Я по-прежнему в деревне. Живу в деревенском доме, в курской хате-пятистенке. На улице июльский зной, при котором возиться во дворе нет сил. Не спасает даже северо-восточный ветер. Он цепляет, должно быть, жар из далеких степей и разносит по всему Черноземью. С утра до полудня небо синее, чистое, только окоёмные дали мутны, и в этой мути зарождаются и тихо всплывают к обеденному часу тяжелые белые облачка, посыпанные снизу серой пылью. К вечернему часу облака, клубясь, густеют, и внезапно по всему юго-востоку встает, как из ничего, огромная туча, гремит гром, искрятся на лиловой части её молнии. Все ждут дождя, но туча, заваливаясь, проносится мимо села, мимо сверкающих шатров храма святой великомученицы Параскевы Пятницы и уходит на северо-восток, в Орловское Подстепье. Оттуда некоторое время дует прохладой и прошумевшим дождем, а потом снова дует тихий ветер и тот же изнуряющий зной воцаряется над хатами околотка.
В хате легче, не знойно, как на улице. Сквозь оконную сетку, защищающую от комаров и мух, дышит легкий ветерок. Занавеска легко взлетает и ласкает мою голову, лицо и грудь. Я сижу в кресле у открытого окна. На коленях у меня ноутбук. Пытаюсь отстучать несколько фраз, но даже избяная прохлада не избавляет меня от той полудрёмы, которая заплывает вместе с полуденным зноем в хату. Напрасно пытаюсь отвоевать у сонной мысли хоть одну стоящую фразу. Всё напрасно.
Все силы бросаю на то, чтобы войти в интернет. Хочу найти что-нибудь свежее и стоящее из художественных текстов. Мне везет: набрел на сайт «Росписатель», который открылся не сразу, но зато выдал мне хорошо знакомое мне имя. Это Владимир Крупин. И название опубликованной тут же его новой повести «Громкая читка».
Давно я не испытывал наслаждения от чистой, сочной прозы. Я не читал, я пил отточенные фразы так, как жадно пьют серебряную водицу из холодного родника путники, испытавшие все тяготы трудной дороги в безводной местности и вот набредшие на родник.
А ведь и текст не прост. И жанр только вдумчивым критикам под силу определить. То ли мемуары, то ли слово о трудностях рождения настоящего произведения. «Громкая читка» - это своеобразная «Золотая роза» автора о муках творчества, об узнаваемых литературных портретах писателей легендарной советской эпохи, поданных автором с той великолепной ироничностью, которая ничуть не принижает объекты изображения, а, напротив, высвечивает их величие и вместе с величием их человеческие слабости. Но если бы автор был ироничен только к объектам изображения, то он предстал бы перед нами завистливым злопыхателем. Владимир Крупин в первую очередь иронизирует над самим собой, над теми человеческими слабостями, которые свойственны и большим «инженерам человеческих душ». Рядом с писателями, слетевшимися в Крым на громкие читки, автором представлены портреты простых людей, которые вовсе не просты. И официантка Соня, и сантехник Сашка рядом с будущим автором так хороши, так изящно и достоверно ВЫПИСАНЫ, что выглядят лучше иных писателей в ялтинском Доме творчества. А такие УЧИТЕЛИ молодого автора, как Тендряков и не названный по фамилии Петр Андреевич – истинные отцы его, заметившие еще не реализованные возможности будущего классика русской литературы – Владимира Крупина. Петр Андреевич прямо говорит будущему писателю: «Проверку на вшивость ты прошел. Иди, садись, трудись. Ничего нам, брат ты мой, не остается…».
Этот труд и отраженный в ней талант мастера мы видим в этой последней повести Владимира Крупина. Есть уверенность, что это произведение не последнее. Дай Бог ему только здоровья.
А меня посетила в деревенской хате тихая, чистая радость от «Громкой читки» - новой повести Владимира Крупина.
