Просмотрел все пять серий прохановского фильма "Страсти по государству". Под таким названием на канале "Россия 24" 1-5 января прошёл документальный фильм Александра Проханова (сценарист и шеф-редактор Валерий Рокотов, режиссёр Владимир Баранов, режиссёр монтажа Евгений Зайченко), посвящённый становлению современного государства Российского. — Ред.). Рад, что наше телевидение осмелилось показать этот фильм по одной из центральных программ. Это сразу и подарок от государства своему верному рыцарю на восьмидесятилетие. Это и предвыборный победный гимн самого писателя. Это концепция жизни и государства, и самого Александра Проханова.
Знаю его уже около сорока лет, читал все его книги, которых немалое количество. Когда-то Александр Солженицын говорил мне о природной метафоричности Проханова, и он был прав. Проханов метафоричен по сути своей, это уже не сама литература, а пред-литература. В любом дружеском застолье, в беседах своих Саша даже более метафоричен, чем в романах. Прямо записывай всё на магнитофон и вот тебе — парад метафор. Он метафоричен был и в своих очерках о доярках и совхозах, и о заводских цехах и научных лабораториях…
Метафоричен и роман Александра Проханова "Последний солдат империи". Но это уже не метафора-слово, не метафора-образ, а метафора-роман, метафора-иносказание, метафорический концепт августа 1991 года. Он явно продолжает метафизическую школу в русской литературе. Его метафора августа 1991 года распространяется на контекст всей эпохи… Гэкачеписты — это гигантские лилипуты; говорящие дельфины либерализма подчиняются прозрачным магам из преисподней, гибнут красные боги, и в финале романа происходит вполне реальное отрубание спелых голов у сломленного и беспомощного пост-застойного режима. У него на демонстрацию в защиту советской власти вместе с людьми идут памятники: рабочий и колхозница, девушка с веслом, да и сам Ленин. Критик Алла Латынина — это гарпия, а Юрий Андропов — белка: "Её умная, сосредоточенная мордочка, чуткие ушки, тонкие цепкие лапки, в которых та держала еловую шишку, не оставляли сомнения — это и был сам Юрий Владимирович Андропов, у которого враги отключили искусственную почку, но который успел передать свой план в руки верных преемников и в обличии лесного зверька продолжал курировать осуществление замысла".
В девяностые годы, по мнению Проханова, "…всё русское небо было заполнено демократическими нетопырями и ведьмами". В романе "Экстремист" установленные по всей Москве новогодние елки с шестиконечными звездами высасывают из России энергию, переправляют её на Останкинскую башню, откуда энергия уже передаётся в Израиль… Ряд метафор в его прозе бесконечен.
Авангардный стиль сближал Проханова с поэтами-шестидесятниками, с либеральными вольнодумцами. Не случайно же на него уже по первым опубликованным рассказам обратил внимание Юрий Трифонов, написал предисловие к первой его книге "Иду в путь мой", вышедшей в столь далеком 1972 году, сорок пять лет назад.
Но при всём восхищении его природной метафористикой, его авангардной стилистикой, наиглавнейший смысл его прозы всегда был в другом — в Державности. Переиначивая характеристику Солженицына, я бы сказал о природной державности Александра Проханова.
Ещё в советские годы искушённые читатели отделяли державную прозу Проханова от секретарской литературы многих иных — лакействующей прозы прислужников власти. Он не генсеков и чиновников воспевал, а вековечное Российское государство, Российскую империю — во всех её вариантах. Не был он ни конформистом, ни нонконформистом; и ругая, и хваля он всегда был русским державником. Помню, на него набросились критики: мол, он пишет, что готов воспевать любое Российское государство — и монархическое, и коммунистическое… Что же, он и фашистскую Россию стал бы воспевать?
Но фашистской Россия быть не может: во-первых, народ не тот, а во-вторых, эти критики сами тем самым признавались в тяготении к фашизму, допуская его возможность в России.
Думаю, эта природная державность сблизила Александра Проханова и с художником Ильёй Глазуновым. Один воспевал советский строй, другой — монархию, но оба и в книгах своих, и в статьях, и в стихах, и в картинах воспевали величие родной страны. Не случайно они так сдружились; и дома в кабинете у писателя висит его прекрасный поясной портрет работы Глазунова…
Менялись эпохи, власти, лидеры государства, принципы правления оставались те же. Когда к власти в 1991 году пришли русофобы-либералы, проклинающие Россию, державник Александр Проханов стал воинствующим оппозиционером, готов был с оружием в руках воевать с ельцинским строем. Он был одним из главных идеологов и августовского путча 1991-го, и октябрьского восстания 1993-го.
Третьего октября 1993 года мы с ним ещё с утра выступали с трибуны Дома Советов, были в колоннах демонстрантов, а уже на другой день, 4 октября, предупреждённые, что готовится наш арест, вместе с Женей Нефёдовым ринулись в рязанские леса, где нас ждал на рязанской даче в глухой деревушке наш друг, писатель Владимир Личутин.
Два дня смотрели по телевидению распоясавшихся либералов. Но дольше отсиживаться не хватило сил, прежде всего, у Проханова. Ещё шли аресты по всей Москве, громили редакцию нашей газеты "День", а Саша уже начинал нас поторапливать с возвращением в Москву. Не тот у него характер — отсиживаться, не получился из него "Ленин в шалаше". Рвался к новым боям, тем более — созрела в голове уже концепция новой протестной газеты, "Завтра".
Не случайно же у него и любимая икона — икона Державной Божьей Матери "Победа".
Русская словесность всегда, во все века, наряду с Православием, служила государству нашему. От Пушкина и Лермонтова до Достоевского и Блока, от Гумилёва до Маяковского, от Бунина до Симонова, от Булгакова до Платонова, от Заболоцкого до Юрия Кузнецова — все наши гении были державниками.
Достойным продолжателем этой державной традиции стал в конце ХХ века и Александр Проханов.
Я бы назвал его великим Державником!
Как он сам себя называет, "певец боевых колесниц".
Вот этим его непрерывным страстям по Российскому государству и посвящён пятисерийный фильм "Страсти по государству". По существу, он является продолжением другого прохановского фильма, "Солдат империи", а вместе эти фильмы говорят и о жизни писателя, и о жизни страны, доказывая их неразделимое единство.
Когда Проханова спрашивают — не попахивают ли эти фильмы призывом к гражданской войне — он без обиняков отвечает: "Конечно, это призыв к гражданской войне. А свержение насильственное советского строя, уничтожение государства — это что? Нам что, нужно было примириться с "Беловежскими пущами"?.. В КГБ не выполнили свой долг по защите государства. Мы прощали КГБ все его зверства и все нелепости, мы его пестовали — только потому, что он защищал государство. Но в 1991-м КГБ государство не защитил… Высшая ценность — это государство. Когда оно исчезает — исчезает народ. Останавливается история. Об этом фильм. Это фильм-исповедь, а не проповедь. А, может быть, отчасти и проповедь тоже…"
По сути, Александр Проханов вывел достоверную формулу РУССКОГО ЧЕЛОВЕКА. Проханов утверждает: "Нельзя сказать, что советская эра уходила спокойно, что не было сопротивления. Это не так!". Сам Проханов со своими соратниками всю жизнь посвятил борьбе за Державу. Этой борьбе были посвящены и созданные им газеты: "День", а после закрытия ельцинскими властями — не менее известная газета "Завтра".
Впрочем, он по натуре был боец, рвался на линию огня. Ещё в спокойное советское время Александр Проханов стремился на боевые позиции. Побывал как журналист на местах всех военных конфликтов, начиная с острова Даманский и далее: Афганистан, Никарагуа, Зимбабве, Приднестровье, Чечня, Сирия… Не случайно известный художник Евгений Кибрик рисовал с него, ещё подростка, Павку Корчагина для нового издания романа "Как закалялась сталь". С детства виден был боевой характер.
В своей державности Александру Проханову приходилось даже менять отношение к тем или иным государственным символам. Если вначале он издевался над ельцинско-власовским триколором, противопоставляя ему святое Красное знамя, то с началом путинского возрождения державы этот флаг приобрёл в его глазах новую сакральность, стал символом возрождающейся России. Он находит новых героев новой России. И чеченца Ахмата-Хаджи Кадырова, который "спас не только свой народ, он спас и Россию" (и завещал правителям "любить народ и бояться Бога"). И русского солдата Евгения Родионова, отказавшегося снять нательный крестик и потому обезглавленного врагами…
Он говорит в этом фильме о своём страхе возможности потери государства, кратком погружении в уныние, о том, как важны для него были даже единичные примеры героического поведения русских солдат, будь то марш-бросок десантников Юнус-Бека Евкурова в Приштину или подвиг 25-летнего российского офицера Александра Прохоренко, корректировщика огня наших войск в Сирии, вызвавшего огонь на себя и геройски погибшего…
Все его книги, все его передовицы, все выступления по телевидению при огромном разнообразии тем, при огромном временном разрыве между событиями, посвящены единому чувству — всепоглощающей русской Державности.
Думаю, за последние полвека не найти в русской культуре равного ему Державника.
26 февраля 2018 года Александру Андреевичу Проханову исполнилось восемьдесят лет. Он — по-прежнему на переднем крае, в окопах.
Когда-то давным-давно маленькому Саше Проханову удалось на плечах родных на демонстрации видеть на Мавзолее живого Иосифа Сталина. С тех пор и считает себя писатель — сталинистом. Предпочитая вспоминать не о посадках невинных людей в лагеря, среди которых были и его родственники, а о сталинских посадках зелёных лесов и садов по всей стране, о послевоенном возрождении Державы.
Он видит свои корни в государственности. Он и русскость оценивает как мощный государственный фактор.
Осознавая Россию как явление духовно-историческое, божественное, он стремится понять, в чём сакральный смысл её появления, в чём состоит сущность державной справедливости…
Как великую победу оценил Александр Проханов присоединение к России нашего Крыма. Чей же Крым, если не русский? В какой стране проходила знаменитая Ялтинская конференция? Разве на Украине? Где, на каком полуострове англичане и французы сражались с русскими в Крымской войне 1853-54 годов? Чьими полководцами были адмиралы Корнилов и Нахимов, за какой Перекоп сражались русские в Гражданской войне?
Потому писатель воспринимает присоединение Крыма к России как законный возврат нашей сакральной территории, как огромный подарок небесных сил всем русским, в том числе и ему, Александру Проханову, на его юбилей. Он пишет: "Когда элита, вскормлённая народом потом и кровью, производит на свет не Пушкина, не Чайковского и Мусоргского, а банки-изменники, ублюдочные театры, философию распада и осквернения… схватка неизбежна. Президент, который все эти годы поддерживал баланс между народом и знатью, старался скомпенсировать растущее материальное и духовное неравенство, разъедающее Россию, сегодня уже почти не способен сохранять этот баланс. Президент должен будет сделать выбор: банки или русский Крым. Кудринский слюнявый пацифизм или укрепление ракетно-ядерного щита России. Гниль телевизионных программ или проповедь русского величия. Выбор неизбежен, и, я уверен, он уже сделан.
Крымский мост соединяет континент Россия не только с Крымом, но и с русским будущим, с русским величием и мечтой".
Как говорит о себе писатель: "Я, если можно так сказать, — русский империалист, державник. Сторонник сильного, справедливого, многонационального Российского государства. Будь это государство династии Романовых, советское или путинское. Для меня важно, чтобы были сохранены великие пространства, великая симфония народов, культур и религий. Я — таков. И моя миссия всегда была такой. И в советский период, и в период катастрофы, и после СССР".
Но либералы и прозападные силы не хотели уступать русским государственникам. "Они неохотно, со скрипом, покидали свои насиженные ветки. Я — государственник и знаю мистику Российского государства. Россия — это не просто дело рук людей. Наоборот, люди, которые населяют Россию, и Путин — это дело рук государства Российского, которое сквозь асфальт, бетон, этот радиоактивный пепел, стало проявляться, как стебель. Так что либералы сейчас, пусть и со скрипом, но уходят. Внешняя политика уже почти не их, как и идеология, и культурная политика. А вот экономика по-прежнему ещё у них в руках. Но мы их тесним — и в этом смысле мне живётся всё легче и легче. Вокруг всё больше близких мне людей".
У писателя есть собственное ощущение Родины: "Я считаю, что русская миссия во все века была одной и той же. Русские несли то, что я называю "русской мечтой": волшебные народные сказки, наши православные религиозные верования, русский космизм. Всё это несло в себе одну идею — божественной справедливости. Россия только потому и существует, что исповедует этот символ веры".
К сожалению, наша нынешняя государственная власть по большей мере невежественна и не понимает своего предназначения, заражённая коррупционностью и стремлением к собственным бытовым благам. Проханова необходимо было сделать государственным идеологом, а все его книги и статьи должны были издаваться миллионными тиражами, он должен был не сходить с экранов телевизоров. Ему самому это не нужно, но это так нужно было русскому государству. Только мудрый Сталин понимал значение культуры для развития государства. Значение гениального Михаила Шолохова для страны было не менее важно, чем значение целого оборонного министерства. Это Сталин ввёл Пушкина и Лермонтова в каждый русский дом.
Сегодня русская культура задыхается без помощи государства. Сколько это будет продолжаться? Если бы не мистическая миссия вечно возрождающегося русского народа, независимая от самых разных властей предержащих, то Россия давно бы уже погибла.
Александр Проханов является одним из звеньев этой мистической миссии русского народа. И вокруг него собираются и будут собираться боевые колонны русских державников.
