100 лет Киссинджеру

Доктору Киссинджеру (именно так к нему обращаются журналисты) 27 мая 2023 года 100 лет. Кто он - «Доктор Мира» или «Доктор Зло»? Этот вопрос задают и в Америке, и в мире в целом.

«Доктор Зло»

«Генри Киссинджер, военный преступник — всё ещё на свободе в 100 лет». Так озаглавлена статья Грега Грандина в майско – июньском номере старейшего американского журнала The Nation.

Автор пишет: «Теперь мы многое знаем о преступлениях, которые он совершил, находясь у власти, от помощи Никсону сорвать парижские мирные переговоры и продлить войну во Вьетнаме до одобрения вторжения в Камбоджу и переворота Пиночета в Чили. Но мы мало знаем о его четырёх десятилетиях работы в Kissinger Associates».

«Его отпечатки пальцев были по всему Уотергейту. И всё же он выжил — в основном благодаря игре с прессой».

До 1968 года Киссинджер был республиканцем Нельсона Рокфеллера, хотя он также служил советником Государственного департамента в администрации Джонсона. По словам журналистов Марвина и Бернарда Калбов, Киссинджер был ошеломлен поражением Ричарда Никсона от Рокфеллера на праймериз. «Он плакал», — писали они. Киссинджер считал Никсона «самым опасным из всех кандидатов на пост президента».

Однако вскоре Киссинджер открыл тайный канал для людей Никсона, предложив использовать свои связи в Белом доме Джонсона для утечки информации о мирных переговорах с Северным Вьетнамом. Еще будучи профессором Гарварда, он имел дело непосредственно с советником Никсона по внешней политике Ричардом В. Алленом, который в интервью, данном Центру Миллера в Университете Вирджинии, сказал, что Киссинджер по своей инициативе предлагал передать имеющуюся у него информацию, полученную от помощника, присутствовавшего на мирных переговорах. Аллен описал Киссинджера, который вел себя очень скрытно, звонил ему из телефонов-автоматов и говорил по-немецки, чтобы сообщить о том, что произошло во время переговоров.

Киссинджер сообщил предвыборному штабу Никсона: «В Париже разливают шампанское». Через несколько часов президент Джонсон приостановил взрыв. Мирное соглашение могло бы вывести Хьюберта Хамфри, который в опросах общественного мнения приближался к Никсону, на первое место. Люди Никсона действовали быстро - они призвали южновьетнамцев сорвать переговоры.

Через прослушки и перехваты телефонных разговоров президент Джонсон узнал, что кампания Никсона призывала южновьетнамцев «держаться до окончания выборов». Если бы Белый дом предал гласности эту информацию, возмущение могло бы также привести к тому, что выборы окажутся в пользу Хамфри. Но Джонсон колебался. «Это измена», — сказал он - «Это потрясло бы мир» (из книги Кена Хьюза «В погоне за тенями: записи Никсона, дело Шенно и истоки Уотергейта»).

Джонсон промолчал. Никсон победил. Война продолжалась.

Та ситуация положила начало цепи событий, которые привели к падению Никсона.

Киссинджер, который был назначен советником по национальной безопасности, посоветовал Никсону отдать приказ о бомбардировке Камбоджи, чтобы заставить Ханой вернуться за стол переговоров. Никсон и Киссинджер отчаянно пытались возобновить переговоры, которые они помогли саботировать, и их отчаяние проявлялось в ярости. «Слово «дикарь» использовалось снова и снова» при обсуждении того, что необходимо делать в Юго-Восточной Азии, — вспоминал один из помощников Киссинджера. Бомбардировки Камбоджи (страны, с которой США не находились в состоянии войны), которые в конечном итоге разрушили бы страну и привели к подъему красных кхмеров, были незаконными. Так что это нужно было делать тайно. Стремление сохранить это в секрете вызвало паранойю в администрации, в результате чего Киссинджер и Никсон попросили директора ФБР Дж. Эдгара Гувера прослушивать телефоны официальных лиц администрации. Утечка документов Пентагона Дэниела Эллсберга вызвала у Киссинджера панику. Он боялся, что, поскольку Эллсберг имел доступ к бумагам, он мог также знать, что Киссинджер делал в Камбодже.

14 июня 1971 года — на следующий день после того, как «Нью-Йорк таймс» опубликовала свою первую статью о документах Пентагона, — Киссинджер взорвался, закричав: «Это навсегда разрушит доверие к Америке… Это разрушит нашу способность проводить внешнюю политику конфиденциально… Ни одно иностранное правительство больше никогда не будет доверять нам».

«Без стимула Генри, — писал Джон Эрлихман в своих мемуарах «Свидетель власти» , — президент и все мы могли бы прийти к выводу, что газеты — это проблема Линдона Джонсона, а не наша». Киссинджер «раздул пламя Ричарда Никсона добела».

Почему? Киссинджер в те дни начал переговоры с Китаем о восстановлении отношений и опасался, что скандал может саботировать эти переговоры.

Настроив свое выступление на то, чтобы разжечь негодование Никсона, он изобразил Эллсберга как умного, бунтарского, беспорядочного, извращенного — и привилегированного: «Теперь он женился на очень богатой девушке», — сказал Киссинджер Никсону.

«Они начали заводить друг друга, — вспоминал Боб Холдеман (цитата из биографии Киссинджера, написанной Уолтером Айзексоном), — пока оба не впали в бешенство».

Мастер побега: хотя Уотергейт был такой же работой его рук, как и Никсона, Киссинджер остался невредимым благодаря своим поклонникам в СМИ (пишет Мишель Липшиц / AP).

Киссинджер сказал Никсону, что если Эллсберг уйдет невредимым, «это покажет, что вы слабак, мистер президент», что побудило Никсона создать «Сантехников» — подпольное подразделение, которое занималось прослушиванием и кражами со взломом, в том числе в штаб-квартире Национального комитета Демократической партии в Уотергейтском дворце.

Сеймур Херш, Боб Вудворд и Карл Бернштейн опубликовали истории, обвиняющие Киссинджера в первом раунде незаконного прослушивания телефонных разговоров, организованного Белым домом весной 1969 года, чтобы сохранить в тайне его преступления в Камбодже.

Приземлившись в Австрии по пути на Ближний Восток в июне 1974 года и узнав, что в прессе появились более нелестные статьи и редакционные статьи о нем, Киссинджер провел импровизированную пресс-конференцию и пригрозил уйти в отставку. По общему мнению, это был бравурный ход. «Когда запись будет написана, — сказал он, казалось, на грани слез, — можно вспомнить, что, возможно, некоторые жизни были спасены, и, возможно, некоторые матери могут успокоиться, но я оставляю это для истории. Чего я не оставлю истории, так это обсуждения моей общественной чести».

Гамбит сработал. Он «казался совершенно аутентичным», — писал журнал New York. Словно отшатнувшись от собственного внезапного упорства в разоблачении преступлений Никсона, репортеры и ведущие новостей сплотились вокруг Киссинджера. В то время как остальная часть Белого дома была раскрыта как кучка ничтожных головорезов, Киссинджер оставался тем, в кого Америка могла верить. «Мы были наполовину убеждены, что ничто не выходит за рамки способностей этого замечательного человека», — сказал Тед Коппел из ABC News в документальном фильме 1974 года, в котором Киссинджер назван «самым почитаемым человеком в Америке». Он был, добавил Коппел, «лучшим, что у нас есть».

«Теперь мы знаем гораздо больше о других преступлениях Киссинджера, о тех огромных страданиях, которые он причинил за годы своего пребывания на государственной службе. Он давал зеленый свет переворотам и способствовал геноциду. Он сказал диктаторам, чтобы они убивали и пытали как можно быстрее, предал курдов и провел неудачную операцию по похищению чилийского генерала Рене Шнайдера (в надежде сорвать инаугурацию президента Сальвадора Альенде), которая привела к убийству Шнайдера. Его послевьетнамский поворот на Ближний Восток оставил этот регион в хаосе, подготовив почву для кризисов, которые продолжают поражать человечество».

В 1975 году в качестве госсекретаря Киссинджер помог Union Carbide открыть химический завод в Бхопале, работая с правительством Индии и получая финансирование от Соединённых Штатов. После катастрофы с утечкой химикатов на заводе в 1984 году Kissinger Associates представляла интересы Union Carbide, обеспечив ничтожное внесудебное урегулирование для жертв утечки химикатов, которая привела к немедленной смерти почти 4000 человек и подвергла ещё полмиллиона человек воздействию токсичных газов.

Однако мы мало знаем о том, что произошло позже, во время его четырёх десятилетий работы с Kissinger Associates. «Список клиентов» фирмы был одним из самых востребованных документов в Вашингтоне, по крайней мере, с 1989 года, когда сенатор Джесси Хелмс безуспешно потребовал его просмотреть, прежде чем он рассмотрит возможность утверждения Лоуренса Иглбергера (протеже Киссинджера и сотрудника Kissinger Associates) в качестве заместителя госсекретаря. Позже Киссинджер ушел с поста председателя Комиссии по терактам 11 сентября, вместо того чтобы передать список на всеобщее обозрение.

Kissinger Associates была одним из первых участников волны приватизации, имевшей место после окончания «холодной войны» в бывшем Советском Союзе, Восточной Европе и Латинской Америке и помогшей создать новый международный олигархический класс.

Киссинджер использовал связи, которые он установил в качестве государственного чиновника, чтобы основать одну из самых прибыльных фирм в мире.

Затем, избежав скверны Уотергейта, он использовал свою репутацию мудреца в области внешней политики, чтобы влиять на общественные дебаты — мы можем предположить, что на благо своих клиентов.

Киссинджер был горячим сторонником обеих войн в Персидском заливе и тесно сотрудничал с президентом Клинтоном, чтобы протолкнуть Североамериканское соглашение о свободной торговле (НАФТА) через Конгресс.

Несколько лет назад с большой помпой прошла передача Киссинджером своих публичных документов Йельскому университету. Но мы никогда не узнаем большую часть того, чем занималась его фирма в России, Китае, Индии, на Ближнем Востоке и в других местах. Он заберет эти секреты с собой, когда уйдет.

«Доктор Мира»

«Генри Киссинджер объясняет, как избежать Третьей мировой войны». Так назвали в The Economist (17.05.2023) статью, посвященную 100-летию Киссинджера.

В конце апреля 2023 года The Economist более восьми часов говорил с Киссинджером о том, как не допустить, чтобы соперничество между Китаем и Америкой переросло в войну. «В эти дни он сутулится и ходит с трудом, но его ум острый как игла. Когда он размышляет над своими следующими двумя книгами, об искусственном интеллекте (ИИ) и природе альянсов, он по-прежнему больше заинтересован в том, чтобы смотреть вперед, чем копаться в прошлом».

Киссинджер встревожен усиливающейся конкуренцией Китая и Америки за технологическое и экономическое превосходство. Даже когда Россия попадает в орбиту Китая, а война затмевает восточный фланг Европы, он опасается, что ИИ вот-вот усилит китайско-американское соперничество. Во всем мире баланс сил и технологическая основа ведения войны меняются так быстро и во многих отношениях, что у стран нет какого-либо устоявшегося принципа, на основе которого они могли бы установить порядок. Если они не могут его найти, они могут прибегнуть к силе. «Мы находимся в классической ситуации перед Первой мировой войной, — говорит он, — когда ни одна из сторон не имеет больших возможностей для политических уступок и в которой любое нарушение равновесия может привести к катастрофическим последствиям».

Изучайте войну

Многие ругают Киссинджера как разжигателя войны за его участие во Вьетнамской войне, но он считает предотвращение конфликта между великими державами средоточием своей жизни. После того, как он стал свидетелем кровавой бойни, учиненной нацистской Германией, и пережил убийство 13 близких родственников во время Холокоста, он пришел к убеждению, что единственный способ предотвратить разрушительный конфликт — это трезвая дипломатия, в идеале подкрепленная общими ценностями. «Это проблема, которую необходимо решить», — говорит он. «И я считаю, что провел свою жизнь, пытаясь справиться с этим». По его мнению, судьба человечества зависит от того, смогут ли Америка и Китай поладить. Он считает, что быстрое развитие ИИ, в частности, оставляет им всего от пяти до десяти лет, чтобы найти такой способ.

Киссинджер дал несколько вступительных советов начинающим лидерам: «Определите, где вы находитесь. Безжалостно». В этом духе отправной точкой для предотвращения войны является анализ растущего беспокойства Китая.

Политика в отношении Китая

Несмотря на репутацию человека, склонного к примирению с правительством в Пекине, он признает, что многие китайские мыслители считают, что Америка катится по наклонной, и что «поэтому в результате исторической эволюции они в конечном итоге вытеснят нас».

Он считает, что руководство Китая возмущено разговорами западных политиков о глобальном порядке, основанном на правилах, тогда как на самом деле они имеют в виду американские правила и американский порядок. Правители Китая оскорблены тем, что они считают снисходительной сделкой, предложенной Западом, предоставляя Китаю привилегии, если он будет себя вести (они, конечно же, думают, что привилегии должны принадлежать им по праву, как восходящей державе). Действительно, кое-кто в Китае подозревает, что Америка никогда не будет относиться к нему как к равному и что глупо воображать, что это возможно.

Однако Киссинджер также предостерегает от неправильного толкования амбиций Китая. В Вашингтоне «Говорят, что Китай хочет мирового господства… Ответ в том, что они в Китае хотят быть могущественными», — говорит он. «Они не стремятся к мировому господству в гитлеровском смысле, — говорит он. «Это не то, как они думают или когда-либо думали о мировом порядке».

В нацистской Германии война была неизбежна, потому что она была нужна Адольфу Гитлеру, говорит Киссинджер, но Китай – другое дело. Он встречался со многими китайскими лидерами, начиная с Мао Цзэдуна. Он не сомневался в их идеологической приверженности, но она всегда была связана с острым чувством интересов и возможностей своей страны.

Киссинджер считает китайскую систему более конфуцианской, чем марксистской. Это учит китайских лидеров достигать максимальной силы, на которую способна их страна, и стремиться к тому, чтобы их уважали за их достижения. Китайские лидеры хотят, чтобы их признали высшими судьями международной системы в их собственных интересах. «Если бы они достигли превосходства, которое действительно можно использовать, довели бы они его до уровня навязывания китайской культуры?», спрашивает он. "Я не знаю. Мой инстинкт говорит «Нет»… Но я считаю, что в наших силах предотвратить возникновение такой ситуации с помощью сочетания дипломатии и силы».

Один из естественных ответов Америки на вызов амбициям Китая — исследовать их, чтобы определить, как поддерживать равновесие между двумя державами. Другой заключается в установлении постоянного диалога между Китаем и Америкой. Китай «пытается играть глобальную роль. Мы должны оценивать в каждом пункте, совместимы ли концепции стратегической роли». Если их нет, то встанет вопрос о силе. «Возможно ли сосуществование Китая и США без угрозы тотальной войны друг с другом? Я думал и до сих пор думаю, что это возможно». Но он признает, что успех не гарантирован. «Это может потерпеть неудачу», — говорит он. «И поэтому мы должны быть достаточно сильными в военном отношении, чтобы выдержать поражение».

Срочным тестом является то, как Китай и Америка ведут себя в отношении Тайваня. Киссинджер вспоминает, как во время первого визита Ричарда Никсона в Китай в 1972 году только Мао имел право вести переговоры по острову. «Всякий раз, когда Никсон поднимал конкретную тему, Мао говорил: «Я философ. Я не занимаюсь этими темами. Пусть Чжоу Эньлай и Киссинджер обсудят это».… Но когда дело дошло до Тайваня, он был очень откровенен. Он сказал: «Это кучка контрреволюционеров. Они нам сейчас не нужны. Мы можем подождать 100 лет. Когда-нибудь мы их попросим. Но это далеко».

Киссинджер считает, что договорённость, достигнутая между Никсоном и Мао, была разрушена Дональдом Трампом всего через 50 из этих 100 лет. Он хотел надуть свой жёсткий имидж, выбивая у Китая уступки в торговле. В политике администрация Байдена следует примеру Трампа, но с либеральной риторикой.

Киссинджер не пошёл бы по этому пути в отношении Тайваня, потому что война в украинском стиле разрушила бы остров и опустошила бы мировую экономику. Война также может отбросить Китай назад внутри страны, и его лидеры больше всего опасаются беспорядков внутри страны.

Страх перед войной создает основания для надежды. Беда в том, что ни у одной из сторон нет возможности идти на уступки. Каждый китайский лидер заявлял о связи своей страны с Тайванем. В то же время, однако, «с учётом того, как сейчас развиваются события, Соединённым Штатам непросто отказаться от Тайваня, не подрывая при этом свои позиции в других местах».

Выход по Киссинджеру из этого тупика основывается на его опыте пребывания в должности. Он начал бы со снижения температуры, а затем постепенно строил бы доверие и рабочие отношения. Вместо того, чтобы перечислять все их обиды, американский президент говорил бы своему китайскому коллеге: «Господин президент, две самые большие опасности для мира прямо сейчас — это мы двое. В том смысле, что у нас есть возможность уничтожить человечество». Китай и Америка, ничего официально не объявляя, будут стремиться к сдержанности.

Никогда не являющийся поклонником бюрократии, определяющей политику, Киссинджер хотел бы видеть небольшую группу советников, имеющих легкий доступ друг к другу, молчаливо работающих вместе. Ни одна из сторон принципиально не изменит свою позицию по Тайваню, но Америка позаботится о том, как она развернет свои силы, и постарается не питать подозрений в том, что она поддерживает независимость острова.

Совет Киссинджера начинающим лидерам звучит так: «Определите цели, которые могут привлечь людей. Найдите средства, поддающиеся описанию средства для достижения этих целей». Тайвань станет лишь первым из нескольких регионов, где сверхдержавы смогут найти точки соприкосновения и тем самым укрепить глобальную стабильность.

В недавней речи Джанет Йеллен, министр финансов США, предложила, чтобы они включали изменение климата и экономику. Киссинджер скептически относится к этому. Хотя он «всегда за» действия по климату, он сомневается, что это может что-то сделать для укрепления доверия или помощи в установлении баланса между двумя сверхдержавами. Что касается экономики, то опасность заключается в том, что торговая повестка дня захвачена ястребами, которые вообще не желают давать Китаю возможности для развития.

Такой подход «всё или ничего» представляет собой угрозу более широкому поиску разрядки. «Если Америка хочет найти способ жить с Китаем, она не должна стремиться к смене режима». Киссинджер опирается на тему, присутствующую в его мыслях с самого начала. «В любой дипломатии стабильности должен быть какой-то элемент мира XIX-го века», — говорит он. «И мир XIX века был основан на предположении, что существование государств, оспаривающих его, не было проблемой».

Некоторые американцы считают, что побеждённый Китай станет демократическим и миролюбивым. Тем не менее, как бы Киссинджер ни предпочел, чтобы Китай был демократией, он не видит прецедента такого исхода. Более вероятно, что «крах коммунистического режима приведёт к гражданской войне, которая перерастёт в идеологический конфликт и только усугубит глобальную нестабильность. «Не в наших интересах доводить Китай до распада», — говорит он.

Украинский кризис

Вместо того, чтобы окапываться, Америке придется признать, что у Китая есть интересы. Пример - Украина.

Президент Китая Си Цзиньпин только недавно связался с Зеленским, впервые после вторжения России в Украину в феврале прошлого года. Многие наблюдатели отвергли призыв Си как пустой жест, призванный успокоить европейцев, жалующихся на то, что Китай слишком близок к России. Напротив, Киссинджер рассматривает это как заявление о серьезных намерениях, которое усложнит дипломатические отношения вокруг войны, но которое также может создать именно такую ​​возможность для укрепления взаимного доверия сверхдержав.

Киссинджер начинает свой анализ с осуждения президента России Владимира Путина. Но Запад не без вины. «Я думал, что решение… оставить открытым членство Украины в НАТО было очень неверным». Это было дестабилизирующим, потому что размахивание обещанием защиты со стороны НАТО без плана ее осуществления оставило Украину слабо защищенной, хотя это гарантированно разозлило не только Путина, но и многих его соотечественников.

Теперь задача состоит в том, чтобы довести войну до конца, не подготовив почву для следующего витка конфликта. Киссинджер говорит, что он хочет, чтобы Россия отказалась от как можно большей территории, которую она завоевала в 2014 году, но реальность такова, что «при любом прекращении огня Россия, скорее всего, сохранит за собой Севастополь (крупнейший город в Крыму и главную военно-морскую базу России на Черное море), по крайней мере» (какой «добрый» миротворец Киссинджер – В.О.). Такое урегулирование, при котором Россия теряет одни достижения, но сохраняет другие, может оставить как недовольной Россию, так и недовольной Украину.

По его мнению, это рецепт будущей конфронтации. «То, что сейчас говорят европейцы, на мой взгляд, безумно опасно», — говорит он. «Потому что европейцы говорят: «Мы не хотим их в НАТО, потому что это слишком рискованно. И поэтому мы их вооружим до чертиков и дадим им самое современное оружие». опытного руководства в Европе».

Чтобы установить прочный мир в Европе, Запад должен сделать два скачка воображения. Во-первых, Украина, по мнению Киссинджера, должна вступить в НАТО как средство ее сдерживания, а также защиты. Во-вторых, Европа должна спланировать сближение с Россией, чтобы создать стабильную восточную границу.

С участием Китая, как союзника России и противника НАТО, задача станет ещё сложнее. Китай крайне заинтересован в том, чтобы Россия вышла из войны на Украине невредимой. Мало того, что Си имеет «безграничное» партнёрство с Путиным, но «крах в Москве обеспокоит Китай, создав вакуум власти в Центральной Азии, который рискует заполниться «гражданской войной сирийского типа».

После звонка Си Зеленскому Киссинджер считает, что Китай может позиционировать себя как посредничество между Россией и Украиной. Как один из архитекторов политики, противопоставившей Америку и Китай Советскому Союзу, он сомневается, что Китай и Россия смогут хорошо работать вместе. Правда, они разделяют подозрительность по отношению к Соединённым Штатам, но он также считает, что у них есть инстинктивное недоверие друг к другу. «Я никогда не встречал российского лидера, который говорил бы что-нибудь хорошее о Китае, — говорит он. «И я никогда не встречал китайского лидера, который говорил бы что-нибудь хорошее о России». Они не являются естественными союзниками.

По словам Киссинджера, китайцы вступили в дипломатию по Украине как выражение своих национальных интересов. Хотя они отказываются мириться с уничтожением России, они признают, что Украина должна оставаться независимой страной, и предостерегают от применения ядерного оружия. Они могут даже согласиться с желанием Украины вступить в НАТО. «Китай делает это отчасти потому, что не хочет конфликтовать с Соединёнными Штатами, — говорит он. «Они создают свой собственный мировой порядок, насколько могут».

Искусственный интеллект

Следующая область, в которой Китаю и Америке необходимо поговорить, — это искусственный интеллект. «Мы находимся в самом начале пути к тому, чтобы машины могли вызывать глобальные эпидемии или другие пандемии, — говорит он, — не только ядерные, но и любые области человеческого уничтожения».

Он признает, что даже эксперты в области ИИ не знают, каковы будут его возможности. Но Киссинджер считает, что ИИ станет ключевым фактором безопасности в течение пяти лет. Он сравнивает его разрушительный потенциал с изобретением книгопечатания, которое распространяло идеи, сыгравшие роль в развязывании разрушительных войн XVI-го и XVII-го веков.

«Мы живем в мире беспрецедентной разрушительности», — предупреждает Киссинджер. Несмотря на доктрину о том, что в петле должен находиться человек, может быть создано автоматическое и неостановимое оружие. «Если вы посмотрите на военную историю, вы можете сказать, что никогда не было возможности уничтожить всех ваших противников из-за ограничений географии и точности. Сейчас ограничений нет. Каждый противник на 100% уязвим».

ИИ нельзя отменить. Следовательно, Китаю и Америке необходимо будет использовать свою мощь в военном отношении в качестве сдерживающего фактора. Но они также могут ограничить угрозу, которую оно представляет, подобно тому, как переговоры о контроле над вооружениями ограничили угрозу ядерного оружия. «Я думаю, мы должны начать обмен мнениями о влиянии технологий друг на друга», — говорит он. «Мы должны сделать маленькие шаги к контролю над вооружениями, в котором каждая сторона представляет другой контролируемый материал о возможностях». Более того, он считает, что сами переговоры могут помочь укрепить взаимное доверие и уверенность, которые позволят сверхдержавам проявлять сдержанность. Секрет в том, что лидеры достаточно сильны и мудры, чтобы понять, что ИИ нельзя доводить до предела. «И если вы затем полностью полагаетесь на то, чего можете достичь с помощью силы, вы, вероятно, уничтожите мир».

Прагматизм

Ещё один совет Киссинджера начинающим лидерам заключается в том, чтобы «связать всё это с вашими внутренними целями, какими бы они ни были». Для Америки это означает научиться быть более прагматичным, сосредоточиться на лидерских качествах и, самое главное, обновить политическую культуру страны.

Образцом прагматического мышления Киссинджера является Индия. Он вспоминает мероприятие, на котором бывший высокопоставленный индийский администратор объяснил, что внешняя политика должна основываться на непостоянных альянсах, ориентированных на решение проблем, а не связывать страну в большие многосторонние структуры.

Такой деловой подход не будет естественным для Америки. Тема, проходящая через эпическую историю международных отношений Киссинджера «Дипломатия», заключается в том, что Соединённые Штаты настаивают на том, чтобы изображать все свои основные иностранные интервенции как выражение своего явного предназначения переделать мир по своему собственному образу как свободное, демократическое, капиталистическое общество.

Проблема для Киссинджера заключается в том, что моральные принципы слишком часто превалируют над интересами, даже если они не приведут к желаемым переменам. Он признаёт, что права человека имеют значение, но не согласен с тем, чтобы поставить их в центр вашей политики. Разница заключается в том, чтобы навязать их или сказать, что это повлияет на отношения, но решение остается за ними.

«Мы пытались навязать их в Судане, — говорит он. «Посмотрите на Судан сейчас». Действительно, рефлекторная настойчивость в том, чтобы поступать правильно, может стать оправданием для того, чтобы не продумать последствия политики, говорит он. Киссинджер утверждает, что люди, которые сегодня хотят использовать силу, чтобы изменить мир, часто являются идеалистами, а реалисты инстинктивно присоединяются к ним.

Индия является важным противовесом растущей мощи Китая. Тем не менее, у него также ухудшаются показатели религиозной нетерпимости, судебной предвзятости и затыкания рта прессе. Один из выводов, хотя Киссинджер прямо не прокомментировал, заключается в том, что Индия станет проверкой того, может ли Америка быть прагматичной. Япония будет другой. Отношения будут натянутыми, если, как предсказывает Киссинджер, Япония предпримет шаги по обеспечению безопасности ядерного оружия в течение пяти лет. Глядя на дипломатические маневры, которые более или менее поддерживали мир в XIX веке, он надеется, что Великобритания и Франция помогут Соединённым Штатам стратегически подумать о балансе сил в Азии.

Лидерство тоже будет иметь значение

Киссинджер уже давно верит в силу личности. Франклин Д. Рузвельт был достаточно дальновиден, чтобы подготовить изоляционистскую Америку к тому, что он считал неизбежной войной против держав Оси. Шарль де Голль дал Франции веру в будущее. Джон Ф. Кеннеди вдохновил целое поколение. Отто фон Бисмарк спроектировал объединение Германии и правил с ловкостью и сдержанностью - только для того, чтобы его страна поддалась военной лихорадке после его изгнания.

Киссинджер признает, что круглосуточные новости и социальные сети усложняют его дипломатический стиль. «Я не думаю, что президент сегодня мог бы послать посланника с такими полномочиями, как у меня, — говорит он. Но он утверждает, что мучительно думать о том, возможен ли путь вперед, было бы ошибкой. «Если вы посмотрите на лидеров, которых я уважал, они не задавали этот вопрос. Они спросили: «А это необходимо?»

Лидерство отражает политическую культуру страны. Киссинджер, как и многие республиканцы, обеспокоен тем, что американское образование сосредоточено на самых мрачных моментах жизни Америки. «Чтобы получить стратегическое представление, вам нужна вера в свою страну», — говорит он. Общее представление о ценности Америки было утрачено.

Он также жалуется, что средствам массовой информации не хватает чувства меры и суждения. Когда он был у власти, пресса была настроена враждебно, но он всё же вел с ними диалог. «Они сводили меня с ума, — говорит он. «Но это было частью игры… они не были несправедливы». Сегодня, напротив, он говорит, что у средств массовой информации нет стимула к рефлексии. «Моя тема — необходимость баланса и умеренности. Институционализируйте это. Вот цель».

Но самое страшное — это сама политика. Когда Киссинджер приезжал в Вашингтон, политики обеих партий обычно обедали вместе. Он был в дружеских отношениях с Джорджем Макговерн, кандидатом в президенты от Демократической партии. По его мнению, для советника по национальной безопасности с другой стороны сегодня это маловероятно. Джеральд Форд, пришедший к власти после отставки Никсона, был из тех людей, чьи оппоненты могут рассчитывать на то, что он будет действовать порядочно. Сегодня любые средства считаются приемлемыми.

«Я думаю, что Трамп, а теперь и Байден довели враждебность до предела, — говорит Киссинджер. Он опасается, что такая ситуация, как Уотергейт, может привести к повсеместному насилию и что Америке не хватает лидерства. «Я не думаю, что Байден может стать источником вдохновения, и… я надеюсь, что республиканцы смогут найти кого-нибудь получше», — говорит он. «Это не великий момент в истории, — сокрушается он, — но альтернатива — полное отречение».

По его мнению, Америка отчаянно нуждается в долгосрочном стратегическом мышлении. «Это наша большая задача, которую мы должны решить. Если мы этого не сделаем, предсказания о провале сбудутся».

Если времени мало, а лидерства нет, то каковы перспективы того, что Китай и Соединённые Штаты найдут способ жить вместе в мире?

«Мы все должны признать, что живём в новом мире, — говорит Киссинджер, — потому что всё, что мы делаем, может пойти не так. И нет гарантированного курса». Несмотря на это, он утверждает, что чувствует надежду. «Послушайте, моя жизнь была сложной, но она дает основания для оптимизма. И трудность — это тоже вызов. Это не всегда должно быть препятствием».

Он подчеркивает, что человечество добилось огромных успехов. Правда, этот прогресс часто происходил после ужасных конфликтов — например, после Тридцатилетней войны, наполеоновских войн и Второй мировой войны, но соперничество между Китаем и Америкой могло быть другим. История показывает, что, когда две силы такого типа сталкиваются друг с другом, нормальным исходом является военный конфликт. «Но это ненормальное обстоятельство, — утверждает Киссинджер, — из-за гарантированного взаимного уничтожения и искусственного интеллекта».

«Я думаю, что можно создать мировой порядок на основе правил, к которым могли бы присоединиться Европа, Китай и Индия. Это уже хороший кусок человечества… Так что, если вы посмотрите на практичность этого, это может закончиться хорошо — или, по крайней мере, может закончиться без катастрофы».

Это задача для лидеров сегодняшних сверхдержав. «Иммануил Кант сказал, что мир наступит либо через человеческое понимание, либо через какую-нибудь катастрофу», — объясняет Киссинджер. «Он думал, что это произойдет по причине, но не мог этого гарантировать. Это более или менее то, что я думаю».

Поэтому мировые лидеры несут большую ответственность. Им требуется реализм, чтобы противостоять опасностям впереди, видение, чтобы увидеть, что решение заключается в достижении баланса между силами их стран, и сдержанность, чтобы воздерживаться от максимального использования их наступательных возможностей. «Это беспрецедентный вызов и прекрасная возможность», — говорит Киссинджер.

Будущее человечества зависит от правильного понимания. Уже на четвёртом часу дневного разговора и всего за несколько недель до празднования своего дня рождения Киссинджер добавляет с характерным подмигиванием: «Меня всё равно не будет рядом, чтобы увидеть это».

***

Как можно было убедиться из сравнения двух противоположных подходов к оценке деятельности столетнего юбиляра, Мир и Зло в понимании Киссинджера – вещи часто идентичные и взаимопроникаемые.

Можно говорить, что вступление Украины в НАТО – это «Мир». Прямо по Оруэллу.

Можно в открытую стравливать Россию и Китай во благо «Мира» на земле.

Можно бесконечно обманывать Китай о намерениях США по Тайваню.

Можно манипулировать понятиями демократии и свободы во имя «мировых интересов» Америки.

Бессмертного Кощея - Киссинджера не изменить.