ПИЩА

Закрытие нескольких московских ресторанов "Макдоналдс" прикрыто фиговым листком борьбы за санитарные нормы. Между тем, это событие носит характер идеологический. Первый ресторан такого типа был открыт в самый разгар перестройки, чуть ли не по специальному разрешению ЦК КПСС. Это событие носило характер некоего священнодействия, в процессе которого советский народ должен был приобщиться к западным ценностям.

Всё то, что произошло потом действительно напоминало мистерию. В культурном центре Москвы, напротив памятника Пушкину появился храм Жратвы. И к этому храму со всех уголков нашей необъятной страны стали стекаться паломники, дабы вкусить священный гамбургер и запить его божественной колой. Сейчас это кажется не реальным, но тогда бывший советский народ выстроился в многокилометровую очередь, желая принять это сатанинское причастие. Поесть еды, которой невозможно насытиться, и выпиты воды, которой нельзя утолить жажду.

Очередь эта, как змея несколько раз огибала Пушкинскую площадь, начинаясь где-то на Тверской улице. Все это происходило прямо у меня под окнами, призрак национального позора витал над страной в эти дни и ночи. Стремительно таяли потоки желающих посетить Мавзолей и Третьяковскую галерею, зато очередь за фастфудом в центре мировой столицы распухала и увеличивалась. Несостоявшиеся сверхлюди красной империи стояли теперь много часов что бы поесть в забегаловке отравленной говядины. Эту картину транслировали все телеканалы мира. Западные журналисты с удивлением и злорадством комментировали происходящее.

В то же самое время над площадью появился громадный светящийся щит - реклама "Кока-колы". В алом блеске неоновых трубок, среди завитков логотипа этого бренда я явственно увидел число "666". Поэтому я ни разу в своей жизни не пригубил этого напитка и не разу не вкусил пищи в "Макдоналдсе".

Зловещий огромный щит «Кока-Колы», озарял площадь своим дьявольским светом на протяжении диких, распадных, убийственных девяностых годов. Потом его тихонечко демонтировали. И вот только сейчас второй символ упадка сползает в бездну, откуда он вырвался. Эпоха смуты, эпоха самоуничтожения заканчивается, начинается период духовного и технологического развития, которое требует вкусной и здоровой пищи.

Пусть раскисшие гамбургеры плывут по нечистотным морям "Кока-колы" обратно в "Страну заходящего солнца", коей являются США. Пусть на месте бешеной торговли биг-маками появится снова человеческое кафе. И тогда с самыми приземлёнными целями зайду во вновь открывшееся кафе «Лира» и закажу там коктейль с претенциозным названием «Конец перестройки».

«Макдональдс» для многих очередной вариант «американского империализма», хотя российский Макдональдс имеет не американское, а канадское происхождение. Практика следующая: бизнесмен заключает договор с владельцем бренда, в котором обговаривает схему бизнеса, условия, рекламу, при этом сохраняя финансовую и юридическую самостоятельность. Советский «Макдональдс» открыл канадский бизнесмен Джордж Кохон. Долгое время именно здешний «Макдональдс» оставался самым большим в мире. Всего в России порядка пятисот «Макдональдсов», которые ежедневно обслуживают более миллиона посетителей.

Но образ глобализации отменный: прибыль «Макдональдса» выше чем ВВП ряда стран, а логотип – один из самых узнаваемых на планете Земля. Под аккомпанемент либеральных песнопений об индивидуальности, жизнь сотен миллионов людей разных народов и рас приобрела совершенно идентичные параметры – еда, работа, досуг, «свободные выборы» между «остроконечниками» и «тупоконечниками».

Знаменитая очередь 31 января 1990 года, день открытия «Макдональдса» на Пушкинской, стала очередным символом нашего падения. Люди стояли в очереди в забегаловку, внезапно забыв, что самые простые бабушкины пирожки на порядок вкуснее и качественнее. Да и наименование «ресторан» - ничего, кроме смеха не вызывало.

Свою автобиографию Джордж Кохон назвал «В Россию с картошкой-фри». Глобально говоря, ничего не имею против картошки-фри, но, думаю, пришла пора подвинутся. Многие слова требуют нового (или возвращения забытого) наполнения. Пища – это не только и не столько гамбургер, хот-дог и кока-кола.

Пожалуй, единственная значимая функция, которая оставалась у сети «Макдональдс» в РФ – это наличие доступного туалета. Конечно, качество уборки отхожих мест в последнее время оставляло желать лучшего, но их наличие было общеизвестным. До такой степени, что задавая в незнакомом городе прохожим вопрос «где здесь Макдональдс поближе» - можно было услышать: «Вон в том кафе попросите, пустят».

В остальном, конечно, эта сеть быстрого питания, как атавизм девяностых, должна была прийти к подобному фиаско. «Макдональдс» попросту стал немодным, «приелся». Да и «эксклюзивность» этой гастрономической торговой марки поддерживалась не только монопольным положением структуры «первой вошедшей на рынок», но и совершенно нерыночными механизмами, доставшимися в наследство от горбачёвской поры. Огромные площади в центре Москвы сдавались по ставкам аренды - один рубль за квадратный метр. Это символично, либерально и демократично, но радовало «почему-то» не всех. У конкурентов, вынужденных платить в разы больше, вероятно, появлялось чувство некоторой неприязни. Тем более что и сам хозяйствующий субъект, своими странными политическими инициативами, заставлял задуматься о «незаменимости» именно этого предприятия общепита.

Настал момент, и невидимая рука рынка качнулась в другую строну. Накручивать роллы стало выгоднее, чем складывать гамбургеры, и «Кафе «Лира»» звучит лучше, чем «Макдак», а борьба с ожирением важная задача для общества развитого потребления.