Митинг, проходивший на Новом Арбате 10 марта, захлебнулся. Он не собрал желаемого организаторами количества участников, он был энергети- чески вялым, непродолжительным и не выдвинул каких-то новых, ярких формулировок. И это даёт основания полагать, что «оранжевая революция» в России на данном этапе не получит дальнейшего развития.
Почему это произошло?
На мой взгляд, «сработал» целый комплекс причин.
Во-первых, Кремлём была применена весьма эффективная в отечественных условиях тактика. Была публично сформулирована угроза «цветной революции», и в ответ на эту угрозу «властная вертикаль» организовала и провела целую серию анти-«оранжевых» манифестаций, была развернута мощная анти-«оранжевая» пропаганда, которая диффамировала протестных лидеров. Всё это вместе взятое отчасти остановило «оранжевую» атаку, «оранжевую» экспансию, в результате чего ни «захватить Улицу», ни хотя бы «дать картинку» такого захвата для глобальных масс-медиа противникам Путина не удалось. Так останавливают пожар «встречным палом».
Надо сказать, что примененные Кремлём информационно-политические технологии сработали еще и в том смысле, что они напугали общество зримой перспективой дестабилизации, и более-менее открытой и массовой поддержки «болотные протестанты» не получили практически нигде, за исключением Москвы. Повторения хаоса 1991 года не желает почти никто.
Во-вторых, власть очень быстро среагировала на требования этого «среднего» или «креативного» класса, ставшего главным субъектом протеста и требующего политических реформ. Власть не только пообещала такие реформы провести, но сразу же приступила к их реализации, восстановив выборность глав субъектов Федерации и максимально облегчив процедуру регистрации федеральных политических партий, когда митинги на Болотной площади и проспекте Сахарова, образно говоря, еще не разошлись. А это были одни из основных требований либерально настроенной российской и, в особенности, столичной интеллигенции, оскорбленной как результатами парламентских выборов, так и всей электоральной процедурой в исполнении чуровского ЦИКа.
Из рук «оранжистов» были выбиты два фундаментальных политических аргумента, и митинги 10 марта, в том числе митинг на Новом Арбате, уже не могли проходить под лозунгами проведения региональных выборов и допуска к выборам не нескольких избранных, а всего спектра, всего множества политических партий. Тем самым значительная часть протестных настроений, а именно — внутриполитического протеста, была «канализирована» в легальное политическое пространство. Да, для такой операции «властной вертикали» пришлось это пространство несколько расширить — но без утраты даже мизерной доли контроля над ним, поскольку и право президента снимать губернаторов, и право Минюста аннулировать регистрацию политических партий остались в силе.
Наконец, власти удалось отсепарировать различные слои «оранжевого» протеста, не дать их смешать в один взрывоопасный «коктейль».
Рецепт этого коктейлЯ был чересчур сложен, в нем присутствовало слишком много плохо совместимых между собой компонентов.
Там присутствовали либерально настроенные буржуа, именуемые «средним» или «креативным» классом. Выразителем их настроений была прежде всего Ксения Собчак, от которой исходил лозунг «революции норковых шубок». Эта преуспевающая публика, далекая от проблем социально-экономического характера, выдвигала в основном либеральные политические требования.
Кроме того, на Болотной площади и на проспекте Сахарова было очень заметно присутствие американской и в целом прозападной «агентуры влияния» еще ельцинско-гайдаровского призыва, при Путине во многом утратившей свои позиции внутри «партии власти» и желающей их вернуть на волне «оранжевого» протеста.
Именно этой группе, которую представляли прежде всего Борис Немцов и Владимир Рыжков, предоставлялись площадки для протестных акций, именно эта группа обеспечивала их проведение с финансовой, организационной и информационной сторон — как утверждают многие источники, на деньги, полученные от Анатолия Чубайса.
К ней примыкала и дополняла её «антифашистская» интеллигенция в лице Шендеровича, Пархоменко, Чхартишвили и других, составившая костяк «Лиги избирателей».
Этим взаимосвязанным между собой, но всё-таки разным либеральным группам на протестных митингах противостояли две разнородные не либеральные группы.
Прежде всего это толпа бедняков, которую возглавлял Сергей Удальцов, выступавший как настоящий «красный» лидер — от лица обездоленных, от лица обобранных, униженных и оскорбленных социально-экономическим курсом последнего двадцатилетия.
И — русские националисты, которые выступают против политики фактической дискриминации русского населения РФ, также осуществляемой на протяжении всего последнего двадцатилетия, независимо от того, кто из политиков конкретно находится у власти в Кремле. Из них к микрофону допустили только «нацдема» Константина Крылова.
Эти люди пришли на чужой праздник, их рассчитывали использовать только как «массовку», они освистывали и Бориса Немцова, и Владимира Рыжкова, и Ксению Собчак.
Настолько разные и, по существу, несовместимые между собой силы могли оказаться по одну сторону баррикад только в условиях чудовищной «запрессованности» всей политической жизни нашей страны, когда они чувствовали, что противостоять давлению «властной вертикали» поодиночке нет никакой возможности, что надо объеди- няться — пусть даже с самыми непримиримыми своими идейными противниками — для того, чтобы хоть как-то, любым путём снять с себя это невыносимое давление, а выяснить отношения с ними можно будет потом.
Точно так же к февралю 1917 года среди противников российской монархии оказались все те партии, которые уже через год с небольшим схлестнулись между собой в кровопролитной гражданской войне.
Нынешние «хозяева Кремля» оказались намного пластичнее Николая II, они слегка снизили давление и температуру в политической реторте — ровно настолько, чтобы сложная реакция «оранжевой революции» не пошла. Путин заговорил о державообразующей роли русского народа, о необходимости остановить его вымирание, усилить социальные функции государства — и 10 марта ни социалисты, ни националисты не стали участвовать в митинге на Новом Арбате, а те из них, кто всё-таки по инерции оказался там, снова не получив ни права голоса, ни созвучных своим интересам лозунгов, — просто развернулись и ушли.
Таким образом, реальное наполнение этого митинга снизилось до нескольких тысяч человек.
Однако уже в обозримом будущем социально-политическая ситуация в Российской Федерации может измениться в связи с финансово-экономическими или геостратегическими причинами.
«Оранжевая» волна остановлена, она пока не достигла кремлёвских ворот, но это временная остановка, ничто не мешает данной волне подняться вновь, особенно в случае любого серьёзного обострения российско-американских отношений: например, в связи с Сирией или Ираном.
Тем более, «мировое правительство», судя по всему, даже не собирается отказываться от планов устранения Путина: как политического, так, не исключено, и физического. «Чёрной меткой» в этом отношении можно считать вывешенный в интернете буквально за несколько дней до 4 марта клип группы НОМ «Скотина» (в параллельно запущенной для «мировой общественности» английской версии — «Beast»), где население России изображено в виде толпы нелюдей-полуживотных, исполняющий «главную роль» Путин — с ушами осла, одетый в чёрное трико с нарисованным на нём скелетом, а рефреном унылого авторского речитатива служит фраза: «Кто скотиною родился, тот скотиной и помрёт».
Более наглядной иллюстрации к весьма распространенному и уже давно утвердившемуся на Западе мнению о том, что в России живут «недочеловеки», к которым неприменимы понятия морали и к которым нужно относиться как к животным, трудно и придумать. Отсюда, кому в атаках «оранжевой» конницы была отведена роль всадников, а кому — лошадей, догадаться несложно…
