ФЕТИШ

Многие обсуждают встречу Путина и Трампа, акцентируя внимание на каких-то внешних вещах: кто как уверенно выглядел, какие были рукопожатия, какие были улыбки. Что же можно разглядеть всерьёз, на глубинном уровне?

А на глубинном уровне главной сутью встречи и был в основном пиар. В общем картина выглядит так: мы и раньше говорили о том, что никаких глобальных договорённостей на этой встрече быть не может. Есть вещи, по которым договориться нельзя. По санкциям, например, нельзя договориться, потому что у Трампа нет на сегодняшний день соответствующих полномочий. Нечего обсуждать то, чего нельзя сделать. По Украине нельзя договориться, потому что там нет, собственно, предмета для договорённости. Можно договориться по Сирии. По Сирии и договорились, насколько я понимаю. Причём в центре — обеспечение безопасности Израиля. Похоже (у меня нет по этому поводу никакой особенной информации), Иран пошёл перед нами на какие-то частичные уступки ради того, чтобы мы могли заключить соглашение, учитывая то, что Трамп хочет из Сирии «слинять» — очень хочет. Это одно из его предвыборных обещаний, которое он намерен выполнить, насколько я понимаю. Это понятно.

Но главное, что это очень похоже на встречу с Ким Чен Ыном. Там тоже никаких конкретных договорённостей не было, если не считать приостановку учений. Такие декларативные вещи. Трампу нужна дипломатическая победа, прагматический успех перед выборами в Конгресс США. Поэтому — Корея, поэтому — Россия. Когда будет новый Конгресс, посмотрим, какие у президента появятся возможности. С этим Конгрессом у него никаких возможностей нет. Здесь главное — это сигнал. Содержательный сигнал состоит в том, что стороны проявили волю к тому, чтобы прекратить эскалацию и начать деэскалацию отношений. И это, в первую очередь, то, что нужно нам, что нужно Путину. Потому что для нас очень важно существенно сбить волну истерической русофобской паранойи — в первую очередь, в Европе. А европейцы — нравится им Трамп, не нравится, страдают они («мыши плакали, кололись, но продолжали есть кактусы») — сигналы из Соединённых Штатов игнорировать не могут никаким образом. Заметьте, что не было темы Украины, а была конкретная договорённость по Северному потоку, которая состояла в том, что Путин пообещал сохранить транзит, а Трамп заявил: «Ну, ладно, будем конкурировать». Собственно, а кто им мешает конкурировать?

Это констатация нормы. Ещё было сквозь зубы сказано немцам, что «пусть сами решают». Это не значит, что США не будут оказывать давление на ФРГ — это как раз в рамках бизнес-интересов Америки, которые Трамп очень чётко преследует, в том числе нарушая все сложившиеся за последние десятилетия традиции, формы и нормы. Поэтому здесь можно ожидать всякого, но уже в отношении, грубо говоря, торга с Германией. В этом смысле тарифные нормы являются элементом торга.
Как относиться к тому, что вот уже месяцы министр топлива и энергетики РФ Новак говорит о том, что не будет заключено нового соглашения с Украиной по транзиту газа — а Путин признал возможность этого?

Слушайте, мы тоже способны на торг. Мы тоже способны на уступки. Если заключить транзитное соглашение по формуле, которая исключает возможность воровать газ Украине, то, может быть, это и есть необходимая для нас уступка. Мы должны дать возможность тем же немцам в реальных политических условиях продолжать отстаивать «Северный поток-2». Почему нет? Это уступка, да. Но для того и выставляется планка, чтобы её потом можно было снизить. Новак ведёт себя так же, как ведут себя в подобных случаях американцы в отношениях с Европой, с Китаем и т.д. Пока это всё декларации, это надо понимать, но если эти декларации превратятся в политические действия, то мы со своей стороны обозначили нашу готовность пойти навстречу.

Подробнее об Израиле и Иране. Сейчас вспоминают: как только были успешные военные наступления близких нам сил (на Украине, например, в районе Мариуполя или в Сирии, например, в районе Алеппо), сразу активизировался формат Лавров-Керри, а также Обама звонил Путину. Можно ли считать, что успешное наступление сирийских и иранских сил при участии российских советников на юго-западе Сирии и выход к израильской границе и стал тем условием, благодаря которому эта встреча стала возможна?

Трамп, безусловно, произраильский политик. Правда, он акцентировал, что Путин, мол, тоже произраильский политик — заметьте. Отношение Трампа к ядерной сделке с Ираном в значительной степени инициированно израильтянами и близкими семейными связями. Понятно, что Америка (в принципе, при любых обстоятельствах, любая Америка), «продавливается» только тогда, когда чувствует силу сопрника. Никаких других аргументов американцы не слышат. Они просто не будут слушать — им неинтересно. Но наступление на юго-западе Сирии, безусловно, было уже как-то, так или иначе, заранее договорено с американцами. Очевидно, какие-то контуры этой сделки уже намечались раньше. Заметьте: на саммитах очень редко принимаются какие-то радикально новые решения, и очень редко что-то выпрыгивает как чёрт из табакерки. Обычно это очень хорошо подготовленные, проработанные вещи? Вот и всё — я думаю так. Но, конечно, наш военный успех в Сирии вообще глобально способствовал тому, что американцы начали разговаривать с нами. Причём именно американцы. Потому что они как страна, которая стремится к тотальному доминированию, не могут допустить того, чтобы их откуда-то просто выбросили. Это надо как-то, как сказать, интеллигентно упаковать.

Почему Путин не отреагировал на антииранские нападки Трампа? А что вы хотели? Трамп протранслировал свою позицию, которая является уже давно накатанной. Эта позиция известна. У этой позиции есть свои вполне корыстные причины. Потому что Трамп выстраивает коалицию с саудитами, а с другой стороны, саудиты очень стимулируют США к столкновению с Ираном. Здесь речь идёт не о том, насколько виноват или не виноват Иран, есть у него ядерные амбиции или нет. А о том, что выбрана сторона, в пользу которой американцы в настоящий момент считают нужным кидать поленья в огонь. Но он же — Трамп — сформулировал чётко, что у Путина другая позиция. Зачем эту другую позицию Путину произносить лишний раз, тем более, что она наверняка была озвучена на закрытых переговорах? Из того, что следует в качестве контура договорённостей, ясно только, что есть согласие России на то, что иранцы уйдут из так называемой «зоны безопасности Израиля». Они не уйдут из Сирии, и нам не нужно, чтобы они уходили из Сирии. Потому что тогда на нас полностью ложится весь груз поддержания, в том числе, и военной безопасности, и ведения боевых действий. Я думаю, что то письмо, которое накануне было получено от духовного лидера Ирана (тем более, что наши сказали, что письмо очень хорошее), и содержало возможность некого манёвра. На днях мы лично встречались с иранскими представителями, обсуждали эти вопросы, и у меня нет оснований полагать, что мы «кинули» Иран. У меня есть основания полагать, что мы достигли каких-то договорённостей с Ираном на тему о том, на какие максимально возможные уступки мы можем пойти. В принципе, перспектива сворачивания американского присутствия в регионе Ирану очень улыбается. Ради этого Иран тоже может кое-чем пожертвовать. Ещё раз повторю, Трамп чётко отметил, что у нас разные позиции по Ирану. Путин не разделяет его позицию.

Но зато Трамп очень активно и неоднократно говорил о том, что у нас общие позиции по Израилю: «Президент Путин тоже помогает Израилю». Россия никогда не скрывала, что она признаёт озабоченность Израиля своей безопасностью, Израиль — государство, помешанное на безопасности, и действует далеко за рамками писаных норм международного права. Но это не действующие нормы, поэтому теперь израильтянам можно даже и простить, ротому что каждый сам спасается, как может. Но что касается наших отношений с Израилем, я хочу сказать, что мы получили очень много выгод в очень сложной обстановке от поддержания особых отношений с Израилем. Потому что Израиль никогда не сделал ни одного движения в сторону каких-то антироссийских санкций и присоединению к каким-то совместным действиям Запада. Более того, Израиль крайне сдержан в комментариях, например, о нашей деятельности в Сирии — по сравнению с общим, так сказать, средним уровнем «по больнице». И в связи с этим можно сказать, что от фетишизации вопроса безопасности Израиля мы получаем свои дивиденды. Поскольку этот фетиш — это, так сказать, номинальный якорь для Запада. Пожалуйста, мы способствуем безопасности Израиля. А за это ждём от вас понимания и сотрудничества в таких-то вопросах — в первую очередь региональных. На мой взгляд, это вполне качественная дипломатия.

Я не стал бы преувеличивать её международное значение, потому что для Трампа очень важно было продемонстрировать успех встречи перед своими избирателями. Свой ядерный электорат он удерживает очень прочно. Это позволяет ему рассчитывать на то, что будущая республиканская фракция в Конгрессе будет гораздо более «трамповская», чем сейчас. Они могут думать всё, что угодно, но это его электорат. Популярность Трампа растёт, а в ядерной части электората растёт особенно уверенно. Что касается противников, в том числе и среди избирателей, которых очень много — они просто находятся в состоянии озверения и там Трампу ничего не светит. Бессмысленно бороться за так называемое либеральное крыло американского электората. Истеблишмент ненавидит Трампа физически, на уровне грани гражданской войны. Задача Трампа — реализовать электоральные возможности своей опоры. В этом смысле он на переговорах с Путиным решал именно эту задачу: представить себя как успешного политика, который снизил угрозу прямой конфронтации, грозящей миру страшной катастрофой. Сделано это по продуктивной модели Кореи, поскольку договориться по конфронтационным системам сейчас невозможно. Я много раз говорил, что Украина — это идеально придуманный определённой частью американского истеблишмента инструмент самовоспроизводящейся конфронтации, которую почти невозможно выключить. А эта самовоспроизводящаяся конфронтация с Россией даёт огромное количество разных инструментов для разных групп интересов: и военно-промышленных, и политических, и спекулятивных — каких угодно, административных в том числе. Поэтому единственным реальным итогом встречи является сигнал о том, что эскалация даже не то, чтопрекращена, а о том, что есть воля, есть желание эту эскалацию прекратить. Ближайшие действия американев будут индикатором того, насколько Трамп вообще физически способен в ситуации такого жуткого давления удерживать чвою позицию. Пока что мы имеем сигнал, определяющий с точки зрения широчайшего спектра отношений вообще с Западом. Даже в большей степени с Европой, чем с Америкой, потому что от Америки нам мало что нужно.

Арест Марии Бутиной — это шпилька в адрес Трампа со стороны американского истеблишмента, наказание за встречу в Хельсинки? Дело в том, что Трамп откровенно демонстрирует конфронтацию с частью американского разведывательного сообщества. Собственно, спецслужбисты его уже обвинили. Бывший шеф ЦРУ Бреннан назвал действия Трампа в Хельсинки предательскими. Это не шпилька — это война., которую ведут против Трампа. А расследования Мюллера, Розенстайна и т.д. — это откровенная гражданская война! Пока холодная. Либерал-глобалисты рассчитывали, что наберут такую-то фактуру для импичмента. Очевидным образом, они её не смогли набрать. Понятно, что у них сейчас никаких оснований, никаких доказательств для импичмента нет. У Трампа пока нет сил, раскрутить эту машину в обратную сторону. Потому что в этой машине очень много людей, которые политически ангажированы против него. Причём ангажированы страстно. Почему Трамп уделил главное внимание на пресс-конференции войне с демократами? Он всё время говорил, что «это расследование российского вмешательства в выборы — позор, это безобразие, и мы занимаемся безобразием». Пафос Трампа понятен: очень странно ожидать, чтобы он в здравом уме и твёрдой памяти согласился на версию, при которой победил на выборах с помощью Путина. Он что, дурак, что ли?