НАДЕЖДА

Второй тур показал ожидаемые результаты. "Национальный фронт" сделал огромный прыжок вперёд, но он ещё не стал во Франции доминирующей силой. Произошло объединение "Республиканцев" и социалистов, несмотря на их якобы идеологические различия. "Левые" и "правые" соединились и набрали приблизительно по 55%, сумев отстоять систему. "Национальный фронт" же один получил порядка 45%. Фактически это равенство сил. И теперь от самой мадам Ле Пен зависит будущее движения. Итоги этих выборов – всё равно успех, потому что в муниципальных органах власти её фракция резко расширила своё представительство. И не сомневаюсь, что Ле Пен в дальнейшем будет вести работу по распространению своих идей.

Можно сказать, что во Франции существуют две партии. Есть "Нацфронт", и есть объединённые республиканцы и социалисты, которые мало чем друг от друга отличаются, особенно с точки зрения стратегии и военно-политической ориентации на НАТО и США. У них бывают некоторые различия в подходах к формированию бюджета и кадрам. Но в целом они представляют собой единую идеологическую схему, которой манипулирует вашингтонский обком. Саркози – отпрыск резидента ЦРУ во Франции, Олланд тоже всегда был связан с американцами. В парламентской гонке сформировали видимость различных партий, теперь же всё проявилось – это единое целое.

Если сохранится нынешняя обстановка с наплывом мигрантов, с тенденцией на усиление внутренних противоречий, то ненависть коренного населения к пришельцам будет возрастать, и у Ле Пен хорошие шансы на выборах 2017 года. Помешать ей сможет только то, что она недостаточно изощрённая политическая особь. Она не понимает многие политические комбинации, которыми оперируют американцы и их сторонники во Франции. Можно с уверенностью говорить, что у Ле Пен хорошее политическое будущее, но за него надо будет серьёзно драться и применять новые политтехнологические методы.

Французы колеблются. В первом туре они захотели севрюжины с хреном, а во втором – конституцию. На выборах можно так колебаться, но в жизни, которая гораздо продолжительнее, чем дни выборов, так не удастся...

Партия «Национальный фронт» – это надежда на спасение Франции из состояния разложения и эмоционального упадка, в котором она оказалась в силу своего социально-политического эксперимента. И единственное, что может спасти сегодня Францию, – это возвращение к формату национального государства, восстановление субъектности, суверенитета и возможности полноценно принимать самостоятельные решения и определять свою судьбу. Иммиграционная политика, которая принята Европейским союзом, ставит крест на народах Европы, растворяя их в массах приезжих, в основном из арабского мира. То, что предлагает Ле Пен, – это возможность французской государственности и французскому обществу ещё немножко пожить, а также, возможно, начать процесс восстановления французского народа как органичной общности.

Именно этот процесс восстановления идентичности во Франции, да и в Европе в целом, поддерживают евразийцы как традиционалисты, как поборники существования народов, этносов, как поборники традиции в целом и противники того кошмара постмодерна, который сегодня наползает не только на Европу, но и на многие общества Запада, задевая по касательной и евразийское пространство. В этом смысле евразийцы поддерживают силы, которые останавливают движение народов Европы в бездну, в постмодернистское безумие, в полную утрату идентичности и смыслов и дают шанс на восстановление традиции, исторического присутствия и геополитической субъектности.

Такой силой как раз являются националисты. Понятно, что в современной Европе это давно уже не те националисты, которых мы привыкли бояться, памятуя историю первой половины прошлого столетия. Те, кого в Европе называют ультраправыми, в российской действительности были бы чуть правее партии «Единая Россия». Никакой опасности ни для Европы, ни для России они не представляют, а представляют опасность для либералов, которые хотят окончательно разложить Европу, отдав её полностью, окончательно и бесповоротно под американский контроль.

Совсем другая ситуация с национализмом в России. Если в Европе национализм – это возможность иметь хоть какую-то идентичность, то в России все виды идентичности представлены и гармонично сосуществуют: этносы, народы, элементы политической нации в крупных индустриальных центрах. И когда в России кто-нибудь заявляет о том, что он хочет построить гражданскую политическую нацию на всём пространстве российского государства, он бросает вызов множеству идентичностей, которые есть данность. Любой национализм разрушает целостность и единство России, фрагментируя её. Именно поэтому американцы используют двойной стандарт в отношении национализма в Европе и России. Если в Европе национализм запрещён, демонизируется, всячески дискредитируется, то в России, напротив, – американские стратеги поддерживают национализмы, ибо это разрушает целостность России. Евразийский подход во всём и полностью противоположен американскому: мы поддерживаем пророссийские националистические умеренные силы в Европе, которые говорят о восстановлении идентичности европейских народов и переориентации с США на Россию. Но являемся противниками различных этнонационализмов, которые разрушают целостность России и евразийского пространства. В этом и заключается наше основное отличие от либералов, которые, синхронизируясь с американской политикой, просто до визга выступают против националистов в Европе и поощряют националистов внутри России, надеясь разрушить российскую государственность.