Накануне в Кремле состоялось заседание президиума Экономического совета - первое с 2014 года. Встреча была посвящена поискам источников роста российской экономики в перспективе до 2025 года. Перед началом заседания президент России Владимир Путин призвал участников не зацикливаться на теоретических концепциях экономики или на идеологических предпочтениях, а сосредоточиться на прагматических вопросах, и попросил высказывать любые идеи с конкретными предложениями о механизме их реализации.
В итоге экономисты предложили три варианта возвращения экономики к траектории роста. Соперниками выступили глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев, экс-министр финансов Алексей Кудрин и члены Столыпинского клуба — бизнес-омбудсмен Борис Титов, советник президента Сергей Глазьев и заместитель председателя Внешэкономбанка Андрей Клепач.
Заместитель председателя Экономического совета при президенте Алексей Кудрин, заявил о необходимости структурных реформы — судебной, правоохранительной и пенсионной системы. В том числе повысить пенсионный возраст до 63 лет для мужчин и женщин. Он также выразил мнение о необходимости снизить долю государства в экономике и консолидировать бюджет.
В Минэкономразвития, возглавляемой Алексеем Улюкаевым, также предлагают увеличить пенсионный возраст, но уже до 65 лет, а кроме того сделать более гибким рынок труда, что включает более широкую практику заключения срочных договоров, стимулирование внутренней миграции и — упрощение процедуры увольнения. В ведомстве не сомневаются, что эти меры позволят снизить уровень безработицы до 4-4,5%.
Члены Столыпинского клуба заявили, что на темпы экономического роста 5-7% год выйти реально при условии государственных инвестиций на приоритетные отрасли, использования средств Фонда национального благосостояния и Центрального банка. Как передаёт РИА Новости, эксперты призвывают ЦБ к реализации политики "количественного смягчения" или вливания денег в экономику для стимулирования роста.
Сократить безработицу повышением пенсионного возраста – примерно то же самое, что тушить пожар даже не бензином, а порохом. Потому что безработица – это когда рабочих мест меньше, чем трудоспособных граждан. И удлинение пенсионного возраста – это увеличение числа трудоспособных или, по крайней мере, официально трудоспособных граждан, рабочих мест это не прибавит. Соответственно, от повышения пенсионного возраста безработица только растёт. Этого примера, на мой взгляд, вполне достаточно, чтобы оценить все тексты наших либеральных реформаторов, как нечто, что сложно назвать даже бредом сивой кобылы, дабы не оскорбить ни в чём неповинное животное.
По поводу увольнений. Обычное заклинание на сей счёт выглядит так: если увольнять людей слишком сложно, то бизнес не рискует вообще брать их на работу, не рискует создавать новые рабочие места. На первый взгляд, это правдоподобно, но на второй опять же понимаешь, что если увольнять людей станет очень легко, тогда значительная часть ресурсов, доступных для создания рабочих мест, будет потрачена на проекты слишком легкомысленные и ресурсов на серьёзную работу просто не останется. Ведь дело не в рабочих местах, это далеко не самая затратная часть любого бизнеса. Главное – это оборудование для работы, это связи с поставщиками и потребителями, это, наконец, хорошо продуманный бизнес-план. Всё это стоит гораздо больше, чем наём сотрудников. Если человек всё это хорошо продумал, то, скорее всего, он запустит такое дело, которое не понадобится через пару недель закрывать. А если не продумал, то он просто растратит на пустую затею ресурсы, которые мог бы вложить в дело серьёзное и долгосрочное. То есть упрощение увольнений облегчает не создание рабочих мест, а бездумную растрату сил и средств под видом создания рабочих мест. Главная проблема в том, что наши реформаторы думают исключительно в терминах финансовых потоков, а не в терминах реального производства и реального же потребления. Для них всё взаимозаменяемо, потому что всё можно купить за одни и те же деньги. Поэтому каждый раз, когда они начинают давать советы по увеличению денежных потоков, они естественно выбирают такие варианты, которые просто несовместимы с реальным производством.
В предложениях же Столыпинского клуба мы имеем дело с другой ловушкой. В тех идеях, что были оглашены на совещании, опять же разговор идёт в первую очередь о деньгах, а не о производстве. То есть считается, что вливание денег в производство автоматически его запустит. Между тем, при нынешней финансовой системе гораздо легче направить деньги на спекуляции, лучше всего в игру на валютной бирже, чем серьёзно работать и серьёзно же зарабатывать. Поэтому вливание денег в производство может идти только по целевым программам под конкретные производственные планы. Причём эти планы должны быть прописаны непосредственно в договорах, чтобы невыполнение плана можно было рассматривать как мошенничество. Кстати, в той части программы Глазьева, которую, судя по всему, писал сам Глазьев, как раз довольно чётко прописана необходимость целевых программ и целевого их финансирования.
Оглашенное на совещании плохо именно тем, что обе спорящие стороны говорили по сути только о деньгах, а не о реальных товарах и услугах. Различия же программ в том, что предложения Титова можно использовать как небольшую часть разумной программы, а предложения Улюкаева и Кудрина вообще нельзя использовать даже как часть чего бы то ни было. Какая же программа имеет больше шансов быть принятой в качестве стратегии, гадать бессмысленно, поскольку результат зависит в основном от перетягивания канатов между двумя политико-экономическими группировками. Какая из них окажется сильнее, и надолго ли это произойдёт - я предсказать не берусь.