Решение последнего Собора Украинской Церкви продолжает активно обсуждаться в сети. При этом страшное слово «раскол» используется в основном в блогосфере. При всех немаловажных и достаточно тонких различиях в позициях даже официальных лиц РПЦ никто из них таких обвинений прямо в адрес Украинской Церкви не выдвигает. Что, разумеется, вовсе не означает, что угрозы раскола не существует.
Ясно, что блогосфера с её поверхностностью, так сказать, принципиальной ситуативностью и не менее характерным отсутствием фундаментального подхода – не лучшее место для анализа такого рода проблем. И не менее очевидно, что теперь, когда схлынул первоначальный ажиотаж, пришло время вдумчивого и подробного анализа ситуации с опорой на богословско-исторические и канонические знания, а не на поверхностные суждения политизированного характера.
Сегодня мы разберём лишь один из пунктов решения украинского собора – «суждение о мироварении». В постановлении сказано именно так, что «собор имел суждение о возобновлении самостоятельного мироварения», какового по факту ещё не было. И неизвестно, когда оно будет. Начнём с истории.
Как известно, употребление святого мира в Церкви восходит ко временам глубокой древности и напрямую связано с низведением благодати Святого Духа на крещаемого или того, кто уже является членом Церкви, в таинстве миропомазания.
Приготовляется же миро на Страстной седмице, причем приуготовительные действия начинаются уже в Лазареву субботу. В состав мира входит оливковое масло, как его основа, а также несколько десятков благовонных веществ и белое вино.
В разных Поместных Церквах существует разная периодичность, с которой варится святое миро. Для сравнения: в Константинополе это происходит примерно раз в десятилетие, в РПЦ – раз в четыре года.
На Руси поначалу миро получали из Константинополя. Собственный чин мироварения здесь стал совершаться не ранее XIV века. Также у греков было заимствовано и чинопоследование освящения св. мира, которое затем стало наполняться уже и некоторыми собственными особенностями.
Собор 1666–1667 гг. постановил, чтобы мироварение и освящение мира совершалось только в Москве, откуда оно должно было рассылаться в епархии[1]. Поначалу мироварение совершалось в Чудовом монастыре в Кремле, но с течением времени его стали совершать в паперти патриаршей церкви Трёх Святителей и, наконец, в 1763 году для этой цели была назначена бывшая Крестовая патриаршая палата, называемая теперь поэтому Мироварною, против собора Двенадцати Апостолов. Сегодня этот процесс происходит в Донском монастыре.
Несмотря на такое решение собора, многие епархиальные архиереи еще долго самостоятельно совершали приготовление и освящение мира для своих клириков. С точки зрения сакральной, никакого преступления в этом не было, ведь согласно учению о трех степенях священства, каждый епископ есть преемник святых апостолов, к которым Церковь возводит свои традиции. Но поскольку в провинциальных городах невозможно было найти всех необходимых для мироварения веществ, которыми обладала в то время лишь царская аптека, Собор 1675 года – во избежание сходства такого мира с латинским, составляемым лишь из двух веществ (бальзама и елея) – строго запретил епархиальным архиереям совершать у себя мироварение. Одновременно Собор постановил заготовлять миро для всей Русской Церкви в Москве, откуда епархиальные владыки должны были бесплатно его получать для нужд своей епархии. Как видим, поначалу «централизация» процесса была связана отнюдь не с «профилактикой» раскола, но с совсем другими причинами.
Однако этим отнюдь не исчерпывается сложность и неоднозначность проблемы. Ибо в XVIII веке (по Указам 1731 г. и 1788 г.) было предписано совершать мироварение с чином освящения мира также и «при кафедральном соборе Киевском» (в Киево-Печерской Лавре)[2]. Такая практика сохранялась в Православной Российской Церкви (так именовалась наша Церковь до революции) вплоть до 1917 года. И это при жёсткой дисциплине, характерной для времен расцвета Российской империи и сопутствующего ему Синодального периода!
Что же касается современности, причем именно в применении к УПЦ, то ещё в январе 2022 года, то есть непосредственно перед началом российской СВО, поневоле спутавшей многие карты церковной политики, с этим вопросом была связана своя специфическая интрига. Дело в том, что в традициях «Константинополя» (в отличие от Русской Церкви) автокефалия не означает права на то, чтобы варить миро самим. В свое время у Фанара был даже связанный с этим скандал с Румынской Церковью. Все, получившие автокефалию от Фанара, должны получать миро от патриарха Варфоломея, при этом присутствуя при самом мироварении и освящении мира. В современных же традициях РПЦ, самостоятельное мироварение – это как раз один из жёстких признаков автокефалии. Таким образом, вполне можно сказать, что с точки зрения современных московских традиций, «суждение об автокефалии» может быть истолковано как отпадение от Москвы (хотя всем понятно, что суждение еще не есть действие). А с точки зрения самой УПЦ, всё не так просто. Ибо на фоне неканонической ПЦУ, которая при своей ложной «автокефалии» получает миро от Варфоломея, заявленная самостоятельность в этом вопросе канонической УПЦ, с точки зрения её самой, несёт в себе серьёзный скрытый смысл неподчинения «разбойнику из Стамбула».
[1] См.: Амвросий (Орнатский), епископ История российской иерархии. М., 1807; Киев, 1827. Т. 1. С. 344–345.
[2] Никольский К., протоиерей Пособие к изучению Устава богослужения Православной Церкви. СПб., 1907. С. 607.
