Памятная медаль в честь тысячелетия Крещения Руси (1988)
Я только что побывал в Киеве. На катере прошёл по Днепру вдоль темно-зелёных восхитительных днепровских круч, из которых возникали золотые главы соборов, божественная могущественная Лавра, памятник Победы, стоящий среди сияющих далей и солнечных лучей. Проехал по ночному Крещатику, который казался мне восхитительным бриллиантом. Побывал в районах старого Киева, где дома купеческого, дворянского уклада середины и конца XIX века производили впечатление чего-то чудом сохранившегося среди революционных бурь, среди войн, катастрофы распада СССР.
А приехал я в Киев по приглашению клуба имени Григория Сковороды. Клуб этот организовал Дмитрий Киселёв, ведущий российский тележурналист. Он собрал в это своеобразное сообщество украинских интеллектуалов: политиков, министров, политологов, олигархов, деятелей культуры, представителей церкви — в основном, если так можно выразиться, прорусского направления. Это не точное определение, но среди членов интеллектуального клуба нет радикальных западных националистических представителей.
Я поделился представлениями о текущем политическом процессе в России, о том, как я и близкие мне люди видят Украину в этом процессе. Состоялся замечательный вечер, длившийся четыре часа. Мы сидели за круглым столом, вступали в дискуссии, в полемики, пили вино. Я излагал свои представления, достаточно спорные и во многом дилетантские, но был внимательно выслушан и на все мои сентенции получил реакцию.
Когда Украина выходила из Советского Союза, довольно большое число украинцев полагало, что это будет благом для страны, что Украина обретет, наконец, долгожданную независимость, суверенитет. Сбудется мечта прежних украинских националистов, мыслителей, протестных философов, многие из которых, например, бендеровцы, поплатились жизнью, иные отсидели большие сроки в советских лагерях. Люди полагали, что сбудется давнишняя мечта, и Киев станет столицей цветущего, бурно развивающегося государства.
Вместо этого Украина получила стагнацию, длящуюся 20 лет, внутренний раскол, рознь, сражения "левобережных" с "правобережными", оранжевую революцию, победу оранжевого Майдана, триумф Ющенко, крушение Ющенко, триумф Януковича… А ныне у Януковича, который не может консолидировать украинское общество, сложнейшая ситуация. Украина, разделенная по этническому, мировоззренческому, метаисторическому принципу, представляет собой поле постоянной брани, где идёт непрерывная гражданская война. Слава Богу, без тачанок, конных армий и без расстрелов на днепровских кручах, но это именно гражданская война идей, ценностей, а не просто политическая борьба партий. В результате этой войны приносятся жертвы, открываются и захлопываются тюремные камеры, лидеры политических движений оказываются за решёткой.
Совсем недавно, когда в Киеве у меня состоялась беседа с премьер-министром Украины Николаем Азаровым, мы обсуждали подобные вопросы. Он сказал, что внутри украинского общества сложилась радикальная националистическая антирусская группа, которая все попытки сегодняшней украинской власти трактует как контрнациональные, как деяния, направленные на слом украинского суверенитета, на возвращение влияния Москвы, великорусского влияния на Украине.
В разговоре с Азаровым мы коснулись возможности или невозможности на сегодняшний день предложить Украине такой проект, такую наднациональную высокую идею, объединяющую всё украинское общество, которая прекратила бы эту рознь, устроила бы и тех, и других, консолидировала бы украинские сознание, бизнес, политическую элиту.
Те же самые вопросы задавали мне слушатели на клубе "Сковорода". И я высказал парадоксальную мысль, которая не была принята, но породила глубокие суждения и легла в основу, может быть, будущих наших дискуссий. Потому что украинская пресса, и в печати, и на телевидении, интересовалась у меня именно этой, несколько утопической, но мне кажется, очень продуктивной идеей.
Примирение двух сторон сегодняшнего украинского общества невозможно на линейном, горизонтальном уровне, потому что на горизонтальном уровне произошло слишком много конфликтов, ссор, исторически обоснованных недоразумений и претензий друг к другу. Такое объединение могло бы произойти не на конкретном линейном историческом уровне, а на некоем метаисторическом. Должна возникнуть идея или идеология, которая, не ущемляя ни "левобережных", ни "правобережных", смогла бы и тех, и других вовлечь в реальное историческое творчество.
Я исходил из того, что имперский проект, который так пугает современных украинских националистов, и евразийский путинский проект, который практически всеми националистами трактуется как неоимперский, что этот "имперский ужас", имперская предубежденность снимается несколько иным рассмотрением всей украинской истории. Потому что первая русская империя, как я её называю, Киевско-Новгородская — это империя, которая поглотила в себя славянские племена и славянские народы Южной и Северной Руси. Включала в себя варягов — в ту пору европейцев. Она вобрала в себя хазар, то есть, еврейский фактор. Это империя, в которой присутствовали представители дикой степи: кипчаки, половцы. Она соседствовала с Грецией и включала греческие колонии. Империя, которая создавалась среди огромного угро-финского населения. Весь этот массив народа жил вместе, он управлялся, между его частями осуществлялся товарный обмен, происходил этногенез, народы смешивались. Через эти народы проходили могучие торговые пути "из варяг в греки".
И эта первая империя создавала восхитительные произведения искусств. Возьмите Софию Киевскую! У этой империи были изумительные политические деятели. Чего стоит Ярослав Мудрый — творец кодексов, создатель своеобразного русского римского права. У империи были свои святыни и великая историческая судьба, её замечала Европа, называя эту империю Страной городов.
По существу, Украина со своим Киевом, с первыми украинскими святыми, со своим княжеским престолом была создательницей первой империи. И ей, Украине, принадлежит право называться первой имперской страной. Этот приоритет, это первородство является огромным ресурсом сегодняшней Украины, и она могла бы быть инициатором создания нового имперского проекта, а не рассматривать его как путинскую уловку. Новый имперский проект мог бы исходить из той великой Украины, которая дышит восхитительной имперской идеей, которая создала потрясающую по своей силе имперскую модель, что потом кочевала из столетия в столетие, из одной имперской формы в другую, ибо здесь, на Украине, в Киеве, возник поразительный имперский вихрь, который захватывал в дальнейшем всё большее и большее число народов и стран. И, в конце концов, захватил всю великую Евразию с её имперской традицией.
Именно сюда, в Киев, на Украину, когда зачахла Византия, когда стал дряхлеть, а затем пал Константинополь, пришла Византия — сюда перелетела разноцветная имперская птица. Если говорить, кто из наших стран или наших городов был Третьим Римом, то, наверное, всё-таки не Москва, а Киев. Два Рима: Рим на капитолийских холмах, и византийский Рим — Константинополь, — пали, а Третий Рим — Киев, расцвел.
Здесь утвердилось православие, утвердилось имперское сознание. Поэтому первый опыт и право называться родоначальницей русских империй, а не только матерью городов русских — этот дар является сегодня мощнейшим историческим ресурсом.
Этот проект утоляет обе украинские стихии: и левобережную, прорусскую, условно говоря; и правобережную, условно, самостийную, националистическую. Он не связан с ущемлением украинского мессианства, с ущемлением украинского мирового подвижничества. Ибо он называет Украину творцом великой евразийской цивилизации, детонатором, через который сложился поразительный ансамбль народов и евразийских царств.
Если бы теперь Украина не отталкивала от себя этот евразийский проект из националистических соображений, а возглавила бы его и внесла в него свою энергию, свежесть, метафизику, может быть, в центре этого проекта и стояла бы та удивительная золотая апсида, в которой, как в коконе, живёт по сей день чудесная византийская Оранта... Золотая апсида, напоминающая яйцо, из которого и вылетела эта имперская разноцветная птица. Если бы это произошло, то, может быть, удалось бы примирить две украинские половины на метаисторическом уровне.
Затем последовательно, шаг за шагом, проецируя эту победу и синтез из метаисторической сферы в плоскость реальных политических, экономических и моральных отношений, удалось бы консолидировать сегодняшнее украинское общество. Чтобы оно во всей своей целостности, открытости, стало частью будущего великого евразийского государства.
