24 июня 2022 года Эльвира Набиуллина в третий раз вступила в должность председателя Банка России, который она возглавляет с 2013 года.
Понимание результатов и перспектив работы Набиуллиной и её команды затруднено идеологическими штампами её сторонников и противников, упрощениями до самых ярких успехов и ошибок. Тем не менее, необходима объективная оценка эффективности деятельности Банка России по ключевым направлениям работы сообразно классическому определению банков и функций центробанков: кредиты, депозиты, расчёты, фондовый рынок, макропрогнозирование и банковский надзор.
Депозиты, безналичные расчёты и фондовый рынок с отличной оценкой
Для начала вспомним один из эпизодов голливудского блокбастера "Люди в чёрном". Во втором эпизоде агент Джей (Уилл Смит) должен возвратить память и понимание пришельцев агенту Кею (Томми Ли Джонс). Джей открывает автомат для сортировки почтовой корреспонденции, а там сидит многорукий инопланетянин с незаурядными способностями и с огромной скоростью сортирует почту. У этого эпизода есть продолжение марта 2022 года, когда сатирический сайт "Панорама" опубликовал шутку, что профсоюз карликов, сидящих внутри банкоматов, объявил забастовку.
Шутки-шутками, но оценку работы Банка России в 2013-2022 годах нужно давать взвешенно с учётом всех его основных функций, объективных вызовов сочетания этих функций и пределов человеческого сознания. Критики обычно хорошо понимают какую-то одну сторону деятельности и даже какой-то один показатель, но вряд ли могут связать даже этот один показатель с множеством других из смежных областей деятельности. Ещё сложнее понять механику таких показателей в условиях постоянно меняющейся внешней среды, когда прежние концепции и законы перестают работать.
Итак, классическое определение банка из XX века – это сочетание кредитных, депозитных и расчётных операций в одной организации. К этой триаде также добавляют операции с ценными бумагами, поскольку разделение на классические и инвестиционные банки ушло в прошлое. Роль Банка России как мегарегулятора добавляет к этому перечню макроэкономическое прогнозирование и надзор.
С депозитными операциями коммерческих банков Банк России научился работать виртуозно. Как минимум, за последние десять лет в России не было массовых проблем с обманутыми вкладчиками. Да простят меня пенсионеры (как основные вкладчики), но задача Центробанка любой страны – обеспечивать дешёвыми кредитными ресурсами реальный сектор экономики, вплоть до балансирования на грани оттока вкладов из-за низких ставок. Точнее, необходимы даже отрицательные реальные ставки с поправкой на инфляцию, поскольку необходимо конкурировать с США и ЕС с их крайне низкими ставками.
Уроки 2014-2017 годов с высокой номинальной и реальной ключевой ставкой в течение длительного времени усвоены. Вторая половина второго срока Эльвиры Набиуллиной вообще прошла под флагом беспрецедентно низких ставок, почти отрицательных с поправкой на инфляцию. Рост ключевой ставки в марте 2022 года изначально был на короткий срок, и есть все предпосылки для снижения этой ставки до уровня лета 2020 года примерно в горизонте полгода-год. Эту предпосылку уже заложили в свои условия длинных вкладов госбанки, например, Россельхозбанк с его ставками 4-6% на вклады на полгода-год.
Расчётные операции российской банковской системы вообще одни из самых технологичных в мире. После санкций 2014 года была достаточно быстро развёрнута Национальная система платежных карт "Мир", заработала система быстрых платежей, развернут российский аналог SWIFT. Мы почти поголовно пользуемся розничными безналичными расчётами, даже на рынке за пучок редиски. Санкционные отключения ряда российских банков от SWIFT и уход некоторых крупных западных IT-компаний внешне не особо повлияли на безналичные расчёты. Хотя в подавляющем большинстве других стран подобные санкционные действия привели бы к коллапсу банковской системы.
С рынком ценных бумаг у нас тоже всё относительно в порядке. Конечно же, с поправкой на правильное понимание фондового рынка как инструмента относительно честного отъема денег у населения в пользу крупных воротил. Московская биржа является одной из самых технологичных бирж в мире. 17 млн россиян имеют свои счета по учёту ценных бумаг, 2 млн человек проводят по ним регулярные операции. У нас достаточно крупных эмитентов акций (голубых фишек) и особенно облигаций, заметно больше по сравнению с Францией или Италией.
Западные санкции создали проблемы для российских инвесторов в зарубежные бумаги и для западных инвесторов на российском рынке. Всё же подавляющее большинство российских инвесторов продолжает работать со своими бумагами, несмотря на санкции. Российский индекс акций РТС, который рассчитывается в долларах, за первую половину 2022 года упал всего на 12%, что выглядит лучше американского S&P500 с его падением на 24% с начала года. Впрочем, не будем зарекаться насчет динамики этих индексов в будущем.
Макропрогнозирование как спорная в оценках функция Банка России
Макроэкономическое прогнозирование Банка России – лучшее среди российских ведомств. Речь не о недостижимом идеале, а о сравнительной оценке. Как минимум, Банк России в текущих нетипичных обстоятельствах делает смелые макропрогнозы, и гораздо содержательнее Министерства экономического развития (которое должно быть лидером в этом вопросе). Критикам Банка России следует просто быть реалистичнее относительно условий макропрогнозирования в России, а ещё лучше – указать на более убедительные примеры (если таковые имеются) в сопоставимых странах в сопоставимых условиях, а не высказывать лишь абстрактные пожелания.
Крепкий рубль в апреле-июне, несмотря на санкции, и начавшаяся дефляция (как минимум, пока) вообще создают макрооснову для стабильного развития российской промышленности в условиях санкций. Такая основа позволит существенно снизить процентные ставки и тем самым содействовать росту кредитования реального сектора. Следует напомнить, что Иран при более постепенном нарастании санкционного давления неоднократно скатывался в гиперинфляцию.
Провалом в макропрогнозировании Банка России обычно считают девальвацию рубля в самом конце 2014 года. Только надо понимать, что та девальвация была консенсусным решением органов власти, а не только Банка России. Консультации и моделирование той девальвации велись всю осень 2014 года, особенно детально между нефтяниками, Минфином и Банком России. Провал цен на нефть в 2015-2016 годах был спрогнозирован достаточно чётко, и реакция девальвацией на тот провал цен в тех обстоятельствах была адекватной. И главное: а легче было бы всем нам, если бы в 2014 году пошли по греческому сценарию урезания номинальных размеров зарплат и пенсий вместо их инфлирования и резкого повышения налогов?
Развилки с альтернативными решениями были в начале 2006 и 2011 годов, но никак не в конце 2014 года. В основном речь о чрезмерной открытости российской экономики для иностранных инвесторов (спекулянтов – в словах критиков Эльвиры Набиуллиной) в погоне за достижением полной конвертации рубля. Также проблематичным было надувание пузырей на рынке недвижимости и рынке акций, сдувание которых стало основной причиной коллапса многих банков.
Итак, после 1998 года банковская система была очень небольшой как по размерам ведущих банков, так и по активам как процент ВВП. Почти не было корпоративного внешнего долга, монетизация экономики (наличные и обязательства банков) составляла всего 20% ВВП, хотя и был огромный по тем меркам государственный долг. Проблематика государственного долга была окончательно урегулирована к 2003 году, и Россия получила кредитный рейтинг инвестиционного уровня. Взлёт цен на нефть и такой рейтинг обеспечили приток в Россию огромных объёмов иностранного капитала, а также накручивание внутренних долгов. Это обеспечило рост цен на недвижимость буквально на порядок в долларах, рост котировок акций – в десятки раз.
Удвоение реального ВВП в 2000-2008 годах было без малого достигнуто, но ценой роста в шесть раз совокупного внешнего долга России. Так, Международная инвестиционная позиция по итогам 2007 года показала суммарные иностранные активы российских резидентов на 1093 млрд долл., суммарные обязательства перед нерезидентами 1242 млрд долл. и дыру 149 млрд долл. Основные проблемы тогда давали стоимость акций в руках нерезидентов суммарно 772 млрд долл., долг банков и предприятий суммарно без малого 300 млрд долл., при валютных резервах в активах 479 млрд долл. Для сравнения, на конец 2000 года иностранные активы составляли 254 млрд долл., обязательства 184 млрд долл. и валютные резервы 28 млрд долл.
В Глобальный финансовый кризис 2008 года Россия не могла одновременно поддержать пузырь акций, расплатиться по корпоративным долгам и обеспечить критически важный импорт на фоне подешевевшей нефти. Резервов хватило бы на что-то одно, поэтому и были реализованы частичные решения в виде девальвации рубля и обвала акций (акции Сбербанка падали в 10 раз). Одна только переоценка акций на фоне их обвала составила 561 млрд долл. и позволила вывести в плюс чистую международную инвестиционную позицию. Валютных резервов стало хватать на критически важный импорт и на две трети корпоративного долга.
Политическую конфронтацию с Западом принято отсчитывать с Мюнхенской речи Путина в 2008 году. Финансовая конфронтация началась по результатам схлопывания пузыря акций в том же 2008 году, когда иностранцы потеряли огромную сумму – 561 млрд долл. Значимые потери иностранных инвесторов были также по корпоративным облигациям и долгам, в коммерческой недвижимости. В 2009-2012 годах западные банки на многочисленных переговорах занимали позицию по отработке их потерь на пузырях и возврате корпоративного долга.
Именно в 2009-2012 годах западный рынок капиталов оказался фактически закрыт для многих российских предприятий. Первичное размещение акций, крупные выпуски еврооблигаций и привлечение крупных синдицированных кредитов стали большой редкостью. В 2014 году с первой волной санкций на фоне присоединения Крыма и Русской весны произошло лишь институциональное санкционное оформление проблематики последствий неполученных иностранными инвесторами сверхприбылей по итогам пузырей середины 2000-х годов.
Критики Эливиры Набиуллиной могут сказать, что она была одним из творцов экономической политики ценовых пузырей с опорой на дорогую нефть. Действительно, она с 2000 по 2008 год занимала пост сначала первого заместителя министра экономического развития (при Германе Грефе как министре), затем ряд менее значимых должностей, а с мая 2008 по май 2012 возглавляла это министерство. Только критикам следует вспомнить, много ли людей во второй половине 2006 года или второй половине 2011 года осознавали реалии ценовых пузырей и имели чёткие выверенные альтернативы? Много ли людей тогда изучало последствия похожих пузырей в Японии 1980-х годов и Южной Кореи 1990-х годов (только без нефти)?
Критикуемый банковский надзор как наследие 2000-х годов
Банковский надзор в исполнении команды Эльвиры Набиуллиной критикуют, пожалуй, больше всего. Количество банков за её первые два срока значительно сократилось. На санацию банков и выплаты вкладчикам потрачено по разным оценкам 5-7 трлн рублей, что сопоставимо с расходами федерального бюджета на науку и высшее образование за десятилетие. Можно даже утрировать, что если бы эти деньги не пошли на санацию коммерческих банков, а были, как эмиссионная прибыль Банка России, перечислены в доход федерального бюджета, то выполнение майских указов о двойной средней зарплате медиков и учителей прошло бы легче.
Всё же надо понимать, что команде Набиуллиной досталась банковская система после крупных пузырей 2000-х годов на рынке недвижимости, акций и корпоративного долга, последствия которых просто были растянуты во времени. Если всю первую половину 2000-х мы расплачивались за кризис государственного долга 1996-1998 годов, то все 2010-е годы – за буйство цен акций и долга корпораций в 2005-2008 годах.
Тогда эта расплата называлась замещением внешнего корпоративного долга внутренним, в наибольшей степени за счет роста частных вкладов (с 11% ВВП на начало 2007 года до 25% на начало 2018 года) и средств предприятий на счетах в банках (примерно в такой же пропорции относительно ВВП). Значительная часть прироста вкладов населения и депозитов предприятий шла не на инвестиции в расширение реального производства, а на замещение долгов по итогам пузырей, точнее, зачастую на пирамиду таких долгов.
В 2010-2012 годах вновь господствовала парадигма попытки развития на пузыре акций, долга, недвижимости и вновь дорогой нефти. Цены на нефть после дна начала 2009 года на уровне 42 долл. уже в начале 2010 года восстановились до 80 долл. и достигли уровня 2007 года, а в начале 2011-го превысили 100 долл. В России тогда превалировали ожидания продолжении роста цен на нефть по образцу 2000-х, только уже во второй-третьей сотне долларов за бочку. Вспомним «упаднические» слова отсидевшего своё Улюкаева в его бытность министром, что мы копили валютные резервы при цене на нефть 40-50 долл. в первой половине 2000-х годов и тратили их при цене на нефть в 80-100 долл. в первой половине 2010-х годов.
Почти в каждом крупном банке на санации найдется значительное количество денег, «закопанных» в недвижимость, кредиты скрытой дочерней организации собственников этого банка, в которой «похоронены» убытки от операций на рынке ценных бумаг, а не просто откровенно сворованных руководством. Покупавшие проблемные банки просто брали у Банка России дешёвые кредиты и вкладывали их в недвижимость в расчете на продолжение быстрого роста ее цен и тем самым отработки долгов, либо вкладывали их в гособлигации в расчёте на их повышенную доходность. В 2015-2017 годах стала ясна ошибочность расчёта на новый виток ценовых пузырей, когда ряду крупных банков-санаторов потребовалась своя ещё более крупная санация, но этой ясности не было в 2010-2012 годах.
Критиками считается, что чрезмерное повышение ключевой ставки в самом конце 2014 года дало половину санационных проблем. По крупным банкам прослеживалась четкая корреляция между сроками принятия дорогих вкладов и масштабами санаций. Однако тогда ошибочные решения по срокам дорогих вкладов принимали руководители самих банков, когда условные МДМ и "Югра" ставили на длительную большую инфляцию, а другие банки давали повышенные проценты по длинным вкладам буквально несколько дней.
Можно было, как в марте 2022 года, давать негласные сигналы руководителям банков не принимать длинные дорогие вклады, но тогда это восприняли бы как вмешательство надзора в частную инициативу банков. Также не забываем про пенсионеров, которым высокие ставки по длинным вкладам позволили частично отыграть скачок инфляции и потерю покупательной способности своих вкладов.
На текущий момент конца июня 2022 года по проблематике банковского надзора есть непреложный факт: в беспрецедентных условиях масштабных западных санкций у нас не потерял платежеспособность ни один банк. Закручивание надзорных гаек, учтенные ошибки прежних экономических и политических циклов в относительно более спокойные годы как раз и создали задел для текущего рабочего состояния банковской системы.
Кредитование промышленности как самый важный и неоднозначный участок
Речь не о потребительских кредитах или ипотеке. Кредиты физическим лицам банки вполне научились выдавать и хорошо зарабатывать на повышенных процентах по этим кредитам. Банки также научились контролировать кредиты на жилищное строительство с использованием эскроу счетов. Речь о кредитах на реальное производство, например, о заявленной президентом Путиным на ПМЭФ промышленной ипотеке, которая еще имеет схожие названия – инвестиционное кредитование или проектное финансирование. Это не кредиты на перекуп коммерческой недвижимости или на перекредитовку ранее выданных и ставших проблемными кредитов, а именно на развитие производства, на промышленные здания и оборудование.
Формально Банк России напрямую не отвечает за кредитную работу, которая в рамках двухуровневой банковской системы делегирована коммерческим банкам. Банк России лишь регулирует проблематику резервов под потери по кредитам и вполне жестко проверяет следование этой регуляторике. Регулирование резервов основывается на простых критериях, выстраданных разгребанием большого количества проблемных банков и их кредитов. Описание этого регулирования, если считать в объёме страниц или знаков, в сотни раз проще, чем брендовый западный университетский учебник по корпоративным финансам (например, Стивена Росса) или чем даже первый из трёх уровней престижной американской профессиональной сертификации CFA (Chartered Financial Analyst – дипломированный финансовый аналитик).
К сожалению, кредитная работа коммерческих банков в последнее десятилетие сильно отдалилась от реалий и погрязла в бумажных симулякрах. Кредитная работа сейчас сведена к чтению документов (финансовой и управленческой отчетности, выписок по счетам, контрактов) и воспроизведению фрагментов прочитанного в других документах (заключениях, профсуждениях, протоколах кредитных комитетов). Кредитчики сейчас анализируют кредиты, зачастую ни разу не побывав не то что на производстве, но даже в офисе руководства заемщика. Это когда-то давно, ещё в СССР и немного в России в 1990-е, кредитчики ежемесячно посещали производство заёмщиков и подчас знали специфику этого производства не хуже руководителей плановых отделов самих заемщиков.
Банк России не должен быть единственным «мальчиком для битья» (или «девочкой») по части доступности кредитов для реального сектора экономики. У каждой крупной отрасли есть профильное министерство или хотя бы профильный департамент в Минэке или Минпромторге, есть институты развития. Среди руководителей предприятий реального сектора в лучшем случае один из десяти одинаково хорошо разбирается в производстве, коммерции и финансах. Как и чистый финансист не способен в одиночку разобраться в специфике той или иной отрасли и сложного предприятия – он должен как минимум долго и плотно работать с этой конкретной отраслью, постоянно бывать в цехах.
Вспоминается одна западная табачная компания, которая нанимала опытного кредитчика на работу начальником финансового отдела, и побудила его сначала поработать полгода непосредственно на производстве. Вспоминается и другой пример, к сожалению, куда более частый, когда опытный банкир после назначения на должность первого зама по экономике и финансам крупного металлургического завода за год работы ни разу не сходил в цеха даже на экскурсию.
Несомненно, регуляторику корпоративного кредитования необходимо детализировать, делать ее ближе к реалиям развития промышленности и импортозамещения. Только для этого необходимы кадры, которые в разные десятилетия своей карьеры имели за плечами много успешных инвестиционных кредитов (не только выданных или перекредитованных, но особенно погашенных).
Недостаточно только опыта банковского надзора или членства в коллегиальных органах банков с умением читать акты проверки кредитной работы и заключения по кредитам. Нужны именно те, кто непосредственно структурировал инвестиционные кредиты, собственноручно написал сотни заключений по таким кредитам, удержался от фатальных ошибок. Еще лучше, если такие люди прошли также и горнило проблемных кредитов и смогли их отработать.
Эльвира Набиуллина идёт на третий срок с шансом повторить успех легендарного Виктора Геращенко. Он трижды с перерывами был на должности руководителя главного банка страны (в 1989-91, 1992-94 и 1998-2022), но только его третий срок можно назвать успешным, когда он вместе с Примаковым и Маслюковым обеспечил быстрое восстановление банковской системы и экономики после кризиса 1998 года. Первый и отчасти второй сроки Геращенко, мягко говоря, были не вполне успешными, поскольку тогда ему не хватало политического веса, о чём он сам писал в мемуарах. Геращенко ещё и имел непосредственный опыт кредитной работы в капиталистических рыночных отношениях в системе Совзагранбанков, особенно с проблемными кредитами.
К сожалению, в целом хорошей и деятельной команде членов Совета директоров Банка России, вполне достойно справлявшейся с пятью из шести укрупнено-упрощенных функций Банка России, опытных кредитчиков нет. Переназначение Эльвиры Набиуллиной на третий срок означает переназначение руководителей Банка России следующего уровня. Такие переназначения обычно являются результатом сложных компромиссов различных групп влияния и команд, согласуются рядом органов государственной власти. В процессе таких согласований как раз и необходимо восполнить этот кадровый недостаток.
Автор - доктор экономических наук
