С интервалом примерно в полтора месяца вышло сразу два полнометражных документальных фильма о лидере группы «Аукцыон» Леониде Федорове - «Жилец вершин. Б… комедия» Игоря Волошина и «ЛеФ» Дмитрия Лавриненко.
Даже на фоне всплеска интереса к документалистике и увеличения (в геометрической прогрессии) числа фильмов о музыкантах (что позволяет при полных залах проводить в Москве Beat film festival) сразу два полноценных, подчеркиваю, фильма об одном исполнителе выглядят как нечто из ряда вон выходящее. Полноценных в том смысле, что каждая из картин заслуживает отдельного разговора, как образец качественного документального кино, а не только из-за интереса к главному герою, как часто бывает в случае с фильмом об известном персонаже, тем более, музыканте.
После просмотра обеих работ, попытка сравнительного анализа напрашивается сама собой, во-первых, ввиду того, что это очень разные фильмы об одном и том же человеке, во-вторых, банально, ввиду их единовременного выхода. Даже на премьере Лавриненко, кто-то из зала спрашивал его о фильме Волошина, а на премьере Волошина спрашивали его о Лавриненко. Понимая очевидность такого сравнения, я, тем не менее, до сих пор не вижу ни одной рецензии на обе картины сразу, а на «ЛеФ» и вовсе не вижу толком ни одной, видимо, по той простой причине, что в России пока было только два фестивальных показа. В общем, невзирая на очевидность такого хода, думаю, можно дать себе волю и поместить рецензии на оба фильма в одну статью, тем более, что, судя по всему, больше этим никто пока заниматься не намерен.
Первый вопрос, который возникает: почему именно Фёдоров? И вопрос этот скорее социологический. Тот факт, что именно сейчас из всех ныне здравствующих российских музыкантов героем сразу двух фильмов становится именно этот человек, - момент показательный. В первую очередь, это уже официально закрепленный показатель растущей популярности самого Фёдорова, и возведения его в умах благодарных слушателей в некое обособленное положение даже по отношению к группе «Аукцыон». Лидер, не знаю, плохо это или хорошо, становится «совсем лидером», даже если сам герой этого не признаёт и не признает (что, как раз таки, хорошо). То есть, в кругах поклонников группы, широких кругах поклонников «старого» «Аукцыона» и чуть более узких кругах поклонников «нового», окончательно выявилась уже действительно внушительная группа поклонников самого Федорова и его сольных проектов. Достаточно посмотреть на количество участников фан-групп в социальных сетях. И теперь в виде двух полнометражных фильмов мы видим эту давешнюю статистику вполне задокументированной.
Казалось бы, сам Леонид Валентинович изначально старался держаться в тени, причем, иногда буквально, не выходить под свет прожекторов и оставлять освещенное место в пользу Олега Гаркуши. Минимизировал общение с залом, вплоть до того, что вообще ни слова не говорил зрителю. Не давал интервью, а если и давал, то не чаще одного раза в пару лет. Не выступал с сольными проектами в больших залах, только в тесной аудитории. Не высказывался по пустяковым (и не пустяковым) информационным поводам, оставляя себе внутреннюю свободу, и формируя в глазах публики собственное межеумочное положение… А если помножить все это на безусловную одаренность и харизму главного героя, то вот вам готовый рецепт его сегодняшней популярности. «Чем меньше женщину мы любим…». И «женщина», в нашем случае, это аудитория поклонников группы, к которым относятся и оба режиссера фильмов о Федорове.
Ну и главный момент, - обособленное положение самого творчества главного героя (попробую осторожно затронуть тему музыки). Поскольку, по-настоящему разбирающихся в музыке людей из всех реципиентов всевозможного музыкального контента, крайне (!) мало, предположить, что из многих тысяч поклонников «Аукцыона» все прекрасно понимают суть экспериментов Федорова и его по-разному прекрасных сотоварищей товарищей, пожалуй, нельзя. Но та ниша, которую занимает творчество музыканта сейчас, ниша довольно любопытная. Популярность группы и Федорова, в частности, с одной стороны, не позволяет отнести их к сегодняшнему андеграунду, а с другой стороны, язык не поворачивается соотнести «Аукцыон» с ходячими останками Ленинградского рок-клуба, а уж с эстрадой и подавно. То есть, стилистически, то, что они делают, - не совсем рок, хотя никаких табуированных инструментов в арсенале группы нет, но и не вполне музыкальный авангард, несмотря на обилие различных музыкальных составляющих и сильных импровизаторов в составе. Плюс поэтика «русского авангарда», то есть к звуковой палитре добавляется довольно сильная фонетическая и образная составляющая (и поэзия Волохонского и Хвостенко, конечно).
В общем, у нас есть музыкальный андеграунд, с «широкой узкой» аудиторией, у нас есть классические авангардисты, у нас есть импровизаторы, у нас есть, отдельные гениальные композиторы, у нас есть, в конце концов, русский рок, в различной степени своего проявления. А «Аукцыон» у нас один. И Фёдоров у нас один, причем это не означает его непременную гениальность. Безотносительно того, насколько он действительно хорош, это балансирование на грани популярности и непопулярности считывается аудиторией на ура. И, подсев на творчество «Аукцыона», ты как бы автоматически попадаешь вместе с ними в эту особую нишу, даже, если ты не можешь внятно рассказать, насколько это действительно хорошо и почему.
Возвращаясь к фильмам, все, о чем сказано выше, с избытком есть в фильме «ЛеФ». Вообще музыкальная сторона вопроса у Лавриненко стоит на первом плане, через нее и с помощью нее проявляется сам Фёдоров. И это вполне оправдано. Потому как, объясняя зрителю, почему ты вообще взялся писать портрет этого человека, вообще-то стоит показать героя, непосредственно, за тем делом, которым он всю жизнь занимается, за которое он любим, и которое ему удается. И, как водится, в процессе занятия этим любимым и единственным делом, в герое выявляются все его основные личностные качества. Другой вопрос, что показывать можно по-разному.
Дмитрий Лавриненко, сознательно избегает публицистической стилистики и присущих ей постоянных монологов героя и монологов о герое на экране, чем грешат многие документальные фильмы, подменяя визуальную образность вербальной. А для фильма о музыканте это вообще провал, как и любая попытка пересказать музыку словами. Но режиссер и не отказывается от монологов полностью, они есть, но это скорее отдельные емкие сентенции. Они в сочетании с музыкальными фрагментами, вставками из концертов разных лет, оригинальными съемками записей известных сольных проектов (к примеру, «Душеспасительных песен на каждый день»), семейных прогулок, гастролей за рубежом и взаимодействия Лени с разными-разными музыкантами, - в итоге складываются в большущее мозаичное полотно.
Мозаика, пожалуй, наиболее точное слово для описания фильма. Важнейшую роль здесь играет монтаж. Фильм снимался почти десять лет, и из того огромного количества материала, который накопился за это время, режиссер по кусочкам выкладывал картину. Причем, поначалу, можно подумать, что нагромождение совершенно разных фрагментов вполне себе произвольно, что форма слишком свободна и какие-то эпизоды можно было бы поменять местами, а какие-то совсем убрать. Но, как в случае с мозаикой нужно отойти подальше, чтобы увидеть изображение целиком, так и общее впечатление от фильма таково, что каждый кусочек стоит на своем месте, и ни убавить, ни прибавить ничего нельзя. А короткие интервью героя и остальных музыкантов, помимо смысловой нагрузки, привносят дополнительную ритмическую и фонетическую составляющую (во всяком случае, на премьере, английские синхроны в фильме были даны без перевода, и выглядело это все так, как должно и быть), как бы апеллируя к текстам песен, о которых идет речь.
Этот фильм вместе с фильмом «Ещё» о группе «Аукцыон» составляют действительно цельный диптих (изначально Лавриненко собирался снимать фильм о Фёдорове, но по итогам собранного материала получился сначала «Аукцыон»). Они перекликаются не только благодаря героям, но и изобразительно, ассоциативные образы, которые подбирал режиссер для фильма «Еще», скажем, падающая в «колодец» фигура из отрывка с песней «Падал», появляется и во втором фильме. И сам герой, будучи на равных со всеми в прошлом фильме, в этом выходит на первый план. И как нельзя убрать Федорова из «Аукцыона», так и «Аукцыон» из жизни Федорова убрать не получится, собственно, это очень внушительная часть его жизни. Музыканты почти постоянно в кадре, где-то по целым эпизодам, взять хотя бы групповой поход за подосиновиками. В общем, диптих производит впечатление идеального симбиотического образования, а емкие названия отсылают опять же к авангарду.
Есть, к слову, записи концертов в клубах, которых уже давно не существует, например, в меру знаменитые концерты в ОГИ, и не мутный любительский архив, а записи, сделанные непосредственно режиссером. Ну и в подтверждение межеумочного положения героев, выступление Федорова на новогоднем концерте в консерватории и интеллигентные пожилые люди, выходящие из зала с криками: «Безобразие!».
«Леф» - это сложная работа, и, несмотря на использование всего арсенала имеющихся средств для рассказа о герое, наличие «говорящих голов», больших музыкальных вставок и т.д., форма фильма все равно не дает права относить это кино к разряду рядовых фильмов о музыкантах, выстроенных, в основном, на чужом архиве и неумело пытающихся построить на бессюжетной музыке драматургичное кино.
С этим, видимо, не особо согласен Игорь Волошин. На представлении фильма «Жилец вершин» в киноклубе «Синемафантом» на вопрос о фильме «Ещё», режиссер говорит, что Лавриненко снял обычное кино, «классику жанра», что ничего особенного в такой форме нет. Такая постановка вопроса сразу же говорит о том, что Игорь Волошин собственное кино, по аналогии с «обычным», считает, как минимум, не обычным. А если откровенно, то он считает, что он снял нечто из ряда вон выходящее, то, что никто кроме него вообще не снимал.
На этом можно было бы и закончить, если учесть, что Волошин просто ходил с камерой GoPro за Леонидом везде, где мог за ним пройти. То есть, все видели на ютубе ролики с камеры, прицепленной, скажем, к плывущей собаке, или к летящему орлу, вот примерно также только на час. Такой полнометражный ютубовский ролик. Можно было бы закончить, но всё, конечно, не совсем так.
Начнем с того, что у камеры GoPro есть голова режиссера Волошина. Что, даже судя по предыдущим его работам, заставляет ожидать от фильма несколько большего, чем просто нарезанное фанатское видео. Да и экстерьером для фильма выступает Флоренция, любимый город главного героя. Номинально - это фильм о поездке семьи Фёдоровых с друзьями во Флоренцию, а фактически город из простого экстерьера становится самостоятельным героем, скажем так, главным собеседником музыканта. Немногословным собеседником и вечным предметом для размышления. Причем на фоне дружеских посиделок, постоянных шуток, компанейских разговоров, выпиваний, отмечаний Нового года и дня рождения Федорова, моменты, когда город вступает в разговор, очень заметны, появляется ощущение вечного, проступающего сквозь временное, и обычно все разом замолкают.
Волошин позиционирует свой фильм, как фильм для фанатов. И правда, если вам очень хотелось бы съездить с Фёдоровым в отпуск, то это то, что нужно. Музыкант здесь куда более открыт, улыбчив и разговорчив, чем обычно. Все ходят на экскурсии, играют приватные концерты, в общем, погружают зрителя в очень домашнюю, частную, закулисную атмосферу. Кстати, музыкальную составляющую, режиссер намеренно максимально убирает, из композиций Федорова звучит только одна («Больше, чем осталось» проекта «Федоров и Крузенштерн»), а основным саундтреком к «Жильцу вершин» выступает Бах. Здесь Леонид Фёдоров главным образом человек, а то, что он музыкант, знают, пожалуй, только его поклонники, собравшиеся смотреть кино. И, в соответствии с замыслом фильма, как кулуарного произведения, это, наверное, оправдано. Непонятно, правда, каким образом можно четко разделить Фёдорова на человека и музыканта. В фильме Лавриненко музыка – это основная часть жизни героя, а в фильме Волошина музыка настолько отведена на второй (или даже третий) план, что складывается впечатление, что у героя отняли какую-то очень важную часть его самого. Хотя в рамках фильма, пожалуй, все выглядит органично, тем более что размышления героя о Флоренции как колыбели европейской цивилизации, выходят далеко за пределы только музыкального поиска, это размышления скорее мировоззренческого порядка.
Вопрос мировоззрения, последний и самый важный из тех, по которым хотелось бы пройтись. Здесь между двумя фильмами тоже проходит некий водораздел, если не абсолютный, то, во всяком случае, уклон наблюдается в разные стороны. Есть важный момент в творчестве Федорова, он касается как его самого и уклада его жизни, так и его творчества и направленности его творчества. Христианство проходит через всю его музыку последних лет. Фёдоров открыто исповедует православие, выступает на ежегодных фестивалях в Донском монастыре и других концертах христианской музыки, записывается и выступает с Андреем Котовым и Сергеем Старостиным, и вместе с ними много заимствует из русской музыки и т.д., и т.д. В последнее время сам Федоров много говорит о поисках в русле чистой музыки, не апеллирующей к банальной эмоции, и это постоянно ощущаешь при прослушивании новых альбомов.
В общем, без этого не обошёлся бы фильм о музыканте, и в обоих фильмах оно, конечно, есть. В первом обязательная история о знакомстве с Хвостенко и обращении в христианство, да и вообще в мозаичной структуре фильма много говорящих элементов от отрывков диалогов до паломнических поездок с женой. И если переходить на православную риторику, то это формирует дух фильма и дух героя совершенно определенным образом.
Нетрудно догадаться, что фильм Волошина, как и дух самой Флоренции, совершенно другой. И в соответствии с ортодоксальным восприятием, восхищаясь вместе с режиссером и героем красотой и величием города, как вершиной творения рук человеческих, на подкорке, если и воспринимаешь Возрождение как вершину мировой эстетики, то как-то по-лосевски принимаешь Ренессанс не как колыбель христианской цивилизации, а как начало её конца.
Фильмы, в этом смысле, оставляют очень разное впечатление. Несмотря на то, что проходя по местам Франциска Ассизского, там, где все рисуют католические кресты, Фёдоров рисует крест православный, все равно некий экуменический момент здесь есть. Мне кажется, что между празднованием Нового года и дня рождения Фёдорова, 8 января, можно было бы вставить Рождество, если позиционируешь своего героя с христианской точки зрения.
Но фильмы, как самодостаточные явления, получились. Хорошо, что Волошин не стал выпускать фильм на большой экран, фильм выложен ютуб-канале режиссера. Все-таки видеоэстетика должна быть там, где она выглядит действительно уместной.
Что касается очередного появления хорошей документалистики. Дмитрий Лавриненко на премьере заметил, что фильмов о русской музыке самими россиянами снимается катастрофически мало. Действительно, картины, представленные в рамках нынешнего Beat film festival - о Фёдорове и недавно ушедшем Олеге Каравайчуке - снимали украинец и испанец. А разговор на премьере Волошина постоянно сводился к тому, что хватит фильмов о мёртвых музыкантах. Несмотря на то, что Федоров такой один. Такой да, но есть и другие. Еще раз поминая Каравайчука, хорошо, что хотя бы испанцы успели. Действительно, хватит фильмов о мёртвых музыкантах, тем более, что они редко имеют отношение к документальному кино.
