ВЕЖЛИВОСТЬ

Хроника февральских дней 2014 года уже угодила в вечность, превратилась в церковный календарь, в часослов. Как Пасха, как парад на День Победы, прошлогоднюю историю будут вспоминать из года в год в одни те же даты, и всё в ней расписано по минутам. Сперва, с 21-го по 26-е февраля, идёт Страстная неделя. Творится новый мир.

В первый день, после избиения крымчан под Черкассами, на полуострове объявлена бессрочная акция протеста. В день второй созидаются Блок-посты, проходит съезд депутатов Юго-Востока. На третий день грандиозный митинг в Севастополе избирает Народным мэром Алексея Чалого. В день четвёртый горожане защищают Чалого от рук СБУ, берут власть в Севастополе, на флагштоках у администрации поднимают Российские флаги. В пятый день объявлен созыв крымского парламента, чтобы провести на полуострове Референдум. С разных концов Крыма в Симферополь начинает стекаться народ. В день шестой, 26 февраля, наступают самые трудные, скорбные часы. Давка на симферопольской площади перед Верховным советом. Настырное сопротивление меджлиса крымских татар. Его сторонники теснят, восстание теряет темп. Первые раненые. Заседание Верховного совета Крыма сорвано. Вот-вот случится поражение всего дела. Где-то на севере уже снаряжаются бандеровские «поезда дружбы», уже готовится к арестам смутьянов киевская «Альфа». Помощи ждать неоткуда. Отчаяние и опустошение. И тогда, среди нахлынувшей тьмы, наступает день седьмой — День Вежливых людей. А на утро Россия, узнав спросонок о благой вести, вдруг словно воскресла.

В безупречном выполнении военной операции сквозила гениальность – штабные учебники армий всего мира с той поры пополнились новой главой. В бескровных действиях Вежливых людей было что-то недосягаемо божественное – будто ангелы спустились на землю и прошли меж людей. В те дни нельзя было понять, что вызывает больший восторг: долгожданное русское сопротивление или свежий облик Российской армии. Всё прошло как по маслу: в разгар операции наши бойцы – отлично экипированные, молчаливые, в масках, с детским удивлением во вздёрнутых бровях – могли позволить себе фотографироваться с девушками и котиками. Противник, с его нелепым криком «С нами Америка!», шагающий под им же преданным советским знаменем, был анекдотичен, служил декорацией для нашего торжества.

Это была победа! Об охватившем нацию энтузиазме будут рассказывать внукам. Что-то сделалось даже с природой: зима ушла безвозвратно, всё готовилось расцвести. Ослепительным полуднем путинского ренессанса стало 18 марта – в Георгиевском зале Кремля Чалый, в свитере, такой родной, ронял слёзы, и официальная церемония воссоединения России с Крымом превращалась в дело семейное, почти интимное. Наше личное дело.

«КрымНаш» стал не просто спецоперацией отечественного Генштаба, поддержавшего пророссийское восстание крымчан. В нём дышала мощь Русской весны, раскрывался великий потенциал русского национального возрождения. Ещё в дни Дальневосточного наводнения, когда волонтёры-спасатели собственными руками сдержали разлившийся Амур, стало ясно, что мы способны на многое. Нежданная победа на Сочинской Олимпиаде подтвердила эту готовность сдвигать горы. В дни же Крыма пришло озарение: мы можем всё. Бутон раскрылся: с тех пор и впредь, стоит только власти подать клич, сделать робкое движение вперёд, вспомнить на минуту о национальных интересах страны, – и Россия совершит невозможное.

Крым одарил нас великими людьми. Подумать только: 23 года подряд Россия в упор не замечала русский фактор на Украине, держала послами в Киеве «овощей», пресмыкалась перед киевскими властями по Черноморскому флоту — а в решающий день крымчане всё равно высыпали на улицу с триколорами. Оставалось лишь любоваться их решимостью и отвагой. Оставалось влюбиться в двух самых бесподобных из них – Чалого и Поклонскую.

Вернув Крым, мы положили начало восстановлению своей целостности. Не только территориальной — полуостров, с его святынями и небесными горизонтами, замковым камнем вернулся в основание русской государственности. К нам возвратились крещение Владимира в Корсуни, обе Обороны Севастополя и Ливадийский дворец, перекроивший карту мира. И сакральная история России также была перекроена. Древнейшим городом страны является отныне не кавказская крепость, а Феодосия – её еще во времена Фалеса, первого в мире философа, основали колонисты из древнегреческого Милета! На территории, принадлежащей Третьему Риму, теперь снова имеются священные камни древнеримских храмов!

И при этом – всё держалось на волоске. Решение принималось впопыхах, счёт шёл на часы. В какую-то минуту перед целым государством встал экзистенциальный выбор: «или—или». Молниеносная крымская реконкиста явилась единственно правильным шагом в условиях, когда, казалось, мы вот-вот потеряем всё. Не приди мы в Крым, сдай Севастополь «свидомым» — и Российскую Федерацию можно было бы распускать: кому она такая была бы нужна? Но жребий был брошен, Кремль решился и пошёл в ситуации с Крымом до конца, ни у кого не спрашивая разрешений. Это был геополитический подвиг: наконец-то Россия бросила настоящий вызов собственному четвертьвековому отступлению по всем фронтам. И оказалось, что никто не посмел возразить. Америка была ошеломлена. Европа проглотила язык и молчала. Украина лежала у ног. А санкции… Это была сумма, в которую оценили наши головы. Немаленькая сумма. С тех пор Крым превратился в лакмусовую бумажку, разделяющую своих и чужих — внутри и за пределами России. При знакомстве с человеком, при оценке партий, сообществ, целых народов достаточно задать главный вопрос: «Чей Крым?» — и ничего больше спрашивать не нужно. В ответе на одно-единственное вопрошание заключается целый символ веры.

Целый год затем в Крыму разворачивалась история библейского масштаба. И беды, что обрушились на полуостров, были почти библейскими, как «камни с неба». Вдруг не стало воды — её срочно пришлось искать, и она была найдена. Не оказалось дороги — её теперь приходится строить через два моря. Даже в мелочах, вроде запрета на крымский футбол, пластиковые карты, приложения для айфона, читаются дьяволовы козни, а может быть, божьи испытания. Всё это Россия преодолеет, не можем не преодолеть. И когда все печали пройдут, останется главное — понимание, что Крым достался нам как награда. Как долгожданный праздник. Как воплощённая мечта о южной неге для северного народа. Наше солнце и волны, наши звёзды и кипарисы.

В конце концов, оно ведь того стоило — что бы ни произошло дальше. Случись такое снова — повторим без раздумий. А дальше нужно возвращать себе Новороссию и всё-всё-всё.