Французская Республика имеет давние связи с Сирией, берущие начало еще со времен Крестовых походов, когда на территории нынешней Сирии были основаны франкские королевства. После окончания Первой мировой войны территории Сирии и Ливана стали французскими подмандатными территориями; и несмотря на быструю деколонизацию после окончания Второй мировой войны, Париж остался вовлечен в политические процессы на пространстве Леванта. Несмотря на определенное потепление отношений между Парижем и Дамаском во второй половине 2000-х гг., Пятая республика одной из первых выступила против правительства Башара Асада после начала революционных событий в Сирии.
Политика в 2011–2015 гг.: поддержка оппозиции и попытки интервенции
«Арабская весна» застала Францию врасплох. Первоначальный ответ Парижа на протестные выступления в арабских странах был весьма противоречивым: президента Туниса Бен Али Пятая республика изначально поддержала, в случае с президентом АРЕ Хосни Мубарака заняла нейтральную позицию. Однако, когда началось ливийское восстание, Франция выступила в качестве инициатора западной интервенции в Джамахирию, первой признав Переходный национальный совет и добившись согласия ЛАГ на введение бесполетной зоны над ливийской территорией. Курс на поддержку арабских восстаний был поддержан и в случае Сирии. Уже 26 апреля 2011 г. президент Н. Саркози заявил, что репрессии сирийского режима против демонстрантов недопустимы. В мае 2011 г. на Сирию были наложены первые санкции ЕС. После массового кровопролития в августе 2011 г. в Хаме Франция окончательно заняла твердую антиасадовскую позицию. В совместном заявлении с Б. Обамой, Д. Кэмероном и К. Эштон Н. Саркози заявил, что президент Башар Асад должен уйти. Стоит отметить, что подобная жесткая позиция по Сирии являлась заслугой министра иностранных дел А. Жюппе – именно он стоял за концепцией пересмотра французской политики «поддержки режимов» к политике «поддержки людей». Подобный разворот французской политики объясняется как интересами Парижа в самой Сирии, так и его региональными интересами в целом. Несмотря на предупреждения посла в Дамаске Эрика Шевалье и французских спецслужб (DGSE, DGSI, DRM) о том, что любой политический транзит в Сирии обещает быть трудным и кровавым, французское политическое руководство было убеждено, что режим Башара Асада вот-вот падет. Не желая повторения тунисского и египетского сценария, где Франция потеряла многолетних партнеров, Париж поставил на оппозицию. Исходя из этого и ожидая бегства высокопоставленных лиц режима, Франция начала активно налаживать контакты с сирийскими оппозиционными структурами. Уже в октябре 2011 г. Париж признал Сирийский национальный совет в качестве легитимного представителя сирийского народа. Скорость Франции была объяснима: Сирийский национальный совет возглавил сирийский эмигрант, проживавший в Париже, – Бурхан Гальюн, его заместителем стала другая сирийская эмигрантка, проживавшая во Франции – Бассма Кодмани.
Другим направлением Парижа по работе с сирийской оппозицией стало упрочение связей с суннитским кланом Тласов. Тласы были исторически связаны с Пятой республикой – так, дочь министра обороны Сирии Мустафы Тласа, Надира, была замужем за Акрамом Уже, саудовским торговцем оружием, связанным с французскими военно-промышленным комплексом. С началом революции клан Тласов не спешил поддерживать режим, несмотря на то что Тласы занимали крайне привилегированное положение в сирийской политической и экономической системе. В марте 2012 г. стало известно, что Мустафа Тлас находится в Париже. В июле 2012 г. французскими спецслужбами был организован побег бывшего руководителя президентской гвардии Манафа Тласа. Спустя неделю в интервью газете «Аш-Шарк аль-Аусат» старший брат Манафа, бизнесмен Фирас, заявил, что ряды режима покинули 45 офицеров из семьи Тлас, в частности, АбдулРаззак Тлас, двоюродный брат Манафа и Фираса. После бегства Тласов департамент Ближнего Востока и Северной Африки МИД Франции стал уверен в неизбежности падения режима. Абдул-Раззак Тлас являлся важной фигурой для французской политики в Сирии. Представитель клана Тласов стал вторым человеком вооруженной группировки «Бригады Фарука», действовавшей в районе Хомса. Вместе с ним действовал и его родственник Абдулла Тлас, преимущественно в районе Аль-Кусейра. «Бригады Фарука» представляли собой значительную силу в 2012–2013 гг. и были номинально аффилированы со Свободной сирийской армией. По некоторым данным, именно «Бригады Фарука» были одним из основных получателей французской военной помощи – именно из региона Хомса к «Исламскому государству»* впоследствии попали французские образцы вооружений. Однако французская политика в Сирии вскоре столкнулась с ограничениями, вызванными региональным раскладом сил и самими региональными интересами Пятой республики. Во-первых, стоит отметить, что ни Тласы, ни бежавший во Францию летом 2012 г. премьер-министр Риад Хиджаб, ни другие беглые представители сирийского режима не были французскими марионетками – они поддерживали связи и пытались добиться поддержки сразу нескольких вовлеченных государственных акторов. Во-вторых, политика Парижа на сирийском направлении должна была ориентироваться на политику Саудовской Аравии и Катара. Причиной тому было желание Франции закрепиться и расшириться на рынках вооружений, гражданской авиации, инфраструктуры монархий Персидского залива, привлечь инвестиции аравийских монархий во Францию. Концепция внешней политики, направленной на привлечение денег, наиболее полно раскрылась при президенте Ф. Олланде, при котором была запущена программа «один посол-один предприниматель». К слову, в той же парадигме Париж проводил и политику в отношении Ирана, занимая максимально ястребиную позицию по иранской ядерной программе в надежде получить экономические привилегии от стран Залива в обмен на политическое позиционирование. В этом внешнеполитическом поведении не было ничего принципиально нового – оно представляло собой классический пример politique arabe française.
Однако ориентация на страны Залива связывала руки Парижу в отношении происходящего «на земле». Так, близкий Франции и Катару в Сирийском национальном совете Бурхан Гальюн были заменен летом 2012 г. на Абдель Бассета Сейду, близкого к Саудовской Аравии. В свою очередь Сейда сделал довольно значимое заявление после побега Тласов и Риада Хиджаба из страны, заявив, что никому из них нет места в сирийском политическом процессе. Популярный и медийный Абдул-Раззак Тлас также пал жертвой интриг региональных держав, когда в 2013 г. в интернете появилось компрометирующее его секс-видео. Сразу же после этого он был лишен всех должностей шариатским советом «Бригад Фарука». В целом Франция, обладавшая вначале широким пулом связей в сирийской оппозиции – как в политических структурах, так и «на земле» – к 2013 г. это влияние утратила. Главной причиной тому была относительная слабость Парижа по сравнению с региональной тройкой (КСА-Катар-Турция) и США, которые могли продавливать своих людей в оппозиционные структуры и координировать действия вооруженной оппозиции. В связи с этим к 2013 г. Франция утратила способность к самостоятельному действию на сирийском направлении. Усугубляло ситуацию и закрытие посольства, которое ударило по разведывательной сети Пятой республики. При этом политическое руководство Франции наотрез отказывалось взаимодействовать в каком-либо виде с режимом в Дамаске. Так, когда сирийцы предложили DGSI список французских джихадистов, находившихся в САР, министр внутренних дел Мануэль Вальс отказался его принимать. Поэтому стратегия Франции в Сирии была сведена к совместным действиям вместе с западными и региональными партнерами. Действуя совместно с США и Великобританией, Пятая республика приложила все усилия для международной легитимации сирийской оппозиции и наибольшей изоляции режима в Дамаске. После образования Национальной коалиции оппозиционных и революционных сил Сирии Париж 10 декабря 2012 г. на саммите «Друзей Сирии» в Марракеше заявил, что коалиция является единственным легитимным представителем сирийского народа. В то же время сотрудничество с региональными партнерами заключалось в прямых или косвенных поставках французского оружия сирийской оппозиции, обучение французскими специалистами ее боевиков, разведывательной поддержке. Совместно с Турцией французы создали лагеря подготовки ССА в близости от сирийско-турецкой границы. Действуя совместно с турецкими спецслужбами, французы снабжали и финансировали группировки, аффилированные со Свободной сирийской армией, в частности, формирование «Лива ат-Таухид» во главе с Абдул Кадир Салехом. Французское оружие поступало в Сирию либо через третьи страны (КСА, Катар), либо напрямую, зачастую оказываясь в руках радикальных исламистских группировок – как это произошло в Хомсе (попало в руки ИГ) или Восточном Эль-Каламуне (попало в руки «Джейш аль-Ислам»). Преимущественно, это было стрелковое оружие и легкие вооружения – пулеметы, ПТРК, а также нелетальное военное оборудование: бронежилеты, приборы ночного видения, средства связи. Стоит заметить, что такие же поставки с 2014 г. начали получать и курдские формирования. Помимо этого, французские спецслужбы поставляли оппозиционным формированиям разведданные, в частности – спутниковые снимки.
Попытка интервенции 2013 г.
Апогеем французской ястребиной политики в отношении Сирии стала неудачная попытка интервенции 2013 г. Предлогом для подготовки удара по сирийскому режиму стала химическая атака в Восточной Гуте, которая унесла жизни сотен человек. Такого количества смертей от ядовитых газов не было со времен ирано-иракской войны. Западные СМИ требовали вооруженного вмешательства в сирийский конфликт. Президент Франсуа Олланд после публикации 21 августа доклада французской разведки об атаке заявил о необходимости военных действий против сирийского режима. ВС Франции начали подготовку к интервенции еще до химической атаки в Восточной Гуте. Еще в июне 2013 г., после того как в апреле было использовано химическое оружие в Джобаре и Саракибе, французский министр иностранных дел Лоран Фабиус заявил о подготовки военной операции в случае продолжения химических атак со стороны сирийского правительства. Удары должны были наноситься совместно с британцами и американцами. Операция получила предварительное кодовое название Fight tonight. Удар должен был быть нанесен в ночь на 1 сентября. Стоит отметить, что Лоран Фабиус занимал еще более ястребиную политику в отношении Сирии, чем его предшественник А. Жюппе. В целом при администрации Олланда сирийское направление курировалось, в первую очередь, МИД Франции, а Министерство обороны и спецслужбы были отстранены от принятия ключевых решений. Однако 29 августа 2013 г. британский премьер-министр Дэвид Камерон не смог добиться согласия Палаты общин на проведение операции. А 31 августа, за несколько часов до начала операции, президент США Барак Обама позвонил Франсуа Олланду, чтобы сказать, что представит вопрос об интервенции Конгрессу (что, де-факто, означало, что интервенции не будет). Французские самолеты на базе Абу-Даби были отозваны с операции за сорок минут до вылета, когда стало окончательно ясно, что Франция наносить удары будет в одиночестве. В отсутствии поддержки со стороны США и Великобритании операция была обречена на стратегический провал. Несмотря на то, что с военной точки зрения Пятая республика могла без особых проблем нанести удар по сирийским военным объектам (в конце августа в Средиземном море находился авианосец «Шарль де Голль», не говоря о том, что самолеты «Рафаль» могли ударить по Сирии, вылетев с аэродромов на юге Франции или с базы в Абу-Даби), этим бы все и ограничилось. Ожидать серьезного урона сирийской военной машине от этого не стоило. В свою очередь администрация Олланда, по сути, стремилась повторить ливийский сценарий, возглавив военную операцию, переходящую в смену режима. Однако французские союзники на это не пошли. Ситуация слишком отличилась от ливийской: отсутствовал международный мандат на вооруженное вмешательство в сирийский конфликт. ПВО Сирии была значительно сильнее ливийской. Москва недвусмысленно давала понять, что не позволит Западу сделать с Асадом то, что было сделано с Каддафи. Интервенция не состоялась: 12–14 сентября 2013 г. прошли переговоры Лаврова-Керри, по итогам которых Россия взяла на себя ответственность за уничтожение сирийского запаса химического оружия. После стольких бравурных заявлений о нерушимых «красных линиях» Париж оказался на обочине сирийского политического процесса. Французский гамбит провалился; в то же время террористические группировки, действовавшие в Сирии, становилась все большей угрозой безопасности Пятой республики и ее граждан.
Дело «Лафарж»
Стоит отметить, что Франция стремилась компенсировать потерю влияния «на земле» и утрату традиционной разведывательной сети путем использования неконвенциональных, формально не связанных с французским государством инструментов. Ярким примером такого является дело «Лафарж», где французские спецслужбы (в первую очередь, DGSI, во вторую – DGSE, в меньшей степени, DRM) активно сотрудничали с руководством цементного завода в мухафазе Алеппо, в районе Джалабии. Завод представлял собой совместное предприятие флагманской французской компании «Лафарж» и сирийской фирмы бизнесмена Фираса Тласа MA G oup. Строительство завода началось еще до войны и являлось одной из крупнейших западных инвестиций в Сирию (порядка 700 млн евро). Несмотря на начало боевых действий в 2012 г., «Лафарж» продолжил работу, продавая цемент различным вооруженным группировкам. В это же время состоялись первые контакты французских спецслужб с директором компании «Лафарж» по безопасности – Жан-Клодом Вейаром. Жан-Клод Вейар прослужил 30 лет в морской пехоте, кроме того, он лично знал глав всех трех французских спецслужб. Стоит отдельно отметить, что руководство завода состояло, преимущественно, из бывших военнослужащих французской армии и сотрудников спецслужб. Кроме того, на самом заводе работали норвежец Джейкоб Вернесс и иорданец Ахмед Джалуди – бывшие сотрудники спецслужб Норвегии и Иордании соответственно, и, предположительно, французские двойные агенты. Руководство завода в лице Фредерика Жолибуа и Бруно Пешо состояли в постоянной переписке с DGSI и DGSE, сообщая им об обстановке «на земле» и нахождении французских джихадистов, в частности, бретонского террориста Кевина Гуиварша. В то же время руководители «Лафарж» – Жан-Клод Вейар и Кристиан Эрро регулярно встречались в Париже с представителями DRM. В целом, по мнению французских спецслужб, Компания «Лафарж» оказала неоценимую услугу разведывательному сообществу Пятой республики. Из Сирии присылали списки с именами, телефонами, принадлежностью террористов к той или иной группировке. Сотрудничество «Лафарж» со спецслужбами продолжалось вплоть до занятия в конце 2014 г. завода силами ИГ. Стоит отметить, что французские спецслужбы знали, что руководство завода продает свою продукцию радикальным группировкам и поддерживает с ними контакт. Тем не менее, как впоследствии отмечали и руководители предприятия, и Жан Клод Вейар, и Фирас Тлас, зачастую выступавший посредником в переговорах компании с радикалами, в условиях постоянно меняющейся лояльности вооруженных группировок в точности знать, с кем аффилирована та или иная группировка, не представлялось возможным. В 2015 г. завод был занят курдскими формированиями.
Стоит отметить любопытный факт – после того, как компания «Лафарж», к тому времени объединившаяся со швейцарской фирмой «Холсим» в «Лафарж-Холсим», попыталась договориться с курдскими силами о возобновлении ее деятельности на заводе, арабский сайт «Заман аль-Васл» и американский сайт Cryptom, связанный с американскими спецслужбами, опубликовали материалы, обвиняющие «Лафарж» в сотрудничестве с ИГ и финансировании террористических группировок. В материалах DGSE, опубликованных французским изданием Le Journal du Dimanche, за подобными обвинениями видится рука американской разведки, решившей «подставить» прежнее руководство компании «Лафарж». Обвинения в адрес «Лафарж» основывались на свидетельствах Амро Талеба – бывшего посредника между заводом в Сирии и различными НВФ, в т.ч. связанными с ИГ. Однако Талеб входил в сирийские оппозиционные структуры и контактировал с Пентагоном. В то же время руководство объединенной компании «Лафарж-Холсим» заключило контракт на аудит с фирмой Baker Mackenzie, возглавляемой бывшим сотрудником Государственного департамента США. Часть руководства «Лафарж-Холсим», по данным DGSE, решила избавиться от генерального директора Эрика Олсена, директора по безопасности Жан-Клод Вейара и других. По мнению спецслужб Пятой республики, подобный поступок был связан с тем, что некоторые представители руководства «Лафарж» были связаны с американским правительством. Можно предположить, с чем было связано подобное поведение американских партнеров Парижа. Организовав слив информации, американцы смогли поставить на место Олсена, Вейара и Эрро своих людей, в то время как завод в Сирии перешел под контроль близким к США курдов. Данная история напоминает своего рода рейдерский захват и ярко иллюстрирует «подковерные» противоречия между трансатлантическими партнерами. Однако ситуация с «Лафарж» также показывает методы работы французской разведки на сирийском направлении, заключавшихся в «встраивании в местный ландшафт». Еще одним примером «встраивания в местной ландшафт» служит деятельность организации «Врачи без границ».
«Врачи без границ»
Более успешным инструментом французского присутствия в Сирии представляется гуманитарная организация «Врачи без границ» (Médecins sans frontières). Исторически связанная с французской разведкой, данная гуманитарная организация работала в Сирии с 2009 г, открыв в Дамаске медицинский центр. С началом гражданской войны ее деятельность была сконцентрирована в районах, подконтрольных оппозиции. В 2012 г. MSF открыли два госпиталя в Идлибе (Атме и Джабаль Аль-Акрад) и в мухафазе Алеппо (Аазаз). В то же время организация начала поставлять медикаменты, медицинские материалы, медицинское оборудование в госпитали в оппозиционных районах по всей Сирии. Стоит отметить, что в 2012 г. во Франции была также основана организация UOSSM (Union des organisations de secours et soins médicaux) с целью помощи гражданскому населению Сирии. В Сирии «Врачи без границ» и UOSSM действовали, взаимодополняя друг друга. В 2013 г. UOSSM открыла госпиталь в Баб-эль-Хава, возле турецкой границы. В 2015 г. финансирование проектов MSF резко увеличилось: с 3 до 17 млн евро. Были дополнительно открыты госпитали в Эль-Сахуре (мухафаза Алеппо), Айн-альАрабе (Кобани); развернуто три медицинских центра в Аль-Хасеке. Организация также поставляла медикаменты и медицинские материалы шести госпиталям в мухафазе Дераа. В 2016 г. финансирование вновь было удвоено, достигнув 39.4 млн евро. Были развернуты медицинские центры в Маарет-ан-Нумане, Восточном Алеппо, оказана поддержка госпиталям в Аль-Кунайе и Даркуше (Идлиб). В остальных районах Сирии 80 медицинских структур получили поддержку со стороны MSF. В 2017 г. с освобождением силами международной коалиции значительных территорий от ИГ, организация значительно расширила свою деятельность на северо-востоке Сирии, а ежегодное финансирование превысило отметку в 50 млн евро. Были открыты медицинские центры в Ракке, Тель-Абьяде, Айн-Иссе и Табке. Был также открыт медицинский центр в Манбидже, мобильные центры в Такаде и Тель-Крисьяне (Идлиб). Стоит отметить, что в регионах, переходивших под контроль сирийского правительства, организация сворачивала свою деятельность, как, например, в Алеппо и в мухафазе Риф Димашк. В 2018–2019 гг. с падением последних оплотов оппозиции в Южной и Центральной Сирии организация снизила объем деятельности и финансирования своих проектов в САР до 40 млн евро. В то же время на северо-востоке были открыты центры в печально известном лагере Эль-Холь, Тель-Тамаре и Неврозе. Таким образом, в настоящее время деятельность организации ограничена Идлибом и северо-востоком Сирии. Необходимо отметить, что «Врачи без границ» действительно оказали значительную помощь гражданскому населению Сирии в конфликтных зонах. Однако о связи организации с французскими спецслужбами говорит не только правительство в Дамаске, но и простые сирийцы. При этом, в отличие от крайне медийных «Белых касок», «Врачи без границ» и их партнеры – UOSSM держатся в относительной тени. При этом они интегрированы в местный ландшафт, и, по сути, представляют для жителей Идлиба элемент критической инфраструктуры.
Политика в 2015–2021 гг.: борьба против терроризма
Расстрел редакции сатирического журнала «Шарли Эбдо» оказался первым в череде кровавых терактов, обрушившихся на Францию. За ним последовал ряд мелких нападений исламистов на государственных представителей и простых граждан. Однако 13 ноября 2015 г. в Париже было совершено 7 терактов, которые в совокупности можно охарактеризовать как «французское 11 сентября». 150 человек погибло, сотни получили ранения после захвата заложников в клубе «Батаклан». Теракты потрясли Францию и одновременно обнажили несостоятельность политики Парижа на Ближнем Востоке. Несмотря на весь свой активизм, французское политическое руководство оказалось неспособно обеспечить безопасность своих граждан. После каждого теракта обнаруживалась связь с ИГ, а сама террористическая организация каждый раз брала на себя ответственность за атаки на французской территории. Террористические атаки привели к значительным изменениям как в политической, так и в стратегической культуре Пятой республики. В случае сирийского направления ближневосточной политики Франции борьба с терроризмом вышла на первый план. Безусловно, стоит отметить, что даже вне контекста антифранцузского исламистского терроризма неоконсервативная сирийская политика Франции потерпела крах. Режим Асада так и не пал (военная операция России, начавшаяся в 2015 г., гарантировала сохранение Б. Асада у власти); т.н. «умеренная оппозиция» окончательно превратилась в совокупность исламистских группировок разной степени радикальности. Однако невиданные по жестокости и количеству жертв террористические атаки, тысячи французских джихадистов в рядах ИГ привели к пересмотру французской политики в отношении Сирии. 13 ноября 2015 г. операция «Шамаль», начатая годом ранее для борьбы с ИГ в Ираке, была распространена на Сирию. Французские истребители с базы в Ад-Дафре нанесли несколько десятков ударов по объектам террористов в Ракке. Впоследствии французские силы в рамках операции были усилены. В поддержку к основным партнерам французов в Сирии – курдам – были переброшены подразделения французского спецназа. Усилия международной коалиции в борьбе с ИГ оказались не напрасными – в 2017 г. Халифат начал стремительно отступать и рассыпаться. 10 июля 2017 г. был освобожден иракский Мосул, 17 октября – сирийский город Ракка, 19 ноября ИГ утратило последний крупный город под своим контролем – Абу-Кемаль. В марте 2019 Силами демократической Сирии (СДС, основу которых составляют курды) от ИГ был зачищен последний населенный пункт на территории Сирии – село Багуз. Однако одновременно с этим в указанный период был завершен разгром сирийской «умеренной» оппозиции войсками Сирийской арабской армии (САА) при поддержке России и Ирана. В этот же период произошло исключение Парижа из процесса сирийского мирного урегулирования. Политика Франции на сирийском направлении, по сути, разделилась на два трека: политику на северо-востоке и политику в отношении режима в Дамаске. Кроме того, во французской политике на сирийском направлении также произошли значительные институциональные изменения. С приходом в 2017 г. администрации Э. Макрона и назначением бывшего министра обороны ле Дриана на пост министра иностранных дел сирийская политика перешла из ведения Ке д’Орсе преимущественно в ведение военных и спецслужб с периодическим вмешательством администрации президента (в отличии от Олланда, который внешнюю политику делегировал Фабиусу и ле Дриану, Макрон был гораздо более вовлечен в выработку внешнеполитических стратегий Пятой республики).
Французское присутствие на северо-востоке Сирии
СДС стали основным партнером международной коалиции «на земле» в рамках борьбы против ИГ. Коалиция поддерживала СДС как с воздуха, так и спецназом, который обучал курдов и оказывал поддержку при штурме городов. В 2016 г. французские военнослужащие (артиллеристы и спецназ) вошли на территорию Сирии. Сотрудничество с курдами стало основой французского присутствия на северо-востоке САР. Париж открыл пять баз в 2018 г. на севере: в районе Айн-аль-Араба, Саррина, Айн-Иссы, возле бывшего завода «Лафарж» и Ракке (на территории бывшего сахарного завода при въезде в город). Впоследствии после разгрома ИГ французы расположились на юго-востоке: в районе городов Зибан (нефтяное месторождение Аль-Омар), Абу-Хамам (нефтегазовое месторождение Ат-Танка), Аш-Шаддад (месторождение Аль-Джабса). Французские силы также присутствовали на американских базах. Однако начало турецкой военной операции на севере Сирии осенью 2019 г. вынудило французов свернуть часть своих баз. Турецкое наступление в целом совпало с кризисом во франко-турецких отношениях; более того, оно было одним из факторов этого ухудшения. Анкара через государственное агентство Анадолу обвинила Париж в поддержке «курдских террористов из РПК». С учетом того, что Франция, начиная с 2018 г., значительно усилила поддержку сирийских курдов – не только в военном, но и в политическом отношении путем организации встреч с членами правительства и парламента. Так, к примеру, в июне 2021 г. Э. Макрон принял делегацию с северо-востока Сирии в лице Бериван Халед, Ильхам Ахмед и Гасана Юсефа. В ходе встречи, по словам курдских представителей, обсуждалась «помощь Франции в деле международного признания курдской автономной администрации». Таким образом, курдский вопрос стал, наряду с ливийским конфликтом, камнем преткновения во франко-турецких отношениях. В то время как Турция воспринимает сирийских курдов как угрозу, для Пятой республики — это не только основной партер «на земле» в Сирии, но и инструмент давления на Анкару. Однако следует заметить, что курды – это и инструмент давления на Дамаск и его союзников. В условиях уменьшающегося американского интереса к происходящему в Сирии, Париж приобретает большее значение для СДС, так как, несмотря на ограниченность французских материальных ресурсов на сирийском направлении, Пятая республика имеет определенный политический ресурс для легитимации курдской автономии и мобилизации международной поддержки (в особенности, со стороны ЕС) на данном направлении. Любопытно, что в последнее время тема национально-освободительной борьбы курдов нашла отражение во французском кинематографе: так, в 2019 г. было снят фильм «Сестры по оружию» (Sœurs d’armes) про бойцов-женщин YPG; а в 2021 г. вышел франко-израильский сериал «Ничейная земля», также посвященный борьбе СДС против ИГ. Знаменитый французский сериал «Бюро легенд» также показывает курдов с исключительно положительной стороны. Наконец, стоит отметить, что взаимодействие с курдскими силами позволяет Франции так или иначе оставаться релевантной в сирийском вопросе, несмотря на исключение из переговорных форматов. Более того, это позволяет и извлекать определенные преимущества из своего присутствия. Во-первых, это совместная с американцами эксплуатация нефтяных месторождений в провинции Дейр-эз-Зор – в первую очередь, Аль-Омар и Ат-Танка. Во-вторых, это контрабанда исторических артефактов. Так, после основания военных баз в мухафазах Ракка и Дейр-эз-Зор французы начали основывать фиктивные компании, которые под видом хозяйственной деятельности занимались нелегальными раскопками. Раскопки велись в Ракке, на месте дворца Каср-Эль-Банат; в районе Табки, а также на развалинах Киркассии. Стоит отметить, что вывозом исторических ценностей занималась и связанная с французами семья Тласов, в особенности, глава семейства Мустафа Тлас, вывезший в Дубай огромное количество артефактов.
Политика в отношении Дамаска
Однако волна террористических актов, прокатившихся по Франции, привела и к определенным изменениям в политике по отношению к режиму Башара Асада в силу изменений в политической и стратегической культуре Пятой республики. Первым проявлением данных изменений стал сдвиг «вправо» французских партий по сирийскому вопросу: анти-интервенционистскую позицию по Сирии заняло не только Национальное объединение, но и республиканцы, часть социалистов и другие более мелкие партии. В 2015 г. состоялся визит французской парламентской делегации в Дамаск, в которой были представлены представители от социалистов и республиканцев. Парламентарии входили в т.н. «группу дружбы с Сирией». В ходе визита французские парламентарии встретились с Б. Асадом. В марте 2016 г. в Дамаск прибыла куда более крупная делегация – порядка 30 человек – состоящая, преимущественно, из представителей республиканцев и Национального объединения. Кроме того, в 2015–2017 гг. Тьерри Марьяни и Жан Ассаль в составе маленькой группы (3–5 депутатов от республиканцев/Национального объединения/мелких правых партий) регулярно посещали Сирию. Безусловно, стоит отметить, что подавляющее большинство французских политиков, посещавших Сирию, имели консервативные взгляды. Для французских левых и либералов, несмотря на террористические акты, Асад все еще был неприемлем в качестве партнера в борьбе с ИГ. Однако рассматривать Асада в качестве потенциального партнера стали не только французские политики, но и часть политического и военного руководства Пятой республики. Французская армия и спецслужбы (в особенности, военная разведка) с самого начала довольно скептически относились к неоконсервативной политике Парижа на сирийском направлении. Исламистские теракты во Франции были крайне болезненно восприняты в военной среде. Для военных идея взаимодействия с сирийским правительством перешла в разряд приемлемого; однако в открытую восстановить контакты было невозможно. В связи с этим французские военные установили связь с организацией SOS Chrètiens d’Orient («Христиане Востока»). «Христиане Востока» представляют собой французскую НПО, связанную с Национальным объединением и другими французскими крайними правыми силами. Организация была основана в 2013 г.; ее первым проектом была гуманитарная миссия «Рождество в Сирии» (Noel en Syrie), представлявшая собой сбор средств для жителей города Маалуля, жители которого говорят на языке Христа. Основателями организации выступили Дамьен Рье (настоящее имя – Дамьен Лефевр), Шарль де Мейер, Бенжамин Бланшар, Оливье Демеок, Франсуа-Ксавье Жикель и Максим Гоше. Все они были связаны с французскими крайними правыми силами и организациями: Лефевр был членом Génération Identitaire (французской крайне правой молодежной организации, распущена указом правительства в марте 2021 г.), Гоше состоял в Национальном объединении (тогда – Национальном фронте) и был одним из лионских «ультрас», Жикель был членом неопетенистской организации L'Œuvre francaise (распущена указом правительства в 2013 г.) и имел тесные связи с итальянскими неофашистами; Бланшар и де Мейер были помощниками известного ультраправого политика Жака Бомпара, основателя «Лиги Юга». Бланшар был также помощником евродепутата от Национального объединения Мари-Кристин Арнауту, де Мейер – помощником упоминавшегося в статье Тьери Марьяни.
Ключевой фигурой являлся Оливье Демеок: будучи, как и другие основатели НПО, связанным с крайними правыми силами, он был близок с руководителем Школы экономической войны Кристианом Арбюло. Школа представляет собой высшее образовательное учреждение, созданное в 1997 г. директором Общевойсковой академии разведки (готовящей кадры для французской военной разведкой, DRM) Жаном-Пишо Дюкло и самим Кристианом Арбюло, руководителем Défense conseil international (французское агентство по экспорту вооружений). Собственно, связующим звеном французской военной разведки и «Христиан Востока» выступал именно Демеок. (Столь необычайная, на первый взгляд, связь на поверку удивительной не представляется. Французские вооруженные силы, в особенности после перехода на контрактную основу в 1990-х гг., значительно «поправели»45. Ярким примером идеологического «правого поворота» французских ВС является недавнее письмо военных Макрону, опубликованное в Valeurs Actuelles, написанное в традициях французского крайне правого дискурса). Спустя полтора года после создания организации, в 2015 г. «Христиане Востока» стали привилегированным партнером Минобороны Франции. В 2013–2017 гг. организация преимущественно работала в христианских городах Махрады и Скальбии, сотрудничая с местным христианскими вооруженными формированиями под командованием Симона аль-Вакиля (Махрада) и Набиля аль-Абдуллы (Скальбия). Формирования входили в состав т.н. «Национальных сил обороны», которые впоследствии вошли в состав 5-го корпуса САА. Необходимо заметить, что ключевой фигурой «Христиан Востока» «на земле» стал Александр Гударзи. До 2013 г. Гударзи был профессором истории в католическом университете Анже. В Сирии он стал основным посредником, передававшим собираемые во Франции деньги аль-Вакилю. В 2017 г. «Христиане Востока» начали работать в Алеппо в сотрудничестве с Сирийским фондом развития (СФР), руководимым Асмой Асад, супругой президента Б.Асада. В частности, организация стала одним из партнеров программы Believe in Aleppo, организованной СФР. Пиар-кампания Believe in Aleppo курировалась специальным советником Башара Асада «по христианским делам» Халой Шауи. Она же встречалась с французскими парламентариями во время их визитов в Сирию в 2016 г. Кроме того, НПО вложила деньги в постройку Общественного центра Тишрин в Хамдании, Западном Алеппо. В целом, в 2017–2019 гг. НПО вложила в связанные с СФР проекты около 470 тысяч евро. Кроме того, бывший директор проектного департамента СФР и по совместительству владелец компании по производству средств по уходу за телом «Уббаха» Фади Фарах стал в 2019 г. финансовым директором «Христиан Востока». В настоящее время организация реализует несколько проектов на территории Сирии: в деревне Айн-Халаким в мухафазе Хама, в Алеппо, городе Садад, в районе бывшей цитадели крестоносцев Крак-де-Шевалье (Джабаль Ансария), Маалуле, Хомсе.
Тем не менее, в 2020 г. организация столкнулась с рядом вызовов. Во-первых, принятый Конгрессом США «Акт Цезаря» ставит под угрозу финансовую модель деятельности организации. Во-вторых, «Христиане Востока» подверглись мощнейшей медиа-атаке со стороны леволиберальных французских СМИ, в первую очередь, Mediaparat, обвинившей НПО в сотрудничестве с режимом Асада. В июне 2021 г. американское издание Newlines выпустило материал, открыто обвиняющее организацию в содействии военным преступлениям. Стоит отметить, что расположенное в Вашингтоне издание аффилировано с американскими спецслужбами – в число авторов журнала входит небезызвестный Христо Грозев и другие «либеральные ястребы». Под медиа-давлением Министерство обороны Франции убрало организацию из списка партнеров. Занимательно, что во французской медиасфере организация и ранее подвергалась нападкам со стороны леволиберальных изданий: еще в 2015 г. французский «Баззфид» и левацкая «Либерасьон» выпустили материалы, в котором «Христиане Востока» выставлялись в качестве «фашистов-асадистов». Однако официальные ведомства на это не реагировали; Минобороны комментарии не давало, а МИД все вопросы касательно действий организации переадресовывало Минобороны. Медиа-атака со стороны либеральных французских СМИ, а впоследствии – аффилированного с американскими спецслужбами издания Newlines сильно напоминает описанный выше случай с «Лафарж». Однако в целом случай с «Христианами Востока» иллюстрирует не только традиционное соперничество французской и американской разведки (нашедшее отражение даже в знаменитом сериале «Бюро легенд»), но и общую рассогласованность французской политики на сирийском направлении. При этом стоит отметить, что деятельность организации не ограничивается Сирией – она присутствует в Ираке, Египте, Ливане, Иордании и Пакистане. Уже упомянутый А. Гударзи был похищен со своими коллегами в январе 2020 г. в Багдаде шиитской группировкой, а затем отпущен через 66 дней. Как утверждает сам Гударзи в своей книге, написанной после освобождения, причиной освобождения стала пандемия коронавируса. Однако освобождение совпало с заявлением Минобороны Франции о выводе войск из Ирака (полного вывода так и не случилось). В целом же надо отметить, что организация, несмотря на все медиа-атаки, стала очередным внешнеполитическим инструментом Пятой республики на Ближнем Востоке. Собственно, установление связей между режимом в Дамаске и поддержанной французскими спецслужбами и частью французского истеблишмента НПО говорит о том, что при возможном пересмотре политики Франции на сирийском направлении в случае победы республиканцев/Национального объединения на выборах сирийский режим начнет ре-легитимацию в глазах «международного сообщества» именно через Париж.
Заключение
Французская политика на сирийском направлении прошла путь от активных попыток смены режима Асада и приведения к власти профранцузских сил к ситуативным и несогласованным действиям различных политических ведомств Пятой республики, подчиненным тем или иным императивам региональной стратегии Парижа. В целом последние десять лет для Франции успешными назвать нельзя. Франция выключена из переговорного процесса, отношения с официальным Дамаском де-факто не существуют, а сам сирийский кризис стал колыбелью террористических атак в самой Франции. Тем не менее, Пятая республика сохранила разнообразный инструментарий присутствия на сирийской территории – как через «жесткую силу», выраженную в наличии французского спецназа на северо-востоке, так и через «мягкую силу», реализуемую посредством НПО, таких как «Врачи без границ» и «Христиане Востока». Данное присутствие используется и будет использоваться Парижем для оказания давления на других акторов, вовлеченных в конфликт, выбивания из них уступок на других внешнеполитических направлениях. При этом французская политика обладает рядом структурных слабостей, вызванных разным пониманием ситуации в Сирии властными структурами Пятой республики. Если администрация президента и Министерство иностранных дел рассматривают сирийский кризис как поле противостояния с Россией и Турцией, часть силовых ведомств Французской Республики воспринимает Сирию как поле битвы с экзистенциальной угрозой французской государственности – исламизмом. В целом секьюритизация исламизма во французском внутриполитическом дискурсе может повлечь за собой пересмотр политики в отношении Дамаска (поддержка курдов Парижем в условиях франко-турецкого соперничества представляется гарантированной) вплоть до восстановления дипломатических отношений. В случае успеха правых партий (Национального объединения, республиканцев) на выборах 2022 г. можно ожидать дальнейшего отстранения Франции от неоконсервативного подхода в отношении сирийского конфликта.
*организация запрещена в РФ
Наджаров Александр Мартиросович - аналитик Центра развития и интеграции проектной деятельности НИУ ВШЭ
Источник: Ближний Восток и современность. Сборник статей (выпуск пятьдесят пятый) 2021
