После войны Вернер Гейзенберг будет говорить, что «что немецким физикам очень повезло в том, что ход войны и действия правительства исключали любую серьезную попытку изготовления атомного оружия», через восемь лет после её окончания он напишет: «К сожалению, широко распространена легенда, будто бы в Германии делались попытки создания атомных бомб…». После войны Вернер Гейзенберг, Пауль Хартек, Курт Дибнер, Эрих Багге, Отто Хан, Карл Фридрих фон Вайзсакер, Карл Виртз, Хорст Коршинг и Вальтер Герлах были вывезены в Фарм Холл в Англии, где их переговоры якобы тайно записывались. Записи были рассекречены лишь в 1992 году, и согласно их содержания немецкие физики только и делали, что бесконечно спорили о моральных аспектах и невозможности применения атомного оружия. Однако профессор университета Пенсильвании Пол Лоуренс Роуз считает: «версия о том, что учёные сопротивлялись Гитлеру – фикция», рассказывая распространённую «легенду» Гейзенберг лукавил, в 2002 году Институт Нильса Бора опубликовал неотправленные письма Нильса Бора своему ученику Вернеру Гейзенбергу: «… сильное впечатление на меня … произвела ваша абсолютная убежденность в том, что Германия победит и что поэтому глупо с нашей стороны проявлять сдержанность по поводу германских предложений о сотрудничестве. Я также отчетливо помню нашу беседу у меня в кабинете в институте, в ходе которой вы в туманных выражениях сообщили: под вашим руководством в Германии делается все для того, чтобы создать атомную бомбу… И если что-то в моем поведении и можно было интерпретировать как шок, так это реакцию на известие о том, что Германия энергично участвовала в гонке за обладание ядерным оружием...» - говорится в них. Видимо под сильным впечатлением в 1943 году Бор попросил ученых Елизавету Мейтнер и Альфвена проинформировать советских учёных, в частности Капицу, что его посетил Гейзенберг, считавший, «что если война продлиться подольше, то ядерное оружие решит исход войны для Германии». Шокировал Гейзенберг и своего голландского коллегу Казимира Хендрика, заявив, что ему известно о существовании концентрационных лагерей, но «демократия не способна развивать достаточную энергию», а он «хочет, чтобы миром правила Германия». В пользу того, что Гейзенберг не был безобидным учёным, говорит желание союзников его ликвидировать; во время лекции в Швейцарской высшей технической школе в Цюрихе 18 декабря 1944 г. специальный агент Моррис Берг даже прошел предварительный инструктаж у Аллена Далласа в Берне.
В вопросах разделения изотопов Гейзенберг полагался на тяжелую воду, отсутствие технологической линии получения которой заставило И. Курчатова использовать менее производительный графитный замедлитель. К концу 1941 года для лаборатории в «вирусном доме» Германия вывезла из Норвегии 361 кг чистой D2O, при годовом объеме производства 1360 кг, через год – уже 800 кг, когда производство выросло до 4535 кг тяжелой воды в год. Завод, попасть на который можно было лишь по подвесному мосту, располагался среди гор так, что в течение месяца туда не попадал ни один луч солнца. Рабочих, чтобы они получали дневную норму солнечного освещения, по канатной дороге поднимали на соседнее плато. Несмотря на столь скрытое расположение, предприятие подверглось бомбардировке войск антигитлеровской коалиции, а 20 февраля 1944 года её разведка подорвала паром, перевозивший через озеро Тинсьё пятнадцать тонн наработанного запаса оксида дейтерия. Проводивших операцию союзников не остановило даже то, что вместе с паромом на дно пришлось отправить четырнадцать норвежцев. В результате инцидента Гейзенберг отстроит для выработки тяжелой воды бункер непосредственно в своей лаборатории. Почему норвежский завод не подвергли бомбардировке ранее, остаётся загадкой.
Возможно ли предположить, что историей с опубликованными «секретными разговорами немецких физиков», показательно демонстрирующими неспособность Третьего Рейха создать атомное оружие Гейзенберг просто передал исторические права на его изобретение США, что было им необходимо для политической игры, а в обмен «купил» себе историческую неприкосновенность и непричастность к нацистскому движению?
Еще до начала Второй Мировой английская газета Daily Mirror предположила что специалисты BASF, концерна IG Farben в Опау разрабатывают атомную бомбу, наблюдая ситуацию военный представитель американского комитета S1 писал: «… зная на собственном опыте, какие грандиозные масштабы должны иметь заводы по выделению урана-235, мы были уверены, что подобные заводы, если бы они существовали в Германии, были бы уже замечены». Инструктируя пилотов, руководитель лондонского отдела авиационной разведки научных объектов атомного проекта доктор Р. Джонс просил особо обратить внимание на наличие мощной электрической сети и резервуаров с водой. В служебной записке на имя Сталина говорилось, что для исследований «…используется урановая руда, наиболее значительные запасы которой имеются в Канаде, Бельгийском Конго, в Судетах и Португалии» - в 1938 происходит аннексия Судетской области, с переходом предприятий под контроль IG Farben, при этом запасы урановых предприятий немцами перестают продаваться, т.е. становятся стратегическим ресурсом. Ставился вопрос и о Конго:
Председателю Германского колониального союза рейхcштатгальтеру фон Эппу
Многоуважаемый господин рейхcштатгальтер!
«К основной германской колонии должна бы отойти также часть бывшего Бельгийского Конго, а именно та часть с меднорудным районом Катанга, которая примыкает с востока к Германской Восточной Африке и Северной Родезии. Это должно было быть сделано независимо от экономических причин, речь о которых будет идти ниже, а также исходя из других соображений…» Фон Корcвант гаулейтер для особых поручений и ранее уполномоченный отдела экономической политики имперского управления НСДАП.
Условия сепаратного мира, обсуждавшиеся Герингом и сыном лорда Ренсимена со стороны Англии 12 августа 1939 года предполагали возврат немецких колоний, марокканских портов и передачу Германии именно Бельгийского Конго, что на тот момент сделало бы Третий Рейх монополистом атомного сырья. Урановые рудники в заблаговременно аннексированных чешских Судетах находились в Йоахимштале, за которыми последовала оккупация Норвегии и следующего звена в технологической цепочке – завода по производству тяжелой воды.
« … внимание разведывательных служб было сосредоточено на урановых рудниках в Йоахимштале. Весь этот район был тщательно исследован с помощью самолетов разведывательной авиации. По заданию майора Калверта специалисты в области фотографии изучали полученные снимки в поисках мест строительства новых шахт и другой деятельности». Дэвид Ирвинг, "Ядерное оружие Третьего рейха. Немецкие физики на службе гитлеровской Германии"
Выбор места для завода по обогащению урана должен был обеспечивать расход воды в размере 100 м3 в минуту и электрическую мощность около 100 тысяч киловатт. Здесь необходимо обратить внимание на Аушвиц - завод Farben IG по производству синтетической резины, главным технологом производственных линий которого и был Отто Амброс:
«Это был величайший провал I.G. Farben, несмотря на то, что завод потреблял электроэнергии больше чем Берлин, на 900 миллионов рейхсмарок инвестиций и 25 000 заключенных, которые работали пока не упадут замертво, ни единого фунта синтетической резины не было произведено». Пол Мэннинг «Мартин Борман – Нацисты в изгнании»
Современный исследователь, работы которого основаны на материалах Национального архива США, Картер П. Хидрик связался со специалистом в области производства синтетической резины из Хьюстона Эдом Лэндри, сообщившим, что «это был не завод резины – Вы можете поставить на это свой последний доллар». Ответственный в I.G. Farben за производство синтетического топлива Генрих Бьютефиш (Heinrich Butefish) утверждал, что причина бомбардировок заводов концерна кроется в попытках ликвидировать производство тяжелой воды, так как по производственным мощностям с союзниками есть "джентльменское соглашение" об их неприкосновенности.
То есть все основания подозревать, что производство синтетической резины, которую так и не произвели, лишь прикрытие, а комплекс I.G. Farben AG в Аушвице, на самом деле, являлся аналогом американского гигантского комплекса по разделению изотопов в американском городке Ок-Ридж. Помимо высокого потребления электроэнергии необходимо обратить внимание на хорошую транспортную развязку и близость к водным ресурсам Аушвица, кроме того завод располагался неподалёку от многочисленных исследовательских лабораторий по разработке новых технологий в Тюрингии и на то, что в последние месяцы войны многочисленные отряды удерживаются в Норвегии, а многочисленная армия части генерал-фельдмаршала Шернера обеспечивала оборону Бреслау и Праги даже после падения Берлина, обеспечивая заявление, сделанное Альбертом Шпером в январе 1945 года: «Нам нужно продержаться еще один год, и тогда мы выиграем войну. Существует взрывчатка размером всего со спичечный коробок, количества которой достаточно для уничтожения целого Нью-Йорка». Сюда же рвались союзники, пересекая 18 апреля чешскую границу.
Мнение Гейзенберга по вопросу Projekt U не может быть единственным, как пишет немецкий историк Райнер Карлш: «Традиционный подход не учитывает, что существовали другие группы ученых», к примеру, ядерная лаборатория работала при концерне Круппа, куда было передано 1200 тонн урана. Как пишет А. Шпеер в «Воспоминаниях»: «Во время одного из посещений крупповских заводов мне показали отдельные компоненты нашего первого циклотрона». Вторым проектом, реализуемом в рамках корпораций была «Научно-исследовательская лаборатория Siemens» (Siemens Forschungslaboratorium II), руководителем которой с 1922 по 1945 год был Нобелевский лауреат Густав Герц, племянник знаменитого Генриха Герца. Из-за еврейского происхождения Герц был вынужден отказаться от профессуры, но видимо в качестве «экономически ценного еврея» продвигал атомную программу в нацистской Германии. Еще в 1938 году председатель президиума Siemens & Halske фон Боуль предложил директору Физического института Лейпцигского университета профессору Г. Гофману создать циклотрон.
«О подлинной роли частных промышленных структур в атомной программе Третьего рейха свидетельствует и то, что промышленные монополии были не простыми исполнителями заказов военных властей. Их действия по обеспечению тяжелой водой, строительству циклотронов, созданию второй базы по производству урана, изготовлению оборудования для обогащения урана 235 в целом ряде случаев являлись инициативными и опережали соответствующие распоряжения Управления сухопутных сил». А. Комогорцев, Н. Непомнящий «Аненербе и высокие технологии Третьего рейха»
Берлинскую ядерную лабораторию Манфреда фон Арденне, проект Kerwaffenprojekt и «Ведомство по особым физическим вопросам» финансировал рейхсминистр почты Третьего рейха Карл Онезорге (Karl Ohnesorge). Он был дружен с личным фотографом Гитлера Хайнрихом Гофманом, и фюрер был работой Онезорге: «Послушайте, господа, в то время как вы, специалисты, ломаете головы над тем, как выиграть эту войну, является наш почтмейстер и приносит нам готовое решение!». Таким образом, вопреки преподносимому мнению, Гейзенберг не был самым осведомлённым в развитии проекта «U»:
«В начале 1943 г. вес работы по урановой проблеме были переданы в Государственный исследовательский совет (Райхсфоршунгсрат), руководителем которого был Геринг… Непосредственным организатором и руководителем всех работ по урановой проблеме являлся доктор Дибнер, который оставался на месте, несмотря на все перемещения высшего руководящего состава — Шуман, Эзау, Герлах». Отчет о работе оперативно-чекистской группы генерал-майора т. Кравченко в области выявления данных по проблеме № 1 […] 12 ноября 1945 г. Совершенно секретно
Профессор Абрахам Эзау еще в 1939 году в здании министерства просвещения рейха провёл секретное совещание по вопросу работ с окисью урана. Независимо атомные исследования велись Объединённым фондом военно-научных исследований СС, под руководством генерала Шваба и Управлением по вооружению (Heereswaffenamt). В управлении сухопутных сил исследовательским отделом руководил профессор Берлинского университета Эрих Шуман, в 1944 году сумевший получить температуру и давление, необходимые для старта ядерной реакции. Совместно с ним в проекте Управления вооружения сухопутных сил работал Курт Дибнер, с сентября 1939 года работы курировал институт Кайзера Вильгельма под руководством Вальтера Герлаха, что в целом даёт порядка пяти независимых исследовательских групп. Необходимо обратить внимание на то, что вес боевой части немецкой баллистической ракеты V-2 проектировщикам указывали физики-ядерщики. В докладах, подготовленных весной 1945 года начальника ГРУ И. Ильичева и главы «атомного проекта» И. Курчатова, в хранящемся в президентском архиве письме И. Курчатова к Л. Берии по данным «О немецкой атомной бомбе», советский академик приводит “... описание конструкции немецкой атомной бомбы, предназначенной к транспортировке на “Фау”.
Работами по созданию «орудия возмездия» руководил обергруппенфюрер СС генерал-лейтенант Ганс Каммлер, с февраля 1942 года глава Главного экономического управления (группы С) СС, в частности именно он руководил строительством Аушвица для IG Farben. Необходимо отметить организаторские способности Каммлера, с 1 марта 1944 года он руководит строительством подземных заводов, уже через три месяца Гиммлер доложил Гитлеру, что за восемь недель было сдано десять подземных авиационных заводов. Один из таких комплексов площадью около 300 тысяч кв. метров, возведённых у городка Санкт-Георг-ан-дер-Гузен под руководством Каммлера, лишь в конце 2014 года обнаружил австрийский режиссер-документалист Андреасом Зульцером, используя для поисков документ Управления стратегических служб США и счётчик Гейгера. Правой рукой Каммлера был генеральный директор завода Skoda штандантерфюрер СС Вильгельм Фосс, в их распоряжении находилось подразделение СС «Исследования, разработки, патенты» под руководством обергруппенфюрера СС Эмиля Мацув. С начала 1944 года атомной программой по указанию Геринга руководит Вальтер Герлах, в мае он подготовил отчёт «Опыты возбуждения ядерных реакций с помощью взрывов».
Есть все основания предполагать, что к созданию «wunderwaffen» («чудо-оружия») немцы были очень близки. Начинавший в лаборатории физики «Bayer-Werke» Вальтер Герлах 16 декабря 1944 года напишет Мартину Борману: «…я уверен, что в настоящее время, несмотря на то, что по сравнению с США мы привлекаем к данным исследованиям гораздо меньше средств и людских ресурсов, мы все еще значительно опережаем американцев в этой области», он же проговорится о работах над термоядерным расщеплением на исследовательском полигоне Куммерсдорфе под руководством доктора Дибнера.
Немецкий историк Райнер Карлш в 2005 году выпустил книгу, где утверждалось, что немцы с октября 1944 года по апрель 1945 провели по меньшей мере три успешных испытания атомной бомбы, свидетельство об одном из которых до сих пор хранится в архиве Арнштадта. Косвенно это подтверждается наличием специального письма с предупреждением начальника штаба генерала Эйзенхауэра на случай, если атомное оружие будет применено, то: «радиоактивные вещества обладают весьма эффективным поражающим действием». Американцы допускали наличие немецкого атомного оружия, историк Вольфганг Шваниц из Принстона приводит документ из Национального архива США, датированный январём 1945 года, где немецкая атомная программа определена как «сильная» и «быстроразвивающаяся».
Также:
