ЗАОДНО С ВРАГОМ
17(230)
Date: 28-04-98
Еще совсем недавно понятия "психологическая операция", "психологическая война" считались узко специфическими терминами из арсенала разведок и в основном связывались с внедрением различного рода дезинформаций, распространением листовок и различных радиообращений. Но сегодня, когда информационные технологии вышли на качественно новый уровень, когда электронные средства массовой информации образуют глобальное информационное поле, позволяющее не только оперативно и тотально воздействовать на массовое сознание, но и контролировать его, формировать, понятие и значение психологической войны, психологической операции существенно расширяются и становятся вровень с такими понятиями, как обладание новейшим оружием, захват инициативы, завоевание превосходства. Чтобы оценить их значение, достаточно вспомнить несколько примеров из новейшей истории — Вьетнамскую и Афганскую войны. И там, и там, при наличии полной инициативы, превосходства в технике и подготовке армий, при отсутствии каких-либо серьезных военных поражений, и США, и СССР были вынуждены прекратить их и вывести свои войска, признать свое поражение. И причиной тому явились политические кризисы, спровоцированные этими войнами. Общественные мнения были столь остро "антивоенны", что практически парализовали действия армий, вынудили политиков остановить эти войны. И в США, и в СССР основную скрипку в раздувании антивоенных кампаний сыграли средства массовой информации. Иными словами, именно газеты и телеканалы были главными союзниками вьетнамцев и афганцев. Они внушили обществу мысль о полной бесперспективности войны, невозможности в ней победить. Причем внушалось это вопреки тому, что сами вооруженные силы вполне уверенно и успешно вели боевые действия.
Проигранные психологические войны во Вьетнаме и Афганистане в итоге привели и к признанию проигрышей в "горячих" войнах.
С тех пор в США и НАТО были достаточно глубоко разработаны и сформулированы принципы ведения психологической войны и информационно-психологического обеспечения боевых действий. Психологическое состояние своих войск, поддержка их обществом, солидарность общества с действиями армии, поддержка решений высшего политического и военного руководства рассматриваются сегодня в США и странах НАТО так же серьезно и скрупулезно, как разработка военных операций или обеспечение войск всем необходимым. Целый ряд документов регламентирует понятие информационного обеспечения войн, участия в войнах средств массовой информации, их роли, места. Поведение журналистов, механизм действия военной цензуры, контроля за публикуемой и тиражируемой информацией.
И это понимание роли психологической войны принесло свои плоды. Все войны, которые вели США после 1975 года, независимо от их исхода, поддерживались общественным мнением, действия армии одобрялись большинством населения, противник воспринимался резко негативно, и общество было настроено на безоговорочную победу над ним. Это захваты Гренады, Панамы, высадки в Алжире и Ливане. Война с Ираком. Интервенция в Боснию. Вне зависимости от "правоты" США, от их оценки мировым сообществом, общественное мнение в самих США было на стороне своих войск. И это высшая оценка органам психологических борьбы вооруженных сил США.
Почему я столь долго исследовал этот вопрос? Потому что, пройдя чеченскую войну командиром отряда психологических операций, я оценивал действия обеих сторон с точки зрения профессионала психологической войны. И как профессионал я могу утверждать, что против России в этой войне была развязана и ведется до сих пор психологическая война, имеющая своей целью дискредитацию армии, ее деморализацию, раскол между армией и обществом. В действиях целого ряда газет, телепрограмм, журналистов и обозревателей ясно просматривались элементы и методы психологической войны.
Например, одним из самых основных законов информирования общества в ходе войны является "табу на кровь своих солдат". Ничто так не деморализует общество и армию, как показ убитых солдат своей армии, показ страданий умирающих и раненых. Даже боевые уставы войск требуют немедленной эвакуации раненых и убитых с поля боя — в том числе и по морально-психологическим мотивам. Уставы США требуют разделения маршрутов эвакуации потерь и прибытия подкреплений по той же причине — чтобы не травмировать солдат видом убитых, страданиями раненых. Во всех странах блока НАТО и в США действует категорический запрет на прямые репортажи с мест боев, на показ своих убитых и военнопленных, если это не связано с обвинением противника в жестоком обращении с пленными и нарушениями Женевской конвенции. Все материалы с войны визируются военными цензорами, и без их визы ни один материал, под угрозой закрытия газеты или телепрограммы, выйти не может. У нас же во время чеченской войны передачи новостей НТВ и, в частности, репортажи Елены Масюк, не только изобиловали кадрами убитых военнослужащих, но и всячески смаковали тему погибших русских солдат. Подбирались кадры поужаснее, как, например, запущенное по НТВ обглоданное собаками лицо погибшего русского солдата или полуобгоревшее тело танкиста в люке сожженного танка. Масюк и НТВ регулярно запускали в эфир сюжеты о попавших в плен солдатах, снятые на чеченской стороне, а потому исключительно унизительные, стыдные. Эти репортажи оказывали огромное деморализующее воздействие на зрителей. Вызывали чувство угнетенности, стыда. И ни при чем здесь разговоры о "независимости журналистов", их праве на получение информации. За все месяцы войны телевидение боевиков, дудаевские газеты не дали ни одного материала или сюжета, в котором были бы показаны брошенные обезображенные трупы боевиков или униженные, жалкие боевики в плену у русских солдат. А ведь съемок таких было предостаточно. Не позволяли они в своих расположениях снимать и "чернушные" кадры: зверства по отношению к пленным и русскоязычному населению, конфликты между собой, мародерство, насилие. Не разрешали снимать вывоз тел убитых боевиков, вырвавшиеся из-под обстрелов и потрепанные в боях отряды. Зато организовывали съемки о "насилии" и "мародерстве" на территории, занятой российскими войсками, организовывали посещения своих элитных отрядов, известных полевых командиров, что ясно указывает на то, что дудаевцы отлично понимали, как необходимо использовать СМИ и как вести психологическую войну против России.
Елена Масюк регулярно снимала видеоматериалы в расположении дудаевцев, и они шли как репортажи с чеченской войны в новостях НТВ. Этим нарушался еще один важнейший закон психологической войны — запрет на пропаганду противника в любой форме. И уж тем более — на репортажи с его позиций. Невозможно себе представить, чтобы во время “Войны в заливе" по американским телеканалам шли репортажи с позиций иракских ПВО, интервью с иракскими "коммандос" или заявления самого Саддама Хусейна. Но во время чеченской войны Масюк и НТВ регулярно предоставляли свой эфир для выступлений как самого Дудаева, так и его ближайших сподвижников — Масхадова, Басаева, Удугова и многих других. Масюк, переодевшись чеченкой, проникала в районы боевых действий и вела репортажи с чеченской стороны фронта.
Сегодня она утверждает, что ее репортажи с чеченской стороны не являются пропагандой противника, так как Чечня-де часть России, а значит, и прочеченские репортажи не являются антироссийскими и что общество должно было знать, каково положение части его граждан — жителей чеченской республики. Это откровенный подлог. Масюк вела репортажи со стороны дудаевских войск, а Дудаев и его окружение категорически не признавали какого-либо единства с Россией и вели войну за независимость Ичкерии-Чечни.
В тех же США, во время массовых негритянских волнений в Лос-Анжелосе, ни одна телекомпания США не выпустила в эфир ни одного сюжета не только со стороны бунтующих, но и даже хоть сколько-нибудь им сочувствующей, хотя бунтующие негры вроде бы тоже граждане Америки.
В ходе войны Масюк и ряд других журналистов регулярно встречались с лидерами сепаратистов и выпускали в эфир интервью с ними, воздействуя тем самым на массовое сознание россиян. На языке психологической войны подобные "репортажи" имеют четкое определение: "Ведение вражеской пропаганды на своей территории" — за что, кстати, есть вполне конкретная статья в законах о военных преступлениях большинства стран Запада, на которые столь часто любят ссылаться наши правозащитники.
Таким образом, в ходе чеченской кампании одним из видов борьбы дудаевцев являлась психологическая война против России и ее армии. Это признавали неоднократно почти все ичкерийские лидеры от Дудаева до Масхадова и Удугова. Цели этой войны определил еще в 1994 году сам Дудаев: "Мы должны в грядущей войне с Россией бросить все наши силы на пропаганду наших священных целей… Мы должны найти в России журналистов, сочувствующих нам, и через их газеты, через их программы воздействовать на русских. Пусть они заставят их ужаснуться перед нашей силой и уверенностью в победе. Пусть они заставят их презирать свою армию и своих солдат-оккупантов. …Мы можем проиграть множество сражений, но если мы выиграем битву за умы — мы победители!"
Я не знаю, слышала ли Масюк эти слова Дудаева, но то, что она была на этой войне одним из главных "приводов" в машине дудаевской пропаганды — это бесспорно. Вопрос, пожалуй, только в одном — эту роль она исполняла осознанно, или нет.
Майор Николай Терновский,
Командир отряда психологических операций
1.0x
