Мир опять погрузился в Холодную войну. Две горячие региональные войны – на Украине и на Ближнем Востоке все чаще заставляют вспоминать о возможном применении ядерного оружия. Причем, чем ближе президентские выборы в США, тем чаще западные СМИ и политики раздувают ядерную угрозу.
I. Секретная ядерная стратегия Байдена
Лоуренс Дж. Корб (бывший помощник министра обороны США, 1981 – 1985 г.г., ныне старший научный сотрудник Центра американского прогресса) и профессор политологии Стивен Чимбал в статье в The National Interest «Ядерная стратегия США и будущее контроля над вооружениями» (19.09.2024) пишут, что согласно недавним сообщениям прессы, администрация Байдена одобрила секретную ядерную стратегию, призванную адаптировать оборонное планирование США к ожидаемому росту Китая как третьей ядерной сверхдержавы, продолжающейся конкуренции со стороны России и возможным вызовам со стороны Северной Кореи. Сильно засекреченный документ, одобренный в марте 2024 года, стремится скорректировать то, что называется «Руководством по ядерному использованию», к новой международной среде конкурирующих и сговорившихся враждебных ядерных держав.
В июне 2024 года Пранай Вадди, старший директор по контролю над вооружениями и нераспространению Совета национальной безопасности, отметил, что в новой стратегии подчеркивается «необходимость одновременного сдерживания России, КНР и Северной Кореи». Стратегия Байдена отражает прогнозы Пентагона о том, что Китай увеличит свое ядерное оружие большой дальности до 1000 к 2030 году и до 1500 к 2035 году, что примерно соответствует количеству, которое в настоящее время развернуто Соединенными Штатами и Россией.
С другой стороны, известный ученый и аналитик по национальной безопасности Теодор Постол утверждает, что стратегия Байдена — это не более чем молчаливое признание десятилетней технической программы США по улучшению возможностей Америки «вести и побеждать в ядерных войнах как с Китаем, так и с Россией».
По словам Постола, относительно новый «суперпредохранитель», который уже устанавливается на всех стратегических баллистических ракетах США, более чем вдвое увеличивает способность баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) Trident II D-5 уничтожать российские и китайские ядерные межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) в защищенных шахтах.
Как он объясняет, в настоящее время американские ядерные баллистические ракетные подводные лодки (ПЛАРБ) имеют «около 890 боеголовок W-76 100 кт и 400 боеголовок W-88 475 кт». 400 боеголовок W-88, оснащенных супервзрывателем, обладают совокупной точностью и мощностью, позволяющими уничтожить российские МБР шахтного базирования до их запуска. Однако этого количества W-88 недостаточно для уничтожения как российских, так и (ожидаемого количества) китайских МБР до запуска. Поэтому оснащение боеголовок W-76 супервзрывателями означает, что:
«Теперь, по крайней мере, в соответствии со стратегиями ведения ядерной войны, Соединенные Штаты могут атаковать более 300 МБР шахтного базирования, которые Китай строит примерно с 2020 года, с помощью большого количества имеющихся боеголовок W-76 Trident II мощностью 100 кт.
Быстрое расширение «возможностей поражения труднодоступных целей» боеголовки W-76 мощностью 100 кт также позволяет Соединенным Штатам одновременно атаковать около 300 российских МБР шахтного базирования».
Постол утверждает, что улучшенные возможности поражения труднодоступных целей позволят США реализовать упреждающую стратегию, по крайней мере, так ее воспринимают Москва и Пекин, и заставят и Россию, и Китай принять ответные контрмеры, которые увеличат степень нестабильности ядерного сдерживания.
Стратегия Байдена призывает к дальнейшему обсуждению предположений о ядерном подъеме Китая и наиболее подходящем ответе на эту возможность, если она произойдет. Отчет Постола о модернизации ядерных боеголовок США предостерегает от последствий недисциплинированного техницизма без изучения более широких контекстов политики и стратегии, окружающих технологические инновации. Дальнейшее обсуждение будет контекстуализировать как растущие ядерные возможности Китая, так и опасения по поводу развертывания американских или других технологий, усиливающих первый удар, в более широком контексте стабильности ядерного сдерживания и контроля над вооружениями.
Ядерная стратегия Байдена и подъем Китая
Что касается ядерной стратегии Байдена, то предположение о том, что Китай обязательно будет стремиться максимально увеличить количество своих стратегических систем доставки ядерного оружия в период до 2035 года, не обязательно является неоспоримым утверждением. У Китая есть несколько вариантов создания своих будущих военных сил, включая ядерные силы.
Во-первых, Китай может решить, что достаточно минимального сдерживания. Минимальное сдерживание предоставит им достаточно живучего оружия большой дальности, чтобы нанести беспрецедентный ущерб экономике и обществу нападающего, включая его крупнейшие населенные пункты, а также выбранной гражданской и военной инфраструктуре.
Во-вторых, Китай может отдать предпочтение гарантированному возмездию плюс гибкой стратегии реагирования. Это будет включать способность наносить удары по вражеским ядерным ответным силам, политическому руководству, системам ядерного командования, управления и связи (NC3) и выбранным обычным силам, в дополнение к тем, которые охвачены минимальным сдерживанием.
В-третьих, более амбициозная стратегия будет включать в себя, помимо минимальных требований сдерживания и гарантированного возмездия, возможности ведения длительной ядерной войны и надежные системы NC3, выживаемость политического и военного руководства после атаки, а также возможности нейтрализации контроля космического пространства противника и киберзащиты.
До сих пор, похоже, что устремления Китая в отношении ядерной модернизации и политики занятости отошли от первого варианта ко второму. Чтобы догнать или перегнать США и Россию в более амбициозной третьей стратегии к середине 2030-х годов, потребуются финансовые и военные обязательства, которые отвлекут ресурсы от других целей и, в этом случае, стимулируют контрмеры со стороны Вашингтона и Москвы. Независимо от нынешнего тесного сотрудничества между президентом Владимиром Путиным и президентом Си Цзиньпином и совместных военных учений, проводимых обеими сторонами, ни Россия, ни Китай не могут исключить возможность будущих корректировок политики, которые приведут к более прохладным или даже конфликтным целям в Азии. Таким образом, хотя ядерный подъем Китая явно угрожает Соединенным Штатам в ближайшей перспективе, он также неявно угрожает России в неопределенном будущем глобальной геополитики и усиливает стратегические амбиции Китая стать ведущей великой державой мира (мечта политической элиты США – стравить Россию и Китай в конфликте – В.О.).
Предыдущий анализ не обязательно означает, что Китай намерен стать ведущей мировой военной державой. Вооруженные силы Китая, включая его ядерные силы, являются лишь одним из компонентов целостной стратегии, которая стремится максимизировать его глобальные политические, экономические, технологические и другие инструменты влияния. Ядерные силы Китая предназначены в качестве инструментов сдерживания и вооруженного убеждения, которые предотвращают любые попытки других держав использовать свое ядерное оружие для принудительной дипломатии, включая угрозы ведения крупномасштабной обычной войны против Китая на Индо-Тихоокеанском театре военных действий.
С этой точки зрения Китай стремится к региональному обычному военному превосходству, поддерживаемому его ядерными силами в качестве инструментов стратегии воспрещения доступа/блокирования зоны (A2AD) в Южно-Китайском море и на первой и второй островных цепях.
Наконец, что касается особенностей модернизации стратегических ядерных сил Китая, КНР далека от того, чтобы выставить на вооружение триаду систем доставки, сопоставимую с разнообразием американских баллистических ракет наземного базирования (МБР), баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) и дальних бомбардировщиков. Разнообразие систем доставки в стратегическом ядерном арсенале США гарантирует отсутствие любого успешного превентивного первого удара со стороны России или Китая, или обоих (явно завышенная декларация авторов – В.О.).
Последнее замечание спорно в отношении будущих развертываний держав по сравнению с их нынешними имеющимися силами. Некоторые представляют себе будущее, в котором Китай и Россия могут объединиться против Соединенных Штатов с объединенными стратегическими ядерными силами, способными нанести обезоруживающий первый ядерный удар.
Пессимизм относительно намерений Китая или России , безусловно, оправдан, но их будущие возможности для нанесения обезоруживающего первого удара неопределенны. Эксперты подсчитали , что Китай уже произвел и развернул запас из около 440 единиц ядерного оружия для доставки баллистическими ракетами наземного базирования, баллистическими ракетами морского базирования и бомбардировщиками. Также могло быть произведено около шестидесяти дополнительных боеголовок, и еще больше находится в производстве, что в конечном итоге позволит КНР вооружить дополнительные дорожно-мобильные и шахтные ракеты и бомбардировщики. Это согласуется с оценками Министерства обороны США , согласно которым в мае 2023 года у КНР было более 500 действующих ядерных боеголовок, а к 2030 году их, вероятно, будет более 1000.
Каждое плечо в настоящее время развернутой стратегической ядерной триады США запланировано для качественной модернизации в новое поколение: МБР Sentinel ; подводные лодки с баллистическими ракетами (ПЛАРБ) класса Columbia ; дальние бомбардировщики B-21 Raider.
Американские ядерные системы C3 также модернизируются, включая их космические компоненты. Если предположить, что его преемники выполнят планы ядерной модернизации администрации Байдена в 2030-х годах, потенциальным агрессорам будет противостоять надежная позиция стратегических ядерных сил. Кроме того, Соединенные Штаты могут быть в состоянии развернуть противоракетную и противовоздушную оборону следующего поколения в следующем десятилетии, что еще больше усложнит планирование ядерного первого удара противника и, в частности, решит проблемы с гиперзвуковым оружием в этом отношении.
Модернизация боеголовок США
В отличие от опасений по поводу планов ядерной модернизации со стороны противников США, Теодор Постол предупреждает, что Соединенные Штаты могут ввязаться в гонку, которая приведет Россию и Китай к улучшению возможностей первого удара. Столкнувшись с американской программой модернизации боеголовок, которая поставит под угрозу возросшее количество российских и китайских МБР, у них не будет иного выбора, кроме как ответить, и, возможно, асимметрично. Доктор Постол отмечает пример российского автономного атомного беспилотного подводного аппарата (UUV) «Посейдон» с ядерным вооружением как один из примеров асимметричного ответа на улучшение возможностей первого удара США.
С другой стороны, американские военные планировщики признают необходимость сохранения определенной доли стратегического сдерживания морского базирования для более поздних этапов применения вместо сил первого удара. Предполагая, что будущее сдерживание морского базирования США будет состоять из двенадцати ПЛАРБ класса Columbia, с десятью действующими в любой момент времени, планировщики хотели бы сохранить по крайней мере шесть лодок для миссий возмездия вместо упреждения.
Более того, из десяти имеющихся лодок не все находятся в назначенных им пунктах патрулирования в одно и то же время: некоторые возвращаются из мест патрулирования, а другие могут направляться в пункты патрулирования. Уязвимость МБР и бомбардировщиков США к первому удару намного выше, чем уязвимость подводных лодок с баллистическими ракетами и их БРПЛ. Использование ПЛАРБ в качестве оружия первого удара также может выдать их местоположение. Выживание ядерных сил США на море имеет важное значение для создания постоянной угрозы российским или китайским высокоценным целям, включая их оставшиеся ядерные силы, системы управления, обычные силы и экономическую инфраструктуру, после первого удара противника. Таким образом, планы США по ядерной войне почти наверняка назначат некоторые быстрые контрсиловые миссии МБР вместо БРПЛ.
Ядерная стратегия США и будущее контроля над вооружениями
Пессимизм относительно намерений Китая или России, безусловно, оправдан, однако их будущие возможности по нанесению обезоруживающего первого удара неопределенны.
Кроме того, не все российские и китайские МБР размещены в шахтах. У России имеется значительное количество МБР в мобильном базировании, а у Китая, как полагают, имеется значительное количество ракет большой дальности, которые являются мобильными и базируются в подземных туннелях. В случае России ее живучие МБР дополняются ее подводными лодками с баллистическими ракетами класса «Борей» с ракетами «Булава», что обеспечивает дополнительный живучий компонент ее сдерживания и несет нетривиальное количество боеголовок.
Силы ПЛАРБ/БРПЛ Китая пока еще неразвиты и малы по сравнению с российскими или американскими, но Китай намерен улучшить свои морские средства сдерживания, чтобы модернизировать эту часть своей стратегической ядерной триады. Ни у Китая, ни у России нет стратегических бомбардировочных сил, которые соответствовали бы нынешним и будущим силам Америки, но бомбардировщики не могут конкурировать с ракетами в качестве оружия первого удара. Однако, если они смогут пережить первые удары противника, стратегические бомбардировочные силы США могут внести значительный вклад в удары после атаки и сдерживающие миссии.
Эксперт по ядерной политике Генри Сокольски отметил, что растущее количество китайского и российского ядерного оружия может создать непреодолимые проблемы для модернизации вооруженных сил США, особенно в отношении целей ограничения ущерба в политике США по ядерному применению. Он предлагает, чтобы вместо расширения ядерного арсенала США для поддержания высокого уровня ограничения ущерба политики рассматривали другой подход, чтобы сделать первый удар противника неправдоподобным или невозможным. Альтернативой является экспоненциальный рост числа возможных точек прицеливания, которые Китаю и России пришлось бы нацеливать, чтобы нейтрализовать сдерживающий фактор Америки. Например, шахтные МБР можно было бы перевести на мобильное базирование, а также следует изучить альтернативное базирование на коммерческих самолетах, поездах и кораблях. В конечном итоге:
«Вместо того, чтобы России и Китаю требовались сотни ядерных ракет и тысячи ядерных боеголовок для нанесения успешного первого удара, вы бы хотели заставить их потребовать десятки тысяч боеголовок — и все равно не быть уверенными в том, что они смогут уничтожить все ядерные силы Америки».
С научной точки зрения предложение доктора Сокольски привлекательно, но как политическое предложение оно, вероятно, встретит энергичные возражения со стороны стратегических плановых и политических сообществ США. Оценка разведданных, имеющая дело с десятками тысяч боеголовок с каждой стороны, будет сложной для существующих возможностей мониторинга и проверки развертывания оружия. Таким образом, контроль над вооружениями станет более сложным и, возможно, неуправляемым на практике. Взаимная конкуренция в создании дополнительных точек прицеливания для стратегического оружия может расширить список оружия и пусковых установок, требуемых китайскими, российскими и американскими военными для восстановления стабильности сдерживания. Кроме того, «успешное» противостояние в аннулировании всеобъемлющего первого удара может привести к конкуренции в более ограниченных возможностях первого удара по выбранным целям среди союзников США в Европе и Азии. Другим вероятным результатом, если всеобъемлющие атаки с использованием тяжелого металла будут исключены, является то, что государства будут искать другие направления для стратегической внезапности: удары по космическим активам для предупреждения, оценки атак, разведки, связи и геолокации, а также атаки на киберзащиту.
В отличие от простой модернизации боеголовок или развертывания новых поколений пусковых установок, основные ядерные державы могут стремиться к негласным или явным договоренностям об ограничении «бонуса» от ядерного первого удара в качестве крайней меры, т. е. упреждения, по сравнению с выжиданием атаки и ответным ударом.
Гиперзвуковое оружие представляет особую проблему в этом отношении. Гиперзвуковое оружие грозит сократить количество времени, доступного для предупреждения, характеристики атаки и ответа на любой ядерный первый удар. Кроме того, некоторые гиперзвуковые летательные аппараты могут быть оснащены уклончивыми контрмерами для баллистических ракет и противовоздушной обороны. Распространение гиперзвукового планирующего оружия с ядерным вооружением или гиперзвуковых крылатых ракет создаст дополнительное давление для автоматизации процесса ядерного реагирования с помощью искусственного интеллекта или других цифровых средств принятия решений. Столкнувшись с возможностью неминуемых угроз, предполагающих малое или отсутствующее время предупреждения, лица, принимающие решения, могут поддаться искушению отдать приоритет превентивным, а не упреждающим первым ударам в кризисных условиях.
Планирование будущего
Ядерный подъём Китая является предметом непосредственной озабоченности для политических лидеров США и их военных советников, а амбиции Китая стать глобальной ядерной сверхдержавой заслуживают пристального внимания. С другой стороны, амбиции Китая в области ядерной модернизации не обязательно несовместимы с ядерной стратегической стабильностью и контролем будущей гонки вооружений. У Китая есть варианты среди альтернативных ядерных будущих, и даже при его нынешних прогнозируемых уровнях развертывания (1000 единиц оружия на международных пусковых установках к 2030 году и 1500 единиц оружия к 2035 году) Китай останется в пределах стратегического ядерного оружия, развернутого США и Россией в соответствии с существующими протоколами Нового договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ).
Планировщики США, как и следовало ожидать, обеспокоены возможностью совместных китайско-российских ядерных атак или принудительной дипломатии. Тем не менее, интересы Китая и России не всегда совпадают в отношении использования или угрозы применения ядерного оружия. Более того, ни модернизация ядерных боеголовок США, ни ядерная экспансия Китая не могут создать возможности первого удара, которые могут предотвратить неприемлемое и исторически беспрецедентное возмездие против нападающего или нападающих. Политика использования ядерного оружия имеет значение, поскольку она усиливает сдерживание. В противном случае это стремление к тупикам.
II. Ядерный распад
Дорин Хоршиг (научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований) и Хизер Уильямс (научный сотрудник Проекта по управлению атомом в Гарвардской школе Кеннеди) в статье в Foreign Affairs «Разрушающийся ядерный порядок» (16.09.2024) пишут, что риск ядерной войны самый высокий с момента окончания Холодной войны. Причина в первую очередь в продолжающихся ядерных угрозах и учениях России на фоне конфликта в Украине, но не только в России. Напряженность на Ближнем Востоке может подтолкнуть Иран ускорить предполагаемое осуществление программы создания ядерного оружия. Северная Корея продолжает модернизировать и расширять свой ядерный арсенал. И если Дональд Трамп выиграет второй срок, Соединенные Штаты также могут вернуться к ядерным испытаниям, как предположил бывший советник Трампа по национальной безопасности Роберт О'Брайен в Foreign Affairs летом 2024 года.
В совокупности эти события представляют собой вызов институтам, правилам и табу, которые препятствовали использованию ядерного оружия с момента бомбардировки Хиросимы и Нагасаки в 1945 году. Но разрушение этого ядерного порядка не происходит в изоляции.
Несмотря на успех глобальных дипломатических усилий по установлению норм вокруг использования ядерного оружия, мир больше не может предполагать, что ядерное оружие не будет использовано в обычном конфликте.
Нормы по сути являются правилами дорожного движения. Они могут быть воплощены в институтах, таких как Договор о нераспространении ядерного оружия 1968 года (ДНЯО) и Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний 1997 года (ДВЗЯИ) в случае ядерного оружия. Но как «стандарт надлежащего поведения» нормы не всегда конкретны. В ядерном порядке нормы могут помешать государствам использовать ядерное оружие с помощью сдерживающих механизмов. Так называемое ядерное табу опирается на широко распространенное моральное и политическое неприятие ядерного оружия, чтобы воспрепятствовать его использованию. Нормы также могут заставить государства соблюдать свои договорные обязательства с помощью предписывающих механизмов.
К настоящему времени большинство государств обязались не создавать и не испытывать ядерное оружие. Нормы против использования, распространения и испытаний ядерного оружия хорошо известны, но исторически оспаривались, особенно норма против испытаний ядерного оружия. В недавнем исследовании авторы обнаружили, что эти нормы, которые прочно укоренились с середины двадцатого века, все чаще оспариваются.
Одной из особых уязвимостей является взаимосвязанность норм: если одна норма, например, против испытаний ядерного оружия, нарушается, то другие нормы, включая неприменение и нераспространение, также могут оказаться под угрозой. Таким образом, отказ от одной ядерной нормы может подтолкнуть отказ от всего ядерного порядка.
В условиях ухудшающейся обстановки безопасности в последние годы международные лидеры и ядерные эксперты предположили, что все три нормы могут быть еще больше оспорены. В октябре 2022 года разведывательное сообщество США подсчитало, что риск применения ядерного оружия на Украине может возрасти до 50 процентов — по сути, это подбрасывание монеты.
Роберт Флойд, исполнительный секретарь ДВЗЯИ, заявил, что «прогресс рискует сойти на нет в отсутствие юридически обязательного запрета на ядерные испытания». Хотя большинство государств (187) подписали ДВЗЯИ и соблюдают норму против ядерных испытаний, договор еще не вступил в силу, поскольку некоторые ядерные государства еще не ратифицировали его из-за стратегических и технологических проблем, включая опасения, что проверка соблюдения будет сложной, и что некоторые подписавшие стороны могут не соблюдать условия договора.
Если ядерные нормы продолжат нарушаться, мир может стать гораздо более опасным местом. Более частые ядерные испытания, например, могут иметь разрушительные гуманитарные и экологические последствия. Чтобы увидеть такие последствия, надо вспомнить, что американское испытание в 1954 году мощного ядерного оружия на атолле Бикини на Маршалловых островах испарило три острова, загрязнило еще 15 и вызвало развитие опухолей щитовидной железы у населения. На фоне растущего числа региональных конфликтов последствия мира без ядерного табу и норм против использования ядерного оружия могут быть еще более катастрофическими.
Расширение круга субъектов, оспаривающих международный порядок, делает сохранение норм вокруг ядерного оружия еще более важным. С 2014 года председатель КНР Си Цзиньпин настаивает на том, что Китай под его руководством борется за будущее международного порядка, бросая вызов альянсам, институтам и принципам, на которые Соединенные Штаты долгое время полагались для формирования международной системы. Десять лет назад президент России Владимир Путин также призвал к новому мировому порядку, более соответствующему интересам России. В августе 2024 года он подписал указ об «оказании помощи любым иностранцам, которые хотят избежать неолиберальных идеалов, продвигаемых в их странах, и переехать в Россию». Китай, Иран, Северная Корея и Россия все больше способствуют тому, чтобы друг друга объединяла «ось потрясений», как утверждали Андреа Кендалл-Тейлор и Ричард Фонтейн в журнале Foreign Affairs, в результате чего «растущее сотрудничество между четырьмя странами подпитывается их общей оппозицией мировому порядку, в котором доминирует Запад, антагонизмом, коренящимся в их вере в то, что эта система не предоставляет им статуса или свободы действий, которых они заслуживают».
Эти четыре державы, по мнению авторов статьи, намерены оспорить все три основные ядерные нормы. Они полагаются на ядерное оружие — и призрак этого оружия — для достижения своих региональных и стратегических целей. И все они готовы подорвать ядерный порядок, чтобы сделать это. Россия и Северная Корея в последние годы угрожали применить ядерное оружие. Путин заявил в феврале 2024 года, что западные страны «должны осознать, что у нас - России также есть оружие, которое может поражать цели на их территории». Лидер Северной Кореи Ким Чен Ын также неоднократно угрожал применить ядерное оружие превентивно. Китай быстро расширяет свой ядерный арсенал, выступая против переговоров по контролю над вооружениями. Иран оспорил норму против ядерного распространения, разработав ключевые компоненты для программы ядерного оружия, которая опровергает заявления Тегерана о мирных намерениях и которую стало труднее сдерживать после выхода Соединенных Штатов в 2018 году из ядерной сделки, направленной на ограничение оружейной программы Ирана в обмен на смягчение санкций. Северная Корея также отвергла ограничения на распространение ядерного оружия, выйдя из ДНЯО в 2003 году и начав разработку ядерного оружия и ракетных технологий, проведя ядерные испытания и проигнорировав международные санкции.
Страны наиболее согласованно оспаривают норму против ядерных испытаний, самую слабую из всех ядерных норм. Самое опасное недавнее нарушение трех норм произошло с испытанием Северной Кореей в 2017 году того, что предположительно было термоядерным оружием. Все еще актуальными являются ее постоянные угрозы провести повторные испытания. Эти действия не только продемонстрировали достижения в ядерном потенциале Северной Кореи, но и бросили вызов глобальному консенсусу против ядерных испытаний.
Россия заявила о готовности возобновить ядерные испытания на фоне возросшей геополитической напряженности.
Стоит отметить, что сами Соединенные Штаты нарушили мировые нормы, когда не ратифицировали ДВЗЯИ в 1999 году, как и южнокорейские политические советники, когда предложили Южной Корее разработать независимую программу по созданию ядерного оружия.
На грани
Ядерный порядок находится в опасности, и ни одна страна не может поддерживать его в одиночку. Поэтому авторы считают, что Соединенные Штаты должны отдать приоритет двум видам международного партнерства, которые могли бы обеспечить соблюдение ядерных норм в этой взаимосвязанной среде.
Во-первых, Вашингтон должен расширить свои отношения со странами глобального Юга, многие из которых были бы готовыми партнерами, чтобы бросить вызов непримиримости и оспариванию норм. Действительно, такие страны, как Мексика, выразили обеспокоенность по поводу недавней эрозии ядерного порядка, включая риски применения ядерного оружия и растущую значимость ядерного оружия.
Вторым приоритетом должно стать укрепление партнерских отношений с союзниками США в НАТО и в Индо-Тихоокеанском регионе для поддержания существующих ядерных норм. Однако особой проблемой будет то, что шаги по укреплению одной нормы могут косвенно ослабить другие. Например, ядерное сдерживание против эскалации может усилить нормы неприменения и нераспространения, поскольку усиление безопасности снизит потребность неядерных держав в разработке независимых ядерных возможностей. В то же время это может создать препятствия для долгосрочного контроля над вооружениями и разоружения за счет повышения значимости и воспринимаемой ценности ядерного оружия.
По этой причине Соединенные Штаты и их партнеры должны, по мнению авторов, принять двухвекторный подход, поддерживая сдерживание — например, посредством недавних заявлений должностных лиц администрации Байдена, указывающих на то, что Соединенным Штатам, возможно, придется расширить свои планы ядерной модернизации — а также изучая креативные решения для снижения ядерного риска и укрепления норм. Например, Соединенные Штаты могли бы призвать Японию — единственную страну, испытавшую на себе разрушительные последствия применения ядерного оружия в войне, — содействовать диалогу между ядерными державами и неядерными государствами в интересах сохранения норм.
Соединенные Штаты должны продолжать инвестировать в свои альянсы, расширять свою приверженность сдерживанию и вести честный диалог как с ядерными, так и с неядерными государствами, четко давая понять ставки, если нынешний спад продолжится.
Ядерный порядок тихо рушится, и брешь хотя бы в одном из его столпов может катастрофически подорвать их все.
III. Что, если Россия возобновит ядерные испытания?
В статье с таким названием в Defense News (12.09.2024) Уильям Кортни (старший научный сотрудник RAND, был комиссаром США на переговорах с СССР по реализации Договора о предельном запрещении испытаний ядерного оружия, а затем послом в Казахстане и Грузии) описывает возможные варианты реагирования США на возобновление ядерных испытаний Россией:
«Россия 1 сентября 2024 года предупредила о новой ядерной доктрине для противодействия западной «эскалации» на Украине. Путин намекнул, что Россия может, как один из вариантов, возобновить ядерные испытания. США и НАТО должны тщательно обдумать свои ядерные ответы.
Недавно Москва провела ядерные учения вблизи Украины и еще одни в Беларуси. Россия также могла перебросить «несколько десятков» тактических ядерных вооружений в Беларусь. Возобновление ядерных испытаний еще больше усилит это ядерное запугивание.
Попытки положить конец ядерным испытаниям начались в 1963 году, когда США и Советский Союз подписали Договор об ограниченном запрещении испытаний, заставив проводить ядерные испытания под землей. В 1974 году обе страны подписали Договор о пороговом запрещении испытаний, ограничив мощность испытаний 150 килотоннами тротила, что в 10 раз превышало взрыв в Хиросиме.
Международные переговоры в 1990-х годах привели к проекту Договора о всеобъемлющем запрещении испытаний ядерного оружия (ДВЗЯИ). Но Сенат США отказался одобрить Договор в 1999 году, и он не вступил в силу. Противники обвиняли ДВЗЯИ в том, что он не поддается проверке и ставит под угрозу жизнеспособность сдерживающего фактора США. Сторонники утверждали, что пакт закрепит превосходство США в разработке и поможет сдержать распространение ядерного оружия.
И Россия, и США заявляют, что не проводили испытаний, которые могли бы подорвать ДВЗЯИ. Но США обвинили Россию в проведении секретных «сверхкритических» испытаний (производящих самоподдерживающуюся цепную реакцию деления).
После окончания ядерных испытаний в 1992 году США оценивали эффективность своего ядерного оружия посредством исследований и моделирования, тестирования электрических компонентов и докритических ядерных испытаний. У России нет лучших суперкомпьютеров, но ее оружие может иметь большую устойчивость и его легче оценивать. Некоторые российские специалисты, по мнению авторов, вероятно, выступают за новые ядерные испытания для улучшения конструкции боеголовок или решения проблем старения или коррозии.
Президент России Владимир Путин заявил в июне 2024 года, что «если необходимо, мы проведем» ядерные испытания, но пока в этом не было необходимости. Если Россия проведет испытания, она, скорее всего, будет придерживаться ограничений, установленных соглашениями об ограниченном запрете испытаний и пороговом запрете испытаний, но не позволит США проводить мониторинг на месте.
«Демонстративный» взрыв, предложенный союзником Путина, может быть направлен на то, чтобы оказать давление на Запад с целью прекращения военной поддержки Украины.
США предупредили о «катастрофических последствиях», если Россия нанесет удар по Украине с применением ядерного оружия. Но, несмотря на возросшие ядерные угрозы Москвы, представители НАТО говорят, что никаких изменений в ядерной политике альянса не требуется.
Возобновление Россией ядерных испытаний может изменить этот расчет. Кремль может расценить отсутствие ядерного ответа США или НАТО на свои запугивания как признак слабости.
«Но ядерный военный ответ США или НАТО может быть единственным способом заставить Россию отказаться от своего безответственного ядерного поведения».
Одним из таких ответов может стать возобновление ядерных испытаний США. Это продемонстрировало бы решимость и, возможно, принесло бы некоторую техническую выгоду. Но испытания будут дорогостоящими, если они не нужны по техническим причинам, могут вызвать резкую международную критику и могут обеспечить политическое прикрытие для испытаний распространителями. Это кажется непривлекательным вариантом.
Другим вариантом для США может стать развертывание новых крылатых ракет морского базирования с ядерным вооружением (SLCM-N), которые Конгресс уже финансирует. ВМС США не хотят обременять военные корабли, которые уже имеют обычные миссии. Но развертывание SLCM-N может усилить ядерную позицию НАТО на театре военных действий и повысить военную стоимость ядерных угроз для России.
В-третьих, США и НАТО могут разместить ядерные силы в Польше, если бы это было интересно. США пришлось бы предоставить Польше самолеты F-35 двойного назначения для доставки ядерных бомб. (Варшава уже покупает еще один вариант F-35.) Этот вариант мог бы стать прямым ответом на перемещение Россией ядерного оружия в Беларусь, и он мог бы усилить ядерную позицию НАТО на театре военных действий.
Соглашение НАТО - Россия 1997 года гласит, что альянс не имеет «никаких намерений, планов и причин» поставлять ядерное оружие новым государствам-членам. Но война России на Украине и ядерное запугивание, по мнению авторов, делают это обещание устаревшим.
***
В основном о ядерном противостоянии сейчас пишут сторонники нынешней администрации США.
Секретную стратегию в марте 2024 года подписал тоже Байден.
Видимо, это должен был быть его важным козырем в предвыборной гонке.
Теперь демократы решают, как эффективнее передать ядерную электоральную дубину в руки Камалы Харрис.
А что Трамп?
В июле 2024 года был опубликован «Проект 2025». Этот документ разработан фондом «Наследие» для Трампа как кандидата в президенты от партии республиканцев. В нем предлагается увеличить скорость реализации американских ядерных программ, нарастить арсенал ЯО, провести ядерные испытания.
При любом новом президенте США ядерная гонка будет нарастать.
