Цветная революция?

Америка в огне – спустя неделю после смерти в результате задержания чернокожего Джорджа Флойда в провинциальном Миннеаполисе протесты охватили все крупные города страны. На улицы вышли сотни тысяч человек, счёт задержанных на 1 июня стремительно приближается к цифре в пять тысяч протестующих, а число погибших, равно как и ущерб, возможно будет подсчитать лишь после того, как пыль уляжется. Мародёрство, беззаконие и тотальное бессилие властей – вот характерные черты самого масштабного американского бунта за всю историю.

Говоря о происходящем в Миннеаполисе, легко попасться в одну из многочисленных ловушек восприятия, щедро расставленных заинтересованными лицами. Умеренные консерваторы и сторонники Трампа расскажут вам, что беспорядки были срежиссированы масс-медиа и диспетчерами боевых отрядов антифа. Масс-медиа поведают вам, что всему виной полицейская жестокость и незавидное положение американских негров. Этих самых негров обвинят радикалы правого спектра, утверждающие, что всё происходящее – типичный негритянский бунт, подобные которому мы видели в Фергюсоне и Балтиморе во времена президентства Обамы. Наконец, их не менее радикальные соседи слева разъяснят, что причина подобных возмущений кроется в постоянном угнетении расовых меньшинств. Опасность следования лишь одной из этих концепций состоит в том, что бунт в Миннесоте уникален и его реальная картина в той или иной степени сочетает в себе черты всех этих теорий.

Разбор причин следует начать с Джорджа Флойда. В конце концов, это проторённая тропа – упор на жертву делали медиакампании после убийства Майкла Брауна, Фредди Грея и Эрика Гарнера. Все эти люди – чернокожие, так или иначе убитые полицией в ходе задержания, правомерность которого вызывает вопросы – в одночасье становились героями и мучениками, с их лицами рисовались уличные фрески, в их честь называли скверы, а их имена разносились по соцсетям знаменитостями и политиками. В случае с Джорджем Флойдом огромный механизм демократического пиара решил, не думая дважды, пройти по знакомому пути, но это сработало не совсем так, как должно было. Если мы посмотрим на те обрывки сведений о Флойде, что всплыли в СМИ, отделим их от истерических воплей и стенаний в духе «он был хороший парень, ходил в церковь и вот-вот собирался начать новую жизнь», то перед нами вполне ясно вырисовывается картина весьма обычного американского провинциала. Богатая криминальная история, равно как и попытка расплатиться фальшивым двадцатидолларовым чеком, из-за которой и случилось фатальное задержание, являются лишь признаками той среды, что сформировала Флойда. Именно поэтому взгляд на него как на святого в корне неверен, равно как и взгляд на него как на матёрого рецидивиста, которым двигали лишь злые мотивы. Подобные взгляды – следствие привычки западных медиа всё сводить к драме, которой присуща дешёвая дихотомия непримиримых противоположностей. Сам же по себе Флойд имел вполне обычную биографию – постоянные переезды, неудавшаяся спортивная и музыкальная карьера, 5 лет тюрьмы за вооружённое ограбление, проблемы с сердцем. Кстати, по словам вице-президента городского совета, Флойд и проводивший задержание Дерек Шовин (занятное совпадение со словом «шовинизм», не так ли?) работали в одном ресторане, так что не могли не знать друг друга. Между тем, именно проблемами с сердцем, помноженными на стресс от задержания, а вовсе не асфиксией или повреждениями дыхательных путей вскрытие объяснило смерть Флойда в миннесотской больнице, что поставило под сомнения легитимность заявлений подогревателей протестов, но никак не сказалось на самих протестах.

Антифа, так активно участвующие в протестах, уже не первый раз портят кровь Белому дому. В структуры местных ячеек «антифашистов» вливаются огромные деньги и их спонсируют известные всем люди, но спецслужбам и полиции это не так интересно, как отлавливать одиноких праворадикальных маргиналов. Ситуация может измениться – в последний день мая Трамп заявил, что намерен признать организацию террористической. И хотя согласно американским законам, террористами могут быть только зарубежные организации, заявление президента было воспринято всерьёз. Радикалов в рядах протестующих это лишь раззадорило – беспорядки вспыхнули с новой силой. В Нью-Йорке был штурмом взял полицейский участок, в Чикаго сквозь толпу погромщиков промчался негр на коне, а в столичном Вашингтоне, населённом чернокожими на 60 процентов, погасили огни подсветки Белого дома, президента увели в бункер, а протестующим дали беспрепятственно жечь центр города. В Нью-Йорке же тем временем громят центр города, а в ходе беспорядков на Манхэттене была задержана Кьяра Де Блазио - дочь действующего мэра.

Чтобы докопаться до причин такой яростной реакции на смерть обычного человека, следует понимать и специфику местности. Миннесота – северный штат, известный на всю Америку холодами, депрессивными пейзажами и непривычно большим для США процентом белых, большую часть которых составляют шведы и немцы. Это захолустье надёжно окрашено в синий – все управляющие органы штата (кроме Сената, бессильного в такой ситуации) закреплены за демократами, а последним республиканским кандидатом, за которого голосовали выборщики из Миннесоты на президентских выборах, был Ричард Никсон. Пять с половиной миллионов человек населения, лишь три процента из которого являются чернокожими – на первый взгляд в этом захолустье нет предпосылок ни для бурного процветания, ни для яростного протеста. Но каток 2020 года не пощадил эти тихие места и по провинциальному штату у канадской границы тоже ударила эпидемия и идущий вместе с ней экономический кризис. 23 тысячи заболевших и тысяча умерших выглядят не такой серьёзной проблемой, когда люди по всему штату массово теряют работу и остаются без средств к существованию и без способов к легальному заработку. Именно в такой ситуации оказался Джордж Флойд вместе с семьюстами тысячами жителей штата, подавшими заявки на получение пособий в результате самого массового скачка американской безработицы со времён Великой депрессии. На фоне этого 1200 долларов, выделенные Трампом каждому американцу, едва ли как-то улучшают ситуацию.

Говоря о Трампе, нужно сказать, что происходящее серьёзно подпортило ему жизнь. Из всей ситуации с COVID президент выкрутился с присущей лишь ему изящной прямолинейностью. Вместе со своей администрацией, Капитолием и всем Вашингтоном, что в округе Колумбия, он, подчиняясь духу времени, просто-напросто дистанцировался от происходящего на местах. Примером тому мог послужить Мичиган, где белые вооружённые бородачи вломились в здание местного Капитолия, потрясли оружием, потребовали завершения карантина, да разошлись. Трамп, конечно, выразил им свою поддержку в деле противостояния «синему» руководству штата, но дальше дело не пошло. Федеральное правительство могло, но не стало влиять на власти отдельных штатов. И в самом деле, в контексте грядущих в ноябре выборов это выглядит наиболее рациональным решением – позволь руководителям на местах таскать каштаны из костра и приносить в жертву либо тысячи человек, либо работоспособность экономики, а сам параллельно с этим выступай из Белого дома с пафосными речами, да выписывай чеки, помогающие лишённым работы американцам как мёртвому припарки. Трамп объявил себя «президентом военного времени», прекрасно зная, что подобная формулировка обеспечит ему переизбрание. Тем не менее, этот образ с каждым днём миннесотского бунта доказывает свою несостоятельность. У Обамы, в последние годы президентства которого произошло сразу несколько подобных массовых выступлений, было универсальное решение этой проблемы – протестовавшим просто давали выпустить пар, ограничивая их излишне деструктивные стремления отрядами нацгвардии. Но Обама не выставлял себя «президентом военного времени», поэтому от него не ждали решительных действий. От Трампа же ждут, при этом никаких действий он не предпринимает. Игра в гольф, вялотекущий спор с Твиттером, поездка на запуск ракеты во Флориду – президенты военного времени не ведут себя так в условиях беспорядков, охватившей десяток крупных городов. Тем не менее, один несомненно полезный поступок Трамп всё же совершил, вбросив в пространство общественного обсуждения мысль о том, что хоть случай с Флойдом и ужасен, но за его раскруткой до уровня настоящей общенациональной волны протестов стоят те, кого президент называет «фейк ньюз». Возможно, именно это заявление, легитимизация подобной точки зрения в публичном пространстве и перевод её с уровня конспирологов до уровня одного из самых могущественных людей мира и стало причиной штурма протестующими офисов CNN и резкого изменения отношения масс-медиа к протестам.

В Атланте толпа выместила гнев на штаб-квартире CNN, а в Вашингтоне – захватила здание Федерации профсоюзов, одного из важнейших сторонников и спонсоров демократической партии. Делать выводы о составе толпы очень сложно, но почти наверняка в ней не было новоиспечённых террористов – антифа. Едва ли люди в масках, специально готовившиеся ко взрыву уличного насилия и носящие под своими балаклавами, масками и шлемами, судя по фото, наушники и микрофоны для лучшей координации действий, осмелились бы напрямую атаковать своих идеологических союзников.

С самого начала выступлений, когда протестующие лишь нерешительно митинговали на улице, где случилось роковое задержание, журналисты крупных изданий массово начали употреблять штамп «мирный протест». Даже когда взбешённые негры начали громить витрины магазинов, это всё ещё было «мирным протестом». Когда запылал весь город, улицы оказались перекрыты, а масштаб происходящего вышел далеко за пределы привычных со времён Обамы негритянских беспорядков, СМИ всё так же видели в этом лишь «мирный протест». Забавно, что месяц назад в Мичигане те же газеты и телеканалы призывали применить против куда менее разрушительных демонстрантов самые жёсткие меры, а миннесотские бунтовщики первые несколько дней протестов пользовались любовью и обожанием крупных медиа. Но стоило протестующим пару раз стукнуть журналистов в прямом эфире, стоило им блокировать офис флагмана американского либерального телевидения, как гиганты рынка поставщиков информации увидели в этом серьёзную проблему. Действующие по давно отточенным алгоритмам журналисты не растерялись и мгновенно обвинили в возросшем градусе насилия «вмешательство извне». Доминик Мастранжело из Washington Examiner опубликовал текст, где заявил, что погромы взяты прямиком из российских руководств к действию. Популярная либеральная журналистка Ксени Жардин, известная своим помешательством на теме «русского следа», разумеется, обвинила в разгромленном Миннеаполисе Кремль, в чём ей дружно вторил целый ряд изданий, заявивших, что расовый вопрос – излюбленная точка давления Путина на США. Бывший советник Обамы по нацбезопасности Сьюзан Райс в эфире CNN обвинила Россию в причастности к беспорядкам, не подкрепив свои заявления ничем. Подобный подход, видимо, пришёлся не по вкусу уставшей американской аудитории, поэтому было решено изменить модель реакции на признание внутренних причин, главной из которой был назначен президент. В рамках этой модели высказалась Карен Аттая из Washington Post, сказавшая, что бунт – результат не вмешательства извне, а четырёх лет президентства Трампа. Тот факт, что во времена Обамы такие бунты (пусть и меньшего масштаба) стали обыденностью, Карен объяснять не стала. Репортёр Донни О’Саллилван из CNN выпустил текст, признающий факт вмешательства извне, но делающий упор на огромную проблему, лежащую в самом основании американского общества. Иными словами, если бы не было, на что давить, не было бы и давления. Особое внимание О’Салливан уделил иностранным СМИ, подробно разбирающим происходящее. По его словам, цель этого освещения – посеять паранойю в рядах американцев. Американоцентричный взгляд на мир не предполагает даже возможности того, что читателям и зрителям может быть банально любопытно, как страна, поставившая на поток производство цветных революций, сталкивается с перспективой революции цветных.

Полиция, чей долг, согласно девизу, «служить и защищать», самоустранилась от защиты чего-либо, кроме себя. Протест, в самом своём ядре несущий антиполицейские коннотации, заранее негативно настроен к «людям в синем». Именно это вынудило копов по всей стране слёзно извиняться. Так, в городе Флинт штата Мичиган, где, напомню, ещё недавно, согласно СМИ, «бушевала ярость сторонников Трампа», местный шериф покаялся, снял шлем и встал на сторону протестующих. Едва ли это что-то поменяло, ведь полиция и так не мешала весьма скромному подобию бунта в этом захолустье. Тем не менее, отличный кадр мгновенно разнесли СМИ, сопроводив его рядом фото из других городов, где полицейские преклонили колено в знак солидарности с бунтующими. Подобное очень напоминает Киев 2014 года, где гвоздём программы Евромайдана стали кающиеся перед беснующейся толпой «беркутовцы».

Разумеется, параллель с многочисленными восстаниями, сменами режимов и так удобно возникавшими «оранжевыми» бунтами – первое, что приходит в голову при попытке проанализировать ситуацию. Тем не менее, это сравнение в корне некорректно. Как написал одесский журналист Юрий Ткачёв, на своей шкуре испытавший последствия «майдана», в США майдан невозможен, ведь в США нет посольства США. Бунт, разгоревшийся в Миннеаполисе и вспыхнувший по всей Америке, огромен, а масштаб его невидан, но он не приведёт даже к самым незначительным трансформациям американской системы, потому что как только возникнет хотя бы малейшая опасность этого, федеральные власти не станут колебаться с тем, чтобы щедро залить улицы кровью протестующих. Примером тому служат многочисленные митинги и демонстрации, которые разгонялись жёстко и решительно. Подавления малейших намёков на беспорядки избиениями и струями перцового раствора прямо в лицо, заламывание конечностей и отработанные удары в самые болезненные места – такова обычная реакция американской демократии на самые стихийные, открытые и искренние выражения волеизъявления народа – бунты. Именно поэтому за 240 лет США никуда не делись, чего нельзя сказать о многих из тех, кто подавлял бунты куда менее сурово, но неизменно получал от Госдепа и примкнувших к нему подхрюкивателей «решительные осуждения применения агрессии». Самый яркий пример последнего времени – Гонконг, причастности к беспорядкам в котором архитекторы американской внешней политики никогда не отрицали. Главный редактор китайского издания Global Times Ху Сицзинь вспомнил слова председательница Палаты представителей Нэнси Пелози, одной из важнейших вашингтонских акул. «Прекрасный вид» – сказала как-то Пелози, любуясь фотографиями горящего Гонконга. «Прекрасный вид» – вторил ей Сицзинь, сопровождая свою статью фотографией полыхающего Миннеаполиса.

Самый главный вопрос, сопровождающий миннеаполисский погром, состоит в том, чего же хотят протестующие. Более жёсткого контроля за действиями правоохранителей? Да, полицейский произвол – серьёзная проблема, особенно в США, где как нигде в мире копы любят применять оружие, не оглядываясь на правомерность и необходимость этого самого применения. Джордж Флойд стал одним из почти четырёхсот граждан США, ежегодно гибнущих от рук полиции. Но не в этом, далеко не в этом причина такого масштабного отклика. Может быть протестующие требуют расовой справедливости? В таком свете это пытались выставить СМИ, но посмотрите на толпу, громящую рестораны, обносящую магазины, жгущую машины и забрасывающую камнями полицию – это не только негры. Настоящая расовая и классовая идиллия царит в рядах мародёров и погромщиков. Чёрные и белые, маргиналы и мещане, мужчины и женщины, молодые и зрелые – все влились в поток неконтролируемой и бешеной народной ярости, усталости от карантина и отчаяния от отсутствия перспектив. Причиной этому послужил не умерший в больнице Джордж Флойд, ставший лишь спусковым крючком, однако именно понимание того, как обычный человек, коим был покойный, оказался вписан в контекст нашего мятежного времени и места, предельно далёкого от ярких огней Голливудского бульвара и лоска Уолл-стрит, служит ключом к самой сути этого протеста. Именно в провинциальной Миннесоте стало ясно, что разделительная линия этой холодной гражданской войны проходит не между белыми и цветными, как это пытаются представить властители идеологии, а между обычными людьми, движимыми своими реальными практическими интересами и многомудрыми городскими либералами, мыслящими абстрактными конструкциями вроде «угнетаемый класс» или «расистское большинство».

Американская социальная буря многогранна. В её основе лежат не идеи расовой обиды, полицейской жестокости или классовой зависти. Она не срежиссирована извне, а намёки на её искусственное происхождение изнутри оказались быстро сметены громадной волной неконтролируемого бешенства. Рано или поздно всё уляжется и вернётся в привычное русло. Вчерашние демонстранты пойдут оттирать граффити со стен, вклеивать новые стёкла в разбитые витрины и отстраивать сожжённые кварталы. Накал страстей едва ли дойдёт до применения самых жёстких мер в виде прямого подавления беспорядков силами армии, но тактика, выработанная Обамой – «переждать, не вмешиваться и дать выпустить пар» – больше не работает. Всю страну охватило пламя, а федеральные власти, региональные руководители, СМИ, раздувшие этот пожар до неконтролируемых масштабов, крупный и не очень бизнес, молящийся, чтобы гнев толпы затронул его как можно меньше – все вчерашние хозяева мира оказались в положении напуганных полицейских, снявших шлемы и преклонивших колени, бессильных и растерянных.