Каждую ночь с воскресенья на понедельник то ли с немецкой пунктуальностью, то ли с точностью автомата кандидат в президенты РФ Владимир Путин публикует очередную свою «программную» статью. В числе избранных им «мишеней» уже значатся «Известия», «Независимая газета», «Ведомости», «Коммер- сант» и вот теперь — «Комсомольская правда». Остаётся гадать, сколько всего будет подобных публикаций: шесть или всё-таки семь, — и, соответственно, какие издания, кроме вышеназванных, окажутся в «избранном кругу».
Наверное, после выборов эти статьи выйдут в свет отдельной книгой под названием «Новый план Путина», чтобы не путать со старым, который был рассчитан, кажется, до 2020 года. Новый, судя по всему, — до 2050-го. Когда, согласно древней восточной мудрости, или осёл подохнет, или падишах.
Впрочем, Путину ничего нельзя будет предъявить и в противном случае, поскольку он ничего никогда не обещает от себя лично. Он говорит правильные вещи, но в одном и том же ключе: «надо», «я предлагаю». Да кто бы спорил?! Но проблема-то вся в другом: кто, как, в какие сроки и за счёт чего сделает то, что «надо» и что «предлагает» Путин? Он ведь не несёт и не будет нести за это никакой ответственности, даже если его «предложения» не будут исполнены, как это уже не раз случалось в прошлом.
Безответственность нынешней «властной вертикали» — главная наша беда. У нас чиновники отвечают перед начальниками, начальники — перед министрами, министры отвечают только перед президентом, да и то не всегда, а президент ни перед кем — даже перед Богом — не отвечает.
Так повелось еще с первого «всенародноизбранного», Б.Н. Ельцина, который захотел — объявил нелегитимным высший законодательный орган страны, Верховный Совет, и расстрелял его из танков, а захотел — ушёл в отставку по причине «усталости», так и не отчитавшись перед «дарагими рассиянами» за шесть лет своего катастрофического для народа и страны президентства. Впрочем, кому война, а кому — мать родна. Долларовых миллиардеров в расчёте на душу населения у нас сегодня, похоже, не меньше, чем в США, а вот 95% населения пребывает в статусе не только униженных и оскорбленных, но еще и ограбленных дочиста. В такой стране не может быть никакой «демократии», поскольку «демократия» подразумевает, что большинство населения обеспечены средствами для собственного существования, а также для рождения и воспитания детей. Если же таковые имеются только у 5% населения — это именно олигархия, и ничего иного здесь не вырастет, пока не будет решен вопрос с собственностью.
Объехать его не удастся ни на вороных, ни на козе, и Путин, мягко говоря, лукавит, когда намекает на то, что российский крупный бизнес является гарантом социальной стабильности и локомотивом развития экономики страны.
Весь исторический опыт свидетельствует о том, что, напротив, только национальное государство было в состоянии осуществить масштабные инновационные прорывы, обеспечивая переход от одного технологического уклада к другому, о чём постоянно говорят такие видные отечественные экономисты, как Сергей Глазьев, Михаил Делягин, Александр Айвазов и другие.
Да, во второй половине 70-х годов, после отказа США от золотого обеспечения доллара, вместе с государством роль такого локомотива стали выполнять и крупнейшие транснациональные корпорации, производственные и финансовые, получившие в свое распоряжение активы, сопоставимые с активами не самых малых и бедных государств мира. Но у современной России таких ТНК нет — даже «Газпром», являясь одной из крупнейших компаний мира и по объёму выручки, и по прибыльности, и по капитализации, оказывается не в состоянии самостоятельно освоить потенциально богатейшие запасы «голубого золота», расположенные на континентальном шельфе России. Что уж говорить о тех инновациях, которые по отношению к нему являются «непрофильными»?
Если 90–95% прибыли российских «естественных монополий» направляется на выплату дивидендов акционерам, о какой инвестиционной деятельности можно говорить всерьёз?
И подобный «пир во время чумы» происходит именно в то время, когда России в условиях нарастающего глобального кризиса жизненно важно отказаться от доминирующей сегодня «сырьевой модели», перейти на инновационный путь развития, к новому технологическому укладу. Об этом говорят сегодня все, от президента до последней рыночной торговки, но воз и ныне там. Почему? А потому что государство не хочет, а «крупный бизнес» не может создать механи- змы такого перехода. Ждут, кто начнёт первым. Разовые выплаты «налога на приватизацию 90-х годов», предложенные Путиным на встрече с представителями российского предпринимательского собщества, эту проблему не решат и решить принципиально не в состоянии.
Сколько ни увеличивай социальные расходы, производственными инвестициями они станут только в том случае, если люди в стране будут работать, эффективно производить реальные и востребованные обществом товары и услуги. А без той или иной формы собст- венности на средства производства эффективной работы, массовой эффективной работы ждать от наших соотечественников не приходится, потому что они прекрасно понимают: «сколько ни воруй — своего не вернёшь».
То есть, задачи экономического развития, осуществления демократии и социальной справедливости в современном российском обществе на самом деле теснейшим образом взаимосвязаны между собой — и в первую очередь на проблеме реприватизации и ренационализации собственности, поскольку та «приватизация», которая проходила у нас в 90-е годы, была де-факто отъёмом прав собственности у подавляющего большинства населения России, который осуществлялся «избранным» меньшинством при полной поддержке захваченного им аппарата государственной власти.
Путин говорит об этом прямо: «Введение демократических форм государства принесло практически сразу же остановку необходимых экономических реформ, а чуть позже — сами эти формы оказались оккупированы местными и центральными олигархическими элитами, беззастенчиво использующими государство в своих интересах, делящими общенародное достояние… В 90-е годы под флагом воцарения демократии мы получили не современное государство, а подковерную борьбу кланов и множество полуфеодальных кормлений. Не новое качество жизни, а огромные социальные издержки. Не справедливое и свободное общество, а произвол самоназначенных »элит«, откровенно пренебрегавших интересами простых людей. Всё это »отравило« переход России к демократии и рыночной экономике — устойчивым недоверием большой части населения к самим этим понятиям, нежеланием участвовать в общественной жизни».
Детальные характеристики указанного выше «избранного» меньшинства или, по-путински, «элит» не входят в задачу данной статьи, да они, по большому счёту, и не так важны — на мой взгляд, правильно поставленный вопрос содержит в себе уже и ответ. И этот ответ, на мой взгляд, должен звучать так: «Народу России должны быть возвращены права собственности». А вопрос только в том, как это сделать? Намерена ли государственная власть отныне защищать интересы народа — или же она продолжит защищать интересы «избранного» меньшинства, при этом всякий раз почему-то рассчитывая на народную поддержку, когда «избранное» меньшинство по тем или иным причинам посчитает себя «ущемлённым»?
Ответа на этот вопрос в двух последних по времени статьях Владимира Путина — впрочем, как и в предыдущих трёх — мы не получили. Видимо, до 4 марта уже и не получим. Конечно, при этом наш «национальный лидер» сохраняет почти полную «свободу рук» после избрания, но катастрофически теряет поддержку со стороны росийского общества.
То есть Путин, говоря словами Уинстона Черчилля, продолжает оставаться политиком, а не государственным деятелем, поскольку он, как политик, думает о будущих выборах, в то время как государственный деятель должен думать о будущих поколениях.
Иное дело, что его оппоненты, «системные» и «несистемные», в этом смысле еще большие «политики», — чтобы не сказать «политиканы», — чем действующий премьер-министр РФ. Они, кроме выборов, и не просто выборов, а «честных выборов», похоже, не видят, не хотят видеть и/или делают вид, что не видят — вообще ничего.
Но вернёмся к последним по времени (пока?) путинским публикациям. Когда он говорит о том, что Россия сегодня, в соответствии со своей Конституцией, является социальным государством, что «мы имеем гораздо более высокий уровень социальных гарантий, чем страны с сопоставимым уровнем производительности труда и доходами на душу населения», — он вполне сознательно, а не по незнанию, оставляет в стороне динамику этих процессов.
Россия до сих пор не вернулась в своём социально-экономическом развитии к уровню 1988 года. Вот уже 23 года потеряны, по сути, впустую. Такое обращение с историческим временем — непозволительная роскошь для любого общества, для любого государства.
То есть, страны, сопоставимые с нами сегодня по уровню производительности труда и по доходам на душу населения, в конце 80-х годов были далеко позади РСФСР, и за прошедшие десятилетия совершили стремительный рывок вперёд. А мы всё топчемся на месте, радуясь уже тому, что не рухнули в пропасть вчера, но всё еще можем рухнуть завтра.
«Нужно учитывать и тот факт, что территории РФ находятся на разном уровне социально-экономического развития. А также — в разных социокультурных плоскостях, которые нельзя сравнивать по шкале »лучше-хуже«. Образ жизни людей определяют разные традиции, обычаи, модели поведения. Поэтому безусловной ценностью для нас являются интеграторы, мощные скрепляющие факторы — русский язык, русская культура, Русская православная церковь и другие традиционные российские религии. И конечно, многовековой опыт совместного исторического творчества разных народов в одном, едином Российском государстве. Этот опыт со всей очевидностью говорит и о том, что стране необходим сильный, дееспособный, пользующийся уважением федеральный Центр — ключевой политический стабилизатор баланса межрегиональных, межэтнических и межрелигиозных отношений. При этом наша историческая задача — в полной мере раскрыть потенциал российского федерализма, создать стимулы для деятельного, активного развития всех регионов страны». Конечно, это так. Но правильные слова Путина продолжают существовать где-то в ином измерении, никак не связанном с реальностью, где целые города и регионы лишаются своих производств и, соответственно, своих доходов, где платная медицина и платное образование ничуть не ведут к повышению качества и доступности соответствующих «услуг», где ведать реформой ЕГЭ назначают Аркадия Дворковича, а здравоохранением огромной страны поставили руководить пусть великолепного, но всё-таки бухгалтера из Минфина…
Путину как будто невдомёк, что заявленная им программа повышения финансирования научных учреждений и вузов в условиях их «автономизации» приведёт к глубочайшему цензовому расслоению, когда руководители этих структур и их ближайшее окружение будут получать львиную долю дополнительных средств, а большинство преподавателей будут финансироваться по «остаточному принципу», и это не будет хорошо ни для науки, ни для высшего образования.
Что же касается проблем демографии, то заявленный Путиным переход к региональным программам финансирования рождаемости на деле может означать что угодно: от выделения дополнительных средств вымирающим областям российского Нечерноземья, пустеющим регионам Сибири и Дальнего Востока до повышения материнских и прочих пособий и без того набирающим демографический вес республикам Северного Кавказа.
То же самое касается и пенсионных выплат, поскольку движение средств Пенсионного фонда со времен хозяйствования там Михаила Зурабова является едва ли не государственной или даже военной тайной. Путин предлагает нам радоваться тому, что пенсионный возраст пока не будет повышен, а продолжительность рабочей недели — увеличена. Но в современных условиях при нынешнем социально-экономическом курсе такие меры со стороны «властной вертикали» выглядят совершенно необходимыми и даже неизбежными. «Доходность пенсионных накоплений невысока, а в результате низка их привлекательность. Между тем, в отсутствие серьезного накопительного компонента, вряд ли удастся уменьшить неприемлемый разрыв между зарплатами типичных представителей среднего класса и пенсиями, которые они получают после окончания трудовой деятельности. Государство может и обязано предоставить каждому гражданину в старости средства на нормальное питание, лекарства, одежду и другие основные нужды. Но если человек, получая высокую зарплату, привык не стеснять себя в тратах и не откладывает на будущее — реалистично ли требовать, чтобы государство сохранило ему привычный уровень жизни после ухода на пенсию? Если нет накопительного компонента, сделать это можно только за счет платежей всех, кто работает. А ведь соотношение численности работающих и пенсионеров в предстоящий период значительно снизится», — предупреждает Путин.
Проблема жилья и жилищно-коммунальных платежей была припасена им «на закуску», поскольку сегодня именно она выдвигается на первый план. «Реформа» в этой сфере привела к тому, что номинальные собственники жилья платят уже не 100% стоимости предоставляемых им услуг, а 200%, 300% и даже больше. А после президентских выборов, скорее всего, последует «компенсационный рост» не только цен на бензин и электричество, но и налога на недвижимость, который пока Эльвира Набиуллина — видимо, по прямому указанию Кремля — отложила в ящик неопределённой длины, откуда оный налог может быть извлечен в любое время, которое власть предержащие сочтут для себя удобным.
«На нашей территории сосредоточено порядка 40% мировых природных богатств. А население — это лишь 2% от жителей Земли. Смысл сложившейся ситуации очевиден. Не реализовав масштабный, долгосрочный проект демографического развития, наращивания человеческого потенциала, освоения своих территорий, мы рискуем превратиться в глобальном смысле в »пустое пространство«, судьба которого будет решаться не нами», — вполне справедливо говорит Путин. На Западе уже давно сложилось мнение, что подобное соотношение является в высшей степени несправедливым, что природные богатства России должны быть «интернационализированы», то есть переведены под контроль тех самых транснациональных монополий, которые «работают» в связке со «своими» государственными военно-политическими машинами по всему миру, от Афганистана до Ливии. Мы для них, за немногими исключениями, — чужие. Которых надо убедить в обратном, чтобы минимизировать риски и оптимизировать прибыли.
В этой логике действий у глобального Запада нет и не может быть конкурентов. Здесь они достигли совершенства, что подтверждается всей мировой историей последних пятисот лет как минимум. Но в той же логике действий череда последовательно осуществляемых им «убийств» ведёт, в конце концов, только к самоубийству. Россия, чтобы выжить, должна осуществить на своей территории и предложить миру программу успеха и справедливости принципиально иного, «незападного» образца. Пока у нас нет не только такой программы, но даже понимания её необходимости, мы всё пытаемся «догнать и перегнать» то Америку, то Португалию, то еще кого-то — вместо того, чтобы развиваться и расти по собственным законам на собственной территории, хотя и в глобальном историческом времени.
Надеяться на то, что такая программа будет создана или востребована какой-либо из действующих сегодня в нашей стране политических сил: от либералов до коммунистов, от националистов до «партии власти», — к сожалению, тоже не приходится. Способности нашего народа к политической самоорганизации, похоже, проявляются только в отсутствие сильной государственной власти, в эпохи Смуты и безвременья, с гигантскими потерями человеческих и прочих богатств.
Конечно, отчаиваться не надо — Россия рано или поздно всё равно наверстает упущенное. Но и обольщаться нынешней «стабильностью», всё больше напоминающей стабильность кладбища, нельзя. Бесплодность путинских поисков успеха и справедливости для всего российского общества может означать только одно — в тех местах, где он их искал, ничего подобного для нас нет и, судя по всему, не вырастет. И в этом, на мой взгляд, будет, в конце концов, заключаться главный результат многолетнего «путинско-медведевского» правления.
