Идеология — определённая оптика, позиция видения себя и мира, а не ложное сознание, как полагал Карл Маркс. Да, она своеобразная, тенденциозная, но это наша оптика, наша "правда". А есть оптики другие, чужие. Эту оптику предстоит создать, вырастить, выстрадать.
Идеология — это ресурс роста, это своеобразный, символический капитал, который работает по многим направлениям. И он цементирует элиту и общество, сдерживает от падений, развалов. Это своего рода ценность государства. Она не просто вымысел какой-то группы людей или манипулятивный инструмент. Это не какая-то монопольная идеология, но определённый взгляд на страну и мир, в рамках которого допускается свобода разномыслия. Нам предстоит в идеологии определённый скачок: отказ от идеологии встраивания во внешний, контролируемый Западом мир, и переход к собственному миру, как мы хотим его видеть. Нам нужно также перепрыгнуть межпоколенческий провал между старшими, из которых преимущественно происходят современные руководители, и молодыми людьми, которые сформировались в новой реальности. Интегральная идеология призвана их стянуть в одно национальное целое: предшествующие поколения и тех, кто вступает в жизнь, — и проложить путь в будущее.
Идеология России строится на цивилизационных основаниях, логике истории, её исторических этапах, а не на внешних искусственных нововведениях. Был социализм, значит, должны быть элементы социализма как общественной системы местного происхождения, но вовсе не обязательно идеология социализма; была служилая система самодержавия с единым правителем, — должны быть её элементы, но вовсе не вся и только идеология реставрации самодержавия. Отсюда и второй член уваровской триады, "самодержавие", устарел, но сохранил свой смысл, поскольку он входит в логику истории и выражается в наличии сильного правителя с правом окончательного решения, консолидирующего вокруг себя элиту. Но если кому-то хочется создать свою одностороннюю идеологию — пожалуйста, но она не должна быть всеобщей! Сегодня уже начали говорить о цивилизационной идеологии, а не просто о либерализме, коммунизме, национализме и так далее как идеологиях партийных. В партийных идеологиях есть свои частички истины, жемчужины, которые нужно найти, "выловить".
На мой взгляд, идеология должна быть метафизически обоснована, укоренена в крайних, последних основаниях. У нас роль подобной оптики обычно играли так называемые скрепы, когда обращаются к Православию. Но они не работают в силу того, что настоящих верующих у нас всё-таки не так много, воцерковлённых людей ещё меньше. Остальные люди не понимают, о чём, собственно, идёт речь в этой метафизике и в Православии. Им нужен другой инструмент, другая философия, которая понятна современному человеку и которая позволяет понять истины Православия с позиций внешнего человека. Идеология не мир идей, а мир людей, конкретных личностей. На мой взгляд, крайняя мировоззренческая опора идеологии — это философия соборного персонализма. Персонализм, а до него монадология — философия, которая возникла и на Западе, и развивалась русскими философами в собственную многовариантную доктрину, став своеобразной русской идеей: это понимание человека как некоей коллективной и в то же время индивидуализированной личности. Весь мир — вплоть до мельчайших атомов — воспринимается как мир духовных личностей, созданных по подобию Бога, но обладающих свободой воли.
Конечно, идеология должна базироваться на типе личности, присущей большинству населения страны, независимо от национальности. Я бы назвал его восточноевропейским, а также осевым типом личности. Идеология — не "измы", а человек. Цивилизация — это не что иное, как тип личности, тип общества. Она характерна на протяжении всей истории существования для какой-то этнической группы или нескольких групп, освоивших некий метафизический прототип или архетип. Поэтому нам нужно исходить из понимания того, что представляет наш человек, какова структура его личности, и каким мы хотим его видеть в будущем. Это, как известно, индивидуалист-коллективист, то есть человек, который сочетает и те, и другие качества. Он живёт и воспроизводится в малых группах, без общения в которых ему тяжело идти по жизни, он как бы "сирота". И потом, по данному образу малой группы общения "по душам", строятся и другие кирпичики более крупных групп — вплоть до государства, общества. Так что свобода и индивидуальность должны быть, но свобода и индивидуальность коллективные, встроенные в судьбу страны, региона, сообщества, близких. Так нужно строить и внедрять идеологию — через малые группы.
Идеология должна быть, конечно, нацелена на образ будущего и быть прорывом. Это не может быть ретроградный, ретроспективный консерватизм, упёршийся в идеи позапрошлого столетия. Идеология должна иметь дальнюю перспективу — прицел на долгосрочное планирование, взгляд в будущее, как в зеркало. Нам нужна идеология на 100 лет минимум, до 2121 года. "Россия — 2121" — вот название для идеологии. Всё, что меньше, это уже программа-минимум. Фантастика? Идеология должна быть фантастичной и мифологичной. Может быть, научно-фантастический фильм. Идеология — изложение будущей формы нашей цивилизации.
Идеология должна стараться быть научной, использовать научные основания в теориях и фактах, прогнозах, как это пытались выстроить идеологи в СССР; что однако не отменяет сверх- и вненаучность русской идеологии, её религиозный характер.
Но вместе с тем подход к идеологии должен быть и глубоко фундаментален. Идеология должна обращаться к очень далёким корням общества. Что такое далёкие корни? Это праславянская, праиндоевропейская древность, в ней, собственно, и сформировался тип человека и тип общества, который мы во многом наследуем и соотносим его с другими родственными типами, новозаветными библейскими, осевыми, или евразийскими. Идеология должна иметь историческую основу. Чем дальше мы оглянемся назад, тем дальше посмотрим вперёд. Назад нужно смотреть до 4–5 тысячелетий до новой эры, когда впервые вдоль евразийского степного коридора на территории России начала создаваться единая Евразия.
Идеология должна отвечать на массу конкретных вопросов, давать человеку понимание — кем он (лично или ему подобный) будет через какое-то время, кем станет, из чего он может выбрать, что с ним произойдёт дальше? Предложить ему место в мире нового технологического уклада.
Идеология не может быть спущена сверху кем-то или придумана группой людей. Должна быть идеология, принятая обществом, принятая на обсуждении. Хочется надеяться, что мы находимся в начале данного процесса, который действительно будет поддержан властью и запущен через систему политических клубов, через какие-то общественные и общественно-государственные институции как общее дело.
Важный момент — каким образом эта идеология будет внедряться? Ведь согласно Маршаллу Маклюэну "The Medium is the Message". То есть само средство или форма передачи, проводник — и есть содержание. Но "средство" — это "Медиум", харизматическая коллективная личность, симфоническая личность, по Льву Карсавину, а не просто канал медиа, как полагал автор формулы. Идеология как просто рациональный инструмент, конечно, очень слаба. Она должна опираться на интуитивные, эмоциональные, сверхрациональные и вероисповедные вещи. "В Россию можно только верить" — не просто красивые слова Фёдора Тютчева, а завещанный нам принцип построения государственной идеологии России. Тютчев был практиком, сеятелем и жнецом идейного поля, он знал, о чём говорил. Человек должен верить в страну, в себя, в свою удачу и своё место в России. В Бога, в "Россию Вечную" и в себя вечного, в вечные души своих соотечественников и культурных героев. Тогда всё сбудется.
Российская идеология — это интегральная национальная идеология, не разделяющая по принципу "разделяй и властвуй", а объединяющая от имени коллективного харизматического носителя, медиума, представляющего общество, группы носителей. Поэтому она строится на основе общих интересов.
Идеология должна приниматься на веру. То есть восприниматься как некое вероучение со школьной скамьи. И данная идея совершенно правильно сформулирована в Изборском клубе ("Вероучение Русской Мечты", представленное от движения Русской мечты). Здесь инструмент, может быть, даже важнее, чем само содержание. Как было во время Крещения Руси: в Киеве или Херсонесе, или Новгороде: "Мы приняли это вероучение, мы стали христианами", и христианство стало для русских цивилизацией, её новой формой. Так и сейчас: "мы стали русскими будущего".
Только такой месседж может внушить то, что это — правда, что это соответствует критериям справедливости. Это должна быть идеология своеобразного квазирелигиозного культа. Только в таком виде она может быть принята обществом. Эта квазирелигия ни в коем случае не должна заменять Православие, она должна на него ориентироваться и даже напрямую опираться. Само Православие не может использоваться как гражданский общественный культ, это будет вести к его профанированию, с одной стороны, и к провалу идеологии — с другой. Однако христианские прообразы и коды должны использоваться в нём. Это не попытка создать какое-то новое политическое язычество, это, скорее, политическая квазирелигия России и её цивилизации.
Вариантом квазирелигии в своё время был большевизм, опиравшийся на народничество, который стал неоязыческим культом материи, будущего прогресса общества как формы материи при коммунизме. Часть большевиков, кстати, экспериментировала с культами. Некоторые из них были внедрены, тот же посмертный культ Ленина с мавзолеем и культ других видных революционеров. Надо отметить, что большевизм в своей идеологии будущего предложил место реальному человеку в индустриальном обществе, которое, как правило, было лучшим местом, чем он занимал на момент начала внедрения марксизма-ленинизма. Нам же надо предложить место в постиндустриальном обществе.
Идеология будет адаптирована к современному обществу, его организации, к цифровым и другим современным инструментам. Наш цифровой мир должен быть нашим собственным, замкнутым на себе, изолированным от Запада и Китая, русским миром. Может быть, не полностью, но всё же — функционировать на базе русской цивилизации. И образ технологии уклада должен быть другим, не копирующим западные формы. Но при этом посредничество машины интернета, превращение человека в часть машины-"Медиума" не должно стать идеологией, как случилось в трансгуманизме, ставшем после доклада Клауса Шваба официальной идеологией Запада. Причина возвышения трансгуманизма в том, что глобальной олигархии люди стали не нужны, совсем, даже в качестве рабсилы. Глобальная, всех опутавшая "цифра", которой должен закончиться Запад и остальной мир, — это не что иное, как воплощённый в технике платоновский "Мир идей" и чисел, "Нус", всеобщий разум. Мы же — мир людей и душ.
Относительно модели нашего исторического предназначения у русской мысли много формул. Это и "Хранитель", это и "Катехон", это и "Ковчег". Это своеобразный материк в мире бушующих волн. Есть идея метафизической Мировой Оси, которая проходит через личности людей, через осевой тип личности, который характерен для нас и некоторых других цивилизаций. Например, для тех, которые сложились в осевое время на Ближнем Востоке (в иудейском мире есть такой осевой тип). Но также это индоевропейский ранний тип. Поэтому и государство, и страна — это некая Мировая Ось. Мы не можем создавать какую-то свою линию движения бесконечного прогресса, которую создаёт Запад и которая уже сегодня выражается в идее трансгуманизма, цифровизации и т. п. Наша идея ориентирована именно на позицию страны как осевой зоны мира, поддерживающей традиционный тип личности, и его не нужно заново создавать, выдумывать.
В конкретном варианте архитектуры новой Российской империи ("пятой империи") должно быть два геополитических контура, образующих непробиваемую броню. Один — внутренний: интеграция всех русских земель в одно государство. Русские должны жить в единой системе государства. А второй контур — Евразийский союз. Его схема уже запущена, он должен расширяться за счёт тех государств, которые не могут слиться с русскими, и мы тоже не можем влить их в себя. Россия станет одновременно и очеловеченным космосом, и обществом, слитым с нацией, а не человейником.
Образ общества видится как образ собора соборов. У него есть элементы корпорации на низовых уровнях и низового самоуправления, которое делегирует постепенно по лестнице вверх своих представителей. Не просто ВРНС, реально раз в год собирающееся собрание. Должна быть система соборности, сборки, система человеческих микрогрупп, в которых идёт общение людей и поддерживаются границы личности человека. Здесь человек общается с людьми, с которыми ему приятно, в принципе, общаться: со своими друзьями, родственниками, коллегами, сослуживцами, прихожанами, сотрапезниками, соратниками, болельщиками, волонтёрами…
Соответственно, модель экономики видится как модель двухсекторная — от нынешней рыночно-капиталистической модели мы не сможем отказаться полностью. Нам всё равно придётся контактировать с внешним капиталистическим миром, обмениваться, сохранять возможность конкуренции. Но должен быть и другой сектор, который будет постепенно расти и поглощать первый. Это сектор государства-корпорации. И он должен быть связан именно с технологическими прорывными вещами — с новым технологическим укладом прежде всего в сфере власти над высокими энергиями. Вряд ли это будет "социализм 2.0", но и не капитализм в его глобальной и, для нас, неоколониальной версии. Он должен учитывать опыт социализма, отталкиваться от его достижений. Предстоит сформировать новый правящий класс меритократии вместо постсоветской олигархии.
В соборном обществе человеку гарантировано его достойное место. А это большая проблема — именно отсутствие гарантии, неуверенность в будущем. Она влияет и на демографию, и на всё остальное. Мы должны во многом вернуться к этому социалистическому принципу, но в форме корпоративного солидаризма. (Собор соборов, он же и мегакорпорация общества.) Но при этом богатые люди должны сохранить свои капиталы, должна функционировать рыночная экономика. По сути, это, во многом в своеобразной форме, мы видим в Китае.
Осевой индоевропейский коллективно-индивидуальный тип личности характерен для русских, славян и ряда других народов. Он отличается от западного типа — более атомизированного и более рационализированного. Поэтому нам нужно отказываться от попыток следовать этому типу. Также надо отказаться и от азиатского типа, который, может быть, существует сейчас в Китае и многих странах Востока. Это тип коллективиста, которому сверху насаждают все принципы и правила поведения. Нам это тоже не подходит. Такой коллективизм совершенно не соответствует нашим людям и не будет воспринят. У нас свой тип, он своеобразен и не является чем-то средним между двумя крайними типами: западным и восточным. Может, он станет неким цивилизационным антропологическим ориентиром для обоих.
Нашему человеку, молодёжи, её активной части, нужно показать такую перспективу, от которой она не сможет отказаться, потому что это будет всё равно, что отказаться от самого себя. Тогда они примут идеологию России, Русской Мечты, поверят в неё. От идей отказываются сегодня легко, а вот от себя как личности отказаться сложнее, если тебя "пробудили".
В этом процессе становления идеологии очень важен такой тезис, как личностная революция. Этот тезис — старый, он придуман ещё в тридцатые годы прошлого века французским христианским персоналистом Эмманюэлем Мунье. Его поддерживали некоторые наши философы, в частности, Николай Бердяев писал на эту тему. Это, конечно, не политическая революция, скорее, революция культурная, результат культурной гегемонии под контролем особой части государства — идейной меритократии. Не стоит её бояться, она — следствие накопления национальной политической массы нашего государства, которое происходит последние 30 лет.
Смысл состоял в том, что личностная революция должна поднять саму личность на уровень того, что в ней заложено Богом, своеобразное преображение. На такую же высоту надо поднять и уровень коллективов, окружения, в которых эта личность существует. Это есть реальный богоподобный уровень со сверхчеловеческими качествами, какие могут, конечно, быть у земного человека со всеми его недостатками. Не за счёт наращивания силы, рациональности, эгоизма, гордости, а именно за счёт наращивания духовной внутренней силы, а также волевой силы, то есть способности проявлять свою волю, воспитывать её и в то же время подчинять небесной иерархии и интересам своей страны. Человек-творец — образ нового человеческого и цивилизационного типа для других народов, но на своём конкретном участке. Это та же самая осевая коллективно-индивидуальная личность в её высшем варианте, для мира будущего. Вот это достойное место для русских и россиян. Основа идеологии — систематическое проявление индивидуальной и коллективной воли, их единство. Без отрыва, без действия идеология — пустое теоретизирование или болтовня говорящих голов.
Многие знают работы Олега Бахтиярова. В ранних работах он разбирает V ("Ви") — переход, волевой переход. Если не запустить этот переход, личность будет формироваться западными матрицами современной рациональности. Это постсовременная цифровая рациональность, где нужно "тыкать" на клавиши, и за счёт этого всё тебе будет даваться. Но при этом полностью удаляются истинная духовность личности и её воля.
V-переход как раз позволит восполнить ресурсы, которые раньше черпали за счёт демографии, демографического сжатия России, когда было много людей — вплоть до Великой Отечественной войны. Утилизировали огромное количество людей: утилизировал и советский режим, а ещё ранее — досоветский. А у нас демографическая воронка — людей будет не хватать. Для того, чтобы их хватало, нужны специфические люди, которые способны менять себя, своё состояние. Поэтому часть консервативной революции, консервативно-революционной идеологии — это именно личностная революция. Должно произойти изменение систем образования и культуры. Человек должен внутри как бы осознавать себя, действовать как осознанная личность, которая сама себя формирует, а не как зверь, "общественное животное" или часть машины.
Очевидно, что нынешний мировой порядок не позволит нам реализовывать свою программу. И он должен быть просто сломан. Это рискованно. Какой ни есть, но он существует, он что-то кому-то гарантирует. Однако в сложившихся условиях он просто должен уйти, поскольку всё больше превращается во врата хаоса. Должна возникнуть система автономных цивилизаций и геополитических блоков, которые заменят господство Запада. Гибкое мироустройство без единого мирового порядка, управляемого из единого центра. Интересам России, как и большинству цивилизаций мира, в том числе в значительной мере того же Китая, соответствует переход к гибкой системе мироустройства с отсутствием единого мирового порядка. Вместе с тем китайская схема "общей судьбы" нам тоже не слишком подходит — у всех судьба разная. Предстоит отказ от старых международных институтов и замена их совещательными системами, может быть, председателями Земного шара, ведущими постоянное онлайн-совещание.
Будут полностью перестроены все мировые институты, как формальные (ООН), так и реальные (система мирового рынка во главе с ТНК, мировой олигархии). Они будут жить в своём мире, а мы — в своём. Начнётся рост самостоятельности и культурной оригинальности цивилизаций и крупнейших государств, прежде всего самой России, объединение цивилизационно-культурных зон в связанные системы добрососедства, так, например, Восточной Европы в Евразийском союзе и Запада в Европейском союзе, что противоречит нынешней практике Запада.
Единый Запад, захваченный трансгуманистической антисистемой, представляет огромную угрозу для человечества, прежде всего для самих западных людей, их государств и наций. Следовательно, нужна фрагментация системы запада (Северная Америка, Западная Европа, Восточная Европа) и лишение статуса мировой метрополии.
Сейчас пока вопрос о пути справедливого мироустройства далеко не решён. В рамках указанного миропорядка играет в свою игру Китай, который пытается сжать его в своих объятиях и переделать под себя. Его задача — все его технологии зеркально скопировать и использовать против Запада же. Остальные сидят, выжидают.
Нам нужно идти по пути, намеченному ещё в рамках советского проекта 1920-х годов "освобождённых народов Востока". Возможно, свою роль сыграет Индия. Поднимался вопрос о её блоке со славянским миром, с Восточной Европой, с иранским миром (проект "Аркаим"). Эта идея очень интересна, она предполагает повторный "запуск" индийского мира на сей раз как одного из главных игроков, своеобразного полюса, и его геополитическое подкрепление из центра Евразии, как это было во втором тысячелетии до новой эры. Такой процесс, конечно, изменит полностью всю геополитическую и экономическую карту мира. Но это довольно рискованная идея, поскольку мы сложно относимся к миграции с юга; хотя мне она видится заманчивой. Индия — такой экономический и культурный резервуар, который ликвидирует гегемонию западного человека и западной экономики. Также Индокитай может влиять на изменение мира в пользу реальной многополярности. Центр мира, Евразия, будет другой, Большой Евразией.
В идеологии будет явно обозначен образ врага, иначе она не выполнит свою функцию. В качестве врага должны быть обозначены представители наиболее опасной части глобальной олигархии, производители явно враждебных идеологий, человеконенавистники, русофобы — ненавистники (клеветники) России, антисистемщики, враждебные лидеры и партии других государств, человеконенавистнические идеологии и те, кто готовится к войне с нами.
Нас ждёт какое-то трансформационное, роковое событие, преобразующее нашу страну и мир. И оно должно быть отражено, заложено в идеологии. В советской коммунистической и народнической интеллигентской идеологии этим была социалистическая революция, которую они ждали с самого начала, приближали её и — дождались. Россия же должна добиваться другого события — крушения однополярного мира и организованного перехода к новому цивилизационному строю, учитывающему все плюсы и минусы известных вариантов общественного устройства.
"Ты долго ль будешь за туманом
Скрываться, Русская звезда,
<…>
Проснись — теперь иль никогда…"
Илл. Алексей Беляев-Гинтовт
