В феврале 1966 года будущий митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (в миру Иван Матвеевич Снычёв; 9 октября 1927 — 2 ноября 1995), тогда — епископ Сызранский, викарий Куйбышевской епархии, защитил в Московской духовной академии магистерскую диссертацию по богословию "Церковные расколы в Русской Церкви 20-х и 30-х годов XX столетия — григорианский, ярославский, иосифлянский, викторианский и другие, их особенности и история". В этой работе, впоследствии неоднократно изданной, были такие строки: "Если мир в Церкви оценивается как положительное явление в жизни церковной, то разделение — как самое отрицательное…" И это утверждение ничуть не противоречит евангельским словам: "Не мир Я принёс вам, но меч" (Мф. 10:34), поскольку Иисус Христос мечом жертвы Своей уже отделил мир спасения от мира погибели. Сам владыка Иоанн там же пояснял: "Разномыслие в вере и в соблюдении церковных уставов и правил Святых Отцов вело к оскудению Божественной благодати и разобщённости… История возникновения ересей, расколов и сектантства — неопровержимое доказательство всему этому".
В монашестве ему было оставлено (вернее, повторно дано, в честь апостола Иоанна Богослова) мирское имя — достаточно редкий случай в церковной жизни, символически указывающий, что служение Богу безраздельно вобрало в себя всю жизнь архипастыря: от первого дня, когда появившийся на свет бездыханным младенец ожил по истовой молитве своих родителей, до внезапной кончины, когда митрополит Иоанн последним движением руки не успел благословить супругу питерского мэра Анатолия Собчака Людмилу Нарусову.
На митрополичьей кафедре "северной столицы" в 1990 году владыка Иоанн, который к тому времени больше двадцати лет возглавлял Куйбышевскую (Самарскую) епархию, сменил избранного патриархом Московским и всея Руси Алексия II, и это назначение не было случайностью: к тому времени известный своим служением, молитвенными и богословскими трудами архиепископ, горячий сторонник единства Русской православной церкви был уже видной фигурой в её иерархии. Но после уничтожения Советского Союза и начала "рыночных реформ" в России, посреди морока безвременья и безверия, голос митрополита Иоанна зазвучал с особой глубиной и мощью — не только на всю нашу страну, "от Москвы до самых до окраин", но и на весь мир.
Когда официальная пропаганда воспевала и славила победу свободы и демократии на всём "постсоветском" пространстве, он скорбел вместе с лишённым своей истории и своей страны народом: "Россия моя, Россия, что с тобой стало теперь! Ужель и впрямь канули в Лету герои и вожди твоего славного прошлого, глашатаи твоей великой судьбы, служители святой правды Божией? Ужели крадущаяся походка твоих новых хозяев да тихий шорох их проворных лапок, воровато шмыгающих повсюду в поисках наживы, — последнее, что суждено тебе увидеть и услышать, прежде чем они предадут поруганию и забвению самое имя твоё, самую память о тебе, Россия?" Но это была не боль уныния, а боль молитвенной веры, надежды и любви. Обращаясь к образу Иисуса Христа, распятого и воскресшего, в Пасхальном послании 1993 года владыка Иоанн говорил: "Так — веpую всей душой — воскреснет и Святая Русь, воскреснет и народ наш вопреки всем усилиям недругов России, её хулителей и клеветников. Надо лишь веровать, каяться, терпеть, бороться и молиться горячо — и Господь не оставит нас Своей милостью!"
Благодаря его службам, проповедям, выступлениям, посланиям, публикациям тех лет множество людей удержалось от падения в пропасть духовной и физической гибели. Поэтому митрополита Иоанна сторонники "реформ" обвиняли в антисемитизме, черносотенстве, великодержавном шовинизме, политическом мракобесии, даже в "антиконституционной и антихристианской деятельности", называли "красно-коричневым", "православным фашистом" и так далее в том же духе.
На все эти многочисленные нападки и провокации владыка, оставаясь духовно непреклонным, отвечал не ветхозаветным "око за око", но христианскими любовью, смирением и вниманием ко всем, включая своих оппонентов и ненавистников. Вот лишь одно из многочисленных свидетельств такого рода (речь идёт о встрече с питерскими деятелями литературы и искусства): "Зал, в значительной своей части настроенный скептически, уже через десять минут стал единым соборным организмом, внимающим голосу архипастыря и боящимся пропустить хотя бы слово или не уловить интонацию".
Во взрывной атмосфере девяностых, далеко не "святых", скоропостижная кончина митрополита Иоанна от сердечного приступа и обстоятельства, с ней связанные, дают определённые основания полагать, что весьма "неудобного" тогдашним властям 68-летнего архипастыря могли просто "убрать". Тем более что либеральные круги активно стали распространять ещё ранее запущенные слухи о том, что в последние годы жизни "на самом деле" он был уже немощен и не интересовался политикой, а духовные и патриотические труды, выходившие под его именем, писались якобы совсем другими людьми, в кругу которых особую роль играл Константин Душенов, в 1992–1995 годах пресс-секретарь митрополита Иоанна. О том, что эти слухи не имеют никакого отношения к действительности, свидетельствуют уже отмеченные выше многочисленные проповеди, статьи и беседы владыки, в том числе с Александром Прохановым, главным редактором газеты "День", а после "чёрного октября" 1993 года — газеты "Завтра": "В России все многократно опробованные, просчитанные, основанные на громадном многовековом опыте социальные технологии, запущенные с целью её разрушения, провалились… Они реализовывались почти полностью — на восемьдесят, на девяносто процентов. Но вот это "почти" всегда перечёркивало конечный результат" ("Россия — подножие Престола Господня", "Завтра", 1994, № 10). Вся история нашего Отечества, включая нынешний её, путинский, период, подтверждает эти слова митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского, которые можно назвать провидческими.
"Отгорели тепло и свет его земной жизни, и сиротливо, холодно сразу стало, неуютно и тревожно… Не будет больше его проповедей, статей, не будет книг. Но он оставил нам так много, что должно хватить для спасения каждого и всей истерзанной Отчизны", — эти слова Валентина Распутина ярче всего свидетельствуют о том чуде, которое явил своим служением владыка Иоанн.
