Сезон выдался особенный, торжественный, пафосный. 2 ноября 2011 года после долгих лет реконструкции, скандалов вокруг реконструкции, Большой театр открыл, наконец, свои двери и дал премьеру оперы "Руслан и Людмила" в постановке Дмитрия Чернякова. Премьеру эту я обходила стороной намеренно. Сначала хотела "открыть" Большой театр для себя и читателя газеты "Завтра" премьерой балета "Спящая красавица" Юрия Григоровича. Потом — и говорить о "Руслане и Людмиле" казалось нелепо. Но вот новый виток гонки обеспокоенности за судьбу "Руслана и Людмилы" заставил меня вспомнить… Вспомнить призывы: "Срочно сходите на "Руслана и Людмилу" Чернякова!!! В зале есть места. Не знаю, как попасть, но после первого отделения дураки и "папики" с блондинками уходят, а студенты прорываются…" Вспомнила беспрецедентный случай: москвичка Светлана Воронина подала в Тверской суд иск на Большой театр с целью добиться от театра "изъятия из репертуара современной версии "Руслана и Людмилы", а также выплаты миллиона рублей "за испытанные в ходе просмотра спектакля нравственные страдания"… Вспомнила, как критики "рукопожатных" изданий ощетинили зубы на дерзость Светланы Ворониной… И как вдруг судьба постановки словно повисла на волоске. Тогда стали атаковать дирижера Владимира Юровского: "Неужто "Руслана" снимут? Говорят, даже Медведев сожалел, что театр открыл сезон этой оперой!" В ответ Владимир Юровский не удивился, зная вкус Дмитрия Медведева…. Но мы не о вкусах. Собственно, о "Руслане и Людмиле" от Дмитрия Чернякова и Владимира Юровского.
Итак, познание "Руслана и Людмилы" происходило для меня в несколько этапов. Задолго до премьеры, едва Дмитрий Черняков приступил к репетициям, по Москве поползли слухи. Теперь-то Черняков вдарит еще и по Глинке! Теперь-то исторический Большой заиграет креативом! Будто вместо Головы заговорит нога теперь, а еще по сцене на роликах гонять будут, будто бы кое-кто из артистов ноги-то уже переломал! Не спортивны! Ничего, искусство требует жертв! Приходили и вести с полей. Посвященные в таинство работы Дмитрия Чернякова спешили сотворить нам кумира. Нравилось, к примеру, умение режиссера ориентироваться в пространстве, "плевать на МЧС и на охрану, идти к цели, двигаться кометой по какой-то своей траектории". Никто не в состоянии остановить Чернякова в его "траектории", разве что Елена Образцова, приглашенная на роль Наины, "сошла с дистанции". Да и то было ожидаемым. Дрова в костер подкинули и сами виновники торжества. Режиссер Дмитрий Черняков и дирижер Владимир Юровский довели до публики смысл грядущего. А именно: команда добралась до первоисточника, выявила скабрезные пассажи "юношеского опуса Пушкина", высвободила их из-под гнёта царской и советской цензуры и — вуаля! — вот вам и оригинал Пушкина, и современная трактовка Глинки. Не ждите утренника, — предупредили, — будет приключенческий роман. Герои пройдут сквозь огонь и воду, и всё — во имя любви. Детям до 16-ти лет на праздник любви приходить не следует.
Наступил день, который так долго ждали. Большой театр дал премьеру — оперу "Руслан и Людмила" от Дмитрия Чернякова. Какие тут дети? На премьере сплошь бомонд и Протокол во главе с президентом РФ Дмитрием Медведевым. Верно сказать, к вечеру премьеры каждая собака знала уже не только фишки затейников: кто куда какой стёб "зашил", но и куда подевались бронзовые ручки, хрусталь бра Большого театра в результате его реконструкции. Премьера прошла на уровне дипломати- ческого приема. Но то была тишина перед бурей.
Сдержанность как рукой сняло. Первый спектакль для широкой публики взорвал общественность. Урок Дмитрия Чернякова: "свобода, равенство, братство отменяются" публика усвоила буквально. На по-американски пропиаренных сценах "с массажистом Гошей, тайским массажем и голыми сисями" зритель, как ошпаренный, вскакивал с бархатных кресел, рвал недешевые билеты и с криком "Позор! Вон со сцены!" сам уходил из зала. Что было и нужно. Скандал — вода на мельницу сборов от спектакля. Зрителя, что кричал "Позор!", на всякий случай записали в реестр "непонятных людей". "Непонятные" не рубят фишки ни в концепции, ни в искусстве, такие и в преддверии "Детей Розенталя" рвали сорокинские книжки.
Прививка, полученная мною от черняковских постановок "Евгения Онегина", "Воццека", "Дон Жуана", помешала ринуться на "Руслана и Людмилу".
Но вот шум-гам по случаю премьеры улетучился, и я пришла на спектакль. Ожидания превзошли увиденное. Дмитрий Черняков и с пространством Новой сцены Большого театра справиться-то не мог, резал ее под формат плазмы LG, но вот вверили ему самую большую сцену мира и фирменный прием режиссера ополовинивать пространство, загнать действие в коробку, всё равно что шагреневая кожа теперь. А ведь эту сцену прославили декорации Константина Коровина, Федора Федоровского, Вадима Рындина… Дмитрий Черняков — рыцарь без страха и упрека. Возможно, его сценография любопытна Западу. Возможно, Запад жалеет Чернякова за прожитые в условиях коммуналки годы, но больше цент бережет. А нам-то чего тащить на сцену, знающую декорации к "Садко", местечковые представления о театре?
Представьте себе разделенную на две равные части сцену Большого театра. Верхняя часть — черный экран, нижняя — экран с цветными картинками. Картинки разные. "Великие хоромы князя Киевского Светозара" представлены пародией на ресторан гостиницы "Метрополь". "Волшебный замок Наины" — публичный дом на обочине: меблирашки, коридоры, фонтан в фойе, окно с видом на русские березы. Тут экшена пуще всего. Буш-младший заценил бы. Вверх-вниз по лестнице бегают девочки, прихорашиваются, рисуют за мольбертом, заливают горло шампанским, потом на полусогнутых ногах перемещаются на роликах от кулисы к кулисе. На лыжах держались бы устойчивее. Но интрига — в картине "зловещего пустынного места с полем, усеянным костями павших воинов и оружием". Руслан ворвался в эту сцену, как непрошеный гость в дверь деревенской избы вошел. Поле — склон чеченской горы, с разбросанными по ней телами в зеленке, автоматами. Руслан бегает по склону, два момента держат в напряжении. Не нога, а Голова таки появилась. Голова совсем не огромная, не сказочная, как нетрудно догадаться, цивильная. Обыкновенный видео-портрет мужчины средних лет — обкатка компьютерных возможностей сцены. Пока Голова просила отмщения Черномору, я размышляла: "калаш" или меч достанет Руслан из-под Головы? Руслан приподнял тряпку с изображением говорящей Головы и — вот досада! — достал меч.
Пресловутыми "голыми сисями" на сцене Большого театра дивить в либеральное счастье решительно некого. Добра такого — навалом! С другой стороны, Дмитрий Черняков, "взрослый знаменитый режиссер", усугубил голыми тетками эффект представления о психушке. "Стан Руслана", куда Людмилу похитили от Черномора, — не что иное, как палата психиатрической больницы VIP-класса. Тут тебе и массажист Гоша с торсом борца без правил, тут тебе и тайский массаж. Людмила в смирительной рубахе мечется по кровати, лезет под простыню, бредит: "Я дочь Светозара\ Я Киева гордость!", потом встает, высвобождает руку, швыряет об пол бокал. Напуганная медсестра ставит в вену Людмилы седативное, следует ария: "О прекрасна я княжна!". Но вот, Бог дал, снова в Киев вернулись, глотаем позолоченную пилюлю. Свет пробил стеклянный потолок ресторана гостиницы "Метрополь" и победил тьму! Руслан и Людмила преодолели препятствия, ура! Они вместе. На трико, комбинации, прикид хипстера, хор Большого театра и солисты нахлобучили боярские шапки, кокошники, бусы жемчужные. Русь, мол, она такая! Ряженая! Тут и сказочки конец.
Всё действие сопровождала знаменитая музыка Глинки. Знатоки тянут одеяло патриотизма на себя, утверждают: эпический размах музыки Глинки дирижер Владимир Юровский дал в камерном, "тонком ключе", де такой Глинка предшественник уже не Чайковского, а Доницетти и Беллини. Но мне, честно говоря, давно не до Беллини было. Лишь бы в реестр "непонятных" не попасть! Я не уходила с криком "Позор!", не швыряла в артистов тухлые яйца. Рассматривала в бинокль публику. Чудо чудное, диво дивное как публика вовлечена в действие! Смеется, аплодирует, кричит на "скабрезные пассажи" браво!
Заслуги Чернякова и Юровского родина не забыла. Дмитрий Черняков получил звание заслуженного деятеля искусств РФ, и поспешил в Амстердам. Владимира Юровского извлекли из Лондона и поставили во главу Светлановского симфонического оркестра. Тоже ход "тонкий". Но поражает другое. Вот эта бешеная настырность прогрессистов бежать, "задрав штаны за комсомолом" и выдавать нафталин из-под Жмеринки за нанотехнологии от Чубайса.
Сто лет назад. 1913 год. Поэт-футурист Крученых, композитор и меценат Матюшин, художник Малевич дали первый в мире футуристический спектакль. Театральный занавес — черный квадрат. (У Чернякова черный прямоугольник). На сцене машинообразные люди в масках выкрикивали стихи Крученых: "Мы вырвали солнце/ со свежими корнями/ Они пропахли арифметикой/ Вот оно, смотрите". Александр Бенуа, "непонятный", как сказали бы сегодня, написал тогда: "Всё что мы имели святого и священного, всё, имеющее смысл жизни исчезло".
Прошло семь лет. Постановка "Жизни за царя" в Одессе. Действие перенесено в эпоху революции. Иван Сусанин теперь председатель сельсовета, Ваня — комсомолец. Поляки не такие борзые, присмирели: в это время как раз идет война с Польшей, куда выдвинулся отряд Тухачевского. Финальный гимн тоже переиначен слегка: "Славься, славься, советский строй!"
Что тут скажешь…Обидно, конечно, но как ни мерь на себя шапку Мономаха, как ни рисуй нули к единице в банке Швейцарии, — будь то Дмитрий Черняков, будь то Владимир Юровский и компания, а всё — в цепях Пролеткульта.
