Премьер-министр Нидерландов подаёт в отставку под давлением "крайне правых", не соглашающихся урезать бюджетный дефицит и социальные программы для голландцев. В государстве Бахрейн на Ближнем Востоке вспыхнули выступления шиитов, по поводу которых английский премьер-министр с пеной у рта кричал "Бахрейн — не Сирия!", как бы давая понять, что по клану Асадов можно и нужно бить, а вот по династиям Саудитов и аль-Халифа, союзникам США, — нельзя. В Москве РПЦ во главе с патриархом Кириллом впервые в своей современной истории собрала вокруг храма Христа Спасителя свыше 100 тысяч прихожан на торжественный молебен в защиту православной веры от нападок "западнического" либерализма и тем самым показала, что, даже вопреки желанию иерархов, становится мощным фактором политической жизни в нашей стране. Все эти события пришлись на воскресенье 22 апреля.
Но самым важным событием этого дня необходимо считать первый тур президентских выборов во Франции. Франция, родина буржуазной демократии, уставшая от глобального кризиса и длящегося слома традиционных ценностей, связанного с огромным наплывом африканских и арабских эмигрантов, практически сказала "нет!" самому проамериканскому и самому "либеральному" президенту Николя Саркози. Действующий глава государства проиграл и во втором туре, по данным опросов, может уступить своему главному сопернику, социалисту Франсуа Олланду, более чем 12 %.
Конечно, предложенный французам выбор между двумя основными кандидатами, как и положено для "демократии" западного образца, имеет фальшивое содержание, сводящееся, в основном, к различию слов и лозунгов. Олланд назвал своим главным врагом "крупный капитал", для которого предлагает ввести более высокие налоги, и обещает пустить больше бюджетных денег на социальные программы. А Саркози утверждает, что его приоритеты — борьба против терроризма и нелегальной иммиграции. Оба этих приоритета удивительным образом и очень к месту соединились в фигуре "тулузского стрелка", что помогло действующему президенту если не преодолеть, то хотя бы сократить своё катастрофическое отставание от конкурента до почти неощутимых полутора процентов в первом туре.
Но и Олланд, и Саркози не ставят под сомнение необходимость сохранения Евросоюза и евровалюты, которые являются, соответственно, политической и экономической основой для концепции "мультикультура- лизма", предполагающего уничтожение традиционных европейских ценностей, включая и понижение роли христианства в жизни общества. Оба видят выход из кризиса государственных долгов в сокращении бюджетного дефицита Франции сначала до 4%, а затем и до 3%. Наконец, оба намерены продолжать курс на сближение с Соединенными Штатами, в том числе — в рамках НАТО. Оба рьяно выступают за агрессивное, вплоть до прямого военного вмешательства, давление на Сирию.
В результате проигрыша Саркози или, напротив, его сохранения у власти, по большому счёту, ничего не изменится. В этом и есть суть западной системы контроля за избирательным процессом, когда обывателю дают возможность поучаствовать в некоем спектакле, который манипулируется мощными политическими, экономическими и информационными механизмами, а за фаворитами гонки стоят в самом конфликтном случае интересы всего лишь разных групп крупного международного капитала.
Однако результат первого тура выборов во Франции оказался не просто неожиданным, но предвещающим серьёзные перемены и во французской, и во всей европейской политике. Основания для такого утверждения даёт небывалый рост поддержки третьего кандидата, лидера партии Национальный фронт Марин Ле Пен, которая получила 18% голосов — больше, чем её знаменитый отец, бывший глава той же партии, на пике своей популярности при выходе во второй тур.
Именно ею была предложена французским избирателям по-настоящему революционная программа, о которой предпочитают не говорить в отечественной прессе и официальной пропаганде. Это не только и не столько силовое возвращение на историческую родину африканских и арабских иммигрантов, ныне заполнивших Францию. Главным смысловым пунктом программы Марин является фактическое восстановление приоритета национальных интересов в противовес европейской псевдоинтеграции с выходом из системы доллар/евро и возвратом к национальной валюте. Эти идеи находят всё больший отклик у французского общества. А за ними следует понимание необходимости выхода из Евросоюза, где наднациональная бюрократия за особую плату выполняет волю крупнейших транснациональных корпораций современного мира. И — далее — ставка на национально ориентированную внешнюю политику, включая сближение с Россией.
Разумеется, до реализации программы Марин Ле Пен еще далеко. Но уже сегодня именно от её позиции реально зависит исход второго тура президентских выборов. И она уже заявила, что сделает всё для проигрыша Саркози. Скорее всего, это будет призыв к бойкоту второго тура её сторонниками. А это и есть победа псевдолевого социалиста Олланда, после которой именно Марин Ле Пен, а не Саркози, станет доминирующей фигурой на правом фланге французской (и отчасти — европейской) политики.
Франция, как и вся Европа, и весь мир, неизбежно катится ко второй фазе глобального финансового кризиса, который вызовет резкое снижение уровня жизни во всех европейских странах и приведёт к отказу от уже привычных либеральных ценностей. И здесь расчёт Ле Пен и её соратников абсолютно верен. Более того, в случае выработки общей платформы между сторонниками правоконсервативных и левосоциалистических взглядов Франция может оказаться не только в авангарде глобальных политических процессов современности, но и подать необходимый пример другим странам мира, включая Россию.
