
— Это старая тактика. Так списали на Сталина все репрессии, так списали на Хрущева волюнтаризм и субъективизм, так списали на Брежнева застой. Очень легко так... И любой этап вами же по вашей истории признан преступным. По официальной истории партии. Уходите! Вы все несете коллективную ответственность...
Медленно раскручивается маховик истерики. Позже, выходя из Думы, уютный Митрофанов получит бесхитростный подзатыльник от разгневанного демонстранта. А пока он заламывает руки.
Алексей Митрофанов:
— Никогда, никогда вы не каялись перед великим русским народом... Сталин — великий, выигравший войну, — извинился перед великим русским народом, а вы, оказывается, правильно все делали. А виноват во всем, оказывается, Борис Николаевич Ельцин.
Ради этой фразы произносилась речь. Позже депутат Никифоренко выступил и сказал, что Митрофанов "забрехался". Депутат Панин заметил в своем выступлении, что Митрофанов говорил о чем угодно, Сталина поминал в три раза чаще, чем Ельцина. "Если он вам приснится, я ответственности не несу", — завершил реплику Панин.
Алексей Митрофанов:
— Допустим, все мы упремся маниакально и добьемся отрешения Бориса Николаевича Ельцина от власти. Все вместе пройдем всю процедуру. Финал: кто в результате станет президентом России — в нынешней ситуации, когда сняли Примакова? Я понимаю, раньше предполагался Примаков. Об этом вслух не говорилось, но мы понимали это прекрасно. За это Ельцин, кстати, и снял его. А сейчас кто станет президентом?
Когда кого-то снимают — решают, кто будет следующим. Жириновский согласен. Тогда и мы согласны. Но вы же об этом не говорите, вы не хотите договариваться. Вы говорите по старой схеме: сначала выгоним Ельцина, а потом решим. Кто будет? Геннадий Андреевич Зюганов? Так давайте договариваться. Степашин? Значит, вы двигайте к власти Степашина или Аксененко, или другого человека из команды Ельцина. Тогда вы скажите прямо: мы работаем на определенных людей из команды Ельцина. Мы проведем в Кремль человека, который пять, семь лет назад даже представить не мог, как к этому Кремлю подойти. На каком автобусе можно подъехать. Какой сейчас смысл импичмента?..
Поступило предложение пригласить господина Швыдкого в Думу и "решить кадровый вопрос", ибо стало ясно: провалилась затея прямой трансляции.
Вскоре в своем выступлении депутат Злотникова от "Яблока" вскользь кольнула "женщину России" Лахову, которая некогда не поддержала ее инициативу по созданию антивоенного комитета в декабре 1994 года. Тут же разгорелась базарная перепалка. Лахова начала чуть ли не визжать. На фоне этого моря чувств дотошная Мизулина казалась изваянием. "Дорогие женщины, — увещевал их Селезнев отстраненным голосом Хасбулатова, — успокойтесь".
Георгий Костин:
— Я хочу напомнить вам обещания президента Ельцина. 1990 год: "Как прийти к рынку? Считаю, что сделать это надо ненасильственно. Не за счет снижения уровня жизни населения". 1991 год: "К концу следующего года, как я обещал в предвыборный период, начнется постепенное улучшение жизни людей". 1992 год: "Падение кончилось, началось улучшение". 1993 год: "Страна прошла пик спада и вступила в стабилизацию". 1994 год: "К концу года экономика стабилизируется". 1995 год: "Цены растут, но растут все медленнее". 1996 год: "Кризиса нет. Сейчас стабильность и подъем, подъем, подъем..."
Правящий режим Ельцина за семь лет сознательно сократил население России на четыре миллиона двести восемнадцать тысяч человек.
Я утверждаю, что в России с 91-го года режимом Ельцина сознательно реализуется ущербная модель экономики, в результате чего произошло обвальное падение всех ее параметров и деиндустриализация, сбой систем безопасности страны, резкое снижение жизненных условий подавляющего числа населения.
Госпожа Мизулина, оправдывая Ельцина по четырем пунктам обвинения, сказала о том, что все мы прозрели только сейчас. "Яблоко" созрело только сейчас, и то на одну пятую часть. Но в этом зале сидят десятки людей, которые предупреждали о том, что произойдет уже 1991 году.
Это была одна из самых энергичных речей.
Георгий Костин:
— В докладе Котенкова искажено многое. Приведу один пример. Он сказал, что с 60-го года наблюдалось равномерное падение численности населения, которое не изменилось при Ельцине. Следовательно, Ельцин не виновен. Да, до 60-го года шло бурное восстановление численности населения, потерянного во время войны. Кстати, такой же бурный рост будет происходить в течение десяти-пятнадцати лет после ухода в небытие режима Ельцина и, соответственно, прекращения геноцида. В 70-е годы рост численности населения стабилизировался в пределах 5-7 процентов. В семьдесят пятом году — 5,9 процентов. В восьмидесятом — 4,9. В восемьдесят пятом — 5,3. В восемьдесят шестом — 6,8. А в девяносто втором году стал минус полтора... Где же ваше, Александр Алексеевич, равномерное снижение? В отличие от вас, многие из нас владеют методом математической статистики. Вешать лапшу на уши нам не надо. Я благодарю Котенкова за то, что он набрался мужества и признал, что Ельцин виновен. Правда, виновен не один: виновна Дума, виновно правительство. И я, кстати, с этим полностью согласен. Представитель президента много раз призывал нас соблюдать юридические нормы — так давайте, Александр Алексеевич, их соблюдать. Разберемся с президентом, как того требует закон, а уж потом с теми, кто ему помогал совершать преступления и толкал на них. С Черномырдиным, Гайдаром, Бурбулисом, Козыревым и с вами в том числе... Каждому воздадим по заслугам. Раньше или позже, но народ спросит со всех...
Депутат Никитин в своей пространной и сильной речи заявил: "Дудаев — это Ельцин в миниатюре. Главный виновник трагедии в Чечне — Ельцин". Зал разразился аплодисментами.
Депутат от НДР Светлана Гвоздева — дама, владеющая пятикомнатной квартирой в Москве, — принялась перечислять все ужасы ельцинизма, предрекала голод, но в итоге призвала отказаться от процедуры импичмента.
Светлана Гвоздева:
— Ко всем существующим бедам нас, возможно, ждет еще и голод. Поскольку нет семян, нет топлива, нет механизмов, чтобы этой весной посеять вовремя хлеб. Может ли импичмент решить все эти проблемы?
По мнению депутата — нет, не может. Оказывается, "создаваемое безвластие способствует большему геноциду".
Светлана Гвоздева:
— Надо объединить усилия и не допускать нагнетания обстановки...
Альберт Макашов:
— Я не добивался этих тридцати секунд, я только что вернулся с улицы, где наши избиратели, наш народ. Они просили меня передать, что сегодня Ельцина может защищать только тот, кто продался окончательно или круглый идиот...
Передаю: слова народные, музыка народная. Какая рота без замполита? Какая деревня без дурака? Какая Дума без Жириновского?
Смех в зале.
Призывающий все же не голосовать по пункту обвинения Ельцина в развале армии, Алексей Арбатов заявил: "Ни в какой иной области президент не сосредоточил в своих руках столь огромных полномочий, как в управлении силовыми структурами. И не в одной из них результаты не были столь плачевны”.
Николай Гончар:
— Я буду голосовать за три позиции импичмента. То, что произошло у нас в стране, требует, чтобы власть была ответственна перед законом. С большим уважением отношусь к юридическим талантам представителя президента в Государственной думе. Самым сложным вопросом для него, с моей точки зрения, был все-таки не третий, а второй вопрос. Было прямое нарушение действующей Конституции. И какими бы мотивами ни руководствовался президент, его главная задача — не допустить гражданской войны в стране. И он не имел никакого права побуждать российских же граждан стрелять в российских граждан.
Я не могу забыть ту мать, которая умоляла меня в ночь с 3 на 4 октября 1993 года на Краснопресненской набережной найти в “Белом доме” ее сына и вытащить оттуда. Мальчишка погиб. Его убила власть. Это не может в нашей истории пройти безнаказанно. Пусть поздно. Давайте это сделаем сейчас.
Валентин Варенников:
— Уважаемые депутаты! У нас происходит необычное историческое заседание. Этот шаг, который мы должны предпринять, окажет прямое влияние на судьбу Отечества нашего и нашего народа. Призываю от имени ветеранов довести дело до конца, оправдать интересы и надежды нашего народа. Я лично поддерживаю все пять позиций обвинения...
Шум в зале.
Валентин Варенников:
— Расстрел Верховного Совета. Что тут доказывать? О чем тут может идти речь. Говорит Александр Алексеевич, что были вооруженные... Спрашивает, как туда попали автоматы и пулеметы. В августе 1991 года туда завезли все эти патроны и боеприпасы, и автоматы...
Ничего не было сказано в нашей комиссии по поводу морально-этических позиций. А это тоже ущерб. Мы каждый раз, когда он уезжал за границу, Богу молились, чтобы он чего-нибудь не натворил. Вы понимаете — это же срам. И сейчас вот выполнил заказ Березовского в отношении правительства. Это тоже срам.
С заключительным словом поднимается один из инициаторов всей процедуры. Он явно взволнован.
Виктор Илюхин:
— Уважаемые коллеги! Выдвинутое обвинение выдержало испытание и нашло дополнительные подтверждения.
Шум, аплодисменты...
Виктор Илюхин:
— Речь не идет об уголовной ответственности сегодня в этом зале президента Российской Федерации. Речь идет об конституционной ответственности президента за те деяния, которые были им совершены во время правления, во время президентства.
Жириновский что-то выкрикивает с места.
Виктор Илюхин:
— Логика представителя президента в Госдуме такова: виноваты все. Я хочу сказать — может быть, действительно так. Виноваты многие. Горбачев — виновник развала Союза вместе с Ельциным. Если сегодня ставить скамью и на эту скамью разместить всех виновников, то я отвечу и господину Юшенкову: по правую руку должен сидеть Егор Тимурович Гайдар, а по левую руку Виктор Степанович Черномырдин и многие другие исполняющие обязанности премьеров или министров, главы финансово-экономических министерств и ведомств.
Но давайте не будем заниматься самобичеванием. Давайте вспомним статью восьмидесятую Конституции Российской Федерации, где определен перечень полномочий президента Российской Федерации. Если уж говорить о разделе полномочий между президентом и всеми другими государственными органами, то 80 процентов — это президентские полномочия и 20 процентов все остальное. Президент формирует внешнюю и внутреннюю политику. А что касается Федерального собрания, то у нас отнято введенное Конституцией последнее, что было у законодателя — контроль за исполнением принятых законов.
Во фракции "Яблоко" наблюдается оживление.
Виктор Илюхин:
— Почему четыре правительства не могут сработаться и не могут вывести Россию на прямую, широкую столбовую дорогу? Ведь люди в этих правительствах самые разные, самые разные фракции, движения и партии они представляли, когда входили в тот или иной состав. Только это заставляет говорить о том, что сегодня президент Российской Федерации фактически недееспособен и является главным тормозом и главным препятствием к тому, чтобы Россия распрямилась и встала с колен.
По ходу выступления Илюхин приводит развернутую юридическую аргументацию в пользу отрешения... Постоянно апеллирует к представителю президента.
Виктор Илюхин:
— Я хотел бы обратиться еще раз к чеченским событиям и подчеркнуть, что представитель президента постоянно ссылается на решение Конституционного суда. Правильная ссылка, наверное. Если говорить о внешнем моменте, то Александр Алексеевич правильно говорит о том, что решение Конституционного суда является святым решением. Но я хочу спросить, почему Александр Алексеевич отрицает святость и незыблемость тех решений, которые принимал Конституционный суд по событиям 1993 года, сентября и октября. Там тоже состоялось конституционное решение, и судебная власть признала неконституционными указы президента. И до сих пор не отменены постановления съезда Президиума Верховного Совета о прекращении работы президента.
Уважаемые коллеги! Я не случайно в своем докладе уделил пристальное внимание именно этому моменту. Лично я считаю, что после 1993 года до 1996 года президента у Российской Федерации не было.
Снова шум и брожение в рядах народных избранников.
Виктор Илюхин:
— Я убедительно просил бы вас, уважаемые депутаты, проголосовать за эти пункты, окончательную правовую оценку, правовую квалификацию даст Верховный суд...
Сегодня перед нами действительно исторический выбор. Или мы разрешим политический конфликт мирным путем, или сами будем поощрять перевороты, беззаконие и насилие. Если мы не осудим сегодня события сентября-октября 1993 года, считайте, что мы даем карт-бланш всем, в том числе и президенту Российской Федерации Борису Ельцину. Об этом надо задуматься. Или мы сделаем так, что власть будет действовать в рамках закона и отвечать перед законами.
И мы не будем жить в условиях произвола и той боязни, о которой говорили так много сегодня с этой трибуны. Я еще раз подчеркиваю — каждый день управления страной Ельциным оборачивается для России тяжкими последствиями и бедами. Вы посмотрите, тяжелая весна, тяжелая посевная. Многие озимые во многих регионах вымерли. Надо пересевать. Что в это время затевает президент? Он сеет новое правительство. Четыре правительства за один год! В какую голову это укладывается? Отставка правительства Примакова нам обойдется ущербом для государства в 12-14 миллиардов рублей. Из какого кармана вынет Борис Ельцин эти деньги? Из своего?..
Вопрос о Борисе Ельцине должен быть решен для того, чтобы была уверенность, что Россией управляет действительно конституционная фигура. А не те, кто манипулирует его мнениями.
Аплодисменты в зале. Котенков потирает нос.
Виктор Илюхин:
— Александр Алексеевич, вы очень долго и много говорили, что расстрел из танков произошел только лишь потому, что, дескать, из Дома Советов первыми начали стрелять и появились первые жертвы. Вот хроника из уголовного дела. 3 октября 1993 года, 15.40 — открыт огонь со стороны гостиницы "Мир" по демонстрантам из автоматов. В 15.42 первой газовой гранатой убит в живот полковник уголовного розыска Иван Шишаев, находящийся в толпе демонстрантов. В 15.45 в бедро ранен гражданин Шурыгин. В 15.50 очередью из автомата со стороны мэрии и со стороны гостиницы ранены пять человек из Софринской бригады особого назначения, которая перешла на сторону Верховного Совета. Один скончался.
"Гражданин Шурыгин" — это военный обозреватель нашей газеты Владислав Шурыгин. Именно его ранили в ногу стрелявшие в демонстрантов ельцинисты.
Виктор Илюхин:
— Я взываю к разуму всех депутатов. Я надеюсь, что у нас достаточно будет чести. Я верю в вашу порядочность, в вашу честь, которые нельзя променять на зеленые банкноты. Выбор за нами, за всей Россией.
На последнюю реплику очень обиделся депутат Лопатин. Требовал сатисфакции, лез драться. Илюхин отказался извиниться и предложил "разобраться отдельно".
Депутат Мизулина попросила подтвердить официальный статус Котенкова как представителя президента в процедуре обвинения против него. Разгорелся скандал. На основании каких правовых документов Котенков представляет президента в момент процедуры отрешения от должности? На что взбешенный Котенков грубо ответил: "Уполномочен президентом представлять интересы президента по любым вопросам в любое время, вас устраивает?"
Котенков:
— Я готов покинуть эту трибуну, если депутат Мизулина настаивает. Но тогда все остальные последствия лягут на вашу совесть.
Селезнев:
— Александр Алексеевич, что вы заводитесь?
Звучит речь Котенкова. Те же аргументы плюс реплика: "Извините, опаздываю на совещание в Кремль”. "Привет Кремлю!"— весело отвечает Селезнев. Поздно вечером телевидение транслировало опровержение администрации президента: мол, никакого совещания в Кремле в этот вечер не было.
Андрей ФЕФЕЛОВ
ДЕНЬ ТРЕТИЙ
За массивными дверями Госдумы остался уличный шум — рокот машин, слабые, едва слышные крики митингующих. На облицованной мрамором стене сверкает золотом древний символ государственного величия — Двуглавый орел, зажавший в когтистых лапах скипетр и державу. Невольно замедляющиеся шаги глохнут в мягких ковровых дорожках, благородный полумрак разгоняется светом хрустальных подвесок в двух огромных люстрах. На втором этаже, перед залом прессы, чрезвычайное многолюдье. В просторном холле "тусуется" плебейского вида толпа человек в полтораста, стройными рядами стоят штативы "готовых к бою" видеокамер. Здесь собрался цвет столичной журналистики — слегка дегенеративного вида западные корреспонденты с птичьими вытянутыми лицами; напыщенные азиаты, что-то беспрерывно вещающие в трубки мобильных телефонов, юркие спецкоры отечественных информационных агентств, вальяжные, в богемных рубахах навыпуск, мэтры демократической журналистики, напомаженные и затянутые в костюмы (вся страна будет смотреть) телевизионщики. Особенно велика группа от НТВ — сразу несколько корреспондентов, не считая операторов, осветителей и т.д. С гаденькой улыбкой сквозь толпу то и дело проскакивает Лобков, гордо покачивает накладными плечами Мацкявичус, малыш Ревенко смотрит куда-то в потолок. Рядом тесная группка завсегдатаев парламентских дебатов азартно обсуждает и принимает ставки на собственном тотализаторе. Говорят, что иной раз здесь выигрываются и просаживаются немалые суммы. Кажется, пока большинство считает, что импичмент имеет все шансы состояться. В самом зале устроились наиболее спокойные и частенько самые пожилые журналисты. Большинство, уютно устроившись в мягких креслах, апатично посматривает на экраны мониторов, транслирующих события в зале заседаний.
В воздухе разлито радостное возбуждение. Толпа жужжит, как гигантский майский жук. Уже показывают, как депутатам объясняют, какой бюллетень для чего предназначен. Слышно, как Иваненко — зам. Явлинского по фракции, беспокоится, чтобы Счетная комиссия не создавала "летучих групп", которые позволят проголосовать депутатам, отсутствующим в зале. Впрочем, кворум пока почти полный. Список тех, кто не пришел на импичмент, очень короток: Кобзон, Аушев, Сметанин, Седов. Неявившийся Кобзон, однако, прислал какую-то специальную телеграмму, в которой высказался за все пять пунктов обвинения против президента. Узнав об этом, некоторые местные аналитики утверждают, что Лужков таким образом сигнализирует своим сторонникам из числа независимых депутатов, чтобы те голосовали за импичмент (почти все сторонники "Отечества" так и поступили).
А пока Сергей Бабурин вопрошает депутатов о том, что делать, если авторитарный Жириновский "в верноподданническом пафосе" отберет бюллетени у членов своей фракции и проголосует за них сам. Селезнев в ответ говорит что-то успокоительное, но маловразумительное. Очевидно, что никаких средств повлиять на вождя ЛДПР у руководства Госдумы просто нет. Тем временем появившийся на своем месте представитель президента Котенков просит депутатов позволить "во избежание будущих недоразумений" ввести в состав Счетной комиссии представителя администрации. Спикер вяло замечает, что "это вполне демократично", и депутаты голосуют "за".

Через полчаса утверждены форма бюллетеней и регламент голосования. Начинаются последние выступления руководителей фракций. Первым к трибуне подходит Геннадий Зюганов. Он говорит с напряжением, в голосе звучат жесткие нотки. Весомо падают в зал его слова о том, что "впервые создан прецедент, когда преступная власть осуждается народом и законодателями", о том, что "собранные комиссией по импичменту документы не горят и обязательно станут достоянием глубинной России, как бы ни старались информационные наемники". При этих словах по рядам собравшихся в журналистском зале прокатывается гул — большинство понимает, что это камень в их огород. Зюганов благодарит руководителя комиссии по импичменту Владимира Филимонова и всех 259 депутатов, поставивших свои подписи под требованием начать процедуру отрешения президента от должности. Он в который раз повторяет, что "некомпетентность — главное преступление власти против страны, которую не сумел покорить Гитлер". Перейдя от исторических параллелей к насущным проблемам геополитики, лидер КПРФ обвинил Ельцина не только в развязывании войны на Северном Кавказе, но и в создании чеченской проблемы как таковой. Если бы не Ельцин, фактически пославший Джохара Дудаева отбирать власть у чеченского Верховного совета, Ичкерия не стала бы агрессивным анклавом, угрожающим целостности России. Зюганов заметил, что если бы не злая воля Ельцина, Дудаев мог бы остаться российским генералом и служить где-нибудь на Дальнем Востоке, став "первым чеченским генерал-лейтенантом". Руководитель коммунистов припомнил Ельцину и поздравительную телеграмму, направленную в адрес чеченского лидера после захвата последним власти в Чечне, и поставки ему оружия, "которым можно вооружить две дивизии". Вспомнив о каспийской нефти, Зюганов заявил, что "чеченская война — осознанное мероприятие, цель которого — дестабилизация в регионе, через который проходят важнейшие энергокоммуникации". Продолжая череду обвинений Ельцину, он добавил к ним и "убийство фундаментальной науки". Науки, которая еще недавно давала каждое третье изобретение в мире.
На президенте лежит вина и за беженцев, ведь "из 13 миллионов беженцев всего мира 10 — наши соотечественники". "Почему же Клинтон не бомбит Ельцина?!” — эмоционально восклицает лидер КПРФ. "Потому что тот помогает разваливать великую страну".
Особенно подробно Зюганов остановился на предательстве Ельциным Примакова. Бывший премьер был назван лидером КПРФ "достойным человеком", а президент, принимающий кадровые решения с помощью "домашнего политбюро", был охарактеризован как "абсолютное зло для России". "Предал Югославию, предал Примакова и породил кризис", — таков итог последних месяцев деятельности Ельцина.
Зюганов говорит, что все общество наконец сплотилось, ведь "98% граждан России говорят Ельцину — уходи". Напоследок лидер коммунистов обратился к фракции НДР с призывом внять голосу разума и выполнить волю народа, проголосовав за импичмент.
Следующим оратором оказался Жириновский, выскочивший на трибуну с покрытым какими-то пятнами лицом. Его речь была настоящим экспромтом. Он не столько пытался аргументировать позицию своей фракции по вопросу импичмента, сколько старательно втаптывал в грязь политических противников, издевался над их пропитанными болью словами, превращая заседение в столь привычный и любимый им политический балаган.
"Все говорили — царь плохой", — начал он с исторических аналогий. "Вот также было и в начале века. Сделали революцию... и убивали по 80 миллионов каждый год". По мнению "сына юриста", виноваты в развале СССР Горбачев и... присутствующий в зале Николай Рыжков, — "не младший, а старший, конечно. Фамилии надо выбирать такие, чтобы не дискредитировали..."
Вернулся он и к проблеме беженцев. "Я — первый беженец, выехал из Казахстана еще при СССР", — поведал лидер ЛДПР о собственной тяжелой судьбе. Затем он долго распространялся о том, что эмиграция русских из нацреспублик шла еще при советской власти, и сегодняшняя страшная реальность лишь продолжение неизбежного процесса. Мировоззренческая позиция, транслируемая лидером ЛДПР, вкратце может быть сведена к следующему: "В России всегда было плохо, и с каждой революцией становится еще хуже. Поэтому главное не допустить очередных коренных перемен в обществе — ни к чему хорошему это не приведет".
Забавно, что Вольфыч, в течение нескольких лет бывший сторонником самых радикальных преобразований социума, в одночасье стал ярым "контрреволюционером". Впрочем, очевидно, что только сохранение нынешнего режима может обеспечить политическое будущее "сыну юриста" и его партии.
Однако Жириновский своим выступлением явно взбодрил всех участников процедуры импичмента и наблюдающих за ними журналистов. Под смешки в зале он предложил собственную версию мировой истории, сообщив собравшимся, что заговор Запада против России был оформлен еще в 1717 году в Париже, и с тех пор жуткий план осуществляется, как по нотам. Единственным положительным героем нашего века (кроме самого себя, конечно) Жириновский все-таки вывел Сталина, который, по его словам, "хотел уничтожить нацреспублики, чтобы сделать одну, но его задушил Берия". Кроме того, Жириновский сделал этнографическое открытие, обнаружив, что "албанцы — это наш кавказский народ" и, соответственно, коммунисты, будучи интернационалистами, непоследовательны в своей поддержке сербов.
Потом "досталось на орехи" "Яблоку" как "прозападной партии" и одному из экспертов Василию Белову — "притащили сонного человека в Думу". Далее окончательно завравшийся Жириновский объявил свою партию единственной в Думе, представляющей интересы "угнетенного русского народа". "Геноцид русских будет идти постоянно... Потому что мы сдерживаем эту территорию", — двусмысленно заявил Владимир Вольфович. И под конец приберег самый больной для себя вопрос: "Если вы уберете Ельцина — кто после него будет?" Проблемы Вольфыча понятны — его-то никто, кроме Ельцина, просто не устраивает.
Руководитель проправительственной фракции НДРВладимир Рыжков вышел на трибуну в необычайно благостном настроении. Начав свою речь с набивших оскомину аналогий с революционным временем, он решил продемонстрировать свою личную образованность и начитанность, принявшись цитировать Ивана Бунина целыми абзацами. По словам Рыжкова, депутаты от НДР не могут позволить себе гнаться за личной выгодой, пойдя на поводу у антипрезидентских настроений народных масс. С большим чувством говорил он о легковесности суждений толпы и о том, как быстро меняются ее кумиры (насчет настроений он, пожалуй, прав, а вот сменить такого "кумира", как Ельцин, народ никак не может уже многие годы).
Рыжков сообщил депутатам и зрителям, что эндээровцы будут голосовать против импичмента потому, что "справедливость требует движения к истине"(?), и покинул трибуну, завернувшись в виртуальную тогу римского патриция. Его уход журналисты встретили скабрезными остротами — речь депутата их не убедила. Ведь самое пылкое воображение не может представить Аяцкова или Черномырдина в роли отечественной Жанны д`Арк...
Речь Григория Явлинского оказалась бесцветной и тусклой, как и сам этот политик. Голосом довоенного граммофона он повторял тезисы Елены Мизулиной, обвиняя Ельцина в жестокости по отношению к чеченским "военнопленным", подробно описывая незахороненные тела неопознанных жертв чеченской войны. Его преисполненная дешевого пацифизма речь не вызвала интереса у заскучавшей публики.
Шло время, и на трибуне один за другим сменялись депутаты-оппозиционеры. Их речи более или менее повторяли тезисы знаменитого доклада Виктора Илюхина. А депутаты и журналисты потихоньку утекали из своих залов в "кулуары".
Объявленный полуторачасовой перерыв был встречен большинством с явным облегчением, и думские буфеты заполнились невиданным количеством жующих. Пиво кончалось с катастрофической скоростью. А когда выяснилось, что результаты голосования появятся не ранее 18.00, толпа журналистов явно приуныла и стала рассеиваться.
"Что-то я сомневаюсь, что проголосуют они за импичмент", — произнес подошедший к нашему столику один из героев 1993 года, бывший депутат ВС Илья Константинов. "Вроде бы вначале было почти четыреста депутатов, а теперь время идет — и их все меньше. Говорят, бюллетени только 348 человек получили".
В углах шептались о суммах, которые депутаты якобы получают в кабинете Котенкова за "правильное поведение". "Есть три таксы, — доверительным шепотом сообщил мне "осведомленный источник". — "Пятьдесят штук "зеленью" — проголосовать против всех пунктов импичмента. Тридцать — просто не брать бюллетень. Пятнадцать — проголосовать только за один из пунктов, кроме Чечни".
Обстановка сгустилась лишь к 17.30 вечера. Сотни представителей "свободной прессы", нервно потирая вспотевшие ладони, ждали результатов голосования.
И наконец результаты. 283 голоса — "за" по третьему пункту "о Чечне". Слитая до этого воедино толпа дружно вздыхает и начинает расходиться. Заседание Думы закончено. Импичмент Ельцину продолжается.

Александр БОРОДАЙ
Я давно уже радуюсь любому акту сопротивления ельцинскому режиму. Будь то взрыв Ивана Орлова на Красной площади, шумные лимоновские протесты на улицах или двойное голосование по генеральному прокурору в Совете Федерации... Любой шаг против, любое движение, любая попытка сопротивления ускоряют его уход. И потому мне почти безразличны политиканские подсчеты и прогнозы расплодившихся политологов по поводу якобы провалившегося импичмента. Конечно, жаль, что не удалось собрать 300 голосов. Конечно, надо вывесить на позорный столб имена и тех "народовластцев", которые или загадочно исчезли, или, подобно Степану Сулакшину, театрально-фальшиво проголосовали исключительно по явно непроходимому пункту, и тех "яблочников", целых 20 процентов от числа фракции, поддержавших Ельцина, и, естественно, "ихдомовцев", спасающих этот дьявольский режим… Конечно, стала еще более видна цена постоянно все просчитывающих кобзонов, накануне импичмента срочно улетающих из Москвы, да еще присылающих телеграмму в поддержку этого самого импичмента. Утритесь этой телеграммой сами, уважаемый артист… Дорос наконец-то до истинного спасителя Бориса Ельцина и наш дорогой Александр Невзоров. Вот что значит — есть из рук Березовского. Жаль, да и только. Конечно, поражает подозрительное отсутствие приготовленных бюллетеней для импичмента… Это же надо: год готовить импичмент, переносить его все дальше и дальше, и в самый ответственный момент, когда разгоряченные депутаты желали снести Ельцину голову вместе с воротником, отправить их почти на четыре часа погулять (в распоряжение ельцинской администрации, уже поджидающей самых нестойких с разной толщины конвертами) по причине неподготовки документации. Я бы на месте Геннадия Селезнева, если только это не входило в планы спикера осознанно, немедленно выгнал бы взашей таких помощников…
Но скажу честно, это лишь небольшие эмоциональные нюансы. Эстетические пробелы в постановке. Как, к примеру, недавно состоявшийся футбольный матч на кубок УЕФА. Можно было болеть за ту или иную команду, но главное, сам матч состоялся при любой погоде. Как бы ни хотели его сорвать натовские лидеры… Так и импичмент. Набрал бы он даже 400 голосов, все равно мало что соображающий самодур свою власть никому бы не отдал… Значит, полезно прежде всего моральное воздействие. Полезны яркие выступления Виктора Илюхина и Станислава Говорухина, Николая Губенко и Елены Мизулиной, Владимира Лысенко и Ольги Беклемищевой. Полезны жалкие увертки президентского представителя Котенкова, который так переживал за свою судьбу и свое кресло, что постоянно потел… Полезны предательские выступления Владимира Жириновского и Владимира Рыжкова. Именно те фракции, которые не имеют никакого шанса пройти в будущую Думу, сегодня просто позорно борются за подачки с президентского стола. Им нечего терять… Но я бы посоветовал задуматься нашим друзьям, до сих пор сотрудничающим с мнимым патриотом Жириновским: может, хватит играть с этим злом? Его уже использовали сполна все, кто на него ставил. Он уже не нужен, как дымовая завеса патриотизма. Значит, кто с Жириновским, тот — враг России и русского народа. Жириновский, а не НДР, останется самым последним защитником злобного в своей агонии Ельцина… И познание этой истины — тоже один из полезных итогов импичмента…
Я вижу важность состоявшейся попытки импичмента и в другом. Самые объективные социологические опросы показывают, что 98 процентов граждан России не приемлют Ельцина, не желают видеть его на посту президента, а в Государственной думе, считающейся сегодня якобы оппозиционной, противников у Ельцина набирается процентов 60. Значит, те, кто не желает видеть Ельцина президентом на предстоящих парламентских выборах, будут голосовать за более радикальную оппозицию. Правильно сказал генерал Макашов по телевидению: сейчас нас разгоните, а через три месяца в новую Думу придут 400 Макашовых. Это и есть важнейший итог состоявшейся попытки импичмента. Народ увидел те силы, которые способны переломить ситуацию и уничтожить ельцинский режим, увидел и те силы, которые готовы продлевать уничтожение нашего государства.
Это и есть важнейший урок будущему России.
Был выбран спокойный, плавный, замедленный ритм, трехдневное погружение в ельцинскую тьму. Еще один урок будущему. Побольше ярких эмоций. Побольше динамики. Наступает время решительных действий. Важна не конкретно та или иная частичная победа, а важно навязывание противнику стремительного ритма национального сопротивления. В данном случае можно вспомнить пастернаковское: "Но пораженья от победы ты сам не должен отличать".
Это наши уже слабосильные противники сегодня выставляют балаганную истерику Жириновского и провокационную риторику юного заменителя Черномырдина как свою победу. Жириновский в роли спасителя ельцинского режима — нелепее не придумать. Ау, где ты, Юрий Карякин, что-то не слышно от тебя привычного возгласа об одуревшей ельцинской России… Скажи мне, кто твой друг, я скажу, кто ты… Ельцин и Жириновский, как влюбленная парочка из спектакля Романа Виктюка, — вот достойный финал второго тысячелетия. И юный Рыжков, как их незаконнорожденное дитя. А позади — вздымающаяся Россия, неудовлетворенная итогом этого импичмента. И эта народная неудовлетво-ренность — тоже важнейший успех всего мероприятия. Тоже урок будущему. Несостоявшийся импичмент как катализатор активного сопротивления. Вот-вот выйдет матрос Железняк и крикнет зычным голосом: "Которые тут временные? Слазь! Кончилось ваше время". И покатятся на плаху времени головушки всех разрушителей. И не прикроешься уже никаким Жириновским, ибо и того ждет своя участь. Ведь на самом деле, пора делиться: кто за Россию, а кто против. "По плодам их узнаете их". Где ваши плоды, господин президент?
Эти три дня оппозиция училась наступать, училась выигрывать. Противники импичмента хотели сделать эту попытку малозамеченной, ненужной. Но даже сотни собравшихся представителей крупнейших газет и телекомпаний мира опровергали утверждение о малозаметности. И навсегда уже всем нынешним депутатам не уйти от вопроса: как он голосовал по импичменту! И не прикрыться таким отступникам, как Степан Сулакшин, фиговыми листками липового антиельцинизма от своего позора. Что может быть хуже смрадного ельцинизма Невзорова и Жириновского? Это разоблачение былых союзников — тоже итог. А впереди Победа!

Владимир БОНДАРЕНКО