Задело

День 21 декабря удался с самого начала. Возложение цветов на могилу Сталина в его рождение. Традиционно в этот день хожу с коммунистами, которые и организуют мероприятие. Народу много, хотя сама площадь в этот довольно ранний час 10-30 почти пуста. Час я провела на площади, и людские ручейки к Сталину текли и текли. Очередь на возложение движется медленно: каждому хочется и положить цветы, и задержаться, помолчать. Передо мной — статный молодой военный. Я думала — из охраны кремлёвской. Нет, офицер-лётчик, лет 35, не больше, отдал честь, развернулся по-военному. Ушёл.
Прошла к кремлёвской стене, почтила могилы Гагарина, Серёгина, Рокоссовского, у которого тоже нынче день рождения, Хруничева, Сергеева, Жукова...
А у могилы Сталина уже — группа молодых людей, наверное, студентов. Один — с ирокезом на голове. И тоже — возлагают цветы. Хочу пройти в мавзолей — путь преграждает офицер из службы охраны, очевидно. Только что он пропустил двух людей, а передо мной закрыл проход. Спросила, почему нельзя пройти. Отвечает: «Потому что нельзя». Хотя и исчерпывающе, но опять интересуюсь, а почему нельзя нельзя. Слово за слово. Говорю, что эта манера нынешних властей — порядок вот такой, какой хочу, через минуту — другой, и опять-таки, какой хочу. Так это совсем не порядок. Офицер мне: «А если вам не нравится порядки, чего вы здесь живёте?» Ошарашил, честно говоря. «А где мне жить?» «Уезжайте». Спасибо, но это — моя родина. Вам бы, оккупантам и их прислужникам, конечно, хотелось, чтобы те, кого не устраивает ваша ватага, не только не здесь не жили, а не жили бы вообще. Это не ново. Как только оккупанты — Гитлер с друзьями — европейскими демократами и далее, то и главное требование: чтобы те, кому их порядки не нравятся, не жили. А я родилась в Советском Союзе, порядки в котором мне нравились, это моя родина, и никуда я уезжать не собираюсь. Офицер сообщает, что СССР больше нет. Говорю, что в 1991 году народ проголосовал за сохранение СССР, но его волю цинично попрали, как и на прошедших выборах. Силовик заявляет: «Когда это было! Я тогда — от горшка два вершка, ничего об этом не знаю». Так надо учить историю! «История меня не интересует!» Ответ, достойный нынешнего холуя, а не офицера. Сказала ему также, что нынешние порядки не нравятся ни дояркам, ни хлеборобам. И если их не будет, как он хочет, то с каких харчей он такую физиономию наест? (она — впечатляющих размеров). Из-за зубчатой стены ему кости и кусочки бросают, но за стеной их не производят. Так что оголодает, если нас не будет. Двух генералов чтобы прокормить, нужен мужик!
Прошла через Манежную площадь, поднимаюсь по лестнице из подземного перехода на Тверскую, по ушам бьют из «матюгальника», буквально подавляя: «Граждане, проходите во избежание толкучки. Не задерживайтесь. Походите, не создавайте давку.» Такое чувство, что произошёл теракт или что-то в этом роде. Сердце ёкает. Выхожу на поверхность — полно милиции, которая и создаёт толпу, много телекамер, людей с фотоаппаратами. Внимание — в одну сторону. Стоит женщина, на груди плакат: «Я вас не выбирала». Это одиночный пикет против нечестных выборов. Первый день работы нового созыва Госдумы, вот и акция приурочена. Охотный ряд перекрыт: если хочешь пройти к Большому театру или Лубянке — огибай аж целый квартал — по Камергерскому! Вот как слуги народа на работу полюбили ходить — чтобы их хозяев, то есть нас, и духу поблизости не было. Милиционер же продолжает бить по ушам: не задерживайтесь, проходите, не мешайте движению пешеходов. Трогательная забота, учитывая, что пешеходы беспрепятственно проходят, в то время как сами милиционеры вообще не дают пройти людям даже вдоль Думы ни по Охотному ряду, ни по Георгиевскому переулку: Дума в осаде!
Вот трое мужчин рядом со мной достают белые ленточки. Повязывают на рукав, и тут же звучит какое-то отрывистое слово, то ли «Пошли!», то ли «Взяли!»: всего секунд за 30 этих протестующих милиционеры схватили и затолкали в автобус с затемненными стеклами. Научились! Я крикнула: «Позорники! Ещё нам Белоруссию всё время показываете. Мол, там оппозицию притесняют».
Успела к началу первого заседания Госдумы. Смотрю по монитору. Коллега советует: «Запомните этот момент, в таком полном составе они соберутся только на последнее заседание». Смеётся. Она работает тут уже 4 созыва. О рабочей дисциплине слуг знает.
Звучит гимн. Мало, кто подпевает. То ли слов не знают, то ли принципиально с ними не согласны. Я, например, в таких случаях пою слова гимна Советского Союза: «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь. Да здравствует, созданный волей народов единый могучий Советский Союз».
Первое заседание нового созыва объявил открытым старейший из депутатов, фронтовик Владимир Долгих. Затем выступил Жорес Алфёров, который говорил о необходимости вернуть доверие народа к депутатам, о том, что «не нужно гнаться за числом законов, нужно гнаться за их качеством. Пусть будет у нас меньше пленарных заседаний, пусть будет меньше принято законов, но эти законы будут работать в интересах всего народа России». Кто может поспорить с такими словами? Давайте, милые, прислушайтесь, принимайте те, что в наших интересах.
Владимир Жириновский попенял коллегам, что они закрылись от народа, а к народу надо быть ближе. Когда народ не видит реальную работу депутатов, он выходит на улицы... Богу в уши! Богу в уши такие слова! Но вот из-за вашего всего-навсего заседания — рабочего момента — перекрыли целый квартал! Какая это близость к народу! Вы что, когда шли на работу, Владимир Вольфович, не видели, что территория оцеплена?
Уж чтобы быть ближе к народу, тут не надо никаких усилий — просто не закрывайте центр Москвы, он не только ваш, слуги, но и наш!