Случилось уже привычное чудо переквалификации: все эксперты в боевой тактике, ранее бывшие энергетиками, вирусологами, превратились в танковых дел мастеров. Причиной всему — главная тема недели: суета вокруг «Леопардов» и «Абрамсов», а также встреча на базе Рамштайн, прошедшая 20 января. На собрании контактной группы, созданной прошлой весной по инициативе министра обороны США Ллойда Остина, обсуждалось, чем ещё можно помочь Украине. Интерес в данном случае вызывали два аспекта этой встречи: то, почему о ней стоило бы говорить, и то, почему о ней говорили.
Начнём со второго. Любые встречи, саммиты, случайные столкновения на улице и сеансы телепатической связи руководителей западных стран принято связывать с ситуацией на фронтах Новороссии. Аналитики всех мастей тщательно измеряют пройденные войсками расстояния, на основании чего делаются выводы о возможных решениях натовских вояк и сообщениях говорящих голов.
Вера в важного белого господина, а также во взаимозависимость военных манёвров и решений на Рамштайне простительна нашим мятежным соседям, но никак не нам. Итак, если обращаться к красивой легенде о судьбоносной встрече на базе Рамштайн (сколько этих судьбоносных встреч мы видели за последний год?), то всё очень важно. Фронт пришёл в движение, огромные объёмы живой силы выступили в бой, летят самолёты и танки горят. Параллельно с этим в Европе (не в США, это важно) никак не желают мириться с очевидным фактом: украинский кризис, даже в случае его немедленного прекращения, уже отравил почву в прекрасном европейском саду. И вот, в свете этих двух принципов (и того, как на них можно смотреть с обеих сторон конфликта), выросла легенда о том, как на военной базе рядом с городом Кайзерслаутерн соберутся важные люди и всё решат. У нас говорили, что они решат наконец-то бросить жёлто-синий чемодан без ручки (видимо, для этого продолжают выделять десятки миллиардов), у них сладко мечтали о вертолётах, геликоптерах и прочих «гвынтокрылах», которые им вот-вот выделят в количествах, достаточных для штурма Магадана. Особый интерес представляли танки – танковый вопрос обсуждался на самом высоком уровне. Среди великого множества наименований на поверхность болота дискуссий всплыли два имени: американский M1 Abrams и немецкий Leopard 2.
Обсуждение предоставления этих танков шло долго и нудно, но в итоге не привело к самим поставкам. На то есть целый ряд причин, многократно упомянутых в прессе. Да, «Абрамсы» и «Леопарды» (как и любая техника сложнее тачанки) требуют обучения персонала, обслуживания и соответствующей инфраструктуры, которой у Украины нет, а таскать через Польшу неудобно. Да, предоставление этих танков в оговариваемых количествах едва ли способно изменить расклад сил даже в локальном контексте. Да – и это явно следует из предыдущего пункта – потеря массового, пусть и устаревшего, оружия нежелательна ни немцам, ни американцам: помимо антирекламы продукции собственного ВПК, они вовсю избегают почти неизбежного попадания боевой единицы в руки жадного до подробностей врага. Всё это мы слышали от разного рода военных экспертов, читали таблицы сопоставления характеристик, углублялись в историю моделей. Всё это в данном случае не имеет значения. Вопрос поставки танков выходит далеко за пределы рассуждений о технических характеристиках той или иной машины – это вопрос политического пиара и показательного распределения мест в иерархии.
Теперь же вспомним о том, почему о суете вокруг Рамштайна действительно стоит говорить. «Раскол Запада» - слишком громкое и слишком заезженное понятие, чтобы использовать его всерьёз, но по вопросу передачи танков возникло что-то отдалённо напоминающее этот самый раскол. Говорить в 2023 году про европейское единство просто неприлично, но в прошлом году определённые новости напоминали нам о пасторальных сюжетах начала нулевых, когда в брюссельскую утопию ещё верили. Единый фронт санкционного давления, однозначно жёсткая риторика, всеобщая решимость поддерживать «жертву агрессии» - на фоне всего этого меркли даже венгерский демарш и тот факт, что европейские страны продолжали и продолжают торговать с Россией, покупая эстонскую нефть и продавая казахскую электронику.
Так вот, в вопросе поставки танков впервые за долгое время раскол между странами вышел на уровень топ-чиновников: глав государств, дипломатических блоков и оборонных ведомств. Германия в лице своего канцлера попыталась слиться. Причём заявлений, напрямую утверждавших это, Шольцем сделано не было: просто в один момент западная (преимущественно американская) пресса принялась раскручивать тему нежелания Шольца мчаться на выручку Украине. После журналистов эту тему начали поднимать депутаты бундестага и чиновники Берлемона (Штаб-квартира Европейской комиссии — Прим. ред.): от их провокационных вопросов некуда было деваться. Немецкие танки нельзя было поставлять без разрешения Берлина, а Берлин в лице нового министра обороны ФРГ Бориса Писториуса вовсю тянул время, утверждая, что в Германии решили пересчитать свои запасы «Леопардов».
19 января, незадолго до встречи на Рамштайне, немецкое издание Suddeutsche Zeitung сообщило, что Шольц согласился-таки поставить танки, но сразу после того, как американцы пришлют украинцам свои «Абрамсы». Такое неприкрытое хамство переполошило европейский улей. Срочные сообщения военных экспертов и отставных генералов (имеющих за плечами триумфы Ирака и Афганистана), в которых те разбирали тонкости психологии Шольца, запуганного, по их словам, Владимиром Путиным, заполнили полосы британских газет. На материке прогрессивная пресса придерживалась другого взгляда: по её сведениям, Шольц не запуган российским президентом, а работает в тандеме с ним, а то и вовсе на него. Глава европейской дипломатии Боррель в беседе с испанским изданием El Diario заявил, что танков Украине не видать только из-за позиции Германии: мол, если бы не эти немцы, мы бы удовлетворили все требования братского народа. Братский народ, к слову, просил для успешного контрнаступления три сотни современных танков – одних только Leopard 2 президент Зеленский затребовал у Германии 88 штук (украинцы и немцы очень любят это число). Для понимания аппетитов: Германия вообще располагает 312 единицами Leopard 2 всех модификаций, при этом, по данным прошлого года, 99 из них проходили ремонт или модернизацию. В этом свете нарушение субординации вполне объяснимо: если США устами своих представителей в прессе и в управляющих кругах ЕС так рвётся делиться чужими танками, почему бы не подогнать свои, покуда их намного больше.
Но для США проявление власти – вопрос принципа. Разговоры о том, что это в перспективе поможет нагрузить американский ВПК, готовый любезно продать свои танки взамен отданных «Леопардов», имеют лишь второстепенное значение.
Точно так же на второй план отходят нелепые оправдания германских чиновников: 22 января главная дипломатка Германии Анналена Бербок заявила, что Германия не станет возражать против поставок танков через третьи страны, да и вообще — «всякое может быть». Сейчас Америке принципиально важно проявить жёсткость, заставить своего младшего партнёра сделать то, чего не желает делать сам Вашингтон.
Несгибаемость Шольца может ему дорого стоить. Прошлым летом на фоне предыдущего приступа недостаточного энтузиазма по украинскому вопросу пресса начала раскручивать старые скандалы. К примеру — данное Шольцем разрешение китайцам купить долю в гамбургском порту или отравление неких девушек «наркотиками для изнасилований» на вечеринке СДПГ. Убрать канцлера – дело пары недель, но пока его пытаются сломать и принудить хотя бы к символической поставке. С десяток танков – результат, на который согласятся обе стороны, ведь торг дошёл до того, что даже The New York Times написала о невозможности утолить танковый голод ВСУ и насчитала (по сути, сделав торговое предложение) 26 «Леопардов», вслед за чем Der Spiegel, ссылаясь на свои «источники в бундесвере» (в случае «Шпигеля» это почти всегда голоса в голове), написал про 19 танков.
Но ведь дело уже не в танках. Главный вопрос, который возникает у европейских стран в свете этих танковых баталий: «Как мы должны себя вести в представлении Вашингтона?» Очевидна позиция дяди Сэма: «Ровно так, как говорим вам мы». Это стало ясно по результатам встречи главы Пентагона Ллойда Остина с ближайшим советником и доверенным лицом Шольца Вольфгангом Шмидтом – по данным американцев, эти двое там чуть ли не разругались. Добавьте к этому звонок советника Байдена по нацбезопасности Джейка Салливана другому советнику Шольца Йенсу Плётнеру, где последнего отчитывали, как набедокурившего школьника. Словом, чаяния американцев понятны.
Что же касается европейцев, то мнения разделились. Французы пока продолжают не отсвечивать, однако 22 января Макрон объявил, что не исключает поставок Киеву танков Leclerc. Тонкость в том, что о дорогих, ломких и по многим параметрам устаревших «Леклерках» Макрона никто толком и не просил. Объявленные в начале января поставки колёсных танков «Рено» модели AMX-10 RC здесь служат заверением лояльности, но никак не ответом на принципиальный вопрос: идущие под списание «Рено» намного проще и дешевле «Леклерков».
Своеобразный ответ относительно главной европейской авантюры Соединённых Штатов для себя нашла Восточная Европа: там, где извечный «пояс боли» (Прибалтика, Польша и Чехия) привычно брызгал желчью, балканцы и венгры так же привычно отказывали Украине в любом намёке на солидарность. В воскресенье премьер Польши Матеуш Моравецкий пригрозил Берлину созданием «малой заукраинской коалиции», в которую будут включены все те страны, что не жадничают и щедро делятся танками, зато Германия включена не будет. В тот же день глава венгерского правительства Орбан в эфире канала М1 заявил, что Венгрии нужно всеми силами стараться не втянуться в спираль эскалации, куда её так старательно затягивают. За три дня до этого президент Хорватии Зоран Миланович спросил: «Вашингтон и НАТО ведут прокси-войну против России с помощью Украины, а мы должны быть рабами Америки?»
Едва ли можно всерьёз воспринимать поведение восточноевропейских и южноевропейских мосек: слишком незначительны их голоса в европейском хоре, где тон задают два тенора. Но разброд на низшем уровне этой иерархии, открытое противостояние на высшем и концептуальное непонимание современных основ взаимодействия в рамках такой основополагающей вещи, как НАТО, – симптом куда более интересный и куда более глубокий, чем можно увидеть в споре вокруг танков на первый взгляд.
