Поздравляя ныне Анну Юрьевну Нетребко с очередной памятной вехой на её блистательном жизненном и творческом пути, не стоит повторять — в стотысячный или даже миллионный раз, — какие у нее уникальные вокальные и прочие исполнительские данные, какая она красавица и умница с добрым сердцем, настоящая кубанская казачка и патриот нашей страны, какая народная артистка России и так далее, — всё это очень давно и очень хорошо известно, никакому сомнению не подлежит, но самого «феномена Нетребко» ничуть не описывает. А он, этот феномен, не просто существует, но и, на мой взгляд, чрезвычайно важен — не только для оперного искусства или для России, но для всего современного человечества. Не больше и не меньше.
В этой связи — такая картинка-воспоминание. Середина 2010-х годов. Один из концертов Анны Нетребко open-air где-то в Германии (разумеется, видеофайл в интернете, но важно, что это не Австрия или Франция, а Германия). Сцена расположена как будто посреди леса, места для слушателей — кресла и скамейки из дерева на одного-двух-трёх человек — разбросаны без видимого порядка между деревьями. И все они — 250-300 или даже больше — заняты, свободных нет. Слушатели — одеты как простые бюргеры «на природе», но если вглядеться в их лица, понимаешь, что это далеко не так… И не они пришли слушать певицу — они пригласили её на какое-то своё мистическое, ритуальное действо, где она должна принести в жертву себя, свой голос, чтобы пробудить энергии и силы, необходимые им... Для чего?
Для чего на протяжении многих столетий в той же Германии и по всему миру шли войны, уничтожались народы и культуры, лились слёзы, пот и кровь, строились и разрушались зáмки и соборы, прокладывались и запустевали дороги, совершались изобретения и открытия, покорялись стихии, создавались шедевры искусства, ткалось всё чудесное и ужасное, возвышенное и низменное полотно человеческой истории? Для того, чтобы прекрасная женщина под чудесную музыку дивным голосом спела здесь и сейчас о любви и смерти, о вечном рождении и возрождении нас в этом мире…
Банальная фраза: «это невозможно передать словами». Хотя любая песня, а уж оперная ария в особенности, — это, конечно, не только музыка, но и слова, — её невозможно свести ни к музыке, ни к словам, ни просто к их сочетанию. Когда в особой гармонии сочетается множество модуляций всех уровней (не случайно одна из самых проработанных космогонических концепций называется «струнной теорией Вселенной»), человек, способный эту гармонию воспринимать, как будто проникает в иные измерения, становится свидетелем и соучастником творения, расцвета и увядания новых миров…
Вот так пела тогда Анна Нетребко, и это было больше, чем собравшиеся «хозяева жизни» ожидали от неё, и больше, чем они могли в себя вместить. Нет, было понятно, что за своё право и за саму возможность сидеть в этом месте и слушать такую музыку они, если придётся, не колеблясь, при всей своей видимой простоте и толерантности, могут послать на смерть ещё десятки и даже сотни миллионов человек: не только беженцев-мигрантов, но и своих соотечественников, — но чем-то, каким-то вибрациями своего пения, она их озадачила, приоткрыла им — даже им! — некое «новое небо»…
Во всяком случае, так это услышалось и увиделось тогда. Наша Победа — это не только флаг над рейхстагом в мае 1945-го, не только Юрий Гагарин в космосе, но и концерт оркестра под управлением Валерия Гергиева в разрушенной исламистами Пальмире, и описанное выше выступление Анны Нетребко. Если судить человека по лучшим проявлениям в нём, а творцов — по высшим их достижениям, то Нетребко — это даже не «космос», а Вселенная. Что вовсе не отменяется, а лишь подчёркивается какими-то бытовыми, житейскими и прочими, вплоть до вовсе анекдотических, моментами «посюстороннего» измерения.
двойной клик - редактировать изображение
Поэтому, если пытаться определить «феномен Нетребко» в какой-то краткой форме, то это, наверное, проще всего сделать так: «Анна Нетребко — Вселенная, со своими законами, которые полностью совпадают с законами, должными быть и в нашей Вселенной». Она — воплощенное напоминание о том, какой может и должна быть нормальность: не нынешняя мультивариантная «новая нормальность», а та, которая была, есть и будет человеческой.
Которая, собственно, и привела всех нас в нынешнее наше состояние от первобытных пещер, а теперь всеми силами подвергается отрицанию и уничтожению. Кстати, не где-либо еще, а в прекрасном и, казалось бы, насквозь условном мире музыкального (включая оперное) искусства сверхактуальная сегодня тема трансгендерности — даже не просто хорошо забытое старое, а дремучая и отчасти варварская древность. Ведь долгое время, чуть ли не до середины XIX века мальчиков с хорошими голосами зачастую кастрировали (далеко не всегда — насильно), чтобы они могли и дальше петь со сцены. Затем от этой практики отказались — в основном из-за всё более негативной реакции слушателей, воспринявших идеологию Просвещения (она же — идеология Модерна).
И, если, говорить в этой терминологии, то Вселенная Нетребко поёт не голосом Модерна, Контрмодерна, Альтмодерна, Постмодерна или даже Сверхмодерна, а голосом Вечности как триединства прошлого, настоящего и будущего.
С юбилеем, Анна Юрьевна!
