“ЗАВТРА” ИЗ ПАРИЖА

Author: Андрей Жуков
“ЗАВТРА” ИЗ ПАРИЖА
30(243)
Date: 28-07-98
РАБОТАЯ В ГОСАРХИВЕ на Пироговке над темой, посвященной нонконформистским движениям, существовавшим во времена так называемой “первой волны” русской эмиграции, и просматривая огромное количество русскоязычной печатной продукции, издававшейся в 20-30-е годы за рубежом, я обратил внимание на тоненький, плохо изданный (отпечатанный на гектографе) журнал... Прежде всего остановило внимание его название — “Завтра”! И подзаголовок: “орган союза российских национал-большевиков (национал-максималистов)”. Да, поистине “бывают странные сближенья”...
В начале 1930-х годов группа молодых парижских интеллектуалов-эмигрантов, объединявшихся вокруг журнала “Утверждение” (издавался одним из идеологов “национал-максималистского” течения кн. Ю.А.Ширинским-Шахматовым), основали свой орган — журнал “Завтра”.
Редколлегию нового журнала составили люди весьма примечательные, не чуждые литературного творчества: Валентин Андреев, сын известного русского писателя Леонида Андреева, Лев Савинков — сын не менее известного писателя и террориста Бориса Савинкова, Ирина Ильинская, Александр Ярмидзе.
В программной статье, открывавшей первый номер журнала (7 января 1933 г.), так определялись задачи нового издания и круг его потенциальных читателей: “Мы для широкого круга читателей, которым после тяжелого рабочего дня не всегда доступны отвлеченные научные статьи, но которые ищут нового разрешения вечных вопросов.
Старые политические партии доживают в эмиграции последние дни. На великом российском экзамене они провалились, а история переэкзаменовок не дает... На смену старым партиям идут новые, на смену старым мыслям идут новые течения. И новые здесь перекликаются с новыми настроениями там, с теми, что на нашей Родине с неумолимостью биологического закона скоро выдвинутся на авансцену русской революции”.
Молодые “утвержденцы” настаивали на тесной взаимосвязи, “перетекаемости” политических процессов, происходящих в эмиграции и в СССР. События революции, гражданской войны, последовавшего за ними коммунистического правления вызвали качественные изменения социального быта русского народа. Старые эмигрантские партии, их лидеры не поняли смысла перемен, произошедших в России. Они не желали и не могли видеть, что с революцией началось стихийное выпрямление национально-исторических путей нашей страны. Россия отказалась от либерально-рационалистической западной парадигмы: буржуазно-мещанского строя с “двумя палатами и министерскими кризисами”.
Однако, успешно решив на начальном этапе революции целый ряд насущных исторических задач, РКП(б) выдохлась, “сбила дыхание”. “Не коммунистическому правительству справляться с лежащими перед Россией историческими задачами. Оно, это правительство, стало тормозом революции. Оно мешает духовно-национальному просветлению, ведет Россию в тупик вульгарного материализма. Оно не дает молодой революционной динамике переключиться на новые рельсы. Помочь этому переключению будем стремиться мы. Пусть нас мало. Пусть мы только — стрелочники. Стрелочники истории”. (“Завтра”, № 1, 07.01.33 г.).
В своих попытках разгадать будущее России, задать новое направление вектору российской истории авторы “Завтра” обращаются к категориям национальности и духовности. Сочетание идей социальной справедливости, равенства, на экономическом уровне, с православной, “византийской” системой ценностей в духовной сфере — вот тот особый, “русский национальный путь”, вот идея России завтрашнего дня.
“В условиях буржуазного мира, мира посредников и паразитов, биржевых маклеров, молодежь особенно болезненно ощущает гнет неправды социальной.
В условиях коммунистического государства, в царстве космополитической марксистской схоластики российская молодежь начинает остро чувствовать реальность правды национальной.
Обе правды, социальная и национальная, должны наконец встретиться и заключить между собой прочный союз — то есть национал-большевизм”. (“О национал-большевизме”, “Завтра”, № 3, 01.06.33г.).
Большевизм органично присущ русскому человеку — считали эти молодые интеллектуалы. “Разложите большевизм на его составные элементы, — писал А. Ярмидзе, — все они существовали в потенции, в предыдущих поколениях. Большевизм — продукт коллективного творчества всех слоев русского народа. Те из русских, кто обрушивается на большевизм со стороны, глубоко ошибается. Большевизм — это наше собственное”. (“Завтра”, № 1, 07.01.33г.).
Кажется вполне логичным и закономерным, что начиная с № 3, “Завтра” объявляет себя “органом союза российских национал-большевиков”. В редакционной статье “К программе российских национал-большевиков” отмечается: “Не нам, христианам, становиться где бы то ни было на защиту капиталистического строя. Наш враг — воинствующий материализм как в коммунистическом, так и в капиталистическом обличье. От Ком-Интерна до Кап-Интерна.
Наши силы и знания принадлежат России, ибо только в ней может загореться светоч. Который укажет человечеству путь к новому небу и новой земле”.
Национал-большевики воспринимали революцию прежде всего как духовный акт, как тотальное торжество духа над материей, преображение человека, разрушение “ложной” культуры, конец истории.
“Идеологически мы родились в 1917 году в Москве... Октябрь мы поняли как новое рождение России, а не как срыв ее с рельс исторического пути. В темном лике большевизма мы предвидели грядущее национальное его преображение. Стихию Великой Российской Революции мы приняли, как принял ее Блок: больше в историческом замысле, чем в реализации, больше в духовно-освободительном порыве, чем в марксистской мечте” (От редколлегии. “Завтра”, № 7, 35 г.).
Ущемленное национальное чувство было исходной точкой молодой национал-большевистской политической мысли. И эта мысль эволюционировала, приняв социальную сторону революции, отбросив ее абсолютный материализм. “Патриотизм и социальная правда” — этими словами можно определить квинтэссенцию их политической идеологии.
Национал-большевиков отличала ярко выраженная просоветская и прорусская направленность. Государство, армия, территориальная целостность страны, ее обороноспособность и безопасность — эти категории были для них абсолютными ценностями, не подверженными никакой исторической конъюнктуре или эрозии. Они считали открытым предательство, которое не будет прощено историей, реставрационные планы правой русской (в т.ч. и монархической) эмиграции; планы, строившиеся на ставке на иностранное вмешательство, на порабощении, унижении и расчленении России историческими врагами. “Нужно преодолеть все личные обиды, жажду мести, горечь поражения. Тогда станет ясна вся несостоятельность... выцветших и нищих духом идей прошлого...” И далее: “Красная Армия — единственная реально существующая ныне российская вооруженная сила...” (Анат. Зигон. “Белые мечтания”, “Завтра”, № 5, 35 г.).
Такими же, ярко просоветскими, были и их эстетические вкусы. Именно “советские” Блок, Есенин и Маяковский являлись для них гордостью русской культуры. Когда один из редакторов “Завтра” Лев Савинков выпустил поэтический сборник “Аванпост” (Париж, 35 г.), то эмигрантская критика увидела в его стихах сильнейшее влияние советской поэзии:
“Трудно представить себе сборник стихов “менее эмигрантский”... Безраздельно царят Маяковский и Есенин, но Есенин, переложенный на мажорный тон. Можно только радоваться, что тому разочарованию, которое он испытал, Савинков противопоставил бодрый призыв к волевому порыву; не погрузился в нытье, а закалил себя угловатыми ритмами маршей молодости”. (Из рецензии на книгу “Аванпост”, — “Бодрость”, 10 мая 36 г., Париж)
Лев Савинков писал: “Наши установки вытекают из одной истины — примата духа. Главное для нас — сила идеи. Сила физическая возникает только в процессе воплощения идеи. Сама по себе она (т.е. сила) — ничто. Мы называем себя национал-большевиками: это Россия пробужденная революцией, ищущая осуществления своей человеческой правды”.
Русская история воспринималась парижскими национал-большевиками как арена борьбы за духовное водительство миром. Первый и Второй Рим (т.е. государство и официальная церковь. — А.Ж.), — считали они, — изгнали в раскол тех, кто в исправлении богослужебных книг и церковно-бытового устава видел умаление Третьего Рима.
Большой интерес в национал-большевистской среде вызывали программа и практическая деятельность германских национал-социалистов.
“К опытам Гитлера мы относимся очень внимательно. Прежде всего в них привлекает сочетание национального начала с социальным радикализмом, — писала в № 3 “Завтра” Ирина Ильинская. — Однако сотрудничество национал-социалистов с представителями крупного капитала; постулат превосходства духа над материей, обоснованный на расовом начале, и неприкрытая антиславянская направленность в сочетании с германской экспансией на Восток наводят на печальные размышления и обуславливают наше сдержанное отношение к проснувшейся Германии”.
Национал-большевики осознавали свою чужеродность, инаковость как в затхлой атмосфере эмигрантских разборок и междусобойчиков, так и свою неприемлемость и еретичность для руководителей Советской России.
“Для одних (правых) мы “большевики”, — писал Лев Савинков, — для коммунистов мы нечто туманное, подозрительно-зловредное: не то “контрреволюция”, не то какая-то “сверхреволюция”, никакими марксистскими канонами не предусмотренная. Лишнее подтверждение правильности нашего курса — обоим не по вкусу”.
Увы, и журнал “Завтра”, и Союз российских национал-большевиков” (СРНБ) просуществовали недолго. На протяжении трех лет (с 1933 по 1936 г.) вышло всего семь номеров журнала. Причина прекращения издания до боли банальна: недостаток средств.
Политически активная часть национал-большевиков продолжила работу в родственных по духу нонконформистских движениях (в частности, в изданиях движения “младороссов” “Бодрость” и “Заря”), часть примкнула к французским левым — ФКП, анархистам; часть, предчувствуя войну, эмигрировала в Америку...
Однако дошедшие до нас тоненькие книжечки “Завтра” оказываются весомей многих томов “литературного наследия”. Повторим еще раз: лучшие из работ парижских национал-большевиков поразительно актуальны в наше темное время; время “танцоров”, подменных фигур; время, когда ощущается острый дефицит на сколь-нибудь нормальных аутентичных людей.
Из далеких тридцатых годов доносится до нас их Слово: “Настанет день, и правительство паразитов и саботажников величайшей в мире Национальной Революции будет историей вышвырнуто вон... Мы готовы помочь истории”.