НЕФТЬ

Снижение цен на нефть очень неприятно для России ввиду того, что бюджет, который был свёрстан, исходил других цифр. Понятно, что в связи с этим, многие программы будут сокращаться, что вполне может вполне запустить другие не очень приятные процессы.
Если бюджет сокращается, надо как-то грамотно его просматривать. Может быть, по умному перераспределять государственные потоки. Как ещё можно наше правительство заставить развивать собственное производство.

В этой ситуации вылетит слабейший. Допустим, какая-нибудь сетевая организация приходит на рынок, она сначала рушит цены – средние и мелкие разоряются, остаётся один игрок, который потом постепенно повышает цены. Это один из методов конкуренции, подавления.

Мы помним, как в своё время «уронили» цены на нефть, что сильно ударило по Советскому союзу. Сегодня тоже идёт игра против России. Нынешний кризис – это искусственное явление, которое создают для того, чтобы, например, спасти экономику Америки. К сожалению, за счёт других

Но, мне кажется, если правильно перераспределить потоки, то и при цене в 50- 60 долларов за баррель Россия спокойно выстоит. Просто надо разумно и адекватно расходовать, не витать в облаках, а ходить по земле.

В тактическом плане Российской Федерации вообще незачем что-либо предпринимать в связи с нынешним падением цены нефти. Просто потому, что это падение в любом случае ненадолго. Сейчас на рынок выброшено довольно много нефти, добытой в Соединённых Государствах Америки, но там почти весь прирост добычи нефти связан со сланцевыми месторождениями, а это – очень дорогое удовольствие. Самые дешёвые американские месторождения разрабатываются примерно по той же цене, что и российские, в пределах 35-40 долларов за баррель добытой нефти. Но в самых дорогих сланцевых месторождениях расходы составляют примерно 100 долларов за баррель. Понятно, что когда европейская нефть Brent дешевле 90 долларов, а американская нефть WTI дешевле 80-ти, бурить новые скважины в сланцевых месторождениях становится невыгодно, а старые – очень скоро выйдут из строя.

Скважина в классическим пористом месторождений может давать нефть, по меньшей мере, 10 лет, а есть скважины, работающие чуть ли не полвека. А вот в сланце скважина перестаёт работать года через два. Что значит «перестаёт работать» - считается, что скважину есть смысл использовать, пока выход нефти или газа оттуда не упадёт в 50 раз по сравнению со стартовым уровнем. Так вот в сланцевых газовых месторождениях это падение происходит меньше чем за год, а сланцевых нефтяных – меньше чем за 2 года. Таким образом, самое большее – через 2 года добыча нефти в Соединённых Государствах Америки упадёт настолько, что мировой рынок снова начнёт испытывать уже не избыток, а недостаток нефти и её цена снова поднимется.

Именно поэтому Саудовская Аравия, которая не менее нас заинтересованная в том, чтобы задавить американских конкурентов, сейчас не сокращает собственную добычу, как она часто делала раньше, чтобы поддержать цены. И наши резервные фонды, как и резервные фонды Саудовской Аравии, рассчитаны на то, чтобы при снижении европейской цены нефти до 80 долларов за баррель мы спокойно прожили года три. И гарантированно, без проблем, дождались нового подъёма нефтяного рынка. Но это в тактическом плане, а в стратегическом плане – нам, несомненно, очень невыгодна зависимость валютной части доходов нашего бюджета от сырьевого рынка, особенно от такой легко колеблющейся его части как нефть и привязанный к ней газ.

Поэтому нам надо уже сейчас заняться полноценной программой импортозамещения: возрождением тех отраслей нашей экономики, что были порушены в постсоветское время, созданием новых отраслей, ориентированных на высокотехнологичный экспорт. В конце концов, если мы можем лучше всех в мире делать боевые самолёты, то, наверное, мы и с гражданскими самолётами способны справиться не хуже. Если только примем долгосрочную программу, а не будем ограничиваться бюджетом на год-два.

К сожалению, нынешний экономический блок правительства Российской Федерации исповедует либертарианскую экономическую теорию, а эта теория вообще запрещает государству делать, что бы то ни было полезное, и предписывает дожидаться, пока «невидимая рука рынка» сама собою всё обустроит. Но четвертьвековой опыт пребывания либертарианцев у руля нашей экономики вполне отчётливо доказал: единственное, что «невидимая рука рынка» действительно умеет – это рыться в карманах тех, кто в неё верует. Поэтому надо менять экономическую доктрину российского правительства, если понадобится, то вместе со всем экономическим блоком правительства, включая не только министров, но и аппарат, готовящий для них решение. Ибо аппарат меняется реже, чем сами министры, и именно он – основной хранитель либертарианства в правительстве. И когда экономический блок правительства перенацелится на вменяемую экономическую доктрину, мы сможем быть уверены, что принимаем верные стратегические решения. И в связи с колебаниями нефтяного рынка, и в связи со множеством других не менее важных задач, стоящих перед нами.

Коридор дальнейшего падения, который просматривается – это 75-80 долларов за баррель Brent. Это реальная перспектива и где-то на в этих параметрах она, скорее всего, стабилизируется.

Задача России в этом отношении очень простая – компенсировать сокращение нефтяных доходов ростом деловой активности. Всё. Соответственно, российское государство должно делать всё, чтобы увеличивать деловую активность – это модернизация инфраструктуры, ограничение коррупции, ограничение произвола монополии, разумный протекционизм и создание нормальной системы проектного кредитования для развития реального сектора.