Русский военный священник погиб под Белгородом от рук укронацистов

Украинские нацисты дважды (днём 24 марта и минувшей ночью) обстреляли из РСЗО "Смерч" российское село Журавлёвка в Белгородском районе Белгородской области. Разрушенные дома. Пострадавшие мирные жители. Режим ЧС.

Во время второго обстрела погиб протоиерей Олег Артёмов, священник военного благочиния, помощник командира бригады по работе с верующими военнослужащими, гражданским персоналом и членами их семей, а также клирик Суворовского храма в честь святого великомученика Георгия Победоносца в Новой Ладоге.

Отец Олег стоял у истоков Терского казачества, прошёл Чечню (в составе казачьего полка имени генерала Ермолова), духовно окормлял моряков, участвовал в подводных и надводных морских походах.

Батюшке было 65 лет...

"Нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя" (Ин. 15: 13).

Во блаженном успении вечный покой подаждь, Господи, усопшему рабу Твоему, убиенному протоиерею Олегу, и сотвори ему вечную память!

Руководитель Службы по правовому сопровождению миссионерской деятельности Синодального Миссионерского отдела Русской Православной Церкви, старший преподаватель Российского государственного университета правосудия, преподаватель Российского православного университета святого Иоанна Богослова, судебный эксперт-религиовед, психолог Игорь Иванишко:

"В результате обстрела российской территории (село Журавлёвка Белгородской области) украинской реактивной системой залпового огня «Смерч» буквально несколько часов назад погиб протоиерей Олег Артёмов.

Отец Олег был военно-морским священником (военным капелланом), опытным моряком и настоящим терским казаком.

Несколько слов о необычном жизненном пути и пастырском служении отца Олега. Отец Олег родился далеко от побережья — в городе Кисловодске, в Ставропольском крае, однако уже подростком решил, что будет моряком. После школы отправился поступать в Астраханское мореходное училище. В армии служил на Тихоокеанском флоте, где его определили в военно-морское училище, и в итоге он стал капитаном вспомогательного судна, обслуживавшего подводные лодки.

"Когда я уволился в запас, работал на разных предприятиях. Вскоре начались горячие моменты на Кавказе, я зарегистрировался в казачьем подразделении простым казаком. Дошёл до кошевого атамана в Терском войске", — вспоминает отец Олег.

Затем крутой поворот: казачий круг решил — войску нужен священник. "По какой причине пал выбор на меня, я до сих пор не знаю, нельзя сказать, что я был глубоко верующим человеком, хотя к этому времени уже задумывался о религиозном учении. Несколько раз я оказывался в ситуации, когда мог не остаться в живых, и понимал, что кто-то меня спасает и помогает. Например, когда служил на флоте, на нашем вспомогательном корабле мы попали в шторм, вода начала поступать в носовой отсек, и только благодаря тому, что в корме было несколько торпед, которые дали противовес, мы не затонули", — рассказал отец Олег.

11 лет отец Олег был настоятелем храма на Ставрополье, в 2010 году вновь вернулся на Дальний Восток, на этот раз на Камчатку, где стал дивизионным священником в подразделении атомных подводных лодок, прошёл три "автономки" (дальний автономный поход на подводной лодке).

В 2014 году отец Олег прошёл в Москве курсы переподготовки военного духовенства. В Петербурге отца Олега ждало новое служение — помощник начальника Военного института (ИТ) Военной академии материально-технического обеспечения им. генерала армии А. В. Хрулёва по работе с верующими курсантами. Отец Олег участвовал во многих морских походах на кораблях ВМФ РФ, окормлял военных моряков, совершал богослужения у памятников российским морякам на разных берегах Мирового океана, посещал для пастырского окормления российские консульства и посольства.

И ещё буквально небольшой фрагмент интервью отца Олега в качестве войскового священника.

– Да. А вообще, что такое православие? Для чего нужно? И почему оно существует именно на территории России? Почему ради веры люди идут на смерть? И не просто один человек, как в некоторых государствах, который был потом принят в лик святых, а сотнями, тысячами идут. И не жалеют. Для них смерть за Бога лучше, чем падать на колени и просить о пощаде. Воин — православный воин — непобедимый.

- В Библии написано: «Отдать жизнь за други своя». Вы обратите внимание: отдать «за други своя»! А друг твой — какая разница, кто он по национальности или по вероисповеданию? Почему Россия считается гонимой? Да потому что у нас огромное количество конфессий и национальностей, и они все сохранены, все! Есть даже нации, где 167 человек или 168 всего, и они все сохранены, вся их культура. Та же Камчатка, северный народ. Там небольшое количество людей, а им предоставляют все возможности, как и любому гражданину Российской Федерации. И посмотрите на Францию, Англию, Америку, на многие-многие другие страны… Где их народ? А мы прекрасно понимаем: правда – за нами… Хорошие фильмы «Брат», «Брат-2», да? «Ну что, — говорит, — брат, скажешь?» И почему эти фильмы так тяжело проходят — потому что идеология нашего государства основана на добре, на любви по отношению к любому человеку, каким бы он ни был. Поэтому соответствующую работу мы здесь и ведём. И с офицерским составом, и с ребятами с контрактной службы, и с курсантами, и с гражданскими. Знать и понимать всем нужно.

И ещё из другого интервью военно-морского священника отца Олега буквально короткая фраза на вопрос об окружении нашего государства военными блоками, недругами. Отец Олег: «РОССИЯ НИКОГДА НЕ УТОНЕТ!»

Упокой, Господи, душу новопреставленного раба Божия протоиерея Олега, прости ему вся согрешения вольная и невольная, и даруй ему Царствие Небесное!"

Казак Новосредненского хуторского казачьего общества Александр Синицын (в беседе с Газетой.Ru): "Познакомились в лихие девяностые, когда люди метались в своих убеждениях новых. И это же коснулось казачества. Артёмов жил, работал в Георгиевске, который был центром всего северокавказского казачества. Он был одним из людей-организаторов в возрождении казачества, тогда мы с ним и познакомились, кстати, в старой церкви, которую казаки принесли ещё деревянную, поставили в Георгиевске. Он тогда не помышлял близко к тому, что будет священником, то есть человек мирской был. Постепенно ситуация схлынула в русло законности, жизни спокойной, и неожиданно он говорит: «Я принял решение принимать сан». Здесь же, в нашем районе Кировском уже он был назначен священником в посёлке Комсомолец. Очень тяжело это было на то время. Было немножко модно людям относиться к церкви, возвращаться в Православие. Люди приходили на 1-2 праздника, Рождество или Пасха, но осознания ещё не было. И вот он, не заставляя, не уговаривая, не показно начал строить церковь. Первые помощники его были местные казаки. Потом началась нездоровая ситуация там, его начали недолюбливать за вещи, которые он говорил мэрам, руководству районному. Он доверял мне и говорил: «Я же не буду приходить, у них с ворованного брать, это люди должны строить. Люди, которые построили и будут ходить в этот храм. А если принесут эти деньги воры, которые строят эти храмы во всех населённых пунктах, как откупную, зачем службу вести в таком храме?» <…> Близко дружили мы, родную дочку он крестил мою 12 лет назад младшую. Вчера последнее сообщение от него ко мне пришло, мы практически ежедневно общались. И как-то так всё произошло, даже до сих пор не осознаёшь всей потери. Сколько мы с ним разговаривали, он всё время к этому тянулся, говорил: «Я должен это всё принять, испытать себя, как я себя поведу. Жизнь, Господь должны меня проверить на то, смогу выполнить главную заповедь или не смогу». То есть умереть за други своя. Он должен был уже ехать домой в семью, и это случилось. Погиб он на территории Белгородской, а так он там же был, с ребятами, просто об этом нельзя было говорить".

Председатель отдела Санкт-Петербургской епархии по взаимодействию с казачеством, настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы — покровительницы Воинства Российского протоиерей Димитрий Василенков (в беседе с "Царьградом"): "Мы познакомились с ним с самого начала, как только он перевёлся в Санкт-Петербургскую епархию. Он служил военным священником при Военной академии материально-технического обеспечения Вооружённых сил России, и я рядышком с ним. Там мы и сдружились. Много общались, он часто подменял меня в храме, бывали в гостях друг у друга. <…> Очень ревностный и горячий. Нетерпимо относился ко всякой неправде. Как говорят, некомандный батюшка. То есть за словом в карман не лез, ему было без разницы, кто перед ним: генерал, полковник или просто солдат. Он всегда любому мог сказать в лицо правду, даже самую нелицеприятную. <…> Он всегда и во всех вопросах был бескомпромиссен и непримирим к неправде. И я многому у него в этом научился. Отец Олег был настоящим добрым пастырем. Будучи очень крепким и жёстким, он всегда преображался, когда к нему приходили курсанты и молодые солдаты. По-отечески любовью покрывал их немощи, всегда, как говорится, был готов в лепёшку расшибиться ради своих пасомых. Словом, пастырь добрый. По-другому и сказать не могу. <…> Перед тем как отец Олег поехал в последнюю командировку, мы долго с ним это обсуждали, долго разговаривали. Я помогал ему подготовиться к этой командировке. Уехав, он иногда звонил мне оттуда, поздравляли друг друга. Последний раз — дня три-четыре назад. Спрашиваю: когда приедешь? Говорит: «Да пока здесь». Ну а теперь... Теперь что скажешь, это война. Она всегда страшная и жестокая. И, к великому сожалению, всегда приходится терять близких людей, товарищей. Но теперь отец Олег навсегда останется примером горячего и бескомпромиссного служения. Для меня это друг на всю жизнь. И сейчас мы молимся за него, и сами уверены, что там, в мире ином, обрели молитвенника пред Богом за всё военное духовенство, за всех нас".