Жил да был такой товарищ — Джордж Каннинг. Происходивший из бедной семьи племянник зажиточного банкира благодаря своим заметным способностям и протекции дяди попал сначала в Итонскую школу — конвейер британской политической элиты — а затем и в Оксфорд. В состав Парламента Каннинга ввёл величайший премьер за всю британскую историю — Уильям Питт-младший. Достойный продолжатель линии Питта, звезда лондонской политики и мастер дипломатии, Каннинг 10 апреля 1827 года занял место во главе государства. Его ждал блестящий период премьерства, но чахотка убила его уже через 118 дней, поэтому Каннинг вошёл в историю с одним лишь сомнительным рекордом — самой низкой продолжительностью премьерства за всю историю Англии. Этот рекорд очень скоро может побить Элизабет Трасс.
До того, как разбираться в причинах трагедии, поставившей Лиз на грань увольнения уже на тридцать девятый день премьерства, стоит понять, кто она такая. Давайте отвлечёмся от ярких эпитетов "дипломированная дура" и "безмозглая бюрократка" и взглянем на главную героиню этой драмы поближе.
Вышедшая из семейства радикально левых девушка, ещё в 1994 призывавшая отменить монархию, по молодости лет (из подросткового бунта, не иначе) зачем-то вступила в Консервативную партию. Шестнадцать лет возни на уровне графств и избрание в Парламент в 2010-м сделали из неё фигуру, достойную назначения помощником министра образования. Над Лиз раскрылся рог изобилия — на неё высыпалась сразу куча должностей. Министр окружающей среды, продовольствия и сельского хозяйства, министр юстиции и лорд-канцлер, главный секретарь Казначейства, министр внешней торговли и председатель Торгового совета Британии, министр по делам женщин и равенства и, наконец, министр иностранных дел — должность, в которой она столь блестяще встретила охвативший Запад кризис.
Вам может показаться, что сухое перечисление не отражает вех биографии мадам Трасс — должно же быть хоть что-то общее между всеми этими пунктами. Нет! Помимо пары тухлых скандалов, не стоящих внимания (вроде общенационального поиска источника 200 тысяч фунтов для ремонта дома номер 10 по Даунинг-стрит), и супердостижений в духе "первая женщина на посту лорда-канцлера" Трасс в публичном поле до прошлого года не отметилась вообще ничем. Но такая последовательность в нахождении во власти, регулярные повышения, умение найти себе место в таких разных правительствах таких разных Кэмерона, Мэй и Джонсона говорят красноречивее любых слов о её главном умении — умении интриговать и завоёвывать союзников. Однако сейчас, когда Трасс оказалась на вершине британской политики — выше только Карл III — союзники стали разбегаться во все стороны. Что же случилось?
Случился суперкризис. Небывалое сочетание почти всего, что может пойти не так, подтолкнуло Британию на грань катастрофы. Связывать эту катастрофу с именем Трасс в будущем окажется так же некорректно, как связывать бегство американцев из Афганистана с именем Байдена — на деле точку невозврата наверняка прошли уже их предшественники, а им самим, носителям имён позорных страниц истории, не осталось ни единой возможности свернуть с дороги, ведущей в пропасть.
Трасс пыталась… Её план спасения британской экономики многие называли идиотизмом с самого начала, но энтузиазм девочки-отличницы, с которым она взялась за его исполнение, подкупал. Суть этого плана состояла в резком снижении налогов (очень консервативно, хотя и не очень в духе времени) и субсидировании энергетической сферы, чтобы британцы меньше платили за свет и тепло (не очень консервативно, зато очень в духе времени). При этом никто даже не предлагал сокращать расходы или задуматься об инфляции. Гипотетические дыры в бюджете предполагалось затыкать деньгами, взятыми из тумбочки — никто не давал внятного ответа на вопросы о покрытии дефицита в сотни миллиардов фунтов. Ответственным за всё это великолепие был назначен ганец Квази Квартенг — канцлер Казначейства (так в Англии именуется министр финансов) и выпускник той самой Итонской школы, штампующей министров и премьеров. Квази-министр взялся за дело с воодушевлением, но в какой-то момент обнаружил, что в гениальном плане начальницы и подруги не сходится дебет с кредитом, и "А" — с "Б".
Одновременно с этим разворачивалась драма в лондонском Сити, прямо на Треднидл-стрит. В Банке Англии, чьё неоклассическое здание располагается по этому адресу, должны были начать распродажу облигаций госзайма — новости об этом ходили ещё в конце лета. Но на фоне новостей о снижении налогов и нехитрых калькуляций газетных экономистов, высчитавших результат этого снижения в виде 70 миллиардов фунтов дефицита бюджета, выросла доходность бондов — назывались цифры в 4,6%, что является рекордом с 1957 года. Поскольку платить тонны фунтов по новым параметрам облигаций старушка-Англия не пожелала, банк на Треднидл-стрит решил делать ровно противоположное запланированному — уже 28 сентября пошли новости о том, что Банк Англии начнёт скупать облигации госзайма. На загадку Квази Квартенга — где взять деньги — у банкиров из Сити нашёлся по-американски прямолинейный ответ: "Запускай принтер!" Плохой выбор был единственной альтернативой худшему. Вся беда в том, что в гособлигации, цена на которые полетела вниз после объявления Банка Англии, были вложены огромные деньги английских инвестиционных фондов, ориентированных на обязательства: кое-где утверждают, что сумма вложенных в гособлигации денег составляет от 0,7 до 1 триллиона фунтов. Проблема для обычного британца состоит в том, что эти инвестфонды зачастую принадлежат британским пенсионным фондам, чьи активы — а стало быть, и пенсии британских налогоплательщиков — принялись таять по объявлении гениальных идей Лиз Трасс.
Необходимость погашения растущих долгов вынуждает фонды сливать свои ценные бумаги, обрушивая цену на гособлигации ещё ниже. Отсюда и порождающее инфляцию решение Банка Англии скупать эти самые облигации в надежде упорядочить безумное обрушение. На минувшей неделе банкиры сказали: "Стоп!" — и объявили об окончании интервенций на рынок госдолга. Пенсионным фондам было предложено дальше как-нибудь разбираться самим, а банкиры из Сити принялись подсчитывать свои убытки, которые с готовностью за счёт налогоплательщика возместит Казначейство.
Стоит ли удивляться тому, что канцлер этого Казначейства оказался не в восторге от перспектив оплачивать танцы Банка Англии?
Новая мода британских министров — 13 октября Квази на собрании МВФ в Вашингтоне объявил, что "стопроцентно не уходит в отставку", а уже на следующий день его выдернули в Лондон и тихо уволили. Ну а на следующий день после этого, 15 октября, Квази, с которым объективно некрасиво поступили, разродился интервью, где предрёк своей бывшей подруге отставку в течение нескольких недель.
Квартенг со своими 38 днями занял второе место в списке казначеев-скорострелов — его опередил лишь Ян Маклеод, умерший от сердечного приступа в 1970-м. Драма состоит здесь не только в том, что Трасс оказалась вынуждена бросить под поезд своего близкого друга Квази, назначив его корнем всех проблем, но и в том, что с Квази в его мнении оказались солидарны сразу несколько высокопоставленных членов правительства. The Times, сообщающая об этом, не называет имён, но сам материал подобного рода — жирный намёк на то, что на втором месяце премьерства Лиз Трасс может ждать министропад — такой же, какой настиг Бориса Джонсона после тридцати месяцев на посту премьера.
Стоит упомянуть, что место Квартенга во главе Казначейства занял внешне нелепый Джереми Хант — такой же попрыгун по министерствам и коллекционер портфелей, как сама Трасс. Но Джереми не так прост: Хант является потомком главного британского фашиста — сэра Освальда Мосли, близким другом герцогов Кентских, предводителей английского масонства, приятелем бизнес-представителей Саудовской Аравии и мужем китаянки из провинции Шэньси, вотчины "красного принца" Си Цзиньпина. Пока все задаются вопросами о плане Ханта и о том, как этот непростой человек в образе номенклатурного болвана ведёт игру по восстановлению британо-китайских отношений, фунт бьёт новые рекорды. В моменте за последние две недели он как минимум трижды стоил дешевле доллара — конечно, это связано и с укреплением доллара, но обвал фунта добавляет неопределённости заявлениям Эндрю Бэйли, главы Банка Англии. Тот заявил, если верить The Financial Times, что Сити продолжит скупать облигации, — но то, что это было объявлено представителям пенсионных фондов в частном порядке, намекает, что мистер Бэйли в любой момент волен взять свои слова назад.
Посреди всего этого балагана, где смешались ганские финансисты, банкиры из Сити, придурковатые потомки фашистов, древние масоны и амбициозные китайцы, стоит Лиз Трасс. Помните, в начале текста я обещал вам трагедию? Некомпетентность Элизабет, помноженная на непрофессионализм сотен таких же, как она, конечно, может привести к трагедии, но пока не привела, хотя неизбежность глобальной рецессии признают даже оптимисты из Goldman Sachs. Нет, трагедия здесь состоит в другом. Эта дама с грядки евробюрократов, усреднённых специалистов по всему на свете, безликих и взаимозаменяемых, идеально подходит для претворения в жизнь указов Дяди Сэма в условиях внешней стабильности — для того её растили, водили в Оксфорд, закаляли десятилетиями местных выборов и таскали по министерским постам — но совершенно не нужна сейчас.
В тяжелейший за все годы жизни её поколения момент для страны она всплыла на поверхность болота консервативной верхушки как наиболее вероятная продолжательница линии Бориса и, что хуже всего, именно таковой и оказалась. Но чутьё Бориса помогло ему вовремя соскочить и оставить после себя на свою преемницу авгиевы конюшни. Когда в 2019 году Джонсон пришёл к власти, возникло ощущение, что это очень ненадолго — но он продержался три тяжёлых года. Трасс изначально выглядела намного менее надёжной, чем Джонсон в начале своего премьерства, — сейчас, с учётом тотального разброда, которому едва ли поможет избавление от друга Квази, она и вовсе выглядит ходячим трупом. Кто придёт ей на смену? Пресса называет имя Риши Сунака, бывшего канцлера Казначейства и противника Трасс на выборах главы партии минувшим летом. Но даже сейчас индийский миллиардер с американским гражданством видится Консервативной партией менее предпочтительным вариантом, чем Элизабет, которая всё уронила. Другим кандидатом называется Пенни Мордонт, но пресса не испытывает энтузиазма по поводу её перспектив. Часто всплывает имя некоего Бориса Джонсона, но теории о его возвращении располагаются где-то в области фантастики. Впрочем, не такой фантастики, как высказанная на днях в The Spectator идея о том, что всё уляжется само собой, и Лиз Трасс тихо останется у власти.
