Возникновение противоречий. Конфликт властей и «интенсивников»

Но вскоре что-то пошло не так. Неимоверно быстро, буквально в три-четыре года, с помощью Советской власти, интенсивниками был пройден путь первоначального капиталистического накопления. Еще Ленин предупреждал, что «из мелкой буржуазии ежедневно, ежечасно рождается капиталист». Стали проявляться различные классовые интересы и противоречия, вступавшие в конфликт друг с другом, отношения обострялись. Нарастало имущественное расслоение крестьянства, обнищание значительной его массы. В 1927 году интенсивники уже владели почти третьей частью всех сельских средств производства, тогда как бедняки, составлявшие до трети хозяйств, имели всего 5–7 процентов, остальное принадлежало середнякам. Малоимущие не могли прокормиться собственным хозяйством, сдавали землю в аренду интенсивникам, нанимаясь к ним в батраки.

Складывавшийся веками образ жизни российского села, стремительно разваливался на глазах; бедняцкие и даже середняцкие хозяйства, таяли как апрельский снег. Часть интенсивников внутренне перерождались в кулаков. Так, вопреки воле породивших их большевиков, нежданно, в силу своей природы, из интенсивников формировался буржуазный класс кулаков-эксплуататоров, со всеми его признаками, издержками и гримасами. Подойдя к НЭПу с деревянной сохой, через пять-шесть лет, благодаря поддержке Советской власти, интенсивники пахали на тракторе со стальным плугом. Кулаки изменялись буквально на глазах, как физически, так и социально. Физически это выражалось в том, что уже в 1926 году многие из них перестали сами работать лично, в полях и на скотных дворах. А в 1927 году никто из них физически уже не трудился, управляя трудом других. Это была уже другая социальная группа, за несколько лет превратившаяся из крестьян в настоящих сельских капиталистов. Либералы утверждают, что большевики, якобы, преднамеренно вносили раскол в крестьянство, разделяя на бедняков и кулаков. Но стремительное размежевание крестьянства было объективным процессом «снизу» и разбогатевшие, в силу своей природы, стремились занять командные высоты в селе и проводить собственную политику.

В этом была суть конфликта, а не чьи-то происки. Обладая всеми политическими и экономическими правами трудящихся, включая право избирать и быть избранными в Советы и кооперацию, кулаки стали там активно бороться за свои классовые интересы, усиливая экономическое и политической влияние. Стремившимся к гегемонии кулакам, противостояли широчайшие круги трудового крестьянства. По мере роста силы интенсивника, превращавшегося в кулака, ставшего союзником нэпмана, слабело политическое положение рабочего класса и деревенской бедноты. Именно это вело к обострению классовых противоречий в деревне. Насквозь лицемерны утверждения, что кулаки, это мирные безобидные хлебопашцы, которые мухи не обидели, засевали нивы, жили от трудов своих. И вдруг, невесть откуда явились кровожадные большевики, ни с того, ни с сего, набросились на мирных селян, отняли всё имущество у честных тружеников-крестьян, а их самих ни за что ни про что, сослали на Соловки, а иных безвинно убили. Это сознательная ложь. В селе возродилась и усиливалась эксплуатация человека человеком. Росла социальная напряжённость, нарастало противостояние. Бедняки и частично середняки, в результате разорения их хозяйств, попадали в кабалу к новому кулаку, а два миллиона избыточных рабочих рук ежегодно оказывались на бирже труда. Слово с положительно-смысловым содержанием «интенсивник», было навсегда вычеркнуто из нашего лексикона и заменено на враждебно-отрицательное слово «кулак». Ни интенсивники, ни Советская власть, не были виновниками конфликта. Каждая из сторон действовала по логике своей социальной природы, но их совместное существование было классово невозможно, мирно ужиться они не могли. Но невозможно отрицать и то, что за пять лет; с 1922 по 1927 годы, интенсивники свершили в России чудо аграрной революции. Рванули так, как царская Россия тащившись, с недоделанными реформами Александра II и Столыпина, с 1861 по 1917 годы, так и не смогла достичь. Вот только со своим появлением на свет, они опоздали лет на 50-100, попав в молох истории. Народившийся молодой, здоровый, нахальный до агрессивности, прекрасно развивающийся и растущий сельский капитализм, был обречён на быструю смерть. В советской обстановке он был «антителом», «антимиром», жизненно несовместимым с окружающей средой, столкновение – неизбежным. Совместно существовать эти две антисистемы не могли, от их соприкосновения должен был погибнуть, либо кулак, либо он уничтожил бы, с тяжелейшими последствиями, советскую систему. Ослепительная вспышка интенсивников на российском социально-политическом небосводе, столь же быстро и погасла. То, что произошло в советском селе в те годы, было именно аграрной революцией, а не реформой, как хотели бы представлять дело оппортунисты. Для правильного понимания темы, дадим марксистское определение термина («второй» или «новой» Всемирной, как говорят историки) Аграрной революции. – перехода села от натурального крестьянского хозяйства к массовому товарному производству, путём значительного увеличения размеров земельных участков, за счёт захвата и поглощения мелких наделов, с созданием крупных сельхозпроизводителей, широким привлечением наёмной рабочей силы и установлением в аграрном секторе капиталистических отношений, когда резко, в разы, многократно, возрастает производительность труда. В ходе Аграрной революции, крестьян вытесняют с их земли разорением, прямыми захватами, редко, выкупом по бросовым ценам, порождая бездомных наёмных батраков или городских пролетариев. Предпосылками для социальных преобразований, является накопление материальных ценностей, опыта и знаний возникшей науки, производственных достижений в феодальном обществе. Аграрная, как и любая другая революция, характеризуется сломом старых социальных отношений, бескомпромиссной борьбой старых классов с нарождающимися. Часто сопровождается жестокими столкновениями, отражающимися на судьбах миллионов участников противоборствующих сторон, вовлечённых в этот исторический процесс, драматический для умирающих классов, и торжества новых. Условия для свершения аграрной революции связаны с разложением правящего класса дворян и возникновением городской буржуазии, которой для производственной деятельности нужны продукты, создаваемые в сельхозпроизводстве. В селе, среди крестьян, критическая масса противоречий нарастает, вызывая взрывоподобное расслоение на богатых, стремящихся стать сельской буржуазией, и на массу беднеющего крестьянства, превращающихся в наёмных работников города и села. В различной форме в этом процессе участвует государство и бывшие феодалы. Аграрная революция – неизбежный рубеж всех современных стран, исторически необходимое событие, совершаемое всегда по индивидуальному сценарию и в разные по продолжительности сроки. Россия, в которой созрели условия для аграрной революции, долго не могла разрешиться от неё. Власти искусственно сдерживали развитие российского села, начиная с 1761 года, когда даровали вольную дворянству, но забыли дать такую же крестьянам. А крестьяне всё время терпели молча, копя гнев, пока не грохнуло так, что весь мир содрогнулся. Запоздалая аграрная революция в России свершилась только после Октября, в ходе расслоения крестьян на кулаков – сельскую буржуазию, с одной стороны, и бедняков с середняками, – с другой. Вскоре, в Советской России, вместо разорения и вытеснения тружеников, они были объединены в коллективные хозяйства, что спасло крестьян от пауперизации по европейскому сценарию, а кулачество было бескровно ликвидировано как класс. Аграрная революция свершилась в Советской России не в течение десятилетий, а то и столетий, как в странах Европы, а за 5-7 лет, при этом, со значительно меньшими мучениями и страданиями. В советском селе она была проведена с минимально возможными издержками и потерями, при несомненных ошибках и заблуждениях многих её участников. Особенностью русской аграрной революции, осложнившей условия её реализации, было то, что она совпала с индустриализацией. Во всех странах эти события происходили в разные периоды времени.

Следует предостеречь от соблазна огульно записывать интенсивников в мироеды. Далеко не все подались в кулаки. Большинство, даже если арендовали землю, наёмным трудом не пользовались. Разве иногда, если выпадал большой урожай, периодически, изредка. Ростовщичеством не занимались, не перекупали зерно для спекуляций. Таких стали называть «крепкими середняками». Немало было и тех, кто приняли колхоз всей душой, влились в колхозное движение, возглавили сельхозартели. Мне рассказывали на Дону про двух братьев, бывших красных командирах, которые уверенно развивали своё хозяйство. У них были свои тракторы, сеялки, бороны, другая сельхозтехника. А когда началось колхозное движение, сами создали первые колхозы, сдали туда всё своё имущество, возглавили каждый по колхозу, которые тоже уверенно развивались. Всякое было.

Но до острой фазы конфликта всё развивалось не так трагично. К 1925 году засеянные площади достигли довоенного уровня. Валовой сбор зерна превысил 82% от 1913 года. Поголовье скота сравнялось с довоенным. 13 млн. крестьянских хозяйств участвовали в различных формах сельхозкооперации. Вершиной НЭПа стал 1925 год. Бухарин призывал крестьян: «Обогащайтесь, накапливайте, развивайте своё хозяйство». 14-я партконференция приняла план Бухарина, поддержанный Сталиным.

Оппозиционерами к нему выступали Троцкий, Зиновьев и Каменев. К 27-му году запасы хлеба впервые составили 160 миллионов тонн, что превысило довоенный уровень. Валовое производство сельхозпродуктов в 1927 году превзошло 1913 год на 21%. Интенсивники накопили значительные средства на покупку техники и на обслуживание кредитов. При возросших доходах крестьян, спрос стал опережать производство промтоваров. Запас сельхозмашин и инвентаря был распродан. Кризис сбыта сменился товарным голодом. Для исправления положения, государство стало шире закупать нужные крестьянам товары за границей. Начался ускоренный процесс механизации сельского труда.

Наличие «кулаков» в начальный период НЭПа, большевики отвергали, заявляя, что их извели ещё в революцию. М.И. Калинин утверждал, что «кулачество, это жупел», что кулаков перебили уже к 18-му году. Только Ю. Ларин доказывал, что сохранилось более полумиллиона дореволюционных кулаков, что Бухарин создаёт «идиллически-слащавое изображение деревни» без кулаков. Действительно; существовавшие до 17-го года кулаки, практически уже тогда не работали на земле, а были ростовщиками, закабалявшими односельчан долгами за выданные в рост деньги, за предоставленный посевной фонд, за запашку его лошадьми, получая расчёт урожаем. Та практика вела к разорению бедных и даже средних крестьян. А когда должник не мог расплатиться, долг выбивали кулаком. Это происходило потому, что сохранение крепостнических пережитков не давало иного выхода деловой активности для «третьего сословия» на селе. Природа старых «кулаков-мироедов» качественно отличалась от интенсивников-тружеников: "Из всех человеческих монстров, которых мне приходилось когда-нибудь встречать во время путешествия (по России), не могу вспомнить более злобных и отвратительных, чем кулак"./профессор Эмиль Дилон, в 1877-1914 гг. живший в России/. Либералы преднамеренно путают кулаков до революции и после. Природа их отлична. Остаточные проявления, в царском селе, социального неравенства, сословные пережитки были таковы, что ведение крестьянского хозяйства было на пределе рентабельности, а часто и убыточным (неурожай, лошадь пала или корова не отелилась и т.д.). Жизнь села была пережата старыми отношениями, поэтому и кулачество было уродливой смесью ростовщичества с батрацкими отработками и вечными долгами. «Старый» кулак существовал в другой социальной реальности. В противоестественной ситуации, когда все права и преимущества оставались у помещиков, крестьяне на равных конкурировать с ними не могли. В конце XIX века подробно описал их деятельность и гнусные приёмчики царский министр земледелия Ермолов. Но и «старых кулаков» и новоявленных – «интенсивников» объединяла жизненная позиция: грабить людей, гробить природу, устраивать кровавую бойню, ради сохранения своего привилегированного положения. Если кулак-капиталист на свет уже появился, то он будет неизменно вести себя согласно своей природе, подобно жучку-вредителю, который действует в соответствие своей породы; делает то, что предназначено ему природой. И не важно, что был кулак в прежней жизни красным кавалеристом. В условиях НЭПа прямое насилие к должникам исключалось, но активно шло социальное расслоение деревни другими методами, особенно после разрешения в 1925 году арендовать землю и нанимать рабочую силу, что сразу подорвало принципы уравнительного землепользования, подтвердив правоту ленинских слов, что при мелкотоварном производстве «и на земле, принадлежащей всему народу, хозяйство будет вести самостоятельно только тот, у кого есть орудия, скот, машины, запасы семян, денежные средства вообще и т.д., а тот, у кого ничего нет, кроме рабочих рук, неизбежно окажется в кабале у кулака». Продолжались переделы земли, что было связано со значительным ростом сельского населения, которое в 1924 году составляло 94,4 млн. человек, а в 1929 году уже 105,7 млн. Клин села перенарезали на новых едаков, что вызывало недовольство интенсивников-арендаторов. Интенсивники-предприниматели, арендуя землю у бедняков, концентрировали у себя средства труда, создавали подсобные производства, навязывали крестьянам кабальные условия за предоставление рабочего скота и инвентаря, иных услуг. Вгоняли в безвылазную кабалу. Мало того, что кулаки безжалостно закабаляли односельчан. Они, пользуясь монопольным положением, устроили хлебный саботаж, взвинтили цены на зерно, наплевали на принятые на себя обязательства продавать зерно под поставки техники и кредиты, как будто ничего не должны государству, нагло отказались выполнять обещания. Кулаки были безжалостны. Происходившее уже при Советской власти, становилось поразительно схоже с дореволюционными мироедами. Уже в 1926 году почти 60 % товарного зерна производили 6% хозяйств интенсивников-кулаков. Хотя главными производителями зерна оставались середняцкие и бедняцкие хозяйства, ссыпавшие до 4 млрд. пудов зерна (до революции — 2,5 млрд. пудов), однако товарного зерна они давали лишь 400—440 млн. пудов. Основными поставщиками товарного зерна, в том числе, полученного от бедняков и середняков за услуги, стали кулаки-интенсивники. Советская Власть установила жёсткие условия ценообразования на сдаваемое зерно и другие сельхозпродукты, в обмен на льготные поставки сельхозоборудования и посевных материалов, без которых интенсивники не могли бы так быстро подняться. Но народившихся кулаков ценовая политика Советов категорически не устраивала; не удовлетворяла их возросшие аппетиты. Им несравненно выгоднее было попридержать урожай, задрать цены, и продавать свою продукцию на свободном рынке. Закупочные цены на зерно, которые окончательно рассорили Советскую власть с кулаками, отнюдь не были произволом большевиков, с целью задушить кулачество, как изображают либералы. С начала 20-х годов, цены на зерно на мировом рынке последовательно и значительно снижались от отметки 1918 года, когда оголодавший мир готов был за хлеб снять с себя последнюю рубашку. К 1926 году мировые цены упали ниже внутрироссийских. Т.е., если бы внешняя торговля была открытой, то в СССР хлынул дешёвый хлеб из САСШ, Аргентины и Канады, где механовооруженность и производительность сельхозтруда были несравненно выше, опрокинув наше крестьянство, вместе с народившимися кулаками. СССР начал вести активную внешнюю политику стабилизации цен. На международной зерновой конференции 1926 года в Лондоне, со своими предложениями выступили СССР и САСШ. После долгих дискуссий, ни одна из платформ не была принята, после чего мировые цены на пшеницу рухнули (не правда ли, напоминает ситуацию ОПЕК+, с РФ и Саудовской Аравией). Поэтому, правительство вынуждено было снижать закупочные цены, за два года больше чем на 15%. Это категорически не приняли кулаки. Власть в Советском Союзе всегда была главным закупщиком зерна в стране, но к 1927 году окрепшее кулачество, которых либералы изображают беззащитными и безобидными овечками, оказалось способным, через свою кооперацию, вырастить самим, получить за долги от середняков и бедняков, скупить, до 70% запасов урожая. Накапливая у себя зерно, не выпускали его на рынок. У кулаков находили объёмы зерна в разы превосходившие максимальную урожайность с десятины их земли, т.е. они просто занимались скупкой и перепродажей с целью спекуляции, взвинчивали цены. Ростовщичество в стране было запрещено – уголовка. Но они этим занимались. В результате кулаки вызвали искусственный дефицит зерна и голод. Подобно тому, как прежде, загнав в долговую кабалу односельчан, заставили их за копейки работать на своё обогащение, теперь, сосредоточив в своих руках огромные запасы неправедно нажитого хлеба, устроили искусственный дефицит, гноили зерно, морили искусственным голодом миллионы людей.

Ради личной выгоды, не задумываясь, вогнали страну в тяжелейший кризис, стали диктовать свои условия. Абсолютное большинство состоятельных хозяйств имели по несколько кредитов под госгарантии, а также получали прямые субсидии от государства, эксплуатировали технику, как сейчас говорят в лизинг, и должны были под эти обязательства поставлять свою продукцию по твёрдым ценам, что не выполнялось. Взвинтили рыночные цены до 500%, требуя от государства повысить закупочные цены, по заключённым контрактам, в три раза, под которые был получен посевной материал и сельхозмеханизмы, кредиты, рассрочки и лизинговые поставки. Заявляя, что не исполнят обязательства, а продадут на свободном рынке зерно дороже и расплатятся с государством. О том, что они срывают планы госзакупок и сдирают последнюю рубашку, теперь и с горожан, продавая голодающим хлеб по заоблачным ценам, их совершенно не заботило. Фактически бойкотируя хлебозаготовки, устроили ценовой сговор, наплевав на принятые на себя обязательства. Видимо посчитали, что если население готово платить в пять раз больше, то почему государство не может поднять цены в три раза. Не думали о том, что на эти же деньги государство закупало для них тракторы и другую сельхозтехнику, не говоря уже о других нуждах государства. Вчерашние интенсивники повели себя так, как будто они появились сами по себе, а не Советская власть их выпестовала. Но большевики дали им полную волю не для того, чтобы они сели на шею народу. Забыли, что когда тресты, отпущенные на хозрасчёт, взвинтили цены, то по жалобам крестьян государство приказало снизить их на промтовары. Воспринимали это как должное. Когда же внутренние цены на зерно снизили до мировых – взбунтовались. Получив сполна всё от государства, не пожелали расплачиваться по счетам, переродились в кулаков. В результате противостояния, возник хлебозаготовительный кризис, когда в стране сельхозпродукты были, а в продаже, – нет. Поставки зерна были сорваны. Дефицит хлебозаготовок в СССР составил около 100 миллионов пудов. Острый продовольственный кризис привёл к введению карточной системы. Требуя абсолютно невыполнимого трёхкратного повышения закупочных цен, кулаки пытались поставить страну на колени. Ссылаясь на форс-мажор, – засуху, неурожай, кулаки массово сокращали посевы, а некоторые «самоликвидировались». При этом, «самоликвидировавшиеся» занялись чистым ростовщичеством, давая «исполу», т.е. за немыслимые 50% урожая, взаймы инвентарь и посевные материалы, скупали зерно для перепродажи, но не платили никаких налогов. Невозможно понять их логику; капиталистами они стали, а мыслить по-капиталистически не научились; не в состоянии были рассчитать покупательную способность населения, ёмкость рынка; ведь большая часть зерна шла на экспорт, а там цены были ниже внутренних. При том, что установленная закупочная цена полностью покрывала производственные расходы и приносила прибыль, как показали середняки, выполнившие план своих заготовок. Но кулакам этого казалось мало. Разумеется, такое повышение привело бы государство к банкротству со всеми вытекающими, чего не желали знать кулаки. Не понимали, что при требуемых ценах не только иностранцы вытеснят русских с их традиционных международных рынков, но и завалят саму Россию дешёвым зерном. Да и политический фактор не понимали, повели себя с государством так, как поступали с односельчанами. Наивные, не понимали, что с наценкой в 500% много зерна продать не удастся; у большинства населения не было таких денег, да и те, кто брал хлеб по спекулятивной цене, долго не протянут.

Продолжение следует