В эти дни мы наблюдаем знаменательное событие: "длинные 90-е", начавшиеся в 1987 году, подходят к концу.
Тридцатипятилетний поход по экономической пустыне заканчивается. Некогда коллективный Гайдар, получив одобрение Ельцина, повёл советско-российский народ, ориентируясь на указующий перст невидимой руки рынка, на которой были вытатуированы три буквы: МВФ. Нельзя сказать, что ведомых заранее не предупредили, что не все дойдут до светлого будущего, было честно отмечено: по дороге многие «не впишутся в рынок». Но все решили, что это касается не их, и услышали только то, что хотели услышать: лучше станет уже к осени, или весне…
Что будет в новом историческом периоде, в первую очередь зависит от нас самих.
Выбор предстоит и нашим западным соседям. Думаю, что холодильник победит телевизор, особенно когда газ стоит 1500 долларов.
Это очень важно, но всё-таки я сегодня хотел сказать не об этом.
Все французы, кроме, может быть, инвалидов Болонской системы обучения, знают, что такое Акадия. Это их фантомная боль. Ей посвящают песни, за неё до сих пор не могут простить англичан.
Некогда Франции принадлежали земли в Новом Свете — полоска канадского побережья. В 1713 году король Людовик XIV подписал Утрехтский договор, и за некие экономические подачки (в частности, снижение пошлин на французские товары, импортируемые Британией), отказался от притязаний на Нувель Франс (Новую Францию), то есть на Ньюфаундленд и Акадию.
Вот только мнение местных жителей о перемене их судьбы никто не посчитал нужным спросить. Как пишет в книге «Англия и Франция: мы любим ненавидеть друг друга» британский историк Стефан Кларк, «акадийцы совсем не обрадовались, когда в 1754 году губернатором Новой Шотландии стал Чарльз Лоуренс, человек того типа, который описала в своих произведениях Джейн Остин: высокомерный английский фанатик, уверенный в том, что закон на его стороне, а потому он имеет право на любые отвратительные деяния».
Вот как их описывает не Соловьёв или Киселёв, а признанный английский историк. Этот садист Лоуренс ввёл множество абсурдно суровых наказаний за любые проявления нелояльности. Скажем, если акадийцу было приказано доставить в британское поселение дрова, а он тянул с исполнением, его дом разбирали на растопку. Лоуренс распорядился конфисковать у акадийцев ружья и каноэ — жизненно необходимые инструменты для охоты и рыбалки. Он также планировал обратить всех французских поселенцев в англиканскую веру.
В конце концов губернатор отдал приказ о начале депортации. Для этого использовались грузовые корабли с трюмами, переоборудованными в тюремные камеры без окон и удобств (англосакские колонизаторы освоили такой вид транспорта, поскольку успешно практиковали работорговлю).
Ещё одно иезуитское изобретение: акадийцев не трогали, пока шёл сбор урожая (они должны были оставить после себя запасы свежих продуктов). После окончания страды к берегу подошли порожние грузовые корабли, и всех совершеннолетних мужчин собрали в церкви Святого Чарльза в деревне Гран-Пре. Им объявили, что тем, кто проигнорирует распоряжение губернатора, грозит «конфискация движимого и недвижимого имущества». Впрочем, в пользу Британской короны было забрано имущество и согласившихся. Вот так формировалось «священное право частной собственности».
Некоторые предлагали заплатить выкуп за своё освобождение и переселиться на французские земли вглубь материка, но им было отказано.
Следует отметить, что при этом были насильно разделены семьи: мужчины и жёны с детьми были погружены в разные корабли-тюрьмы.
27 октября 1755 года в море вышли 14 кораблей с 3 тыс. мужчин, запертыми в трюмах…
Тех жителей, кому удалось бежать, искали карательные отряды. Чтобы акадийцы не могли получить помощь от индейцев, Лоуренс объявил щедрое вознаграждение: 30 пенсов за каждого мужчину и 25 пенсов за женщину или ребёнка, пойманных живыми, и 25 пенсов за скальп мужчины. Так начался масштабный геноцид.
В результате с 1755 по 1763 год было депортировано около 12,5 тыс. акадийцев из тех 18 тыс., что составляли местную общину. Считается, что 6 или 8 тыс. из них тогда же погибли.
Французы очень переживали за соотечественников. Но были среди них и противники войны. В частности, Вольтер сокрушался по поводу вражды между Британией и Францией за «несколько акров снега в Канаде». А позже он констатирует: «Я бы предпочёл выбрать мир, а не Канаду».
Гонения против французов Акадии упомянуты во французской песне Nous sommes ce que nous sommes («Мы такие, какие мы есть»).
