ПОЖАР В КЛЯЗЬМЕ

ПОЖАР В КЛЯЗЬМЕ
Author: Александр Синцов
27(188)
Date: 8-07-97
_____
_____Все мы живем на пожарище, на огнище, на головнях. Проживаем выброшенное из окон, спасенное из пламени реформ. Разгребаем угли и тащим новый лес на стройку, пилим тес на крышу — рвем жилы для мало-мальского устройства погорельческой жизни каждый по-своему.
_____Общенациональный, государственный пожар опалил всех нас. А семья Игоря Николаевича Гоглинга пережила еще в это же самое время и свой индивидуальный, натуральный пожар в поселке Клязьма под Москвой с обыкновенным, а не метафорическим дымом и треском, ночной паникой и потерей скарба.
_____После всего случившегося в наших нынешних условиях, кажется, неминуемо уничтожение, конец. Один путь — за милостыней на хлеб насущный, за подаянием как беженцы, ибо все институты общественной помощи разрушены. Капиталистические большевики в правительстве берут на измор сирых, старых и невезучих. Да и мир русский, общинный, говорят, разметан еще коммунистами — в угоду миру интернациональному. Где-нибудь в глухой ярославской деревне, конечно, погорельцам еще не дадут пропасть. Но не в дачной же примосковской Клязьме, куда перенесен весь яд столичной жизни.
_____Однако ход событий, развернувшихся после пожара в одном из домов этого дачного поселка, свидетельствует об обратном. Все-таки восемьдесят пять процентов жителей Москвы, называемых русскими, таковыми на самом деле и остаются. И население Клязьмы, как модели московского землячества, не столь ярко появляющемся, предположим, в пределах Кольцевой автодороги, живет теми же древними народными инстинктами самоспасения и взаимопомощи, как в любой благодатной деревеньке на Руси.
_____Клязьма — дачный квадратно-гнездовой поселок, выросший на месте вырубленного “Вишневого сада”. Детище Лопахина Ермолая Алексеевича. Деревянным дачам — по веку. И уже новые лопахины — на “мерседесах” и в джинсах вырубают здесь вишневые приусадебные садики — строят краснокирпичные свои коттеджи.
_____Какая бездна времени, человеческих душ и плоти отделяет сегодняшних обитателей дач от кондовых русских, не то что дореформенных, но и дореволюционных! А они все те же, слава Богу.
_____Мой диктофон включен в новом брусчатом домике Гоглингов, еще неокрашенном и неоклеенном, с паклей вдоль по пазам внутри комнат. Дом сияет и пахнет свежестью новостройки, радостью преодоленного несчастья.
_____Хозяин дома — воин Великой Отечественной, представитель чрезвычайно жизнелюбивого и жизнестойкого поколения. Семейный лад чувствуется в этих смолистых стенах. Единство душ супругов, когда они в повествовании о своих злоключениях дополняют друг друга, подхватывают мысли, слова — неотделимо, что называется, в один голос рассказывают об исконных нравах этого поселения.
_____— Прежний, сгоревший дом — дача, был на четыре семьи. И вот когда начали делить землю, то все соседи перессорились. Так происходило во всех коммунальных постройках. Старому нашему дому было сто одиннадцать лет. Когда-то его возвели купцы Егоровы. Он прекрасно сохранился. Останки от пожара еле-еле разъяли — бревна будто срослись монолитно. Дом был срублен из кондового спелого леса, и эти сто одиннадцать лет на нем абсолютно не отразились.
_____Ему бы стоять и стоять, но настал этот предел. И один из соседей, который тут и родился, тут и тунеядствовал, и в свое время по этой статье даже отбывал срок в тюрьме, решил отомстить за все свои несчастья. Мать, видите ли, его не прописывала у себя — значит, и земли ему не полагалось. Он стал буянить. Соседи были вынуждены время от времени сдавать его в милицию. Он там переночует, ему сделают внушение, а с него как с гуся вода. Возвращался и принимался за старое. И когда он узнал, что после раздела земли мать вместо него прописала сюда его племянника — внука от старшего сына — и все тому завещала, он, видимо, и решил поквитаться. Однажды пришел в подпитии и поджег. Разлил по полу растворитель, чиркнул спичкой и ушел.
_____Это было в два часа ночи. Мы горим и не слышим. Пока огонь не хватил свежего воздуха и не полыхнуло, прошло больше часа. Чуть было не угорели дети у соседей — их разбудила собачка. Старшая девочка проснулась, закричала, что пахнет дымом. Младшего вынесли на руках уже без сознания. Другой сосед со второго этажа успел схватить только чужие вещи, хранившиеся у него, а за своими второй раз подняться уже не смог.
_____Слышим: нам в стенку соседи стучат. “Игорь Николаевич! Игорь Николаевич!” И не добавляют, что пожар. Мы, не открывая дверей, поднялись на чердак с лампой. Там все в порядке. Прошло минут сорок, прежде чем и мы поняли, что горим: увидели, как соседи выбрасывают вещи из окна. Батюшки, что же это такое! Зарево в окне и за стенкой вдруг затрещало! Ночь. Мы в спальных рубашках. На улице двадцать пять градусов мороза. Стали хватать платья из гардероба, постельные принадлежности. Нам помогали мальчишки-хохлята. Мы их пустили на зиму, потому что им некуда было деться: приехали на заработки, да так и застряли. Хозяин их выставил — работой не обеспечил, денег на обратную дорогу нет. Они нам помогали вещи вытаскивать. Но нашу библиотеку роскошную спасти было уже невозможно. Зимние вещи похватали, а остальное все — дотла. Пожарные приехали и уже не пускали в дом. Я все-таки прорвался и выхватил из огня документы всех членов общества охотников. Потом мы обнаружили, что какие-то наши документы тоже уцелели, уж каким чудом — не знаю. Вообще, нашу часть дома можно было бы отстоять. Если бы у пожарных была вода. Она кончилась. А у нас недалеко от дома — пожарный гидрант. “Вы еще можете спасти дом, — говорю, — вода рядом”. Но они же сами этот гидрант и своротили, подъезжая. Около часу потратили, чтобы его восстановить. Вода хлестала, но не на огонь, а в подвалы соседей, залила все зимние запасы.
_____На другой день мы вынуждены были сами дотушивать — снова загорелись остатки дома. Мы включили наш насос “Малыш”, а выгребная яма была полна воды, вот мы этой водой и залили окончательно.
_____Наутро надо было где-то устраиваться на новое место жительства. Нам не пришлось искать приюта, просить, плакаться. Прекрасный человек, скульптор Вера Селезнева объявилась тем страшным утром. Ее муж, тоже скульптор, Щербаков, у которого мастерская на Чистых прудах, сказал ей: “Вера, пойди и пригласи погорельцев”. Мы пришли. Они нам сказали: “Вот вам комната, располагайтесь и живите”. В этот же день приехали наши друзья из Москвы — Люся Проханова, она нам и материально помогла. Это был, если можно так сказать, первый взнос на наше несчастье. А все наши небольшие сбережения сгорели. Не на что было хлеба купить. Но мы и дня не голодали. Соседи нас буквально за рукав к себе тянули: идите покушайте, нельзя без еды! Тут нам и открылись слова “промысел Божий”, “мир не без добрых людей”.
_____Мы сами всегда старались по-доброму жить с людьми, и тут они как бы нам отплатили.
_____Еще несколько лет назад они меня избрали депутатом поселкового совета, причем без уведомления меня о том. Прислали удостоверение, и точка. Я пошел к председателю поссовета и говорю: “Слушай, Дмитрич, какой из меня депутат. Я представления не имею об этой работе!” А он говорит: “Ты у нас — хозяин. Потому люди тебя и выдвинули”. Я в ту пору непроезжую нашу улицу благоустроил. Добивался два года, и то разрешили только как участнику войны. Нельзя было даже и за свои деньги провести воду в наш “казенный” дом. Я организовал соседей, потому что одному мне материально было не по силам. Два дома потом стали с водопроводом. Потом наняли автогрейдеры — и тоже за свой счет сделали улицу проезжей.
_____Тут вокруг живет очень много старых беспомощных женщин. Они в прежние времена получали пенсию по двадцать рублей, потому что всю жизнь трудились в деревнях, а век доживали у детей. “Трудового стажа” не было у них, хотя каждая работала, не покладая рук.
_____А у меня была маленькая самодельная машина. Кстати, ей в этом году исполнится тридцать лет. И вот я на этой машине бабушек наших возил в поликлинику, в собес, за гуманитарной помощью, потом устраивал в богадельни. В поселке у нас больницы нет — приходилось ездить с ними в Пушкино. И вот после пожара эти бабули вдруг одна за другой потянулись ко мне со своими деньгами — по пять, по десять тысяч приносили. “Игорь Николаевич, возьми, у меня больше нету. Если не возьмешь, я обижусь. Это — от Господа”.
_____Потом собрались охотники и тоже, что называется, скинулись. Помогли другие знакомые мужички. Стали решать, с чего начинать строиться. В поселке было много брошенных, разрушившихся домов. Их “снесли” богатые дачники. Жена пошла спрашивать: можно ли взять стройматериалы погорельцам? Конечно, без лишних слов отдали. И вот мы с женой да с друзьями-охотниками на санках стали таскать эти двенадцатиметровые неподъемные бревна. Так начинали.
_____А в конце февраля еду я в электричке. Подсаживается ко мне знакомый парень. “Как дела, Игорь Николаевич? Как здоровье Аллы Алексеевны?” — “Андрюшенька, нас же сожгли!” И я заплакал непроизвольно. А он и говорит: “Не плачь, дед, поможем! Лучше скажи, что там у тебя от дома осталось?” Я про эти бревна стал рассказывать, про свои планы. Он мне отсоветовал из старого материала что-либо сооружать. “Это только порча инструмента — по гвоздям и скобам. Кровь из носу, но приобрети бруса. Будет брус — звони”.
_____Пришел я домой — и давай мы с женой подсчитывать свои капиталы. К тому времени родственник из Ленинграда привез нам денег, из Ростова — просто знакомые хорошие. Братишка мой родной помог. Стали считать, сколько стоит материал. Прикинул — поехал на Ярославское шоссе, на лесоторговый склад прицениваться. Договорился там с ребятами из Вытегры — это Вологодская область. Они сказали: “Дед, если у тебя будет заказ полностью на машину, мы тебе по твоей спецификации все привезем. А коли ты погорелец, то за дорогу мы с тебя ничего не возьмем и расценки сделаем дешевле рыночных”.
_____Одному мне машину было не осилить. Я нашел в Клязьме еще одного желающего строиться — вышла на двоих как раз машина по объему.
_____Договоренность у нас была с ребятами из Вытегры только на словах и под честное слово. Обменялись телефонами. И вот они однажды звонят в тот дом, где нас временно приютили. “Завтра выезжаем, через два дня будем у вас”.
_____Приезжают они в восемь вечера, уже темно. Я собрал кого мог из родственников, знакомых и до двух часов ночи разгружали машину. Ребята (поставщики мои) ночевали в машине — мы с ними расплатились и распрощались.
_____Наступала весна. Пепелище вытаивало. И я на санках головни, мусор разный потихоньку вывозил. Углей было — в мой рост. Один всю площадку очистил. Освободил место для фундамента. И потом на семейном совете решили восстановить только нашу бывшую пристройку. А на месте нашей двухэтажной квартирки сделать небольшую верандочку. Из такого расчета мы и материалов привезли.
_____И вот однажды подхожу к своей “стройплощадке”, вижу какую-то машину, какие-то люди копошатся на моем “объекте”. Понимаю так, что из старых досок они делают опалубку.
_____Это был тот самый “десант”, который обещал заслать мой попутчик в электричке.
_____За три часа они сделали опалубку, привезли машину бетона, залили, и опять сказали: “Ждите десанта”.
_____Проходит месяц, второй — не едут. Мы понимаем, что ребята заняты — работают, у каждого семья, деньги надо зарабатывать. Жена позвонила им: “Андрюша, у нас уже бетон застыл”. “Завтра будем”.
_____За четыре дня построили дом, за полтора дня поставили крышу. Сказка!
_____Потом один наш знакомый — из новых русских, но труженик, — купил себе квартиру в Москве, задумал менять окна и двери. А старые — отдал нам. И дом наш стал с окнами и дверьми. У нас набралось так много окон, что мы решили из сэкономленного бруса выкроить еще небольшой второй этаж. Прекрасная получилась мансарда...