Авторский блог Константин Решетняк 12:54 30 ноября 2018

Встать, суд идёт!

«дело Масленникова» превратилось в своего рода «лакмусовую бумажку» того, как на деле реализуются указы президента России о развитии высокотехнологичных производств в нашей стране

В ходе завершившихся в Коптевском суде прений сторон по т.н. "делу Масленникова" (см. "Завтра", 2018, № 45) так и не было выявлено никаких доказательств наличия в действиях обвиняемых С.Масленникова и А.Пучковой какого-либо состава преступления.

Напомним, что собственника компании "Стальинвест" Сергея Масленникова обвиняют в совершении преступления по статье "мошенничество". В соответствии со ст.159 Уголовного кодекса РФ под мошенничеством в сфере кредитования понимается хищение денежных средств заемщиком путем предоставления банку или иному кредитору заведомо ложных и (или) недостоверных сведений. Понятие хищения приведено в примечании 1 к статье 158 Уголовного кодекса: "Под хищением в статьях настоящего Кодекса понимаются совершенные с корыстной целью противоправное безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества".

Таким образом, для квалификации преступления по этой статье должно быть доказано наличие таких его неотъемлемых признаков, как: предоставление потерпевшей стороне заведомо ложных (недостоверных) сведений, оказывающих влияние на принятие потерпевшей стороной решения по кредитованию; противоправное безвозмездное изъятие денежных средств в пользу виновного или других лиц; корыстные цели у обвиняемых.

В данном случае выдача кредита ЗАО "Стальинвест" была осуществлена "Россельхозбанком" на основании договоров, заключение которых регламентировалось решением кредитного комитета банка. То есть, данное решение не было противоправным. В соответствии с заключенными договорами залога, предприятие обязывалось передать банку в случае невозврата кредита имущество, рыночная стоимость которого, определённая аккредитованной при банке оценочной компанией, в несколько раз превосходила размер полученных кредитов. Все залоги были зарегистрированы в Росреестре, Ростехнадзоре и нотариате в соответствии с установленным законодательством порядке. Всё заложенное имущество было застраховано в указанной банком страховой компании, причем выгодоприобретателем при наступлении страховых случаев в договорах страхования был указан банк. В этих условиях нет никаких оснований говорить о безвозмездном изъятии, т.к. кредитор в случае дефолта по кредиту получал превосходящее по стоимости восполнение выданных средств. При этом даже следователь по данному делу не отрицает того факта, что все полученные ЗАО "Стальинвест" от "Россельхозбанка" кредитные средства израсходованы в соответствии с их целевым назначением, определенным кредитными договорами. Следует также напомнить, что нарушение каких-либо условий кредитного соглашения (в частности, запрета на пополнение счетов заёмщика) само по себе не образует состав уголовного преступления, и должно рассматриваться кредитором и заёмщиком в ходе гражданско-правовых отношений. Санкции за такие нарушения предусмотрены тем же кредитным соглашением.

При этом сторона обвинения вменяет С.Масленникову в качестве "противоправного безвозмездного изъятия и (или) обращения чужого имущества в пользу виновного" получение им от ОАО "Стальинвест" займа в сумме 25 млн. рублей. Как эта операция связана с кредитом "Россельхозбанка", вообще неясно, поскольку в данном случае компания расходовала свою собственную выручку от продажи металлопродукции (этот факт никем в ходе предварительного и судебного следствия не оспаривался). Во-вторых, это — средства, подлежавшие возврату, и Масленников, как акционер, имел источник для этого возврата, намного превышавший сумму полученного им займа. Это подтверждает отсутствие признаков преступления в действиях подсудимых.

Корыстный умысел в действиях обвиняемых также не нашел своего подтверждения в ходе судебного следствия. Как следует из материалов уголовного дела, а также заключения специалиста Чуриловой все средства, полученные предприятием в кредит, были потрачены им на цели, предусмотренные кредитными договорами: Сбербанку РФ — на рефинансирование кредитов, компании ВТБ Лизинг — на досрочный выкуп из лизинга производственной линии, на пополнение оборотных средств — оплату поставщикам, заработную плату персонала, уплату налогов и т.д. Таким образом, в ходе судебного следствия не нашел своего подтверждения сам факт преступления и квалификация его по ст.159 УК РФ. В-третьих, об экономическом смысле этих действий. Масленников выступил поручителем по обязательству на 4,9 млрд. рублей по полученным кредитам. По утверждению обвинения, эту сумму он возвращать не собирался. Для этого он заложил в банке имущество рыночной стоимостью 12,5 млрд. рублей, а в интересах Новолипецкого металлургического комбината — своё жилье стоимостью 90 млн. рублей. И всё это — ради получения займа в сумме 25 млн. рублей?

При всей нелепости обвинения Масленникова и Пучковой в мошенничестве, ни прокуратуру, ни следственные органы, ни суд не заинтересовала возможность иной трактовки событий, повлекших банкротство лучшего в отрасли предприятия, а именно — попытки рейдерского захвата предприятия должностными лицами банка-кредитора, с подачи которого только в течение двух лет было возбуждено 68 уголовных дел по экономическим статьям УК.

А нет ли вышеупомянутых признаков мошенничества (хищения) в действиях сотрудников Россельхозбанка, который представляет себя потерпевшей стороной?

Ведь решением своего кредитного комитета РСХБ установил для ЗАО "Стальинвест" лимит кредитного риска в размере 6 млрд. рублей. При этом банк заранее ограничил возможности предприятия по расширению перечня залогового имущества сверх отражённого в отчёте оценщика. Т. е. версия обвинения о том, что предприятие могло предоставить дополнительный залог и лишь тогда получить не выданный кредит в размере 1,1 млрд. рублей на пополнение оборотных средств, полностью противоречит содержанию решения кредитного комитета банка.

Если принять точку зрения отдельных работников РСХБ, заявлявших в суде, что банк и не собирался выдавать предприятию кредит в полном объёме, т.к. залогового обеспечения было недостаточно, то получается, что текст решения кредитного комитета, был орудием мошенничества. Не налицо ли здесь признак мошенничества по ст.159 — предоставление заведомо недостоверной информации партнеру по сделке в целях последующего завладения его имуществом без адекватного возмещения?

Пунктом 2.2. решения кредитного комитета РСХБ установил, что в составе дополнительного обеспечения заёмщик предоставляет в залог/последующий залог 100% акций ЗАО "Стальинвест" по номинальной стоимости. При этом материалы дела подтверждают, что в распоряжении банка имелись сведения о том, что этот пакет имеет рыночную стоимость свыше 3,1 млрд. рублей, и именно эту стоимость учитывал при принятии его в залог Сбербанк.

Далее РСХБ снизил оценку акций по сравнению с рыночной (справедливой) стоимостью, которой руководствовался в тот же период другой банк с госучастием, Сбербанк — более чем в 3100 раз. Если банк по каким-то причинам решил, что финансовое состояние заемщика неудовлетворительное и на этой основе снизил оценку его акций в 3100 раз, и одновременно с этим классифицировал выдаваемые ссуды по 1 категории риска, то это — фальсификация отчетности банка, котораяа сдаётся с налоговые и контролирующие органы ежемесячно. То есть, в конечном счёте, — обман и причинение ущерба своему владельцу, государству, которое исправно пополняет капитал РСХБ (только в 2018 г. банк был докапитализирован на 20 млрд. рублей). Заметим, что занижение стоимости акций более чем в 3000(?!) раз было использовано должностными лицами банка в целях их присвоения посредством решения Коптевского суда, который, не уведомляя ответчиков, передал эти акции в собственность РСХБ по номинальной цене. Впоследствии это решение было отменено Мосгорсудом.

Другой вариант: сотрудники РСХБ намеренно оценили акции ЗАО "Стальинвест" по номинальной стоимости, а также ввёли ограничения на принятие в залог другого обеспечения и, принимая решение об установлении лимита кредитования в 6 млрд. рублей, заведомо знали, что предприятию не предоставят возможности выбрать этот лимит. Тем самым были созданы условия для резкого ухудшения финансового состояния заёмщика (в том числе и за счет ухудшения отношений с поставщиками, которые так и не дождались авансов за металл, согласованных с банком). А это также можно трактовать как признак преступления по ст.159 "Мошенничество" — предоставление заведомо недостоверной информации партнеру по сделке в целях последующего завладения его имуществом без адекватного возмещения.

По сути, если изучение залогового обеспечения показало банку, что объем такового недостаточен для выдачи дополнительного кредита на пополнение оборотных средств, за которым "Стальинвест" и обратился к РСХБ, то в такой ситуации добросовестный кредитор должен был уведомить заёмщика о невозможности удовлетворения заявки и письменно сообщить руководителю предприятия, что максимальная сумма возможного к выдаче кредита не может превышать 4,9 млрд. рублей. Так, например, поступил Сбербанк, который принял решение лишь о возобновлении небольшой части погашаемых краткосрочных кредитов, а на словах уведомил, что в условиях кризиса банк ограничивает кредитование промышленных предприятий.

Однако, РСХБ, если верить заявлениям обвинения и свидетелей из числа сотрудников банка о том, что для выборки лимита у ЗАО "Стальинвеста" было недостаточно обеспечения, предпочел скрыть эту информацию от предприятия, ввести его в заблуждение и побудить гендиректора и владельца принять планы развития на 2016 год, опирающиеся на возможность получения кредита, что привело к катастрофическим последствиям для предприятия. Кроме того, в последующем сотрудники РСХБ не воспользовались правом основного залогового кредитора в процессе банкротства предприятия. Они не озаботились поиском инвесторов, отвергали все предложения со стороны ЗАО "Стальинвест" по привлечению таких инвесторов, а уже на стадии конкурсного производства, до начала открытых конкурсных торгов, заключили кулуарную сделку по продаже этих активов многократно ниже их рыночной стоимости, буквально "по цене металлолома".

Все эти факты, разумеется, могло и должно было установить следствие. Однако следователи и прокуроры не только этого не сделали, но и закрыли глаза проигнорировали факт шантажа С.Масленникова со стороны некоего г-на Варшавского, который, ссылаясь на якобы данное ему поручение руководства банка, предложил отдать предприятие даром в обмен на свободу. После того, как Масленников от этого предложения отказался, по заявлению заместителя председателя РСХБ г-жи Лут он действительно был арестован сотрудниками правоохранительных органов. Сотрудники банка нанесли ущерб государству как собственнику банка в размере 3 млрд. рублей, а также бюджету. Своими действиями по неисполнению решения кредитного комитета они разрушили предприятие, вследствие чего бюджет потерял более 1,2 млрд. рублей налогов. Потери от увольнения более чем тысячи сотрудников и разрушения высокотехнологичного производства составили ещё большую сумму.

В ходе судебного разбирательства и его освещения в медиа-пространстве все эти обстоятельства давно перестали быть тайной, и "дело Масленникова" превратилось в своего рода "лакмусовую бумажку" того, как на деле реализуются указы президента России о развитии высокотехнологичных производств в нашей стране и создания 25 млн. рабочих мест с высокой добавленной стоимостью.

5 декабря на заседании Коптевского районного суда г. Москвы под председательством Федерального судьи К.А.Мариненко будет принято и оглашено решение по этому делу. И ещё раз повторим: остаётся лишь надеяться на то, что справедливость восторжествует, а печальных историй искусственного банкротства эффективных высокотехнологичных предприятий, подобных истории ЗАО "Стальинвест", в отечественной экономике станет намного меньше.

1.0x