Итак, решение Украинской Церкви о «полной самостоятельности и независимости» от РПЦ принято. Среди комментаторов есть разные позиции: от склонности в целом оправдывать иерархов УПЦ (понятно, что главную скрипку на Соборе играли они, а не миряне), относиться к их решению «с пониманием» до откровенного злорадства по поводу того, что «бóльшая часть РПЦ из нее ушла». Есть и такие, кто занимает, напротив, подчеркнуто жёсткую «промосковскую» позицию. По их мнению, УПЦ ушла в раскол de facto, хотя и не заявила об этом de jure.
Попробуем взвешенно проанализировать произошедшее. Главное, что сделали украинские иерархи: они не сказали ни слова об автокефалии, по сути, просто узаконив фактическое положение своей Церкви, которая и до этого была полностью самоуправляемой и независимой. Правда, изменения, внесенные в действующий Устав УПЦ, в частности, положение о том, что теперь сама украинская Церковь будет осуществлять мироварение для своих нужд, а не получать святое миро от Москвы, по факту обозначает движение в сторону автокефалии, как бы это ни называлось. Но сгоряча обвинять украинцев в расколе всё же, на наш взгляд, не следует. Всё гораздо сложнее. Кстати, среди российских комментаторов есть мнение, что произошедшее на украинском церковном собрании, переросшем в собор, является плодом неких подковерных договоренностей с церковной Москвой, будучи вынужденным маневром в условиях крайне тяжёлой, сложной ситуации на Украине.
С другой стороны, по сведениям, полученным из частных источников, дискуссия на Соборе была все же довольно бурной. Согласно нашим информаторам, против итогового решения выступали и в итоге голосовали митрополиты Одесский Агафангел и Запорожский Лука, а митрополит Тернопольский Сергий весьма активно высказывался против, будучи неоднократно прерываем председателем собрания, хотя в итоге и проголосовал за. По свидетельству источника, довольно грубое давление оказывалось также и на митрополитов Агафангела и Луку. Кроме того, архиереи десяти епархий были представлены на Соборе в режиме on-line, что формально также является грубым каноническим нарушением.
Сторонники радикальных оценок (со стороны РПЦ) высказывают версию, что итоговые решения украинского Собора (заявленного изначально просто как совещание) смодулированы некой «партией мира», к которой причисляют заместителя ОВЦС УПЦ протоиерея Николая Данилевича с украинской стороны и занимающего аналогичную должность в ОВЦС РПЦ протоиерея Николая Балашова – с российской. Последний якобы влияет на позицию митрополита Илариона (Алфеева), которая отличается даже от уже сформулированной позиции Синода РПЦ (выражающего озабоченность происходящим), а Данилевич якобы является посредником между митрополитом Онуфрием и СБУ, канализируя давление на владыку через компромат на архиереев, угрозы насилия в отношении духовенства (которые уже реализуются) и т. д и т. п.
Что можно сказать по принятым документам?
Осуждение позиции патриарха Кирилла, касающейся нынешней спецоперации – это, разумеется, вопрос вообще не канонический и тем более не вероучительный, а чисто политический. Именно поэтому Синод РПЦ напоминает о 15 правиле Двукратного собора, запрещающем прекращать поминовение правящего епископа за богослужением по любым причинам, кроме явной ереси. Понятно, что осуждая войну, следовало бы сказать о том, что украинская сторона вела её в вялотекущем режиме против народа Новороссии все предыдущие 8 лет, а также о той несомненной подготовке к вторжению на территорию ЛДНР, которая несомненна и, собственно, и вызвала соответствующую реакцию со стороны России. И точно так же очевидно, что сказать этого украинский Собор никак не мог, находясь под дамокловым мечом репрессивной машины киевского режима.
Упоминание о миссии среди украинцев, находящихся за рубежом, также достаточно обычно и является средством подчеркнуть новую степень самостоятельности, которая декларирована сегодня в УПЦ. Хотя, с другой стороны, это также несомненный признак ползучего движения к автокефалии.
Наиболее скользким моментом в решениях Собора с собственно церковной точки зрения является, разумеется, то, что в них говорится о «диалоге с ПЦУ». Осуждение раскола абсолютно верно, но ведь всем хорошо известно, что источником его в «незалэжной» являются отнюдь не православные украинцы, а сугубо внешние силы. Которые по факту и управляют сегодняшней Украиной.
Бесспорно суждение Собора о том, что «в т.н. ПЦУ должны осознать, что канонический статус храмов и приходов, как он зафиксирован в “Уставе ПЦУ”, является фактически неавтокефальным и значительно уступает свободам и возможностям в реализации церковной деятельности, которые предусмотрены Уставом об управлении УПЦ». Но вот фраза о «необходимости диалога» наиболее уязвима. Собор абсолютно правильно констатирует, что «для того, чтобы диалог состоялся, представителям ПЦУ необходимо, в частности, прекратить захват храмов и принудительные переводы приходов УПЦ». (Еще лучше было бы сказать, что правильнее всего для ПЦУ самораспуститься и перестать гневить Господа, но такое в нынешних условиях, понятное дело, невозможно по политическим причинам). Однако главное положение постановления Собора, в котором речь идет о раскольниках звучит, мягко говоря, довольно двусмысленно.
Собор констатировал необходимость «решения вопроса каноничности иерархии ПЦУ, ведь для УПЦ, как и для большинства поместных православных Церквей, вполне очевидно, что для признания каноничности иерархии ПЦУ необходимо восстановление апостольской преемственности ее епископов». Собор вслед за этим выразил «глубокое убеждение, что залогом успеха диалога должно стать не только желание к восстановлению церковного единства, но и искреннее стремление выстраивать свою жизнь на основе христианской совести и нравственной чистоты».
Для всякого разумного человека, имеющего хотя бы поверхностное представление о каноническом праве, очевидно, что «восстановление апостольской преемственности» иерархии ПЦУ в принципе невозможно. Эти лжеиерархи, не имеющие и в подавляющем большинстве никогда не имевшие настоящего священного сана (в отличие даже от лжепатриарха М.А. Денисенко, который изначально, до своего извержения из сана, все же был настоящим каноническим епископом) могут лишь признать, что они – ряженые самозванцы, попросить прощения у законной канонической Церкви и попытаться как-то встроиться в ее структуры. Это и стало бы с их стороны «стремлением выстраивать свою жизнь на основе христианской совести и нравственной чистоты». У самосвятов не может быть апостольского преемства, а то, чего изначально нет и никогда не было, невозможно восстановить. Любое сослужение с ними и даже простое евхаристическое общение со стороны любых членов законной канонической Церкви, будь то епископы, священники или даже миряне, было бы поруганием священного сана и самой веры, злостным, смертным грехом против Матери Церкви. И при этом абсолютно понятно, что настоящего покаяния со стороны ПЦУ не будет, поскольку эти персонажи – не настоящие епископы, а проплаченная политическая агентура, в конечном счете управляемая теми, кто делает из Украины воинствующую антирусскую и антихристианскую силу. Какое уж тут «признание каноничности»!
Заключительный пассаж постановления Собора, призывающий к переговорам Россию и Украину – не более чем дежурное благое пожелание, поскольку также очевидно, что с украинской стороны никакого стремления к настоящему диалогу на основе разумных компромиссов нет и, скорее всего, не будет.
Крайне болезненно воспринимается некоторым патриотическими блогерами (а подспудно – и священноначалием РПЦ) то, что на воскресной Литургии 29 мая митрополит Онуфрий поминал патриарха Кирилла не как «великого Господина и Отца», а всего лишь в диптихе, третьим после патриархов Антиохийского и Иерусалимского (не помянув при этом Патриарха Варфоломея и патриарха Александрийского, поддержавшего действия Варфоломея по «дарованию» незаконной автокефалии ряженым из ПЦУ). Такая богослужебная форма также является достаточно важным признаком движения к автокефалии.
Итак, украинские иерархи «вырулили» как смогли. Не самым удачным образом, но в то же время пытаясь сразу не жечь за собой мосты. Можно критиковать их решение, но всё же жёстко осуждать их невозможно, поскольку, как мы уже писали ранее, они в свое время получили такое же сергианское воспитание, как и иерархи московские (владыка Онуфрий вообще был насельником Троице-Сергиевой лавры), а сильно надеяться на помощь церковной Москвы не приходится. Оттуда их не раз уже подставляли, сначала поставив перед фактом экуменической встречи в Гаване, затем увлекая на Критский собор (куда делегация РПЦ, слава Богу, в итоге не поехала), а затем пытаясь привлечь к голосованию по лжецарским «екатеринбургским останкам». Будущее – туманно.
Думается, мы не будем слишком оригинальны, если скажем, что очень многое зависит от хода боевых действий, от успехов Российской армии. Чем быстрее территория Украины будет освобождена от нацистского режима и чем больше районов будет занято российскими войсками, тем легче и быстрее будет уврачеван украинский церковный кризис. Поскольку в тех епархиях, где будут стоять российские войска и не будет никакого давления со стороны националистов, объявлять автокефалию и сближаться с раскольниками уж точно никто не будет.
